скачать книгу бесплатно
Я не заставил ждать – плюхнулся на стул с не скрываемым любопытством:
«Неужто начальники о чем-то по дороге проболтались, чего простым смертным знать не положено?»
«Эксперимент ерунда,» – Игорь Георгиевич пренебрежительно махнул рукой, – «выбрали они место, где будут руду отравой поливать – и только. Потом прикинули, хватит ли руды из старого разведочного шурфа, решили что хватит. И покатили в аэропартию. Там все и произошло!» – шеф с серьезным видом покачал головой, подчеркивая невероятность происшедшего, – «У меня до сих пор поджилки трясутся, а на голове волос седых прибавилось!»
«Что случилось?» – не мог я сдержаться, и это в данный момент было простительно – начальник аэропартии мой друг со студенческой скамьи.
«У них-то все в порядке,» – успокоил главный геолог, – «это командир наш для меня и Павла Петровича приключений нашел!» – убедился, что заинтригован я больше некуда, и перешел к главному, – «Приехали мы в аэропартию, начальники кого следует поругали, потом переночевали. А утром к ним второй АН-2 прилетел, привез из города деталь, из-за которой наш самолет уже неделю на приколе. Командир к летчикам и подкатил: нельзя ли слетать еще в одну партию, всего-то километров двести, для самолета пустяк. Летчики поначалу заартачились, мол нельзя, надо город запрашивать, да и все равно разрешения не дадут, потому что пролетать нужно над военным полигоном, что строжайше запрещено. Ну нельзя так нельзя, тут ничего не поделаешь. Мы уже собрались домой, а летуны к нам подходят: решили они рискнуть, но лететь придется на низкой высоте, что бы вояки не могли засечь радаром. Согласны мы – сейчас и полетим – туда час, назад час, и два часа на месте на все дело. Если самолет здесь дозаправят. Шеф наш, которому вздумалось появиться без предупреждения там, где никто его не ожидает, обрадовался, и потащил с собой всю компанию, за исключением химика.»
Здесь Игорь Георгиевич сделал паузу, и я этим воспользовался:
«А вы зачем понадобились?»
«Да никому не нужны,» – демонстративно возмутился, – «скучно шефу одному лететь, вот нас и прихватил!»
Я покачал головой, разделяя его возмущение, и с любопытством ожидал услышать самое важное, к чему как я понял, Игорь Георгиевич только подошел.
«Я как думал: ну взлетим, ну поднимемся метров на пятьдесят, а эти ребятки от земли оторвались на два метра, и погнали, чуть ли кусты не сшибая! Сопки облизывали – слава богу, крутых не нашлось! Ощущение – вот-вот во что нибудь врежемся! Вижу, впереди высоковольтка – ну, думаю, кранты. А они через нее считай перепрыгнули, и снова к земле. На два метра! Еле дух перевел, когда долетели и сели!» Он опять замолчал, а я опять не удержался:
«А остальные как себя в самолете вели?»
«Как!» – Игорь Георгиевич улыбнулся, вспоминая вчерашние страхи, – «У меня – так душа в пятках пряталась, Павел Петрович только головой крутил, видя как земля под самолетом проносится. А городские начальники оказались на высоте – сделали вид, что пребывают в дреме – сидели с закрытыми глазами до посадки. Летчики иногда в салон посматривали, надеялись наверное, что мы от страха обделаемся! И когда из самолета вывалились, внимательно всех осмотрели ниже пояса. Ну прямо нахально, вроде другого и не ожидают!»
«А назад как летели?»
«А так же!» – шеф мой, возбужденный воспоминаниями, поднялся из-за стола и вдоль него начал прохаживаться, – «На тех же двух метрах! И слава богу, все хорошо кончилось!» Он остановился, улыбнулся, вспомнив и приятный момент: «Летчики потом сказали, что с геологами можно иметь дело – хорошие мол мужики, никаких воплей и истерик не услышали. Но только меня в подобную авантюру больше не заманишь! Летчики пусть летают, а мы должны по земле на своих двоих передвигаться!»
