скачать книгу бесплатно
– Не надо, – Пьятта отодвинул врача. – Сейчас сам придет в чувство. – Горящие черные глаза не сулили мне ничего хорошего. – Ребята, свободны. Эстебан, пошли.
Я поднялся. Кажется, маленько переиграл.
Начальник охраны увел меня вниз, в свою комнату, запер дверь на ключ и прислонился к ней спиной.
– Итак, сеньор Тео Вальдес, я жду ваших объяснений.
Мадонна! И он тоже знает! Губы Пьятты дернулись в холодной усмешке.
– Ты кого вздумал обдурить? У меня что, телефона нет? Один звонок твоей тетке – и эта клуша призналась во всем.
Я прошелся по скудно обставленной комнате. Семья начальника охраны живет в Альба-Лонге; как я слышал, у него сын и две дочери. Без приглашения усевшись в кресло, я начал:
– Рафаэль, губернатору не нужен Эстебан сам по себе. Ему требуется сын, о котором газеты будут писать сентиментальную чушь. С ролью СЫНА ДЛЯ ПУБЛИКИ я справлюсь, а большего от меня не ждут. И поверь: я в этой роли гораздо удобней, чем Эстебан. Со мной легко договориться, я могу помолчать, если надо; могу не петь при гостях. И даже, представь себе, обхожусь без памперсов. Где Тоски найдет себе сына получше?
– Тебе это надо?
Я подумал. Роль незавидная, однако…
– Это трамплин для прыжка в большой мир. Я не хочу всю жизнь пасти туристов на пляже.
Пьятта бросил на меня острый взгляд.
– Трамплин для прыжка бывает разный. Да и что это даст? Предположим, ты успешно отыграешь полоумного – до выборов. Тоски либо станет губернатором на второй срок, либо нет, но ты в любом случае ему больше не нужен. Значит, прощаешься с ним, но остаешься со славой придурка, и твоя физиономия знакома всей провинции.
– А я за службу попрошу оплату. И смогу уехать.
– Оплату? – Пьятта насмешливо приподнял брови. – Господин губернатор еще с тебя высчитает за хлеб, который ты у него съел, и за воду, которую выпил.
– Посмотрим.
– Увидишь. Как бы то ни было, я сообщу Тоски, что ты – его племянник.
– Сообщай, – я с деланным равнодушием пожал плечами. – Рафаэль, Макнамара сказал тебе, что за скандал у него вышел с губернатором?
– Нет. – Пьятта подтянул себе второе кресло и уселся. – Джен четыре дня назад вернулся из Америки; с этими шрамами на лице. И что-то произошло уже здесь, после его возвращения. Зачем-то явился к Тоски на прием. Пресвятая дева! Чего он добивался? Ума не приложу.
– А что значит «они обошлись своими силами»? – повторил я слова губернатора, сказанные начальнику охраны.
– Это значит, – нахмурился Пьятта, – что некто подслушивает по углам и будет выставлен за ворота сейчас же.
– Я не подслушивал. Тоски знал, что я в кабинете. Рафаэль, что там было с Макнамарой?
– Похоже на то, что Джен вспылил, а Тоски струсил. Вызвал охрану. Парни скрутили Джена и вытащили вон через запасной вход. Поэтому обошлось без шума, журналисты не пронюхали. Разумеется, знай я раньше, не брал бы его на работу. Жаль парня; куда он денется? Не посуду ж ему мыть в кафе…
– А ты не говори про меня губернатору. Тогда за Дженом останется место телохранителя.
– Шустрый ты больно. – Пьятта прищурился. – Ну-ка выкладывай: что искал на третьем этаже?
– Человека, который звал Макнамару. Кто там живет?
– Не знаю и знать не хочу, – отозвался Пьятта с гадливой гримасой.
По-моему, он знал довольно, чтобы морщиться. Он продолжал:
– А ты туда больше ни ногой, ясно? Я еще не решил, докладывать ли Тоски, что ты везде суешься…
– Не докладывай! – Здорово, что начальник охраны на стороне моей и Макнамары. – Я тебя не подведу.
На столе звякнул телефон; Пьятта снял трубку:
– Пьятта слушает. А! Что узнал? – Последовала долгая пауза. – Четвертого марта? Так… Так. Все понял, спасибо. – Он положил трубку на рычаг. – Проклятье…
Он посидел, уставясь в одну точку, затем встряхнулся, глянул на меня.
– Деньги есть?
– Н-немного, – заикнулся я от изумления.
Пьятта полез в бумажник и отсчитал несколько купюр.
– Держи. Сейчас идешь собирать манатки, и тебя отвезут в город. Переночуешь в гостинице, а завтра отправишься домой. Все понял?
– Рафаэль, что случилось?
У него сверкнули глаза.
– Не выношу жадность и глупость. Через пять минут садишься в машину – и до свиданья.
– Да что тебе наплели?! Я ничего не сделал.
– Марш за вещами. И забирай деньги, кому сказано!
Я ушел, как оплеванный; деньги оставил на столе. Жадность и глупость! При чем тут я? Почему он выставляет меня с виллы, и что произошло четвертого марта?
В моей комнате ждал новый сюрприз: на краю постели, сложив руки на коленях, сидела молодая брюнетка. Короткая стрижка, великолепная фигура, светлый костюм, подмышкой кобура. Не иначе как телохранитель.
– Привет, – улыбнулась гостья. У нее был красивый рисунок губ и низкий, но приятный голос. – Я – Луиза.
Несколько мгновений я соображал, быть мне Эстебаном или собой; остановился на роли кузена и спросил:
– Ты живешь на третьем этаже?
– Да. Эстебан, – проговорила она вкрадчиво, – у меня к тебе важное дело. Пожалуйста, подумай и…
– Как зовут клиентку? – перебил я.
Луиза снова улыбнулась и продолжала о своем:
– Ты виделся с Генералом Макнамарой. Расскажи про него. – Ее темные глаза были блестящие и холодные, как стекло.
– Что произошло четвертого марта?
У нее на лице промелькнула тень. Попал: дата ей знакома.
– Эстебан, я прошу рассказать о Макнамаре. У меня мало времени.
– У меня тоже. – Я подхватил сумку с пожитками и повесил на плечо. – Машина ждет.
– Погоди! – Луиза вскочила. – Скажи: Макнамара – каков он собой?
Я расхохотался.
– Джен – американская суперзвезда. Женщины должны любить его без памяти.
Луиза фыркнула, как рассерженная кошка.
– Эстебан, я серьезно спрашиваю. У него лицо обезображено – это верно?
– Шрамы его не портят. И передай клиентке вот что. – Ничего с ходу не придумав, я повторил слова Рафаэля Пьятты: – Не выношу жадность и глупость.
Луизу передернуло. Неужели опять в точку? Вот не ожидал.
Довольный собой, я сбежал вниз; не стал прощаться с Тоски, а прямиком сел в ожидавший меня белый «фиат». Поехали. Прощай, губернаторская вилла. Разгадывать твои загадки я буду в другом месте.
Теперь я знаю, что Макнамару окликнула Луиза – то был ее низкий голос. Добавила хрипотцы, и получился мужской крик. Пловец обернулся, а Луиза стала его разглядывать. Очевидно, плохо рассмотрела – и прибежала с расспросами ко мне. Что ей за дело до шрамов Макнамары?
Через десять минут мы въехали в Альба-Лонгу. Темнело, на фасадах загоралась реклама, в кронах деревьев зажглись гирлянды фонариков, точно хороводы золотых светлячков. Белели столики открытых кафе; центральная улица, по которой мы ехали, была полна людей. Я поначалу решил, что в городе праздник, но шофер сказал: по вечерам здесь всегда так. Веселые, жизнерадостные альбалонгцы, нарядившись в лучшие одежды, прогуливались парами либо вместе с детьми, встречали друзей и знакомых, шумно радовались встречам, пели, танцевали. Машин в Альба-Лонге не так уж много; но сейчас они, казалось, катили по виа Ливиа все, и все разом сигналили и нарушали дорожные правила.
Наш «фиат» ухитрился избежать десятка столкновений и причалил на площади перед отелем «Эксельсиор». Фасад отеля был подсвечен сине-зеленым, стеклянные двери мерцали таинственным светом морских глубин, а перед зданием тянулся ряд стройных, изысканных пиний. Их кроны были скупыми штрихами обозначены на фоне густо-синего неба.
– Приехали. – Шофер вытащил из кармана деньги, которые я оставил на столе у Пьятты, и сунул мне: – Бери, нечего ломаться. «Эксельсиор» стоит недешево. Счастливо.
Швейцар открыл передо мной дверь, и я вошел в холл гостиницы. Красиво. Дорого. Неясно, как буду здесь жить.
Из кресла поднялся Макнамара, по-прежнему в коричневых очках. Теперь на нем был костюм защитной окраски, со множеством карманов. Карманы эти были не пусты: в них явно находился целый склад, от шариковой ручки до ножа.
– Привет «тюленям»! – обрадовался я. – Ты откуда?
– Позвонил Рафаэль, попросил приглядеть за тобой этой ночью. Что стряслось?
– Много разного. Снимаем номер на двоих? У меня есть деньги.
– Пойдем отсюда. Негоже останавливаться в отеле, о котором известно, что тебя в него привезли.
Логика Макнамары показалась мне убедительной. Мы прошли через холл, затем по коридору мимо ресторана, где играл оркестр, и через запасной выход оказались на тихой улочке позади гостиницы. Здесь стояло несколько машин с потушенными фарами.
– Ты на колесах? – осведомился я.
– Нет. Идти близко – на виа Монта. Что произошло на вилле?
– Во-первых, Пьятта меня разоблачил и грозился довести до губернатора, что я – племянник, а не сын.
– Не удивляюсь. У Рафаэля глаз острый, а ты притворялся не ахти. Дальше.
– Но он сперва не собирался меня выгонять. Мы сидели и мирно беседовали. Затем позвонил какой-то гад, чего-то наврал, и тут Пьятта взбеленился. Швырнул мне деньги и велел убираться вон.
– А что сказал Тоски?
– Пьятта ему не доложился.
Макнамара присвистнул.
– Рафаэль меня изумляет. Расскажи-ка снова, по порядку и в подробностях.
Я рассказал, стараясь ничего не упустить. И разведку боем на третьем этаже описал, и появление Луизы. Макнамара задал еще парочку вопросов и примолк, помрачнел.
Мы свернули на виа Монта. По обеим ее сторонам тянулись окруженные зеленью одноэтажные домики, и стояли фонари с желтыми, как дыни, плафонами. Играла музыка, в одном из садов запускали шутихи, и они кувыркались в небе, рассыпая алые и золотые искры.
Макнамара привел меня к дому с номером шестьдесят девять. Из-за ограды свешивались ветви кустов с белыми пахучими цветами, на крыльце горел свет, поблескивала стеклянная дверь.
– Я уверен в одном. – Пловец толкнул легкую калитку и зашагал по дорожке меж кустов. – Рафаэль тебя выставил не потому, что ему чего-то наврали. Либо на вилле тебе грозит опасность, либо ты сам кому-то неудобен.
– Наверно, – согласился я. – И скорей всего, собака зарыта на третьем этаже.
Макнамара поднялся на крыльцо, отпер дверь.
– Проходи. – Он зажег свет в крошечном холле и в гостиной. – Только не пугайся.
Глава 3
С некоторой опаской, я зашел. Не знаю, что ожидал увидеть: то ли женский труп, то ли кровавые пятна на полу. Ничего такого в гостиной не было. Изящная мебель, обивка кофейно-бежевых тонов, большой стеллаж с книгами. Кроме книг, на полках были собраны сувениры с морского дна: кораллы, раковины, камни. К стене был прислонен разломанный стул, а буфет стоял с выбитыми стеклами. На полу было чисто, осколки выметены.
– Кто это бушевал? – поинтересовался я.
Пловец неловко улыбнулся.
– Не поверишь: сам.
Макнамара крушил мебель! В ярости? В отчаянии? Спьяну? Я не стал спрашивать, физически ощутив, насколько ему неприятно и стыдно за себя.
– Джен, у тебя найдется, что поесть?
– Наскребем.
Он ушел на кухню, а я глянул на корешки книг – приключения, военное и морское дело, справочники – и сунулся в приоткрытую дверь спальни, зажег свет. Здесь разгрома не было: Макнамара ограничился гостиной. Спальня обставлена по-женски: шелковые драпировки, кружева, светильники с рисунком на плафонах, на столике сидит кукла, наряженная невестой, а рядом с куклой – свадебная фотография в деревянной рамке.
Макнамара с молодой женой. То есть, пловца я поначалу вовсе не заметил – настолько потрясла меня женщина. Она была невероятно, немыслимо красива. Я даже не мог толком ее рассмотреть, видел лишь огромные черные глаза и облако золотых волос, падавших на обнаженные плечи. Потом я разглядел Макнамару. Он обнимал жену, заслонял от камеры, старался укрыть свое сокровище – растерянный и мучительно счастливый.
