скачать книгу бесплатно
"Не вздумай этого делать!" – перебила Татьяна, – "Она, дурочка, в Славу влюбилась, и разговаривать с ней сейчас бесполезно!"
"Но что делать-то?"
"А ничего! Может все и к лучшему. Сменит Верочка мужа и успокоится." И уже назидательно: "Любовь у них, лю-бо-вь!"
На этой фразе музыка смолкла, я галантно довел Танечку до подруг. И направился нз выход свежиться.
К концу вечера разговор среди публики был нз тему одну: Вера – Слава – любовь. Вела парочка, словно между ними все решено, завтра чуть ли не свадьба, а потому можно спокойно демонстрировать близость, телячьи нежности и прочее.
Потихоньку народ начал расходиться по домам, и к двум ночи в керноразборочной осталось человек десять самых стойких, в том числе и "влюбленные с первого взгляда". Жена ушла раньше, вскоре потихоньку пошагал домой и я.
Утром проснулся неприлично рано – в восемь часов. После гулянки это норма – пять часов сна, и вскакиваю как заводной. Чтобы не будить жену, вышел во двор, умостился на крыльце. Благодать-то кругом! Тишина, в рубашке даже не прохладно, на небе ни облачка, зеленая травка и деревья – лучшего для Первого Мая и не придумаешь!
Посидел в одиночестве, наблюдая как поселок просыпается: из соседних домов позевывая выходили мужчины и женщины, видно только из кроватей; так же как и я блаженно щурились и потягивались. Ни тебе криков, ни беготни, ни тарахтящих машин и мотоциклов.
Вспоминался вчерашний вечер, самые интересные разговоры с ребятами, женщинами. Особенно с Танечкой. Здесь не мог не заулыбаться: до чего смелая и самостоятельная дама! Приятно, что глаз положила на меня, и не очень приятно – ответить взаимностью не могу по убеждению. А как вечер закончился для Веры и Славы, этих ненормальных влюбленных? Разошлись они по домам, или сейчас где-то в одной кровати? Интересно было бы узнать.
После вчерашней обильной выпивки и не менее обильной закуски состояние организма было удовлетворительным. То-есть синдром похмелья не тре-вожил, но принять грамм сто, дать некую дополнительную встряску организму не помешало бы. В доме спиртное конечно есть, но пить в одиночку, да еще на праздник, не хотелось. Еще немного на крыльце посидел, зашел в дом переоделся и пошагал к Паше, ближайшему соседу из друзей.
Не очень надеялся застать его дома – Паша мог спать и в другом месте, у самого стойкого из приятелей, вдвоем с которым они как правило любое праздничное мероприятие завершали.
На крыльце встретила жена друга, женщина удивительно спокойная и на причуды мужа вроде отсутствия ночью непонятно где, внимания не обращаю-щая. Заметив меня, Люда улыбнулась и не дав поздороваться, информировала:
" В сарае твой, два часа как пришел и на диван завалился, спит. Надо – буди, нечего всю ночь шарашиться!"
Кто другой сейчас бы развернулся и пошагал куда подальше: не спал человек ночь, пусть немного покимарит. Но это если Пашу не знать. А я знал о нем все, в том числе и то, что если мне хватало для сна пяти часов, то Паше с организмом более молодым достаточно было и двух. Поэтому Людочке улыбнулся и прошел в сарай, где мужик оборудовал на всякий пожарный случай закуток для отдыха, со старым диваном, столом, парой табуреток.
Паша в праздничных брюках и рубашке мирно сопел на диване. На стук двери, шум шагов не отреагировал – звуки привычные, обычные при посещении закутка женой. А потому сигнал тревоги в спящее сознание не посылался, и он продолжал мирно сопеть. Я присел на табуретку, посмотрел ему в лицо – никакого эффекта. Очень тихонько кашлянул – он мгновенно открыл глаза, увидел меня и бодро уселся на диване. И не скажешь, что человек глаз не смыкал ночь – свежий как огурчик!
"Привет бродяга!" – начал я с улыбкой, – "С кем ночь провел?"
Паша полез в карман за сигаретами, закурил: "У Славки сидели, я, Колька , Вера и Наташа."
Наташа – это близкая подруга Веры, а Колька и Слава занимали одну комнату в доме, имеющему статус общежития.
"Неужто водку, пили?" – поинтересовался, потому что не представлял, какая может быть водка после гулянки, да еще в пять-шесть часов ночи. Теперь заулыбался Паша:
"Не, не было водки. Чаи гоняли, и Славку с Верой уговаривали глупости не делать."
"Уговорили?"
Он махнул рукой: "Бесполезно! Ромео и Джульета придурочные!" – сделал паузу, выпуская дым из организма, и продолжил, – "Но по домам их развели. Веру к Наташе, ну а Славка с Колькой у себя остались."
«То-есть, до кровати дело не дошло," – подъитожил я услышенное. И Паша согласно кивнул головлй: "Не дошло."
Скрипнула дверь, и мы разом обернулись на звук. Не заходя внутрь, Люда скомандовала:
"Не вздумайте здесь похмеляться, я все приготовила, дома."
"Тогда чего ждем?" – приятель глянул на меня и начал с дивана подниматься.
Выпили по паре рюмочек и разошлись – в одинадцать встретимся в керноразбсрочной, приводить все в порядок после вчерашней гулянки.
Появился я там во-время и был весьма удивлен. Если раньше мыть посуду, полы, разбирать столы и т.д. приходили очень немногие, самые сознательные, то сейчас в керноразбсрочной толкалась чуть ли не половина геологического коллектива. И одновременно с уборкой шло оживленное обсуждение вчерашних событий, в основном всего, что касалось неожиданно появившихся Ромео и Джульеты партийского масштаба. Очевидно очень разное отношение к данному событию и конкретно к каждому из его участников. Все мужики Славу ругали прямым текстом, зная его донжуанство, ветренность и неспособность увлечься более чем на неделю. Ну никак не представляли его мужем, явно человек не нагулялся! Любовник – да, здесь он на месте. Но тогда зачем замужней женщине открыто, на виду всех голову морочить! Делай это незаметно – и нет проблем. Мужики слова плохого не скажут, а женщины, если и заметят, поулыбаются и все. Может еще и повздыхают, что не их обхаживают.
Верочку мужики называли "дурой бабой", уверяли, что счастье со Славой у нее кончится через неделю, и на вопрос-"что дальше будет" – отвечали уверенно: "А ничего. Вернется Верочка к мужу, поругаются и помирятся. До кровати-то дело не дошло. А Славу в другую партию переведут, на всякий случай, для общего спокойствия."
У женщин оценка событий была в двух вариантах. Первый высказывала молодежь, еще не замужняя или выскочившая замуж только что: "У них любовь с первого взгляда! А любовь важнее всего на свете, поэтому мешать Славе и Верочке не нужно, они образуют новую семью и будут счастливы всю жизнь». И потише добавляли: "Да и муж "бывший" у Верочки – сами видите, не пара ей."
В этом они отчасти правы. Действительно, Вера живчик, за словом в карман не лезет, кампании любые обожает. А муж, пока еще официальный, а не бывший, действительно не очень разговорчив, не очень компанейский и по работе тоже "не очень". И некоторые из молодых и даже замужних при разговорах столь умильно закатывали глазки, что впечатление создавалось определенное: очень жаль, что любовь Славы не на них пала.
По второму варианту оценивали события женщины повзрослей, жизнь повидавшие и кое-какой опыт имеющие. Доставалось от них мужикам, как Славе, этому "чертовому балагуру", так и Вериному мужу, "тихоне", "размазне" и совсем уж оскорбительно – "бабе". Верочку больше жалели, потому что "глупенькая", с мужем не повезло, и новый "обалдуй", то-есть Слава, тоже не золото, а "кобелина хорошая". В том, что ничего хорошего парочку не ожидает, были уверены и они. Большинство считало, что вернется Вера к мужу, если тот, конечно, сможет ее простить, и лишь немногие полагали, что новая семья может и образуется, но счастье Верочке при этом «бабнике» вряд ли светит.