Ну и как вам такое? Лично я и подумать не мог, что среди летунов можно встретить людей несерьезных, в плане соблюдения техники безопасности полетов. Оказывается, есть такие, которых и лихачами назвать мало. Авантюристы, почище многих геологов! Уж меня и Доки –точно!
Часть шестая
Давно такого не видел: Паша на работу явился не сонной тетерей, которой любой вопрос нужно повторить пару раз, если хочешь, что бы до него дошел смысл, а сияющим живчиком, переполненным энергией, умными мыслями и желанием их тут же претворить в жизнь. Так на него подействовали слова главного геолога о «ценности» образцов «нетипичной железной шляпы»!
В машину возле камералки заскочил первым, шустро выскочил из нее на любимом пятачке возле канавы, из которой легендарные образцы были отобраны, помог работягам выгрузить лопаты и кайла.
«Смотри, не напутай!» – из салона машины Владимир, удивленный не меньше моего метаморфозой коллеги, решился на ценное указание.
Паша возмущенно хмыкнул, мол, нечего командовать, сам все знаю,и не удостоив подсказчика ответом, с молотком в руках кинулся забивать колышки – энергия из него лучилась как никогда. Канавщики потянулись следом, а Владимир, хотя и трудился в пол километре от данного места, тоже выпрыгнул из машины и подошел к кабине со стороны пассажира, где тот в моем лице наблюдал за развитием событий.
«Пешком прогуляюсь,» – буркнул недовольно, что объяснялось неадекватным ответом на его указание, – «А ты все же малахольного нашего проконтролируй, видишь как дергается – обязательно что-нибудь напутает!» – и, еще раз продемонстрировав непреодолимую тягу влезть в любое, даже не требующее подсказки дело, пошагал в нужную сторону.
День прошел в привычной суете, работе молотком, рисовке на фотоплане деталей геологического строения. Обычный день, и как в большинстве случаев, ничего интересного не принесший. От пятачка, где трудился Паша, я был далековато, и навестить его – километр туда и столько же обратно – посчитал лишней тратой времени. А когда начал собирать людей по окончанию работы, наблюдал не совсем понятное. Один канавщик, как и намечалось, ковырялся в десяти метрах от теперь уже старой канавы, а второй – от нее метрах в ста пятидесяти, причем вместе с работягой там же маячила фигура сегодняшнего живчика, а вблизи ревел БКМ, проходя очередную дудку.
Чертыхнувшись в душе – в очередной раз Паша напутал – я попросил шофера вначале к нему и подъехать. Машина остановилась возле канавщика, который интенсивно шуровал совковой лопатой, выбрасывая из начатой выработки раздробленную породу, а мой коллега рядом молотил кайлом столь вдохновенно, что занятие не бросил даже при нашем появлении. Выпрыгнув из кабины, я медленно – этакое показное воплощение спокойствия – пошагал к энтузиазцам. Паша бросил в мою сторону взгляд фанатика-безумца, и вновь замолотил кайлом, работяга отложил лопату в сторону и вытер грязной майкой пот с лица и плеч.
Как любой геолог на моем месте, я поднял выброшенный обломок породы, надеясь найти в нем нечто, сподвигшее Пашу на невозможное – нарушить имевшуюся договоренность и самостоятельно, без одобрения мною или Владимиром, задать канаву непонятно где и непонятно для чего.
Порода имела необычный светло-серый цвет, и на сколе искрилась мелкими кристаллами пирита. Повертев образец и осмотрев внимательно со всех сторон, понял, что это знакомые зеленые песчаники, но интенсивно окварцеванные и вдобавок с пиритом. «Березиты» – так мы называем подобные образования, и очень надеемся их встретить, потому что золото к ним тяготеет в большинстве случаев, хотя и не во всех ста процентах. Еще приятней тот факт, что, проследив взглядом по уже намеченному, но еще не тронутому лопатой продолжению канавы, увидел в ее контуре дудку БКМ, в отвале которой наблюдалась порода другая – рыхлая и бурая. Такая же, как и в уже пройденной канаве, и определенная нами как «нетипичная железная шляпа». Это что же – она уже на сто пятьдесят метров протягивается?
