скачать книгу бесплатно
– А ты, выполняя за нее задания, способствуешь возможному убийству, – так и не дождавшись от меня отклика, продолжил Кристиан.
– Не преувеличивай. Вряд ли Ульрике придет в голову заняться целительством. А мне нужны деньги. Знаешь, когда рассчитываешь только на себя, и медяшка не лишняя, а Ульрика платит хорошо.
– Я давно предлагаю рассчитывать и на меня тоже, – он нахально захапал мою руку и поцеловал. – Фридерика, ты же все равно выйдешь за меня, так к чему…
– Не выйду.
Руку я отобрала и насмешливо посмотрела на нежеланного ухажера. Но показанной уверенности не было. Я не была влюблена в Кристиана, но не была влюблена и в кого-то другого. Словно это чувство нарочно обходило меня стороной. Кристиан потихоньку подбирался все ближе и ближе, завоевывая новые уступки с моей стороны. Иногда казалось, что и в аспирантуру он поступил исключительно для того, чтобы быть рядом. Но, возможно, я себе неимоверно льстила, и у него были планы, никак со мной не связанные.
– Ладно, если не в Храм, то, может, ко мне в гости? – не сдавался он. – Обещаю чай и прекрасную подборку книг по целительским зельям. Если, конечно, не найдем занятия поинтереснее…
– Шутишь? Что может быть интереснее целительских зелий? – в деланном удивлении округлила я глаза. – Разве что информация о новых целительских методиках.
– Это значит, идем ко мне? – оживился он.
– Нет, конечно.
– Фридерика, ты разбиваешь мне сердце.
– Ты наверняка умеешь делать зелье для склеивания, – я была безжалостна. – Глядишь, и диссертацию на нем защитишь.
– Увы, у меня уже другая тема.
И хоть разговор о его будущей диссертации у нас заходил не впервые, тему Кристиан так и не называл, всегда напускал туману, из-за чего создавалось впечатление, что он занимался чем-то запрещенным. Но я уверена, что это не так. С запрещенными методиками он не связывался принципиально. Забавно, но за все время Кристиан ни разу не пытался меня приворожить, хотя с его знаниями и умениями это не составило бы труда. Когда я как-то в шутку спросила почему, он невозмутимо ответил, что неинтересно, когда тебя любят временно и не по-настоящему. Правда, моя соседка по комнате скептически сказала, что просто он не дурак и уверен, что такое не пройдет незамеченным, и не хочет пока рисковать. Но Эвелина ко всему относилась с большим предубеждением, особенно к Кристиану: тот всегда приходил не вовремя и мешал заниматься не только мне, но и ей. Он на такие мелочи никогда не обращал внимания. Вот и сейчас библиотекарь уже неодобрительно косилась в нашу сторону. Не стоит ее нервировать, она всегда так внимательно относится к моим просьбам. Я захлопнула ненужные больше книги и отнесла на стойку. Там не задержалась: быстро сдала и пошла на выход. Меня ждали комната в общежитии и недоделанные собственные задания на завтра. Действительно, нельзя же выполнять только за Штрауб – этак и самой можно под отчисление попасть.
– Так что с сегодняшним вечером? – не унимался Кристиан, увязавшийся за мной.
– А что с ним? – я огляделась. – Прекрасный весенний вечер, как по мне.
Вечер действительно был прекрасный. Солнце клонилось к закату и на земле лежали густые тени, но еще было светло. И тепло. А еще одуряюще пахло цветами, которые радовались возможности наконец распуститься и показать себя во всей красе. Вазон около входа в общежитие казался залитым цветочной волной. Пролетела бабочка, мягко махая крыльями. Кристин проводил ее взглядом и повернулся ко мне.
– Сидеть в помещении в такой – преступление.
– Как хорошо, что законодательно за это не наказывают.
– А я думал, погуляем, поговорим о твоей практике…
– О моей практике? – тут я невольно заинтересовалась и даже задержалась на крыльце.
В прошлом году практика была общей, но в этом нас должны распределить по лечебницам. От нашего желания мало что зависело, и все же хотелось туда, где можно научиться хоть чему-то, а не просто тоскливо просиживать отведенное время. Кристиан проводил совместные исследования сразу с несколькими лечебницами, поэтому его слова я восприняла как намек на вполне определенное место. Наверняка очень хорошее место, с одним большим «НО»: Кристиан не делает ничего просто так.
