скачать книгу бесплатно
Гарри очень обрадовался.
– Спасибо! Спасибо огромное! – воскликнул он и пожал мне руку.
– Не видели там внизу красивую молоденькую девушку? – спросил я, имея в виду Хелен Шоу.
– Не заметил, – ответил Гарри.
Хелен действительно пришла на пробы – и разбила сердце нам с Дорис. Мы сперва решили, что в «Клубе парика и маски Северного Кроуфорда» наконец появилась по-настоящему красивая и молодая актриса: вместо юных девушек нам, как правило, приходилось всучивать зрителю потрепанных жизнью сорокалетних дам.
Но в Хелен Шоу не оказалось ни грамма актерского дара. Какую бы сцену ей ни давали, она оставалась той же очаровательной девушкой с заранее заготовленной улыбкой для недовольных клиентов.
Дорис попыталась ее вразумить, объяснить, что Стелла – очень страстная девушка и полюбила неандертальца потому, что ей был нужен только неандерталец. Но Хелен снова и снова читала строчки с прежним выражением – то есть без него. Мне показалось, что даже извержение вулкана не заставит ее вскрикнуть «о!».
– Голубушка, – наконец не выдержала Дорис, – я хочу задать вам личный вопрос.
– Давайте, – кивнула Хелен.
– Вы когда-нибудь влюблялись? Ну хоть раз в жизни? Я спрашиваю, потому что воспоминания о прежней любви помогли бы вам вжиться в роль.
Хелен глубоко задумалась и нахмурила лоб.
– Видите ли, я постоянно живу в разъездах, – наконец заговорила она. – Почти все мужчины, которых я встречаю по работе, женаты, а неженатых я встретить не успеваю, потому что нигде надолго не задерживаюсь.
– Ну а школа как же? Первая любовь, все эти девчачьи слезы и переживания?..
Хелен снова глубоко задумалась.
– В школе я тоже постоянно переезжала. Отец работал на стройке, и его то и дело направляли на новые объекты. Я не успевала привязаться к людям: только поздороваешься, как уже пора прощаться.
– Гм, – сказала Дорис.
– А знаменитости считаются? – спросила Хелен. – Ну, то есть в жизни-то я ни с кем не знакома, но мне нравятся некоторые актеры.
Дорис взглянула на меня и закатила глаза.
– Ну, в каком-то роде это тоже любовь…
Хелен немного взбодрилась.
– На некоторые фильмы я ходила много-много раз! – сказала она. – А иногда даже воображала, что вышла замуж за какого-нибудь знаменитого актера. Это ведь были единственные люди, которые сопровождали нас всюду, куда бы мы ни поехали.
– Гм-гм, – сказала Дорис.
– Что ж, спасибо вам большое, мисс Шоу, – сказал я. – Спускайтесь на первый этаж к остальным, мы вас вызовем.
Мы стали искать новую Стеллу. И никого не нашли: ни одна мало-мальски свежая девица на пробы не пришла.
– Зато Бланш хоть отбавляй, – сказал я, имея в виду увядших красавиц, которые могли бы сыграть роль увядшей Стеллиной сестры. – Наверно, такова жизнь: двадцать Бланш на одну Стеллу.
– А стоит отыскать такую Стеллу, – добавила Дорис, – как выясняется, что она ничего не знает о любви.
Тогда мы с Дорис придумали хитрость: позвать Гарри Нэша, чтобы разыграл какую-нибудь сцену вместе с Хелен.
– Может, это хоть немножко ее растормошит, – сказал я.
– Было бы что тормошить! – проворчала Дорис.
Мы снова позвали наверх Стеллу и попросили найти Гарри. Он никогда не сидел на пробах вместе с остальными – да и на репетициях тоже. Когда ему не нужно было играть, он тут же прятался в каком-нибудь укромном уголке, подальше от чужих глаз. На пробах Гарри обычно уходил в справочный зал и коротал время, разглядывая флаги разных стран на стеллаже со словарями.
Хелен поднялась к нам, и мы с большим прискорбием увидели, что у нее заплаканное лицо.
– Ах, голубушка! – запричитала Дорис. – Да что же… что с вами стряслось?
