скачать книгу бесплатно
– Камень пропал!
Расстроившись, Лих стал искать заново, пополз на карачках. Да разве камешек сыщешь? Он маленький, плоский. Вывалился и улетел незнамо куда. Может, его уже конь сожрал: вон стоит, траву щиплет.
– Эр, прости. – Отчаявшись найти пропажу, Лих поднялся. – Говорил я: ни к чему мне твой перстень…
– Покажи руку, – попросил Эр-Ветер. – Ту, в которой держал.
Лих протянул ладонь – широкую, жесткую. На ней блестело пятно, точно мокрое. Эр-Ветер вскочил с земли, как будто Лих его дорогим подарком обрадовал.
– Вот где камень, – сказал он, тыча пальцем Лиху в ладонь. – Тебе в руку вошел. Признал за своего.
Лих уставился недоверчиво. Конечно, с утра рука была как рука, безо всяких там пятен. Но чтобы камни такие коленца откалывали? Раз – и скок в человека? А впрочем, сказал же Эр-Ветер: это – слеза Подземного-Каменного. Может, и впрямь за родного признала?
– И что теперь будет?
– Теперь ты точно со мной пойдешь, – просиял улыбкой Эр-Ветер. – Мне перстень отец дал. Говорил: он подскажет, когда я найду того каменного, который сумеет помочь.
Лих сообразил: отец Эра – сын воздушного владыки и вполне может обладать всякими чудесными штуковинами. Кроме того, выходит, его отец жив, раз напутствовал в поисках.
– А это куда? – Лих предъявил осиротевший без камня перстень.
– Сестренкам подаришь, пусть кукол своих наряжают.
Лих сунул цацку в карман. Сестрицы в куклы уже не играют, а из-за безделушки, одной на двоих, лишь поссорятся.
Эр-Ветер, очень довольный, взял коня под уздцы.
– Идем к колдуну? Ты ведь к Марию шел?
Лиху не хотелось вести белоснежного красавчика Марийке на погляд, однако не гнать же прочь. Пускай идет. Марийка на него в один миг не перекинется, а если Эр себе чего позволит, Лих быстро объяснит, что к чему.
Эр-Ветер улыбнулся, словно прочел его мысли, и повел коняшку по тропе через рощу, коротким путем. Так уверенно двинулся, будто не первый раз ходит. А может, и в самом деле не первый, размышлял Лих, шагая позади и глядя на коняшкин хвост, метущий землю. Эр всю ночь караулил: и за матерью подглядел, и к колдуну мог наведаться.
Сегодня у Мария волшебство не творилось. Ставни в доме были распахнуты, и тетка Белана кормила обитавших в выгородке цыплят. Уже не желтые пуховички, а рябые голенастые подростки толпились у плетеной стенки, жадно клевали зерно, всей оравой подавались туда, куда она бросала новую горстку.
– Здрассьте, теть-Лана, – пробормотал Лих, робея перед Марийкиной матерью.
Красавица Белана не спеша повернулась. На русых волосах короной смотрелась кружевная косынка, на белой блузе голубели вышитые цветы, синим водопадом струилась шелковая юбка, из-под которой виднелись белые башмачки. Видать, куда-то собралась, раз такая нарядная.
– Здравствуй, Л… – Белана запнулась, зерно посыпалось цыплятам на спины. – О-о, кто к нам прише-ел! – пропела она. И громко позвала: – Марийка! Поди сюда! У нас гость!
Так и сказала: «гость», а не «гости». Вредная тетка.
Эр-Ветер поклонился хозяйке, назвался. Белана поставила на лавочку плошку с остатками зерна; на лавку тут же откуда-то слетел разноцветный петух, примерился к угощению и принялся нежным «ко-ко-ко» созывать кур. Те поспешили со всех концов двора, пролезая в дырки под забором, словно кошки.
На крыльцо вышла Марийка. Красивая – страсть; у Лиха аж сердце зашлось. Марийка с самой весны день ото дня становилась все краше, а сегодня была особенно хороша. Алый шелк платья прикрыт белым кружевом, на груди сверкают цветы, сделанные из кружева с бисером; смоляные волосы перевиты красной лентой. Увидев Эр-Ветра со стеклянным конем, Марийка изумленно распахнула свои черные, как ночь, глазищи – и кинулась с крыльца.
– Гости-и! – взвизгнула она, подпрыгнула и повисла у Лиха на шее. – Ух, какие гости у нас! – она звонко чмокнула его в подбородок и спрыгнула наземь, обернулась к Эр-Ветру: – Здравствуй, снежный чужак.
– Его зовут Эр-Ветер, – сообщил Лих, потому что Эр молчал: стоял столбом и глядел на Марийку.
В его серых, как дождевая туча, глазах было что-то такое, отчего она смутилась и взяла Лиха за руку.
– Идемте, – Марийка указала на увитую плющом беседку в углу двора. В ней зимой и летом колдун Марий принимал гостей, никогда не приглашая их в дом. – Морс будем пить. Или брагу? – предложила Марийка. – Эрик, хочешь браги?
– Не хочет, – усмехнулась подошедшая Белана, взяла у Эр-Ветра коня. – Чем коника угостить? Хлебом?
– Белым, – отозвался Эр-Ветер, выпуская из рук повод и не отрывая взгляд от Марийки. – Ему черный нельзя.
Белана засмеялась, как будто услышала хорошую шутку, и повела Гордеца к коновязи у ворот.
– Пойдем, пойдем, мой хороший, – ворковала она, и коняшка послушно шел, как за мамкой.
– Марийка – моя невеста, – вполголоса, чтобы не донеслось до Беланы, сообщил Лих. Чуял же, что не след вести сюда чужака. Марийка сразила его наповал; не хватало, чтобы и он ей глянулся. Свадьба-то – дело еще не решенное. Лих с Марийкой между собой сговорились, однако с родителями про то ни слова не было сказано.
– Эрик, что ты так смотришь? – Марийка боком прижалась к Лиху.
– У моей невесты было такое же платье, – отозвался Эр-Ветер.
– Бедный ты мой, – с неожиданной жалостью проговорила Марийка и погладила его по руке. – Идите в беседку. Я сейчас.
Она убежала в дом, и туда же ушла Белана. На лавке вокруг плошки с зерном суетились куры, хлопали крыльями, толкались. Стеклянный конь смирно стоял у коновязи, тянулся мордой к земле, что-то вынюхивал, как собака.
– Идем, – подтолкнул Лих Эр-Ветра. Все же он был здесь если не хозяин, то почти свой, Марийкин будущий муж. А Эр – со всех сторон гость.
– Марийка похожа на мою Даринку, – сказал тот. – Я как увидел, решил: она… Даринка тоже была красивая. Очень.
«Была». Как же случилась у них эдакая беда, что никого не осталось?
Лих первым зашел в беседку.
– Садись, – указал он на скамью, подковой огибающую круглый стол.
Стол, скамья и вся беседка были сработаны из редкого дерева – розового, с золотинкой, и покрыты резьбой: по диковинным цветам и листьям ползали жучки и бабочки, летали стрекозы и птицы. Беседке со скамьей лет было много, а стол – совсем новый, весной сделанный взамен прежнего, и цветы с живностью вырезал на нем Лих. Колдун то ли его пригласил, то ли не возразил, когда Лих сам предложил пособить, – теперь уж не вспомнить. Но как-то так вышло, что Лих на колдуна поработал, а заодно Марийке глянулся, и сам на нее глаз положил. Она по весне еще девчонка была, а потом вдруг как повзрослела, расцвела – не узнать. Лих нарадоваться не мог, что никто вперед него не успел такую красу разглядеть.
На двор вышла Белана с куском хлеба для коня и лукошком, за ней выскочила Марийка с кувшином и кружками. Лукошко Беланы было полно снеди: черный хлеб с пряностями, сыр, рогалики со сладкой начинкой, плюшки с сахаром, сухарики с цукатами, куски пышного белого хлеба и стеклянный кувшинчик светлого, прозрачного меду.
Белана выложила снедь на стол:
– Угощайтесь. Марийка, предлагай. И себя не забудь.
Она указала дочери взглядом место подле снежного чужака, но Марийка уселась возле Лиха, подвинула ему кувшинчик с медом и белый хлеб.
– Лишек, ешь. Макай хлеб прямо в мед. А хочешь – сперва сыр бери. Эрик, не стесняйся.
Лих принялся за угощение, стараясь вести себя скромно. А Эр-Ветер остался к еде равнодушен, ни к чему не притронулся, лишь морс пригубил.
– Вкусно.
– Пей еще, – Марийка хотела подлить из кувшина, но Эр-Ветер прикрыл кружку ладонью:
– Нет. Благодарю.
– Что ты не ешь ни крошки, будто в доме врага? – с шутливой обидой спросила Белана. – Марийка плохо угощает? Или не по нраву что?
– Эр – с неба, – сообщил Лих. – Ему сегодня земную еду нельзя.
Марийка прыснула, схватила сыр и сунула Эр-Ветру:
– Возьми с собой, на завтра. И рогалики тоже.
Он улыбнулся слабой, виноватой улыбкой и покачал головой:
– Нет.
Тогда Марийка деловито сложила снедь в полотенечко, взятое со дна лукошка, и завязала узелок:
– Лишек, возьмешь с собой. Мед не даю – растечется.
Белана поглядела с неудовольствием. Вряд ли пожалела плюшек с сухариками; ей не нравилась склонность дочери к Лиху.
– Теть-Лана, я полотенце верну, – сказал Лих. – Сестриц попрошу постирать и вышить на нем что-нибудь. Шелком.
Марийка захохотала, обняла Лиха за шею.
– Сестры твои – мастерицы аховые. Испортят полотенце такое хорошее. Старенькое, ветхое, в дырках. Станут вышивать – совсем порвут! – Смеясь, она заглянула Лиху в лицо, сделала губами движение, словно целуя. – Ты мне лучше из дерева что-нибудь вырежи. Все равно сидим, пока отца нет. Чем без дела ждать, займись-ка.
– Неси деревяшку. – Лих расцвел, довольный, что может себя показать. Тем более, что рядом с Марийкой он чувствовал себя не каменным, а очень живым и горячим.
Марийка сбегала в кладовку и вернулась с куском такого же дерева, из которого строили беседку – розового, с золотинкой. Шершавый брусочек с виду был неказистый, однако кому как не Лиху знать, какую красоту из него можно сработать. Он снял с пояса нож и принялся за дело.
Белана попыталась выспросить, кто такой Эр-Ветер и откуда. Он отвечал с неохотой, односложно, а потом, чтоб отделаться от расспросов, сунул руку под плащ и вынул украшенную перламутром флейту.
– Я вам лучше сыграю.
Чудесней музыки Лих отродясь не слышал. Флейта пела, смеялась и плакала. Пела о высоком ясном небе, смеялась о солнце с луною и звездами, плакала о земле с непутевыми ее обитателями. В чистых, чарующих звуках Лиху слышалась мечта о несбыточном, боль об утраченном, сон о небывшем. Удивительные переливы заставили разом грустить и радоваться, чего-то желать и бояться желаемого. Внезапно Лих с невероятной ясностью понял, что больше всего на свете он любит Марийку и хочет уберечь ее от всех мыслимых бед. Надо идти к Подземному-Каменному, что-то сделать… Упросить? Уговорить? Заставить? Там разберемся; главное – дойти.
Эр-Ветер отнял флейту от губ, положил на стол.
– Еще! – в один голос вскричали Марийка с Беланой.
– Эрик, пожалуйста! – Марийка протянула через стол загорелые руки, коснулась белых пальцев Эр-Ветра, погладила флейту. – Чудо какое… Сыграй еще, а?
Он убрал флейту под плащ.
Лих вновь принялся за работу. Того и гляди, колдун возвратится, а у Лиха еще не доделано. Крошечные стружки ложились на резной стол, присыпали птиц с бабочками.
– Сыграй со мной, – предложил Эр-Ветер Марийке.
– Я не умею, – отказалась она, обняла Лиха за пояс, показывая, что он ей дороже, чем снежный пришелец.
– Делай, как я.
Пальцами левой руки Эр-Ветер быстро отстучал что-то по столу. Марийка выпустила Лиха из объятий, обеими руками повторила замысловатый стук.
– А теперь – вместе.
Они отстучали в три руки. Марийка засмеялась, ее мать довольно улыбнулась. Ладилось все-таки дело у дочки с пришельцем. Лих сосредоточенно трудился над деревяшкой.
Правой рукой Эр-Ветер взялся за свободный конец своей цепи.
– А теперь – еще раз.
Застучали. Цепь зазвенела, заиграла, как диковинный инструмент.
– Еще! – закричала Марийка.
И пошло-поехало. Быстрый стук легких пальцев, переливчатый звон цепи; к тому же Эр-Ветер начал насвистывать. А свистел он отменно, почти как на флейте играл. Лих заслушался, хоть и разбирала досада, что ничего подобного он сам не умеет и Марийку развлечь так не может.
Наконец Эр-Ветер выпустил цепь, хлебнул морса.
– Славно получилось?
– Чудесно! Эрик, откуда ты такой взялся? – Марийка глядела на гостя во все глаза.
Он пропустил вопрос мимо ушей и обратился к Белане:
– Скажи-ка, добрая хозяйка: жена колдуна сама колдовать умеет?
– Немножко. Как всякая женщина, и чуть больше того. Приворотное зелье я отлично готовлю.
Лих оторвался от работы. Белана не шутила: она искренне предлагала Эр-Ветру сварить зелье для него и Марийки. Лиху кровь бросилась в голову, и руки стали горячие и злые.
Эр-Ветер опустил взгляд; ресницы притушили холодный блеск глаз. Он снова спросил:
– А обратное зелье, чтоб разлюбить, ты умеешь готовить?
– Тоже умею. Но обратное зелье должны пить двое по своей доброй воле. Иначе проку в нем нет.
Лих вернулся к работе. Невеста Эр-Ветра зелье не выпьет, и он ее в один миг не забудет. Но Белана-то какова! Змея, а не тетка.
Марийка сделала вид, будто мать просто так говорила, вообще.
– Я тоже много чего умею, – сообщила она доверительно. – И даже полезного чуточку.
– Человека в мышь превратить можешь? – поинтересовался Эр-Ветер.
– Ага! – радостно закивала Марийка. – Хочешь, сама превращусь?