– Я почти договорился, что она будет в Центральной гаэррской лечебнице. Но, как понимаю, этот вариант тебе неинтересен: ты же проходишь практику вместо Штрауб у дворцового целителя?
– Думаешь, ее туда допустят? – привычно удивилась я, а потом до меня дошла первая половина его слов и я удивилась еще больше: – В Центральной? Но они же никого на практику не берут?
Кристиан довольно ехидно ухмыльнулся.
– Глупая шутка, – рассердилась я.
Надо же, я почти приняла за чистую монету, что он настолько обо мне позаботился, и уже приготовилась благодарить, а он…
Кристиан сделал честные-пречестные глаза, но я ему ни капельки не поверила. Как же, договорился он с Центральной лечебницей, знаю я его: сейчас наверняка потребует осязаемой благодарности в виде поцелуя, а потом, когда появятся списки, заявит, что лечебница передумала. Или что там незапланированный срочный карантин. Или что пришло срочное предписание из дворца – студентов не брать. Впрочем, в Центральной гаэррской лечебнице и без всяких предписаний студентов в последнее время не брали: недавно поставленный новый Главцелитель заявил, что здоровье пациентов для него важнее тренировок недоучек. Интересно, как при таком подходе он собирается пополнять кадры?
– Фридерика, могу ли я рассчитывать на благодарность? – прожурчал Кристин мне в ухо и привлек к себе с явным намерением поцеловать. – Маленькую благодарность, совсем крошечную…
Я отстранилась и насмешливо сказала:
– Вот когда будет за что благодарить, тогда и вернемся к этому разговору.
– И когда это тогда? – не торопился меня отпускать Кристиан.
– Когда вывесят списки по практике.
– Тогда ты заявишь, что это уже не новость или найдешь какую другую причину.
Я рассмеялась. Он выглядел таким расстроенным, что его маленький обман не получился…
– Кристиан, торжественно обещаю: если в вывешенных списках напротив моей фамилии будет Центральная гаэррская лечебница, я тебя непременно поцелую.
– Два раза? – с надеждой уточнил он.
«Хоть три», – хотела сказать я, но что-то в его взгляде удержало от опрометчивого обещания. Слишком он был торжествующим, Кристиана если немного и расстроила невозможность получить поцелуй сейчас, то он явно собирался сделать это чуть позднее. А значит, он знал что-то, чего не знаю я. Печально, но обещание уже дано. Нужно как-то смягчить.
– Один. И в щеку.
– И ты это считаешь достаточным за возможность попасть в Центральную лечебницу?
– Возможность, она у всех есть, – парировала я. – Но вероятность попадания уж больно низкая. Спокойной ночи, Кристиан.
И быстро, пока он не придумал еще что-нибудь, прошла в общежитие.
– Спокойной ночи, – донеслось вслед.
Ночь действительно выдалась спокойной, и вся следующая неделя тоже. Ульрика с успехом прочитала доклад, с не меньшим успехом зачитала ответы на вопросы к нему, получила заслуженное «отлично» и заплатила мне за работу. Я начала прикидывать, какую из дыр заткнуть полученными деньгами, как в аудиторию влетела запыхавшаяся староста и завопила:
– Списки на практику вывесили!
И мы толпой бросились к деканату, словно от скорости что-то зависело, словно тому, кто прибежит первым, и достанется лучшее место. Хотя распределение уже состоялось, и нас гнало лишь желание узнать, насколько кому повезло.
К удивлению, напротив моей фамилии действительно значилась Центральная гаэррская лечебница. Но это не порадовало, поскольку практика начиналась на полтора месяца позже, чем у остальных из группы. Интересно, зачем это нужно Кристиану? То, что это его рук дело, я даже не сомневалась, стоило лишь вспомнить его ухмыляющуюся физиономию. Нахлынули предчувствия грядущих неприятностей. Смутные и неопределенные, но все же я сейчас предпочла бы поменяться местом практики с кем угодно.
– Да они охамели! – раздался возмущенный вопль Ульрики. – Меня, леди Штрауб, и в какую-то дыру?! Уверена, папа этого так не оставит. В конце концов, здесь есть кем затыкать дыры.
И она ворвалась в деканат, горя праведным гневом, даже не подумав предварительно постучать. Я проводила ее задумчивым взглядом. Конечно, нас здесь целая группа для затыкания провинциальных дыр, только вот что-то подсказывало, что ничего у нее не получится, что направление отнюдь не было случайным и наверняка согласовано с ее отцом…
Я перевела взгляд на ее фамилию, чтобы узнать, какой же город вызвал столь сильные эмоции у леди Штрауб. Вчиталась. И…
– Рика, тебе нехорошо? – Эвелина заботливо вглядывалась в мое лицо. – Ты так побледнела. Но у тебя же практика в Центральной лечебнице.
– Просто здесь немного душно, – я попыталась улыбнуться. Губы не слишком слушались.
Чуть раньше казалось, что я соглашусь поменяться с любым из группы. Но нет. С леди Штрауб я не поменяюсь никогда и ни за что.
Глава 3 Гюнтер
Полковник Циммерман не скрывал недовольства от моего появления. Направление изучал так, словно надеялся, что там где-то зашифрован еще и приказ как можно скорее отправить меня из Траттена. Но увы, я уже внимательнейшим образом исследовал этот злополучный листок и не нашел ничего обнадеживающего. Ни для него, ни для меня.
– И что же вы натворили, капитан, что вас из столицы отправили сюда? – недовольно пробурчал полковник. – У нас, знаете ли, срочной необходимости в магах нет. Вот целителя еще одного второй год прошу.
– Боюсь, инор полковник, меня на целителя не обменяют, – заметил я, попытавшись уйти со скользкой темы собственной провинности. – А что, в гарнизоне такая нужда в целителях? Не военное же время…
– Нужда в целителях всегда есть, капитан, – отрезал он. – Рассказывайте, что натворили. И не вздумайте врать: вам тут еще служить.
– Не знаю, инор полковник, вправе ли. Все же замешана дама…
– Дама, – презрительно бросил он. – Скажете тоже, дама. Очередная беспринципная юбка. Наверняка замужняя?
– Вы же понимаете, инор полковник… – постарался я независимо улыбнуться.
На монаха собеседник не походил, значит, была надежда, что отнесется со снисхождением. Поэтому для меня оказалось полной неожиданностью, что полковник стукнул кулаком по столу и заорал:
– Не понимаю! Не понимаю, почему некоторые ставят свои желания превыше всего! Не понимаю, почему для некоторых офицерская честь и воинский долг ничего не значат! Не вздумайте устраивать такое же и здесь! Целитель у нас один, и тот постоянно занят!
Что за зацикленность на целителях? Одного, конечно, на такой гарнизон мало, но при необходимости и один справится: у него в арсенале должны быть и зелья, и артефакты, и накопители. Впрочем, у полковника Дара нет, возможно, местный целитель рассказывает ему сказки о своей дикой загруженности и переработке?
– Инор полковник, постараюсь не загружать вашего целителя больше необходимого.
– И чтобы никаких дуэлей! – ничуть не смягчился он. – Просил же не присылать неженатых… – Тут он посмотрел с небольшой надеждой и уточнил: – Капитан, может, у вас невеста есть?
– Нет, инор полковник, – несколько удивленно ответил я.
– В вашем возрасте и не иметь даже невесты! – опять разозлился он. – Вот у меня в ваши годы уже сын был!
– Не вижу никакой связи между наличием детей и службой в гармской армии, инор полковник.
– Дети уберегают от многих глупостей, знаете ли, капитан Штаден.
На мой взгляд, дети как раз и появляются в результате тех самых глупостей, на которые намекал полковник, но ставить его в известность о своей точке зрения я не стал. Не думаю, чтобы он с ней согласился, а спорить с начальством – глупая затея. Тем более что начальство сейчас только и ждало повода, чтобы снова вспылить. Вспылит, назад не отправит, зато добавит служебных обязанностей. Поэтому я не только промолчал, но и принял вид, как можно более согласный со словами полковника. Наверное, вид ему понравился, так как полковник чуть откинулся в кресле и гораздо дружелюбнее спросил:
– Капитан, а нет ли у вас кого на примете, на ком бы вы хотели жениться?
– Извините, инор полковник, но нет, – как можно удрученнее ответил я. – Это слишком серьезный вопрос, чтобы подходить к нему легкомысленно. Семья – это большая ответственность. Военному, как вы понимаете, нельзя жениться на ком попало. От этого зависит боеспособность армии.
– Да уж, – неожиданно скривился полковник. – Только подумать, как много иной раз зависит от одной-единственной юбки. Но насколько проще было бы, капитан, имей вы серьезную привязанность, а еще лучше – жену.
Надеюсь, тетушке не придет в голову написать уже ему, что до исполнения полковничьего желания осталась одна лишь маленькая формальность. А то с нее станется. Не думаю, что она отказалась от мысли женить меня на своей протеже. Правда, перед отъездом я не рискнул навестить тетушку, чтобы узнать ее мнение по этому щекотливому вопросу, отправил письмо с вежливыми извинениями. Тетя Эльза слишком эмоциональна и наверняка примет все близко к сердцу, а рука у нее тяжелая, штаденовская, даром что женщина. Особенно когда моя дражайшая родственница расстроена тем, что все пошло не так, как распланировала. Оставлять семейство Эринов без очередного сервиза как-то даже некрасиво с моей стороны. А вот лорд Штрауб, уверен, не станет огорчаться из-за моей невозможности с ними отобедать.
Тем временем полковник распинался о преимуществах женатой жизни перед холостой. Настолько убедительно, что я засомневался, не мешает ли ему самому статус женатого инора вести тот образ жизни, который бы хотелось. Слишком похоже, что убеждает больше себя, чем меня. Наконец начальство выдохлось и утомленно сказало:
– Ладно, капитан, устраивайтесь. С завтрашнего дня приступите к своим обязанностям. Включим в график. С жильем что решили? При гарнизоне? Или в городе?
– В городе, инор полковник.
При гарнизоне и сложнее будет выполнить поручение инора Лангеберга, и наверняка для меня сразу же найдется множество неотложных дел. Пусть Циммерман и утверждает, что лишний маг здесь не нужен, применение точно найдет. Вон как оценивающе смотрит.
– Действительно, если уж вести разгульный образ жизни, то хоть не у меня на глазах, – проворчал полковник. – Но учтите, капитан, в случае жалобы родителей женитесь безо всяких разговоров. Нам дети гарнизона не нужны.
– Инор полковник, за кого вы меня принимаете? Обещаю, жалоб родителей не будет.
Полковник только скептически хмыкнул и повторил, что не отверчусь. Пожалуй, из зоны интересов нужно вычеркнуть еще вдовушек – у них тоже могут быть родителями, способные надавить в случае чего на полковника. Жениться Циммерман меня не заставит, конечно, но нервы потреплет изрядно. Ни одна юбка этого не стоит.
Снять квартиру удалось без проблем: в канцелярии подсказали пару адресов, остановился я на втором. Приятный домик, небольшая квартира на втором этаже. Хозяйка, инора возраста немного за средний, любезно пообещала взять уборку на себя. Предлагала еще и готовку, но я отказался – до ближайшего ресторана недалеко, а так она под видом постоянной и неотложной помощи будет также постоянно и неотложно меня контролировать. Нет уж – видеть ее два раза в неделю вполне достаточно.
Бросил вещи и решил пройтись, познакомиться с городом, а заодно и решить, как лучше выполнить поручение Лангеберга. Пока было даже непонятно, откуда подступиться: магический фон ровный, есть некоторое усиление у герцогского особняка, но это имеет логичное объяснение – защита там должна быть на уровне. На особняк тоже стоит посмотреть вблизи, но позже. Не готов я пока к встрече с бывшей невестой. Не факт, конечно, что сразу столкнусь с Матильдой, но… Но пока попробую поискать рассеивающие артефакты. Они чуть-чуть искажают фон, и по этому «чуть-чуть» их можно обнаружить, но только совсем близко.
Городок не слишком велик, хоть и носит гордое название столицы герцогства. Впрочем, само герцогство – тоже одно название, магические войны в свое время сократили его до узкой полосы вдоль границы со Степью. Столица раньше была другой, но где теперь та столица? Вряд ли живущие вблизи нее орки согласятся считать себя подданным герцога Траттенского. Потомкам тогдашних герцогов надо радоваться, что на сохранившемся куске остался хоть один город, а то пришлось бы преобразовывать в таковой самое большое село. А так просто переименовали оставшийся и на этом успокоились. Впрочем, титул они сохранили. Титул и деньги. Вряд ли Матильда позарилась бы на один титул. Если бы к нему прилагался лишь носитель, невысокий и пузатый, на брак бы она не согласилась. Герцогиня должна быть в мехах и бриллиантах.