– Я ужасно читала, так ведь? – спросила Хелен, повесив голову.
Дорис произнесла ту единственную фразу, какую можно сказать в любительском драмкружке плачущей актрисе:
– Да будет вам, вы прекрасно играли!
– Нет, я ходячий ледник и знаю это, – возразила Хелен.
– Вот еще глупости! Глядя на вас, никто так не скажет.
– Когда узнает получше – скажет. Именно так говорят все, с кем я знакомлюсь. – Хелен расплакалась еще горше. – Но я не нарочно такая! Просто по-другому не получается, когда вся жизнь в разъездах… Только и влюбляюсь, что в кинозвезд! А когда встречаю кого-то в настоящей жизни, меня будто сажают в большую стеклянную бутыль и я даже потрогать никого не могу, как бы ни старалась. – Хелен пощупала руками воздух, словно трогая стенки бутылки. – Вот вы спросили, влюблялась ли я в кого-нибудь. Нет, но очень хочу! Я знаю, о чем эта пьеса, знаю, какие чувства должна испытывать Стелла и почему. Я… я… я…
Новый приступ плача не дал ей договорить.
– Что, голубушка? – осторожно спросила Дорис.
– Я… – Хелен снова пощупала воображаемые стеклянные стенки. – Я просто не знаю, с чего начать!
С лестницы донеслись тяжелые шаги: как будто по ступеням поднимался водолаз в свинцовых башмаках. То был Гарри Нэш, перевоплотившийся в Марлона Брандо. Едва не волоча кулаками по полу, он вломился в аудиторию и, завидев плачущую женщину, ухмыльнулся – до такой степени он вошел в образ.
– Гарри, – сказал я, – познакомься, это Хелен Шоу. Хелен, это Гарри Нэш. Если вы получите роль Стеллы, на сцене он будет вашим мужем.
Гарри даже не протянул руки новой знакомой: вместо этого он сунул оба кулака в карманы, подался назад и с ног до головы окинул Хелен раздевающим взглядом. Та вмиг прекратила плакать.
– Гарри, мне бы хотелось взглянуть, как вы ссоритесь, а потом миритесь, – сказал я.
– Не вопрос, – ответил он, не сводя глаз с Хелен. Эти глаза сжигали одежду быстрее, чем она успевала надеть новую. – Если Стелл в игре, я тоже.
– Простите? – Щеки Хелен стали цвета клюквенного сока.
– Стелл… Ну, Стелла, – это ты. Моя жена.
Я вручил обоим сценарии. Гарри выхватил свой, даже не сказав «спасибо», а Хелен едва сумела протянуть руку – мне пришлось самому сжать ее пальцы, которые отчего-то отказались ее слушаться.
– Мне бы что-нибудь тяжелое, – проговорил Гарри.
– Зачем? – не понял я.
– Ну, по сценарию я должен швырнуть в окно радио, – пояснил Гарри. – А мне что швырнуть?
Я дал ему пресс-папье вместо радио и пошире отворил окно. Хелен Шоу побелела от ужаса.
– С какого места начинать? – спросил Гарри, поводя плечами, как боксер перед боем.
– Давай начнем за несколько реплик до того, как ты выбросишь радио, – предложил я.
– О’кей, о’кей, – ответил Гарри, все разминаясь и разминаясь. Он пробежал глазами по ремаркам. – Так-так… Значит, сперва я вышвырну радио, потом она спрыгнет со сцены, а я ее догоню и вдарю хорошенько.
– Все верно.
– О’кей, детка, – сказал Гарри, исподлобья глядя на Хелен. Похоже, нам с Дорис предстояло увидеть сцену почище знаменитой гонки на колесницах из «Бен Гура». – На старт, внимание… Марш, детка!
Когда эпизод подошел к концу, Хелен Шоу вся взмокла, точно подносчик кирпичей на стройке, и едва стояла на ногах. Она рухнула на стул и свесила голову набок, не в силах даже прикрыть рот. От бутылки не осталось и следа. Стеклянные стенки, не дававшие ей раскисать, рухнули. Воображаемая бутылка исчезла.
– Я получил роль или нет?! – рявкнул Гарри.
– Безусловно, – ответил я.