Паша наконец отложил кайло и гипнотизировал меня взглядом не то нашкодившего пацана, не то получившего неожиданную пятерку двоечника. Наверное, не был полностью уверен, что действовал правильно, хотя найденные «березиты» освобождали его от любой ответственности, потому что вмиг перспективность пятачка повышали в значительной степени. Пойдет так дальше – глядишь и рудопроявление замаячит! Уже сейчас здесь,с учетом, что и золотишко какое-то есть, без больших объемом вскрытия, опробования и заверочного бурения не обойдешься.
«Сам догадался канаву задать, или Владимир подсказал?» – улыбнулся я проявившему невиданную самостоятельность подчиненному.
«С Ленькой вместе решили», – доложил тот, выбираясь из канавы, – «пока я первую задавал, он здесь дудки пробурил, из одной «березиты» натуральные поднял, а из другой,» – кивнул на бурые обломки рядом, – «что-то вроде «железной шляпы.»
Ленька – только между нами. Вообще-то это Леонид, техник-геолог, в камералке имеющий постоянное место в нашей комнате и самый среди нас старший. Обычно он занимается канавами – и тогда на работу катается вместе с нами, но сейчас привязан к БКМ – показывает где и как проходить дудки, их же документирует, и в камералке появляется редко. Классный специалист, конечно обратил внимание Паши и на «березиты», и на бурую породу рядом. А тот проявил нужную самостоятельность – правильно решил, что «березиты», даже если в пробах золота миллиграммы, лучше, чем его пол грамма в похожей на «железную шляпу» породе, но среди неизмененных песчаников. Сейчас я должен подчиненного похвалить обязательно, что бы сподобить на самостоятельные решения и в других похожих случаях:
«Правильно решил. Золото с «березитами» напрямую связано.Теперь главное – пробы побыстрее отобрать, и на анализ отправить вне очереди.»
«Сделаю!» – обрадованный Паша был готов и на большее.
Не знаю, о чем говорили коллеги в салоне ГАЗ-66, пока мы час пилили по проселку до родной партии, но из машины оба выскочили взъерошенными как ежи и не глядя друг на друга. Пока добирались до комнаты в камералке, ко всему прочему и молчали. И только там, бросив в сторону вначале Паши, а потом и на меня порцию возмущенных взглядов, Владимира прорвало:
«Пока мы сапоги без толку стирали,» – как я понял, под «мы» подразумевался он сам и я, – «Паша месторождение нашел. Такие камни показывал – ну прямо руда! Золота только не видно!» Съехидничал он откровенно, но и мне «березиты» понравились, да и нужную самостоятельность коллега проявил. То-есть, заслужил моральной поддержки, в то же время не обижавшей и Владимира.
«До месторождения далеко, может и вообще не получиться, а до рудопрявления осталась самая малость. Так что с канавой Паша определился правильно,» – тот оторвался от бумажек на столе – демонстрировал «занятость» и нежелание видеть Владимира, и с усмешкой посмотрел в его сторону, оценив мои слова как поддержку не только действий на участке, но и мыслей по поводу возможного там золота.
«Да слава богу, что думать начал и без подсказки обошелся!» – не дал мне Владимир закончить, игнорировав слова насчет рудопроявления, – «Про руду не надо болтать лишнего, нет ее и не будет! А посмеяться над нами повод дадим точно!»
«Тебе руда не нужна», – ввернул Паша, – «тебе важней предсказание, что нет там ничего!» – напомнил экстрасенсу о его недавней связи с космосом, и вновь уставился на стол, побаиваясь вступать в открытую перепалку. И что бы она точно не началась – а по виду разгневанного Владимира было очевидно, что вот-вот процесс пойдет, пришлось проявить полномочия начальника:
«Все, разговоры кончаем, сейчас пройдем к главному геологу и камни покажем. Достаточно того, что нашли «березиты», и о руде пока разговора нет. Вот и порадуем шефа!»