Я усмехнулся. Надо же, прошло целых три года, а я до сих пор помню ее слова и привычки. Тогда мне казалось, что я влюбился один раз и на всю жизнь, но время показало, что влюблен я был поверхностно и только в красивую оболочку. Может, потому, что то, что внутри, Матильда тщательно скрывала и прорвалось это лишь при нашем последнем разговоре?
Нет, все же хорошо, что все случилось так, как случилось. А ведь мог бы жениться и прожить всю жизнь, будучи уверенным, что она – само воплощение святой Бригитты на земле. Эти огромные вечно удивленные голубые глаза. И локоны, почти белые, с легким золотистым налетом, особенно заметным при подсвечивании солнечными лучами. Надеюсь, Матильда обрела достойное обрамление…
Со стороны мои передвижения наверняка казались хаотичными, но таковыми не были: я обследовал по строго выработанному плану, основанному на схеме города. Схему перед отбытием в Траттен я изучил от и до, стоило закрыть глаза, и она сразу вставала перед ними, четкая и стройная. Город будет изучен весь. Не факт, конечно, что что-то найду. Лангеберг утверждал, что ничего определенного, одни лишь странные слухи, а слухи могут запуститься на пустом месте. Или не совсем на пустом – был бы я нарушителем, постарался бы перевести внимание подальше оттуда, где все происходит на самом деле.
Городок оказался на редкость мирный и уютный. Очень много зелени, вазонов с цветами, выделявшихся яркими пятнами на фоне стен, и просто море роз разных цветов и размеров. Розами я никогда не увлекался, привлечь они меня не могли никоим образом, но не привлекало и другое – ничего странного и отличающегося от работы обычных бытовых артефактов пока не обнаружилось. Я остановился и огляделся с ленивым прищуром. Чем ближе к окраине, тем меньше фонящих источников. Пожалуй, дальше смысла идти нет. Я повернул налево и почти сразу неожиданно столкнулся с Бруном, с которым уже довелось послужить. И довольно весело послужить…
– Штаден? – радостно пробасил он и стукнул меня по плечу. – Глазам не верю. Как тебя в нашу глухомань занесло?
Из проулка, откуда он вывернул, слышался шум и топот, но Брун ничуть не волновался, быстро застегнул китель и сделал вид, что стоит здесь со мной уже полчаса, не меньше. Я не успел ничего ответить, как из-за поворота выскочили два очень злых инора и почти в нас впечатались, затормозив в самый последний момент. Я высокомерно приподнял бровь и вопросительно посмотрел на этих недружелюбных штатских.
– Иноры военные, – просительно пропыхтел старший, – вы здесь давно стоите?
– Не слишком, – холодно процедил я.
– Здесь никто не пробегал?
– Только вы, – любезно ответил Брун и даже повернулся к ним. – При нас только вы пробегали.
Иноры подозрительно на него уставились. Еще бы: у моего приятеля очень выразительный и запоминающийся голос, один раз услышишь – не забудешь, даже если слышал сплошные междометия, что наверняка и было. Но с двумя военными штатские связываться не рискнули, побросали неприязненные взгляды, попыхтели немного и ушли. И то сказать, если видели Бруна только со спины, похожий голос – шаткое основание для обвинений.
– А я думал, чего это полковник Циммерман нудит про детей гарнизона, – заметил я. – А это он на тебя намекал.
– Какие дети? – ничуть не смутился Брун. – Я что? Так только, немного развлекаю скучающих дам. И сам развлекаюсь. Тоска здесь зеленая. А Циммерман со своей моралью надоел уже, право слово. За собой бы следил, если уж так радеет за нравственность. Уверен, что никто не знает про его роман с певичкой? Зря.
– Певичка? Здесь есть театр?
На схеме театров точно нет. Или она устаревшая, или совсем не точная. Или певичка залетная…
– У герцога, – пояснил Брун, – любительский, конечно, но пару профессионалов он оплачивает. Так-то сюда мало кто поедет. Но герцогиня, – тут он еле заметно поморщился, – ценительница прекрасного, и герцог ей потакает.