– Вот так бы сразу! – воскликнул он. – Ну, тогда я отчаливаю… До скорого, Стелла, – бросил он Хелен и вышел, бахнув дверью.
– Хелен? Мисс Шоу? – позвал я.
– Мф? – откликнулась она.
– Роль Стеллы – ваша. Вы прирожденная актриса!
– Да вы что? – не поверила она.
– Я и не подозревала, что в вас столько огня, голубушка! – сказала ей Дорис.
– Огня?.. – Хелен словно не могла сообразить, стоит она на ногах или сидит на коне.
– Прямо-таки фейерверки! Шутихи! Бенгальские свечи! – продолжала Дорис.
– Мф, – сказала Хелен. И умолкла. Вид у нее был такой, будто она собралась всю жизнь просидеть на стуле с открытым ртом.
– Стелла, – позвал я.
– А?
– Вы можете идти, я разрешаю.
Итак, мы начали репетировать: четыре раза в неделю на сцене актового зала районной школы. Гарри и Хелен задали постановке такой темп, что уже на вторую или третью репетицию мы все едва не спятили от волнения и усталости. Обычно постановщик умоляет актеров учить роли, но мне не пришлось этого делать. Гарри и Хелен так слаженно работали, что все остальные считали своим долгом и честью не отставать от них.
Мне невероятно везло – или по крайней мере я так думал. Актеры так пылали на сцене, что после очередной любовной сцены мне пришлось немного осадить Гарри и Хелен:
– Ребята, приберегите немного пороху для премьеры, ладно? Вы же сгорите дотла!
Я это сказал на четвертой или пятой репетиции, а рядом со мной сидела Лидия Миллер, которая играла Бланш, увядшую полубезумную сестру Стеллы. В настоящей жизни она была женой Верна Миллера, хозяина скобяной лавки и начальника Гарри.
– Лидия, – спросил ее я, – ну что, удалась нам постановка или нет?
– Удалась, еще как, – с укором ответила она, будто я совершил ужасное преступление. – Можете собой гордиться.
– В каком смысле?
Не успела Лидия ответить, как со сцены раздался вопль Гарри: не пора ли по домам? Я кивнул, и Гарри, все еще в образе Марлона Брандо, ушел, раскидывая мебель и хлопая дверями. Хелен по-прежнему сидела на диване с тем же опешившим видом, что и после проб. Ее выжали как лимон.
Я снова повернулся к Лидии.
– Знаете, до сих пор я считал, что у меня есть все поводы для гордости. Я что-то упустил?
– Вы в курсе, что эта девочка влюблена в Гарри? – задала Лидия встречный вопрос.
– По сценарию?
– По какому еще сценарию? Репетиция закончилась, а вы посмотрите на нее! – Она грустно хохотнула. – В этом спектакле заправляете отнюдь не вы.
– А кто же?
– Матушка Природа, и нынче от нее добра не жди. Бедняжка, что с ней будет, когда она увидит истинный характер Гарри? Верней, его полное отсутствие?
Я тоже обеспокоился, но предпринимать ничего не стал, поскольку не хотел лезть в чужие дела. Вскоре Лидия сама попыталась предотвратить катастрофу, но ничего не добилась.
– Знаете, милочка, – сказала она Хелен, – я ведь однажды играла Энн Ратлидж, а Гарри был Авраамом Линкольном.
Хелен захлопала в ладоши:
– Какое это, верно, было блаженство!
– В каком-то смысле да, – кивнула Лидия. – Иногда я настолько входила во вкус, что влюблялась в Гарри всей душой, как Энн в Линкольна. Мне приходилось каждую минуту возвращаться на землю и напоминать себе, что Гарри никогда не отменит рабства, что он всего лишь продавец в скобяной лавке моего мужа.
– О, что вы, он потрясающий! Я еще никогда не встречала таких мужчин!
– Однако в первую очередь вы должны помнить о том, что случится с Гарри после последнего спектакля.
– Простите? – не поняла Хелен.
– Как только занавес опустится, все замечательные качества Гарри исчезнут без следа.
– Не верю, – ответила Хелен.
– Что ж, в это действительно сложно поверить, – признала Лидия.
Тут Хелен немного разозлилась:
