скачать книгу бесплатно
На это Александра ответил лишь озорной улыбкой, особенно чудно сочетающейся с его острыми чертами лица.
– Да-да, все у тебя виноваты… Между прочим, рассказываю, большинство бизнесменов помогали стране оружием, а людям – продуктами и бытовыми товарами, поэтому и стали такими. Не хочешь похвалить их за смелость, а? До всех этих войн наша страна почти, это, социалистической была!
– Только твоего отца и можно похвалить как «первооткрывателя»! Остальные до него боялись чихнуть не по закону! – пропыхтел неугомонный оратор.
– Ты, это, лучше скажи, во что там опять вляпался Вендель? Мне, как всегда, никто ничего объяснять не собирается.
– А кто-то должен?
– Никто и не должен, но я почему-то всегда всё узнаю последним!
Александр недовольно приподнял бровь и достал из кармана толстенький телефон. В нынешнее время такие вещи могли позволить себе люди либо с необычайно высоким доходом, либо обожающие трудиться до изнеможения, ибо доступные каждому модели были здоровыми и не показывали время.
– Ну, что ж… Это ещё что? – Напарник его недобро нахмурил глаза.
– Опытный образец. Отец за границей купил и дал испытать.
– А наши тебе не испытывается?
– Наши телефоны – вечно ломающееся… дерьмо!
– Но это наши телефоны, понимаешь?! Нам необходимо поддерживать отече..
– Только не начинай загонять мне, что я должен любить товары своей страны, какими бы плохими они ни были, – этот спор мы никогда не закончим! – захохотал Александр.
Над камнями парило едва терпимое зловоние. Через дорогу стояла покрытая дырами и трещинами высотка. У подножия ещё лежали здоровые валуны, что совсем недавно пускали неприятели из катапульт при осаде города; бросали тогда и новоизобретённые бомбы. Иной прохожий взглядом цеплял эту картину и поражался тому, как за последнее время развилось человеческое искусство разрушать.
Порыв горячего воздуха неохотно пробежал мимо неторопливых студентов, задорно потрясши их галстуки и заодно усыпав слоем желтоватой пыли, да таким плотным, что пришлось тем зажмуриться.
Александр протёр глаза и похолодел: через дорогу шустренько перемахнула группка люмпенов. Все одеты в тёмную рванину: кто в куртки, кто в халаты, кто в ветровки, запачканные тут и там. Все были смуглы, – кто от рождения, солнца, а кто от грязи и пыли, – и все до единого заросшие, лохматые. Один из них, старик, хромал; другой с синяком, третий без мочки уха, а четвёртый вообще со свёрнутым набок носом.
Бездомные живенько окружили студентов. Кривоносый дерзко, хриплым голосом обратился к Александру:
– Пацан! Мобильник за сколько встал?
– Можете отойти? У нас времени нет, – ответил товарищ за Александра, выступив вперёд.
– Слышь, пацан! – Люмпен положил руку на его плечо, говоря столь вкрадчиво, сколь мог позволить ему голос пьяного в осадок человека. – Не мешай, когда взрослые люди толкуют! Ну, по-братски тебе говорю, ну?
Через несколько минут все бродяги дёргались на камнях, а студенты только кулаками хрустели.
– Ну и какого чёрта ты достал этот «опытный образец», а? Да в таком-то районе? – набросился на Александра пылкий приятель, отряхивая портфель.
– Забудь, – отмахнулся Александр и ускоренно зашагал по дороге. – Я не привык к такому безобразию.
– Не привык? Ты в этой стране родился и в ней живёшь с самого рождения, а криминалы повсюду! – Товарищ поспешил за ним.
– Вот потому я и хочу свалить отсюда!
– Свалить?! Сбежать в другую страну? В университет езжай лучше на машине, а то тебе голову печёт!
– Плевать, Артур. Мне чертовски неприятно жить рядом с этой чернью! – брезгливо поморщился Александр.
– Чернью?! Они не сами такие – война их в это превратила! Это у нас с тобой родители имеют море денег, но они-то!
– Хочешь сказать, пьянство и наркомания – тоже из-за войны? Слабо верится. Я считаю, что даже бедняк может жить скромно, но с человеческим достоинством.
– Что?! – Артур вкопался в недоумении. – Да по статистике регулярно выпивают только четырнадцать процентов, а наркотой увлекаются и того меньше – около трёх!
– А кого анкетировали? Государство, рассказываю, так и создаёт иллюзию лояльности и прекрасной жизни.
– Чёрт возьми, ты безнадёжный! – стиснув зубы, простонал Артур и замолк. На лице его проступила угрюмая задумчивость, сменявшаяся порой яростным оскалом.
– Да, есть немного, – усмехнулся Александр немного погодя.
Тишина не спешила явиться: слышались впереди какие-то выкрики, стоны, ругательства и пьяные рычания. Улочка начинала плавно уходить вверх, на вершине холма виднелась огромная Медицинская академия – студенты были почти у цели. Но звуки избиения, исходившие из одного-единственного переулка в ста метрах далее, настораживали их и заставляли замедлять шаг.
Когда друзья подошли к затенённому проходу, поступь их была тихой и мелкой, словно они обворовывали чей-то дом. Александр осторожно прислонился к пыльной стене невысокого домика с мансардной крышей и слегка высунул голову из-за угла; Артур встал прямо за товарищем, ожидая вестей.
Черепичные крыши над переулком пересекались и плохо пропускали солнечный свет, потому тени властвовали здесь безраздельно, хотя видно было по-прежнему много. В середине, рядом с заколоченной дверью, несколько люмпенов избивали какого-то парня, изрыгая ручьи издевательств. Красные глаза некоторых выпучены, рты искривлены в ухмылке; кто-то временами передёргивался без причины, кто-то падал и снова вставал на кривившиеся ноги; один не то смеялся, не то кричал подобно обезьяне.
Видно было, что страдалец носит белую запылённую рубашку и рядом с ним лежит коричневый портфель – раскрытый, такой же запылённый, как и его владелец. Хорошо заметны кровавые пятна на руке и на брючине жертвы. Вот один из нищих приподнимает бедолагу за грудки и вдавливает его в стену. Нищий сжал свою трясущуюся костлявую руку в кулак и пусть неловко, но сильно прошёлся по скуле бедняги. Ещё удар, и ещё; сдавленные крики эхом отражались от полуразрушенных домов, кровь мелкими брызгами летела, оседала на земле и стенах, тоненькими струйками стекала из носа и рта беспомощного. Второй люмпен с безумным взглядом и искривлённым ртом оттолкнул первого, вцепился в плечи паренька и выбросил его к другой стене, где уже стоял жуткого вида человек с ржавым кинжалом наготове…
– Снова нищие, – тихо проговорил Александр товарищу. Тот только вопросительно вздёрнул подбородок, требуя больше информации. – Пьяные, некоторые под кайфом… как бы это… избивают кого-то. Похож на студента.
– И это наша страна! Позор! – шёпотом воскликнул Артур, гневно сжав кулак.
Люмпен с кинжалом выбросил руку вперёд, да столь отвратительным образом, что клинок его лишь царапнул бедолагу, рухнувшего на землю.
– Хороший повод для гордости, правда? – едко отреагировал черноволосый.
– Но не повод оставлять всё как есть. Дерьмо надо выбивать, слышишь?
– И чего мы ждём?
Артур поравнялся с Александром, скомандовал кивком, и студенты влетели в переулок. Нищие не успели отреагировать должным образом – отчасти благодаря опьянению и увлечённостью процессом. Четверо вмиг упали на землю, корчась от боли. Оставшиеся, хоть обратили своё рассеянное внимание на гостей, никакого отпора дать не смогли: движения их оказались заторможены, глаза – мутны, а отравленные мозги не успевали работать.