Владимир недовольно фыркнул, мол, подумаешь, «березиты», но лицом помягчел – не демонстрировать же главному геологу гнев и раздражение. Паша же заулыбался и бодро начал отбирать камни для показа.
Но до него дело не дошло. Дверь в комнату приоткрылась, и из коридора прошмыгнули две дамы – моя жена с подругой Наташей. На лицах гостей написано: есть новость, которую удержать в себе уже не могут. Владимир в момент остатки недовольства с лица убрал, и как штатный экстрасенс, в данном случае не имеющий возможности провести сеанс связи с космосом и опередить дам собственным предсказанием, на второй роли оставаться не собирался:
«Пока мы в поле мотались, здесь что-то случилось. Чувствую, но не пойму что. Или я, девушки, не прав?» – как говорится, не мытьем, так катаньем, носитель энергии космоса напомнил о своей некой исключительности по части предвидений и предсказаний.
Женщины разом открыли хорошенькие ротики, и перебивая и повторяя друг друга, в сумбурном виде и исключительно женском восприятии рассказали о утренних событиях, случившихся на ведомственном асфальте. Слава богу, никто из партийских в них не участвовал!
Теперь по порядку, с учетом необходимых с мужской стороны уточнений. На днях в Мирненский банк привезли деньги самолетом, для выплаты зарплаты трудящимся. А сегодня за частью этих денег приехали из Пионерного, в котором по причине его молодого возраста аэрордром построить не успели. При возвращении домой с деньгами, машина инкассаторов попала в аварию – на приличной скорости задела встречную и слетела под откос, перевернувшись пару раз. Шофера, кассира и охранника с тяжелыми травмами привезли в Мирненскую больницу, слава богу, все живы. А инкассаторский мешок с деньгами исчез. Исчезли и пассажиры встречной машины, почему-то оказавшейся без госномеров и полностью сгоревшей на асфальте.
Выпытывать у гостей детали происшествия (не катастрофы же – никто не погиб) было бесполезно, женщин как правило технические подробности не интересуют. Но Владимир отмолчаться не мог:
«А в каком месте машины столкнулись?»
Дамы переглянулись, пожали плечами. – даже этого не знают!
«И кто из шоферов виноват не знаете?» – не успокоился наш непоседа. Ответа не получил, хотя и услышал от Наташи:
«Говорят, там милиция работает», – а кто другой мог работать?
Пару минут мы еще потрепались, посочувствовали пострадавшим и все, можно было тему кончать, больше никаких подробностей гости сообщить не могли. Они это поняли, и продолжая вздыхать, комнату покинули. Теперь тему можно обсудить исключительно в мужском коллективе.
«Похоже, в одной машине придурки сидели», – поторопился Владимир с комментарием, – «могли бы и не лихачить,с деньгами все же ехали, А в другой полные дураки – машину бросили, а с деньгами смылись! Их же найти – раз плюнуть!»
Паша так быстро определиться не мог в силу некой своей малахольности или, мягко говоря, обстоятельности, а потому молчал, вследствии чего наш энергоноситель обратил взор на меня:
«Ты-то как думаешь?»
«А что думать? На асфальте каждый год несколько машин целуются, Теперь пришла очередь инкассаторов. Ну а с деньгами согласен – зря соблазнились хозяева брошенной машины. И хотя номера с собой унесли – найдут их быстро. »
Паша так и отмолчался, что никого не удивило, и на этом о происшествии мы закончили – пора было нести образцы к главному геологу.
Однако вышел облом – Игорь Георгиевич в камералке отсутствовал. Пришлось молчуну грустно повздыхать – очень ему хотелось продемонстрировать шефу «березиты». А Владимир наоборот повеселел, и теперь посматривал на приятеля сочувственно, потому что друзьями они оставались несмотря на все разногласия по работе. Но в то же время и с налетом некого пренебрежения, показывая этим изначально отрицательное отношение к не состоявшейся показухе. И не забыл напомнить:
«Не вздумай никому голову дурить, что руду нашел! Хватит одного раза!»
Дождавшись окончания рабочего дня в службах, не связанных с полем, я навестил своего компаньона по делам рыболовно-охотничьим. В камералке мы встречались редко – Евдоким, или Дока, трудился механиком, а потому обитает в гараже, да и там его частенько найти не просто. Вот я и притопал к нему домой, с надеждой узнать о ЧП на ведомственном асфальте поподробней. Все же Дока день провел в поселке – поближе к месту аварии, да и сам – как бы поточнее выразиться – по работе связан с машинами и получше разбирается во всяких с ними происшествиях. Не говоря о том, что и в Мирном, и в Пионерном у него масса знакомых среди работников тамошних гаражей.
Дока оказался информированным лучше представителей прекрасного пола.
«Машины то – в знакомом месте поцеловались, на знаменитом трамплинчике,» – сообщил с нескрываемым ехидством, – «Каждый год две-три разъехаться не могут, а дорогу подправить время не находят, хотя делов ерунда!»
Действительно безобразие, а трамплинчик местные шофера знают отлично. Дорожники в свое время не удосужились срезать либо выровнять бугор, и дорога не просматривается на подъезде к нему уже с полкилометра с любой стороны. По закону подлости, встречные машины, водители которых не могли видеть друг друга, частенько выскакивают на его верх одновременно. Сознательные товарищи, помня об опасном месте, перед трамплином скорость снижают и максимально прижимаются вправо – а я от греха подальше так и на обочину съезжаю – асфальт настолько узок, что и на ровном месте разъехаться не просто, а лихачи находятся всегда.
Конечно, как и Дока я не замедлил возмутиться. Сколько о трамплине говорят – и все бестолку! Ладно бы одни железяки в утиль превращались – так ведь люди в больницу попадают, а некоторые прямиком на кладбище! Но в последнем случае исчез мешок с зарплатой горняков целого поселка – сумма запредельная, и это меня воодушевило:
«Теперь трамплин срежут», – удивил я Доку, – «Железки и люди у нас не ценятся,не то, что деньги – из-за них и про трамплин вспомнят, и про все аварии на нем, и крайнего найдут, кто за дорогу отвечает.»
«Должны бугор убрать,» – согласился Дока, – «А насчет аварии я не врубаюсь: хозяева второй машины с деньгами смылись – это понятно, но зачем госномера с собой забирать! На двигателе и кузове они же остались!»
И тут меня озарило: а действительно, зачем снимать госномера? Что там в машине, дураки сидели, что ли? А если не дураки, то машина и была без них, и очень может быть, что возле этого трамплина инкассаторов ждали, потому что авария была запланирована, а место для нее удобное!
Мысль была бредовой, но не отпускала и конечно определило то, что немедленно сорвалось с языка:
«Тебе не кажется, что авария подстроена?»
У нас с Докой головы работают в сходном направлении, что тут же подтвердилось:
«Очень кажется,» – с оптимизмом согласился с моим бредом, – «а если так, то люди были «рисковые», не побоялись под машину подставиться!»
«Могли просто поставить за бугром в нужном месте, самим в ней сидеть не обязательно,» – бредовая мысль получила дальнейшее развитие.
«Точно!» – теперь у Доки и глаза загорелись, – «А рядом вторая поджидала, на которой с деньгами умотали!» – ну прямо мою очередную мысль озвучил! И как страстный любитель всяких приключений, особенно если они с криминальным оттенком, тут же мне предложил: «Давай к трамплину смотаемся, посмотрим все на месте!»
Я не против, только что увидим? Милиция необходимые действия закончила, разбитую и сгоревшую машины наверняка увезли на штраф-стоянку в Мирный. Но время, как говорят, «детское», почему бы и не прокатиться?