Порядок в керноразборочной навели, разбежались по домам.Времени немного прошло, и вновь начали собираться, теперь небольшими компаниями на праздничные обеды. И снова разговоры, споры, предсказания судьбы всех троих участников мелодрамы. Как любовь на людей действует! Даже если не очень-то красивая, и отношения к тебе не имеет никакого!
Ближе к вечеру все явно подустали: половину ночи интенсивно работали руками и ногами в танцах, и сутки чаще стаканов ничего в руках не держали. Я собрался сделать завершающий вечерний обход друзей, после чего можно и в кровать. Но идти ни к кому не пришлось. По пути к себе заглянул Паша, вдвоем уселись на крыльце. Он подозвал мою жену, и когда та подошла к нам, выдал:
"Ромее и Джульета торжественно прошествовали в кровать. А Кольку на ночь из дома выгнали!"
"Вот дурачки-то!" – отреагировала жена и побежала к подруге поделиться новостью. У меня же, примерно такой вариант развития "любовного" романа предполагавшего, с предчуствием большой неприятности вырвалось:
"Легко со смехом любовь начали, плохо и со слезами ее закончат."
Еще денек отдохнули, и с новыми силами включились в работу. Снова поле, опять обеспечь всех работой, да еще и с запасом; новые проблемы геологические. Слава и Вера крутились между нами и вид имели счастливых абсолютно. Хотя все знали, что вызывались они для беседы с начальником партии, главным геологом и председателем профсоюза, где им было сказано много нелицеприятного.Но просьбы и требование "одуматься" они выдержали легко, чего нельзя сказать о другой стороне, видя там хмурые и озабоченные лица.
До шестого мая в поведении как их начали называть "молодых" все было привычным: счастье на лицах, телячьи нежности, передвижение только под ручкой. Уже к такому пригляделись, попривыкли и остро реагировать перестали. Знали, что начальник партии начал добиваться их перевода в другое место, а пока официальный муж Веры сам собирает вещи, тоже куда-то уехать. Все правильно, и его, и начальника понять можно, на их месте каждый поступил бы точно так.
А шестого мая "'молодые" на работу явились порознь и с лицами хмурыми. Близкие друзья и подруги конечно поинтересовались, что там у них случилось, но вразумительного ответа не получили. Дальше – больше. К восьмому мая "молодые" уже и не смотрели друг на друга, старались не пересекаться на работе; Вера ночевала у подруги Наташи, а Коля вернулся к себе в комнату, временно служившую гнездышком "молодых".
Восьмого мая после работы мужики решили попить пивка с соленой рыбкой. Устроились возле керноразборочной во дворе, и просидели с разговорами до темноты. К концу посиделок появился Слава, прилично выпивший. Молча сел, пил пиво и слушал что там говорил развеселый окружающий народ. Вначале его не трогали – видно, что парень не в радости, но потом кто-то поинтересовался как у них дела, то-есть у Славы и Веры. Слава еще больше нахмурился, махнул рукой и сказал то, о чем мы уже догадывались:
"Все, любовь кончилась. Расстались мы."
Никто к нему с расспросами приставать не стал, и так человеку не по себе. И вскоре разошлись по домам.
Часть 3
Трагедия. Любовный роман кончается убийством
Проснулся от громкого стука в дверь. "Кого черт несет в такую рань?" – успел подумать, пока жена, переворачиваясь на другой бок, не пробормотала сердито:
"Открывай, это точно не ко мне."
Стук продолжался, пришлось вставать и идти дверь открывать. На пороге стоял Паша, напряженный, с бледным лицом и широко раскрытыми глазами:
"Славу убили!" – только и смог вымолвить.
"Как убили?" – вырвалось непроизвольно.
"Дома, прямо в кровати. Мы с Колькой пошли его проведать, а он в кровати и не дышит!" – в явном состоянии стресса Паша говорил непривычно, с неким подзаикиваиием.
В голове мгновенно понеслись мысли: почему это Паша шел с Колькой, если тот должен ночью быть рядом со Славой, раз занимают они одну комнату; как давно Паша Кольку встретил и где, ну и так далее. Но сказал другое:
"Подожди минуту, я оденусь."
Залезал в брюки с такой скоростью, что показалось жене подозрительным. Из соседней комнаты донеслось:
"Ты куда?"