Закончив, запыхавшиеся студенты перевели дыхание и подошли к спасённому ими человеку. Это действительно был студент, как и предполагал Александр. Более того, это был студент из той же Медицинской академии, их приятель – молодой худощавый парень совсем невнушительного вида, роста чуть выше среднего, с волосами длинными, спутанными даже в чистом состоянии, чёрными подобно безлунной ночи. На прямом носу его ещё недавно сидели толстые квадратные очки в роговой оправе, ныне разбитые вдребезги; два крупных карих глаза, притенённых длинными ресницами, благодарно глядели на своих спасителей. Опухшее лицо запачкано, в нескольких местах украшено синяками; одежда вся в грязи, в крови. Пытаясь сквозь дикую боль подняться на ноги, он одновременно с этим, заикаясь, шептал спасителям:
– С-спасибо вам б-большое…
Александровы веки словно щипцами оттянули – никак не ожидал он увидеть самого, как толкуют, умного студента академии здесь, в безлюдном переулке, в таком-то неблагополучном районе. Впрочем, если строить маршрут от дома, принадлежащего хоть самую малость благополучной семье, до Медицинской академии, минуя эти самые неблагополучные районы, выйдет приличная загогулина.
– Давай помогу, – участливо предложил Александр и, не дожидаясь ответа, положил руку страдальца на плечо своё и помог тому подняться. – Каким Фрейдом тебя сюда занесло, Томас?
– Очень смешно… – чуть слышно ответил студент, прикрыл глаза и тут же обмяк.
Артур разорвал лохмотья нищих на лоскуты, смочил их питьевой водой из своего портфеля и перевязал ими раны Томаса. Бедолага оживился малость и тихим голосом ответил:
– Я х-хожу через Медный м-мост, но вчера он б-был подорван террорис-стами. А в а-академию безопасной дорогой слишком д-долго идти…
– И это чуть не стоило тебе жизни. Здесь телефонные будки поблизости есть? – обратился Артур к Александру (напарник его довольно часто гуляет в этом районе), на что тот покачал головой. – Скорой не жди… Тогда пойдём, в академии ему окажут помощь. Мы и так времени потратили!
Выдав это обеспокоенным тоном, да ещё с хмурым взглядом вдобавок, студент быстренько выбежал из переулка обратно на тротуар. Дорога до университета выглядела безопасной. Вернулся Артур, вторую руку Томаса аккуратно водрузил на свои плечи и вместе с Александром повёл раненого.
Подъём продолжился, пусть и гораздо медленнее. На этот раз никаких звуков – только лёгкие завывания горячего ветерка, отдалённый птичий хор да несколько сбитая, неровная дробь каблуков.
– Что они на тебя так запали, а, Томас? – съехидничал Александр, на что тут же отреагировал Артур:
– Ему нельзя разговаривать!
– Я физически с-слаб, – ответил Томас, в глазах которого окромя боли отразилась некая печаль. Знал он, что от молчания только хуже почувствует себя. – Они п-пьяны были, а пьяным доставляет уд-довольствие издевательство над с-слабыми…
– Что же ты тогда «физически слаб», а? – воскликнул с дружелюбной улыбкой Александр. – Рассказываю, взял спортом позанимался!
– Да, это проще, чем всезнайкой стать… – согласился Артур.
– С-слова дают больше, чем сила. А чтобы г-говорить правильно, нужны знания, – ответил Томас, легко уловив намёк и бросив попутно укоризненный взгляд.
– Некоторые понимают только язык силы.
– По-моему, все сейчас на нём талдычат, от нищих до политиков! – вставил слово Александр. Троица почти поднялась на возвышенность.
– В других странах так же, поверь!
– Не верю – ты же там не был! – едва не рассмеялся вечный соперник Артура.
– А тебя, кажись, и тут нет – привидение здесь, которое не знает, где летает! Наш народ дружелюбием славен на весь мир!
– Хлеб-соль да пистоль – гость сыт и до конца времён почивает!