Часть седьмая
Через пол часа были на месте. Втроем – Чапа мигом заскочил в люльку. Поставили Урал вверху трамплина на обочине дороги – так он виден издали с обеих сторон асфальта, не дай бог и нам попасть в передрягу, – и пошли вперед, посматривая по сторонам. Как и ожидали, ни людей, ни попавших в аварию машин. Только битое стекло, обломки пластика, следы огня и куски обгорелой резины, линии и кружки мелом на асфальте, оставленные гаишником. Все это сразу за перегибом трамплина, на спуске от Мирного, и прослеживалось метров на тридцать, заканчиваясь следами волочения чего-то большего и тяжелого с обочины на асфальт – как мы поняли, перевернувшейся машины. Левая обочина дороги разъезжена – по ней объезжали злополучное место; на правой следов не замечалось, но остались глубокие борозды, оставленные слетевшей с дороги машиной.
В общем, смотреть было мало на что, но и увиденного Доке для вывода хватило:
«Километров восемьдесят в час неслись, придурки,» – это насчет машины инкассаторов, – «и прямо по середине дороги! Они что, совсем без мозгов?» – посчитал, что «придурки» – слабо, подразумевает, что в голове все же что-то есть.
«Шофер не местный», – заступился я за бедного водилу, – «о нашем трамплине понятия не имел, или просто забыл!»
«Не понятия, а мозгов!» – с возмущением не согласился Дока, и уже поспокойнее, – «А вторая машина стояла. Ну не двигалась то-есть. Иначе от удара должна была или слететь с асфальта, или вперед сколько-то проскочить. А ее назад откинуло,» – показал рукой на асфальте царапины, – «вон следы, как несло.»
«А если они сломались перед трамплином и ремонтировались?» – предложил версию, хотя в подобном сомневался.
«Такого быть не может,» – Дока и на секунду не задумался, – «любой шофер обязательно скатился бы по склону назад, на обочину».
«А вдруг они только-только сломались, из машины вылезти не успели?»
Теперь Дока пару секунд подумал, потом улыбнулся с сарказмом:
«Ага, выскочить не успели, а номера снять и с мешком денег смыться ухитрились!» То-есть, товарищ мой показал, что версия аварии тянет на криминальную – спланирована, подстроена и принесла ожидаемые результаты в виде хищения крупной денежной суммы.
Примерно к тому же подходил и я, и последние вопросы задавал так, для очистки совести – вдруг что-то упустил по незнанию особенностей дорожных происшествий. Своими ответами совесть мою он успокоил, но теперь появилось и нарастало желание узнать, с кем исчез мешок денег и куда он в данный момент перемещается. Уверен, что и Доку подобные мысли волновали, а потому можно попытаться склонить его на следующие «подвиги», хотя прекрасно понимал, что вряд ли что хорошее из этого может получиться.
«Надо в сопки пробежаться», – попытался отвлечь его внимание от асфальта, – «если авария спланирована, то инкассаторов в них ждали, а не на дороге. Что бы не светиться.» И когда Дока обернулся ко мне, демонстрируя на лице поддержку этого предложения, все же его чуть-чуть охладил: «Хотя, конечно, могли сидеть во второй машине, если она была.»
«Вторая под вопросом,» – неожиданно усомнился автор такой версии, – «дорог у нас мало, а милиция уже по всем катается, все перекрыла и весь транспорт проверяет. Надежней для бандюков мотоцикл хороший, по бездорожью крутануться. Или к железке податься, на товарняк вскочить,» – и махнул в сторону железки рукой.
Последняя проглядывалась слева от нас совсем недалеко, меньше километра, в середине широкой долины. А ведомственный асфальт, на котором мы стояли, проходил по ее краю, впритык к сопкам от нас справа. Насчет железки – что можно с деньгами вскочить в товарняк – Дока был прав, но отчасти. Предварительно нужно добежать до разъезда, где эти поезда останавливаются или по крайней мере притормаживают. А это еще пару километров. Плюс поезда ходят не слишком часто, плюс лишние свидетели на самом полустанке. И получается, что похитителям с деньгами двигаться к железке не резон.Это я доходчиво объяснил, и тут же услышал полезное уточнение:
«Значит, в сопки, где инкассаторов ждали, и с деньгами ушли – больше некуда. Может и оставили в них что-то, вроде улик – следы машины для подставы, еще одной, если она у них была, или мотоцикла».