Не стал говорить страшную новость, еще успеет узнать; сейчас лучше для нее полежать спокойно:
"Спи, скоро вернусь," – и вышел из дома.
В темпе ноги понесли нас к месту трагедии, в другой конец поселка. Паша молчать не мог и посвящал меня в приключения со вчерашнего вечера, с того момента, когда народ начал расходиться после "мальчишника" возле керноразбсрочной. Вдвоем с Колей они отвели пьяненького Славу домой, уложили в кровать. Потом показалось, что пива маловато. Вер-нулись к Паше в его закуток, где за бутылочкой просидели сколь могли. После чего уже хорошенькие умостились на диван немного отдохнуть. Часа через три-четыре Паша проснулся, разбудил Коляна – похмелиться. Тот не против, но предложил пойти к нему – Слава-то вчера был очень "хороший", наверное и у него головка «болит». И пошли, по начавшему просыпаться поселку.
"Слава богу," – в мыслях попытался себя успокоить, – "ночь Коля и Паша вдвоем провели. Хоть какое алиби у них есть!"
Заходили они в комнату с уверенностью, что Славу обрадуют. А тот на кровати в крови, и явно не живой. Конечно, перепугались, но сообразили ничего не трогать, и побежали: Паша ко мне, Коля к начальнику Павлу Петровичу, его информировать и в милицию позвонить.
Возле дома, в котором лежал мертвый товарищ, пока никого. Само здание типично для поселка разделено на две половины, каждая с отдельным входом с противоположных сторон. Одну половину – большую изолированную комнату занимали Слава и Коля, вторую – две маленькие комнаты – молодые ребята, вчерашние школьники, пожелавшие побегать радиометристами в маршрутах.
Заходить в помещение не стали. По опыту совместной с милицией работы в прошлом году, когда искали украденную в партии золотосодержащую руду, прекрасно знал, что этого делать нельзя. Поэтому у крыльца остановились и смотрели сейчас по сторонам, с намерением не пускать никого до появления милиции или нашего начальника, Павла Петровича.
Через минуту его и увидели – вместе с Колей в темпе шагал сюда. Коля, не останавливаясь побежал дальше к проходящей рядом дороге в поселок Мирный, откуда должна появиться милицейская машина, а Павел Петрович подошел к нам, хмуро поздоровался и так же хмуро высказался:
"Доигрались в любовь, сукины дети! Себе жизнь поломали и другим нагадили выше некуда!"
Мы с Пашей потупили взоры и прискорбно вздохнули: сами хороши, не могли во-время развести парочку! Павел Петрович вместе с нами потолкался возле крыльца.
"И кто из них это сделал?" – не мог он больше держать в себе мысли по трагедии, – "сама дама или муж ее бывший?"
Паша промолчал, и отвечать пришлось мне:
"Так Вера с ним," – я кивнул в сторону дома, где лежал мертвый Слава, – "уже рассталась, наверное к мужу вернулась. Зачем им-то убивать?"
"Кто их поймет, зачем да почему!" – Павел Петрович не согласился, – "Только сделать это больше в партии некому!"
На дороге из Мирного появился Уазик. Мы смотрели куда он направится – свернет к нам, или проскочит дальше. Забрал Колю, свернул, подъехал, остановился. Кроме Коли вылезли мужчина в штатском с сумкой, которого я знал как фотографа при милиции, шофер, и капитан в форме Михаил Новиков, мой приятель, с которым я на "ты" после совместной и очень плодотворной работы по поискам все той же пропавшей руды.
Михаил подошел, поздоровался со всеми за руку, мне по приятельски улыбнулся и подмигнул.
"В дом не заходили?" – обратился к Павлу Петровичу.
"Нет, не заходили," – ответил тот, а я добавил, кивнув в сторону Паши:
"Он был, когда труп обнаружили."
"Знаю, ваш парень говорил," – Михаил посмотрел в сторону молча стоящего Коли. Потом всех попросил: "Вы здесь чуток побудьте, пока комнату не осмотрим. Поговорить нужно». И вместе с приехавшим в штатском направился к двери.
Минут десять оставшиеся топтались возле крыльца. Наверное каждый придумывал свою версию преступления. У меня пока ничего не получалось. Как убийцу Веру я отмел сразу – она хоть и шустрая, но никак не агрессивная, лишить жизни точно не сможет. Ну если что муху, и то хлопушкой на длинной ручке. И Валера – это муж Веры – вряд ли на убийство способен. Не тот он человек, нет у него ни жесткости, ни жестокости, да и особой любви к жене не замечалось. И если честно, его мужиком нормальным назвать трудно – рохля, размазня сентиментальная. В общем, на преступника не тянул. И кто тогда это сделал?
Если бы Славу убили не в кровати, а где-либо на улице, можно предположить случайность, разборку по пьяному делу. В этом отношении Слава тот еще тип, помахать кулаками любил. Но не с партийскими мужиками, а с приезжими из Мирного, к нашим девчатам. В данном случае разборка отпадала – Славу пьяненьким за полночь домой привели Паща и Костя, в постель положили, и ушли, когда тот заснул. Что-то с версией у меня явно не получалось. Тихонько поинтересовался у Паши:
"Как думаешь, кто убил?"
Тот замялся, затылок почесал и ответил очень неуверенно:
"Кто его знает, дело темное." И после паузы не то вопрос задал, не то мнение высказал: "Неужто Валерка?"
Павел Петрович разговор услышал и в него вклинился:
"А вы что, сомневаетесь? Да сделать такое другому и в голову придти не могло! Это же надо – в кровати зарезать!"И тоном поспокойней предупредил: "Смотрите, пока никому ни слова, и в дом никого не пускать. Вон уже любопытные появились!"
Действительно, к крыльцу, возле которого маячил милицейский Уазик и толкалось четыре человека во главе с начальником партии, подбирались первые зеваки. А еще через пять минут, когда сюда подъехал из Мирного Рафик скорой помощи и из него вылезли люди в белых халатах, любопытные потянулись косяками.
Вскоре оперативник Михаил Новиков вышел на крыльцо, обвел приличную толпу взглядом:
"Есть кто из этого дома?"
Два молоденьких паренька откликнулись: "Есть!"
"Давайте сюда," – вместе с ними Михаил пошагал во вторую половину, где обитали вчерашние десятикласники, а ныне радиометристы. Наверное узнать, что слышалось и виделось молодежью прошлой ночью.
Непонятно как и от кого, но присутствующие у дома человек пятнадцать и подходили все новые, узнали о совершенном убийстве и кто жертва. Заметив, что Паша, Коля и я держимся рядом с Павлом Петровичем и полагая, что уж начальник все знает точно, а стало быть и мы тоже, начали подходить не к нему, а к нам с вопросами что да как. Я отмахивался: "Ничего не знаю», пока не заметил Владимира и Леню, спешивших к месту трагедии. Пошел навстречу, чтобы поговорить спокойно, без любопытных лишних взглядов.
Ребята встревоженно и в один голос: "Что там?"
"Не знаете еще?" – ответил вопросом на вопрос.
"Говорят, Славу убили. Неужто правда?" – начал Владимир как более разговорчивый и заводной с полуслова. Леня, типичный меланхолик по жизни, молчал, но слушать приготовился.
"Убили. Не знаю как, не видел. Паша и Колька утром нашли мертвым в кровати. И в крови все кругом."
"Кто убил тоже не знаешь?" – продолжил Владимир.
"Даже не предполагаю," – успел я начать, как Леня перебил:
"Да Верка его замочила! Сука баба! Не видели, что она со Славкой вытворяла? Точно его кокнула!"
В душе я улыбнулся: ну не любит Леня женщин, особенно тех, кто мужиков меняет так вот, как Вера. Ну как перчатки: нравятся – носит,а надоели – сняла и забыла, нашла новые. И его можно понять: жена оказалась такой же, ушла к другому. А Леня однолюб, еще не отошел душой от такой, как он выражался, "подлости".
Я не стал его точку зрения опровергать, хотя был уверен, что Вера здесь не при чем, и повернулся к Владимиру:
"А по твоему кто это сделал?"
Лицо приятеля отразило явную неуверенность в мыслях, и ответ подтвердил это:
"Не знаю. Может Валерка так отомстил?"