– Прекратите вы эту п-перепалку, – умоляюще застонал Томас. – Никак не зависит число ж-жестоких людей от страны! Это всеобщая проб-блема…
– А всё от этих чёртовых войн, – неожиданно мрачно выдал Александр.
– Войны тоже откуда-то начинаются, – многозначительно поднял палец Артур. – А начинаются они, как известно, с того, что кто-то начинает ставить себя выше других. Кто там пятнадцать лет назад говорил, что наша нация – потомки рабов?
– Ты тогда ещё не знал, в чём отличие страны от государства, а новостями того времени интересуешься!..
– На мой вопрос это ответа не даёт.
Томас проглотил вертящиеся на языке слова – тактично, с одной стороны, и при этом вынужденно, из-за недостатка сил, – с другой. Он знал, что Александр с Артуром довольно упрямы, и спорить с ними – задача не из лёгких, а потому аргументы должны быть безупречны. Таковых у него не было.
«Война тоже начинается с малого, с отношений между группами людей либо между отдельно взятыми людьми. Оттуда всё идёт, как мне кажется…»
– В любом случае, наша страна заражена идиотами, а идиотов надо образумливать!
– Логично, – машинально ответил Александр, не сводя глаз с дороги.
Томас молча кивнул. Он чувствовал всепоглощающую слабость. Казалось: одно лишнее движение – и перед глазами тьма.
К этому времени троица вышла на здоровенную площадь. В самом её центре стоял мраморный памятник некоему мужчине в шинели, вокруг же обширный сквер, окаймлённый дорогой. По другую сторону дороги, с внешней стороны, стояли: Медицинская академия, храм; целый рядок магазинов, крупных и мелких; полицейский участок, ещё один храм, мэрия, ещё магазины и, наконец, школа. Вместе все эти сооружения с жилыми высотками могли бы составить действительно красивый городской пейзаж, да только в памятнике пробито несколько дыр, газон вытоптан, цветы помяты и сорваны, один из храмов лишён крыши, другой окружён вечно пустующими строительными лесами, на участке сбита вывеска, мэрия стоит без стёкол, а в некоторых магазинах заколочены окна.
Медицинская академия непонятным образом сумела избежать участи своих соседей и осталась совершенно цела (только её корпуса в других районах города уничтожены). Учреждение это представляло собой здоровое прямоугольное здание с двускатной гигантской крышей и мраморным фасадом. Парадный вход – пара здоровых деревянных дверей, – стоял на высоте и отделялся от дороги двадцатипятиступенчатой широченной лестницей, что начиналась внизу выложенной метровыми блоками площадкой, а вверху заканчивалась террасой, на которой параллельно дверям в один ряд выстроились исполинские белые колонны. Немногочисленные окна с тёмными деревянными рамами закрыты от мира внешнего прочными чугунными решётками. Трудно выдать с ходу, сколько этажей в этом сооружении, но с первого взгляда совершенно понятно, что здание ничуть не уступает в размерах пятиэтажным домикам, так распространённым в трущобах, а некоторые из них даже обгоняет; но до настоящих высоток и тем более небоскрёбов, коих расплодилось великое множество, этому храму науки было далеко.
Итак, двое студентов да измученный Томас оказались на этой площади и поспешили к академии. У длинноволосого бедолаги уже одышка и раны снова открылись. За троицей тянулся тенью лёгкий кровавый след, а Томас, казалось, сознание терял.
На площадке перед лестницей на мраморных скамьях расположились группки студентов в одежде на манер «белый верх, чёрный низ». Ровным счётом никто из них, кроме одного добродушного паренька-торопыги, не обратил на троицу никакого внимания.
– Господи, что случилось?! – воскликнул этот паренёк, кинувшись на помощь.
– На него в переулке напали, – хмуро ответил Артур.
Вот и прочие студенты отреагировали на происшествие и обступили пострадавшего, пытаясь помочь кто чем.
– Мы его донесём, – твёрдо выдал Александр, обратившись к тому добродушному пареньку. – Иди предупреди преподавателя, что мы задержимся.
Добрый помощник кивнул и со всех ног побежал в здание академии, расталкивая торопившихся на занятия студентов, что образовали в дверях плотную толпу. Троица же медленно поплелась за ними.
– Отчислить не должны… – тоскливо протянул Артур.
От того количества войн и болезней, что словно гром средь ясного неба свалились на человечество с наступлением нового века, смерть по земле прокатилась на колеснице. Теплились ещё угольки милосердия, и хотелось иному человеку помочь какому-нибудь страдальцу, да и на полях сражений нужны были врачи. Однако учреждений, готовящих этих врачей, было немного, и число их увеличиваться с годами не торопилось. Отсюда невообразимое количество абитуриентов в Медицинской академии. В этих условиях, с учётом желания ректората академии посадить хотя бы на день каждого из будущих студентов за парту, дабы среди них выявить наиболее способных, легко объяснить, почему того или иного студента за самую банальную оплошность могли исключить. Для Александра и Артура всё обошлось: их не исключили, но с первой пары прогнали, пригласив вместо них в качестве гостей двух подростков. Томаса госпитализировали.
Александр и Артур сидели на ступеньках парадной лестницы, терпя невыносимую духоту, обливаясь потом и временами водой из бутылок. Мрачен был Артур.
– Кто бы это чёртово солнце сбил оттуда, – прогудел он, скривив рожу. С самого утра казалось ему, что день не задастся и совсем скоро некие перемены постигнут его. Видимо, одна такая перемена в виде отчисления только что пронеслась мимо.
– Никто и не собьёт, – усмехнулся Александр. – Законы физики, рассказываю, не изменить.
– Вот тебе-то, пессимист чёртов, и не изменить! Только и можете терпеть да терпеть, а вот взять да изменить – а зачем нам? – зло пробасил Артур, в гневе метнув вниз по лестнице портфель.
– Что за бешеный комар тебя сегодня укусил?..
– Ты ещё спрашиваешь! Нашего друга чуть не грохнули те подонки, нас чуть не отчислили, а он ещё удивляется, почему у меня такое плохое настроение! Хотя, что это я – нашего Александра всегда папа деньгами снабдит! – съязвил озлобленный студент.
Товарищ поглядел на него с лёгким удивлением и безо всякой обиды ответил:
– Не от нас с тобой зависело, какими будут наши родители. И это тоже не изменить.
– А ты вообще что-то изменять собираешься?! А, к чёрту! Ты родился в богатой семье, твой отец – легендарный предприниматель, а мой – мальчик на побегушках у него. Ясное это дело, что тебе ничего менять не хочется, потому что тебе ничего не интересно!..
– Заканчивай, а? – перебил Александр. – Твой отец тоже не беден, и он заботится о тебе, насколько я знаю.
– Да, заботится – я живу в клопушнике! А его могут пристрелить в любой момент! Сегодня он жив, завтра – нет, и я без денег! А потому я должен получить высшее образование, но я лезу на рожон ради какого-то…
Тут Артур понял, что наговорил слишком много, и наговорил неосознанно, а потому от бессильной злобы порычал, помахал руками и обмяк.
Пожал плечами Александр и перевёл равнодушный взгляд на площадь, где маршировала рота военных. Зелёные человечки стройными рядами, совершая схожие движения, шагали в темпе по круговой дороге; на самой площади, возле памятника, несколько таких же человечков стояли смирно, словно статуи, с мечами за поясом; в углах площади расположились отряды солдат с пистолетами, строго-настрого охраняемых десятками мечников. Около пятидесяти бойцов окопались возле заставленного лесами храма и выставили между грудами мешков бойцов-щитоносцев – таких же зелёных человечков, только с двухметровыми щитами в руках. На другом конце площади взвод оттаскивал покрытые синяками тела мятежников.