«А участвовало в деле три человека,» – ввернул я совсем не очевидное, – «двое здесь – один деньги брал, второй его страховал, а третий там,» – махнул рукой в сторону Мирного, – «подавал сигнал, что идет нужная машина.»
Дока изобразил на лице восхищение «прозорливостью», покачал головой, еще раз ее подчеркивая, и без слов пошагал к мотоциклу. Не оставлять же его на дороге, пока будем бегать по сопкам?
Нужное место нашли в момент. Что неудивительно при специфике моей работы – постоянно смотреть под ноги и различать не только какие там породы, но и следы диких животных и любых средств передвижения человека не просто безотносительно, а и с привязкой ко времени. Дока, конечно, в поле времени проводил поменьше, в силу профессии, но как ярый охотник в следах разбирался тоже неплохо.
На вершине ближнего к асфальту бугра (сопкой язык назвать не поворачивался) в пожухлой траве валялось несколько окурков сигарет с фильтром, а ветки редкого баялыча рядом либо сломаны, либо пригнуты к земле несомненно рукой человеческой. Чапа закрутился, начал принюхиваться – показал, что кто то здесь был и не очень давно. Ведомственный асфальт отсюда отлично просматривался в обе стороны, что для лихих ребят было важно, и как мы поняли, здесь сидели не менее двух часов – если судить по числу чинариков, и что курящих было двое.
Дока начал собирать окурки и сравнивать их между собой, Чапа продолжал работать носом, а я еще раз проследил взглядом асфальт в сторону Мирного. Километра на два он просматривался надежно, а дальше, после подъема, исчезал за сопкой. Получалось, что у преступников, если они конечно были, в запасе имелось не более полторы минуты, чтобы при появлении машины инкассаторов и ее скорости, как определил Дока «километров восемьдесят», сбежать с бугра вниз, вскочить в машину свою, выехать на асфальт и поставить ее в нужном месте. Ну а спрыгнуть с обочины дороги – обязательно вправо, что бы в аварию не попасть – времени почти и не надо.
Пока Дока возился вверху, я спустился с бугра посмотреть, где можно поставить машину или мотоцикл, не опасаясь что их с дороги могут увидеть раньше времени, и тут же нужное место нашел. Конечно, следы колес были слабенькими, как и положено на щебенке, и только одной машины, но помог баялыч, который под колесами сминался и кое-где ломался.
Подождал Доку, пока он закончил с окурками и спустился ко мне:
«Видишь?» – показал ему придавленные к щебенке ветки баялыча, и Чапа тут же торнулся в них носом, – «машину здесь ставили, а второй или мотоцикла у них не было.»
«Вижу,» – Дока кивнул головой, – «а их, как ты говорил, двое и было. Я окурки сравнил: один сигареты губами держал и только до половины скуривал, а второй фильтр прикусывал, и сигарету вышмаливал полностью, до фильтра.»
Попросив обладателя часов засечь время, вдвоем по слабеньким следам, а где и за Чапой, сосредоточенно их вынюхивавшему, мы из-за бугра метров через двести подошли к асфальту там, где на него вытаскивали машину инкассаторов – где-то здесь и преступники в свое время на него выехали. Дока уже понял, для чего я просил засечь время:
«Две минуты топали,» – сообщил мне, посмотрев на часы.
На первый взгляд многовато – машине инкассаторов требовалось полторы минуты, чтобы доехать до трамплина с того места, где преступники могли их увидеть. Правда, мы шли пешечком и медленно – следы слишком плохо просматривались и Чапа не спешил. Пришлось напарника просить:
«Нужно еще раз за бугор пробежаться. Две минуты нас не устраивают.»
Он тут же глянул на часы и пустился бегом, так же бегом вернулся назад:
