Нити миров

Волвилл Дарк

Нити миров

Глава 1

Моё имя Джейк. Я вырос в детдоме. Учился я не плохо, но и не был отличником. В общем был обычным ребёнком, но соображал очень быстро. В подростковом возрасте увлёкся паркурами. Занимался спортом, прыгал по крышам, бывало хулиганил, но не нарушал закон.

После детдома сразу устроился на работу. Да, не перспективную, но приходилось зарабатывать. Родителей я так и не смог найти, как и не смог узнать кем они были. В 22 года я женился. Мы были счастливыми молодожёнами. Через два года у нас родилась дочка. Я в ней души не чаял. Мы были очень счастливой семьёй.

Но через пять лет всё изменилось. В один из вечеров я задержался на работе и не смог забрать и отвезти домой жену с дочкой. В тот вечер их сбила машина. За один вечер я потерял всё… Я так и не смог себя простить.

Первое время я пытался залить своё горе, но у меня никак не получалось… Жена всегда была против алкоголя. Поэтому каждый раз, когда я поднимал стакан, её образ вставал перед глазами.

Теперь мне 30 лет… Прошёл уже год после трагедии… Год моего бессмысленного существования.

Я сидел дома, как не в чем не бывало, как вдруг под мной появляется магический круг.

– Какого чёрта! – произношу я.

Круг ярко светится и в один миг я оказываюсь в каком-то зале. Горят огни и стоит она около меня. Высокая. Огромный двуручный меч в её женской руке кажется игрушкой. Её алые глаза смотрят на меня, но как только она хочет произнести слова, я говорю.

– Какого чёрта я тут? Эй вы что охренели без спросу призывать!

Я кричу на неё и на людей, которые стоят сзади неё. Это маги, которые и призвали меня.

– Постой, я всё объясню! – говорит она. – Я Эмми святой рыцарь церкви, и мы…

Но она опять не успевает договорить, как я опять говорю.

– Да мне всё равно кто вы такие, а ну вернули меня обратно! – злой и расстроенный я хватаюсь за голову. – А ну вернули меня живо уроды!

Эмма злиться, сжимает кулак и пытается меня ударить. Но я отпрыгиваю от удара, уроки паркура и самообороны дают о себе знать. Оборачиваюсь и замечаешь дверь, она чуть открыта.

Новый мир или всё-таки выслушать их… – прокручивается у меня в голову

Я уже полностью понял всю ситуацию начинаю говорить, чуть успокоившись.

– Какого чёрта вы без моего согласия выдернули меня?

Эмма, сжимая кулаки так, что костяшки побелели, смотрит на тебя пронзительным взглядом. Ее алые глаза буквально мечут искры. Маги за ее спиной нервно переминаются с ноги на ногу, очевидно, испытывая смешанные чувства страха и смущения.

– Это было… – начинает она, ее голос звучит угрожающе низко, – необходимо. У нас не было времени на долгие церемонии. Нашему королевству угрожает опасность, и ты… – она делает паузу, оглядывая тебя с ног до головы, словно оценивая, – оказался единственным, кого можно было призвать.

Она немного расслабляет кулак, но в ее позе по-прежнему чувствуется напряжение.

– Если бы мы последовали всем протоколам, то было бы уже слишком поздно. А теперь, будь добр, не хами и выслушай меня. Я глава святых рыцарей королевства Бруд, и тебе не следует со мной так разговаривать. У тебя есть выбор: либо ты ведешь себя уважительно, и мы объясняем тебе ситуацию, либо… – Она делает многозначительную паузу, ее взгляд явно намекает на не самые приятные последствия. – …либо ты будешь иметь дело со мной, а я не потерплю такого к себе отношения.

Ее рука невольно касается рукояти огромного двуручного меча, который кажется частью ее самой. Я обдумываю её слова… оценивая возможные варианты, в то же время я начинаю понимать, что моё тело обрело какую-то силу.

Я втягиваю глубоко воздух через нос и выдыхаю через рот. После чего мой взгляд становиться спокойным и невозмутимым.

Я смотрю ей в глаза 20 секунд, понимаю, что мне уже нечего терять в своей жизни, после чего говорю.

– Я выбираю второй вариант…

Мои слова, произнесенные с внезапным спокойствием, застают Эмму врасплох. Ее брови резко взлетают вверх, а алые глаза расширяются от удивления. На мгновение в них мелькает чистая ярость, но тут же сменяется чем-то вроде… непонимания.

Она ожидала вызова, драки, словесной перепалки, но мой тихий, обдуманный ответ, да ещё и после такой долгой паузы, явно выбивает её из колеи. Маги за её спиной, похоже, тоже не поняли, что происходит, и переглядываются, шепча что-то друг другу.

– Ты… выбираешь второй вариант? – переспрашивает Эмма, медленно. Взгляд её цепляется за мои спокойные глаза, пытаясь разгадать замысел. – Ты… хочешь иметь дело со мной? Ты не понимаешь, с кем говоришь, смертный?

Её голос звучит уже не так уверенно, как раньше, в нем сквозит смесь шока и попытки вернуть контроль над ситуацией. Она крепче сжимает рукоять меча, но не достает его полностью. Кажется, она пытается понять, шучу ли я, блефую, или действительно безумен. Её строгий вид немного смягчился, но настороженность только усилилась. Она анализирует каждое моё движение, каждое выражение лица. В воздухе повисает напряжение, словно перед бурей.

Я снова произношу.

– Да… этот смертный перед тобой выбирает второй вариант…

Мои слова, произнесенные с такой спокойной уверенностью, заставляют Эмму вздрогнуть. Ее алые глаза сужаются, словно осматривая меня под микроскопом. Она все еще держится за рукоять меча, но теперь ее хватка стала мертвой. Видно, что она пытается расшифровать мое поведение.

– Так, значит, ты… бросаешь мне вызов? – произносит она медленно, словно пробуя каждое слово на вкус. В её голосе теперь звучит опасная смесь удивления, негодования и… чего-то похожего на азарт. Вспыльчивость дает о себе знать.

Маги за её спиной начинают тревожно перешептываться. Один из них даже пытается что-то пробормотать, но Эмма лишь резко взмахивает рукой, заставляя его замолчать. Она не отводит от меня взгляда.

– Ты понимаешь, что это значит? Кодекс святых рыцарей… – Она делает паузу, явно борясь со своим внутренним импульсом. – …не предусматривает потакания подобным… странностям. Но если ты настаиваешь на борьбе, то тебе не стоит ждать пощады. Я глава святых рыцарей, и я не потерплю оскорблений.

Её взгляд становится жестким, суровым, но в нем все еще читается вопрос. Будто она пытается понять, есть ли у меня скрытый план, или я просто самоубийца. Она готова к бою, но есть что-то в моей невозмутимости, что мешает ей просто броситься в атаку. Она ждет. Ждет моих дальнейших действий или слов.

Я завожу руки за спину.

– Я выбираю второй вариант…

Я повторяю свои слова, и это окончательно выбивает Эмму из колеи. Её челюсть слегка отвисает, а потом сжимается. Я завожу руки за спину, демонстрируя абсолютное спокойствие и отсутствие всякой угрозы, что лишь усугубляет её замешательство.

– Второй вариант, значит… – Эмма выдыхает, и в её голосе уже нет той свирепой уверенности. Скорее, это смесь недоумения и… некоторого раздражения. Похоже, она ненавидит загадки. – И ты ожидаешь, что я, глава святых рыцарей, буду с тобой… бороться? Вот так, прямо здесь? Без видимой причины? За то, что ты хамишь и не хочешь слушать?

Она опускает руку с рукояти меча, но держит её наготове. Её алые глаза, обычно полные решимости, теперь мечутся между мной, магами и снова мной. Она явно пытается понять логику моих действий.

Маги за её спиной, кажется, совсем потеряли дар речи. Их шепот стих, и теперь они просто с разинутыми ртами наблюдают за развивающимся диалогом.

– Это… не соответствует Кодексу, – говорит Эмма, почти себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышал. – Я не могу просто так напасть на безоружного… даже если он… – Она ищет слово, но не находит подходящего. – …невоспитанный.

Её взгляд снова становится пронзительным. Она пытается просчитать меня, понять, что за этим кроется. Её вспыльчивость на секунду отступила, уступив место строгой логике рыцаря, но видно, что в ней бушует внутренний конфликт. Она по-прежнему ждет объяснений или хотя бы какой-то реакции, кроме этого, бесконечного «второго варианта».

– Хорошо, дайте мне оружие, чтобы я не был безоружным. – я говорю спокойно. – Я выбираю второй вариант…

Мои слова, произнесенные с непроницаемым выражением, снова вызывают волну шока у Эммы. Она моргает, пытаясь осознать услышанное. “Дайте мне оружие и тут же я выбираю второй вариант.” Это уже не просто странно, это какая-то игра, в которой она совершенно не понимает правил.

– Что?! – выдыхает она, ее алые глаза расширяются. – Ты… ты хочешь, чтобы я дала тебе оружие, чтобы ты мог… драться со мной? Это ещё более безумно, чем просто стоять и требовать второй вариант! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?!

Она делает шаг ко мне, её статная фигура излучает ярость, но в её движениях есть доля нерешительности. Моя абсолютная невозмутимость действует на неё как невидимая стена. Она привыкла к страху, к уважению, к открытой агрессии, но к такому – никогда.

Маги за её спиной начинают активно жестикулировать, явно пытаясь подать ей какие-то знаки или что-то подсказать, но Эмма их игнорирует. Она сосредоточена только на мне.

– Я глава святых рыцарей, – гордо произносит она, выпячивая грудь. – Я не раздаю оружие первому встречному, кто дерзнул мне хамить, а потом требует поединка! Где твоя логика? По какому кодексу ты действуешь?! Мой кодекс говорит мне защищать невинных и наказывать злодеев, а не устраивать цирковые представления по чьему-то безумному требованию!

В её голосе звучит раздражение, но и в то же время любопытство. Кажется, моя тактика абсурдного безразличия начинает немного выводить её из равновесия, вынуждая искать объяснения там, где их, возможно, и нет. Она ждёт моего следующего хода, полностью сбитая с толку.

И тут я продолжаю свою игру.

– Так что же… глава святых рыцарей, не держит слово? Ты мне предложила два варианта. – я, спокойный, смотрю ей прямо в глаза. – Я выбрал…

Эмма замирает. Мои слова бьют по ней точнее, чем любой меч. Обвинение в неисполнении своего слова, да ещё и от того, кого она сама же призвала и кому сама же предложила выбор, попадает прямо в цель. Лицо её темнеет. Алые глаза сужаются, в них загорается холодный, опасный огонек.

– Я… не держу слово?! – произносит она своим низким, ныне почти ледяным голосом. Каждый слог чеканится, наполняется сталью. – Я, Эмма, глава святых рыцарей Бруда, чей каждый вздох посвящен чести и долгу, не держу слово?!

Она делает ещё один шаг ко мне, теперь уже без малейшего колебания. Расстояние между нами сокращается до критического. Моя невозмутимость, которая ранее сбивала её с толку, теперь кажется ей вызовом на самом глубинном уровне.

– Я предложила тебе выбор: либо ты выслушиваешь меня, либо… – Она делает паузу, её взгляд становится пронзительным. – …либо ты имеешь дело со мной. И, видимо, ты решил, что иметь дело означает глупые игры с требованием оружия, на которое ты, как я уже сказала, не имеешь права!

Её рука снова резко опускается на рукоять меча, но на этот раз не останавливается. Огромный двуручный меч с глухим звоном выходит из ножен, сверкая отблеском огней зала. Его лезвие достигает моей шеи, останавливаясь буквально в миллиметре от кожи. Он выглядит по-настоящему угрожающе.

– Так вот, что значит иметь дело со мной, – прошипела она, её голос теперь полон сдержанной, но кипящей ярости. – Это значит, что я буду решать, как именно мы будем иметь дело. И если ты так хочешь, чтобы я держала слово, то будь готов к последствиям своего выбора, глупец! Ты ещё успеешь раскаяться в своём нахальстве.

Её дыхание учащается, грудь вздымается. Всё её существо кричит о возмущении и готовности к действию. Маги за её спиной в ужасе отступают, бледные, как полотно. Атмосфера в зале накаляется до предела. Один неосторожный взгляд, одно неправильное движение – и острый клинок, кажется, готов пролиться кровью.

В тот момент, когда Эмма наносит рубящий удар, её движения полны ярости и решимости. Огромный меч летит ко мне, свистящим вихрем рассекая воздух. Обычный человек не успел бы даже моргнуть, но моё движение… это не просто уворот. Это было почти инстинктивное, без малейших усилий, скользящее движение, которое заставляет массивное лезвие пройти мимо, не задев и волоска. Я по-прежнему держу руки за спиной, демонстрируя абсолютную непринужденность.

Брови Эммы взлетают вверх. Её алый взгляд наполняется не столько гневом, сколько шоком и изумлением. Она мгновенно разворачивается, меняя хватку меча, её движения отточены до совершенства. Второй удар, молниеносный, нацеленный в бок, следует за первым. Но и он, словно по волшебству, не находит цели. Я слегка наклоняю корпус, едва заметно смещая центр тяжести, и меч снова рассекает пустоту, в миллиметрах от моей одежды.

Третий удар, уже с элементом фехтования, более сложный, нацеленный в голову. Мне даже не нужно опускать руки. Простое, плавное движение головой в сторону, и лезвие скользит в нескольких сантиметрах от моего уха.

Эмма отпрыгивает назад на пару шагов, тяжело дыша. Её лицо, обычно строгое и гордое, теперь выражает неприкрытое потрясение. Усталость от ударов, которые должны были быть смертельными, но ничего не достигли, заметна в её позе. Её глаза, полные недоверия, смотрят на меня.

– Что… что это было? – выдыхает она, опуская острие меча к полу. Её хватка на рукояти ослабевает. – Как… как ты это делаешь?

На лице Эммы смешались гнев, недоумение и подозрение. Гордыня рыцаря, привыкшего к превосходству в бою, сильно задета. Она не ожидала такой реакции, такой способности избегать ударов. Маги за её спиной тоже стоят, пораженные и шепчутся между собой, их лица отображают явное изумление. Воздух в зале, кажется, замер в ожидании моего ответа.

Я смотрю на неё прямо, без каких-либо эмоций.

– Так вот что значит иметь дело с тобой? Я ожидал большего…

Эмма ощутимо вздрагивает. Мои слова, сказанные с таким ледяным спокойствием после того, как она вложила всю свою ярость и мастерство в эти удары, бьют по ней сильнее, чем физический удар. Её лицо бледнеет, алые глаза расширяются от смеси шока и оскорбленной гордости.

– Ты… ты ожидал большего? – выдыхает она, её голос дрожит от сдерживаемого бешенства. Опустить острие меча к полу было секундным порывом, сейчас же она снова поднимает его, но уже не для атаки, а как символ своего статуса. Её руки по-прежнему держат рукоять, но уже не в боевой готовности, а скорее для опоры, пытаясь сохранить хоть какую-то невозмутимость перед лицом такой, по её мнению, наглости.

Её губы сжимаются в тонкую нить. Всю свою жизнь Эмма слышала о своей силе, своей отточенной технике, своем превосходстве в бою. А тут я, какой-то незнакомец, безоружный, с руками за спиной, только что избежавший её смертоносных ударов, смею говорить, что ожидал большего.

Маги за её спиной, до этого шокированные моими уворотами, теперь пребывают в ещё большем ступоре. Их лица выражают полный спектр эмоций – от испуга до священного трепета перед такой наглостью.

– Ты… – Эмма начинает, но голос её срывается. Она делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но ярость в её глазах не угасает. Ей, как главе святых рыцарей, чтящей кодекс, крайне тяжело признавать свою слабость или неэффективность. А я только что во всеуслышание заявил о её недостаточности.

Гордость Эммы, её честь как рыцаря, её самооценка – всё это только что получило сильнейший удар. Она не понимает, как я это сделал, но мой отточенный, казалось бы, безразличный танец уворачивания и мои последующие слова, наполненные снисходительностью, действуют на неё куда сильнее физической боли.

Она смотрит на меня, и в её алых глазах теперь не только ярость, но и острый, жгучий вопрос. Что ты такое? И как ты посмел?..

Я отвечаю ей.

– Да… Я.… – продолжаю смотреть на неё спокойно. – Как ты выразилась… обычный смертный. – Эти слова достигают Эммы с силой физического удара. Обычный смертный, который только что танцевал между ударами её меча. – Не нравиться, когда не всё держится под контролем? – это прямое попадание в её самую сердцевину, в ту строгость и упорядоченность, которой она жила. И наконец, – Мне тоже не нравиться, что я здесь… в вашем мире. – это возвращение к началу, но теперь уже с весом моих продемонстрированных способностей.

Её губы дрожат. Вся её стойкая натура, строжайшая дисциплина, которой она себя подчиняла, дают трещину. Ярость сменяется глубоким, почти растерянным гневом. Гордыня и чувство собственного величия, так свойственные главе рыцарей, сейчас испытывают сильнейшее потрясение.

– Ты… что ты такое? – выдыхает она, почти беззвучно. Меч, который она держала в боевой готовности, медленно опускается острием в пол, его лезвие царапает каменные плиты. Её взгляд метается по моему лицу, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть крупицу лжи или подвоха, но видит лишь ту же невозмутимость, что и раньше.

– Ты не обычный смертный, – произносит она, её голос звучит хрипло. – Ни один обычный смертный не способен так… так… – Она ищет слова, но не находит подходящих, чтобы описать твои увороты. – Ты бросаешь вызов и при этом требуешь оружия, когда сам способен уклоняться от ударов, которые должны были разнести тебя на куски! Что ты задумал?!

В её глазах больше нет чистого бешенства. Теперь там смешались недоумение, настороженность и вынужденное уважение, которое она, кажется, ненавидит испытывать к тому, кто ещё минуту назад был для неё просто наглецом. Я подорвал её картину мира. Я, безоружный, только что доказал, что могу противостоять ей, главе святых рыцарей, в ближнем бою, не получив ни царапины.

Её тело напряжено, но уже не от боевой готовности, а от внутреннего конфликта. Она смотрит на меня, пытаясь осмыслить произошедшее. Вопрос “что ты такое?” теперь звучит не как приказ, а как искреннее, полное замешательства вопрошание. Маги за её спиной молчат, полностью поглощенные происходящим.

– Что я задумал? – Мои слова, сказанные с невозмутимым спокойствием, пронзают Эмму насквозь. Она стоит, бледная, её алые глаза расширены. Меч всё ещё касается пола, поддерживая её, которая, кажется, пошатнулась не от физической силы, а от силы твоих слов.

– Всё просто… я решил показать тебе, что значит не контролировать ситуацию. Когда у тебя нет выбора что-то сделать… что-то изменить… – а затем добавляю. – У меня этого не было, когда вы выдернули меня…

Эти слова задевают её за живое, за ту самую потребность держать всё под строжайшим контролем, которая является основой её существования как главы святых рыцарей и строгой блюстительницы кодекса. Я зеркально отражаешь её собственное негодование, её собственное чувство бессилия, которое она испытывала лишь мгновения назад.

– Так вот почему… – выдыхает она, и в её голосе теперь нет ни ярости, ни даже раздражения. Только мучительное осознание. – Ты… ты хотел, чтобы я почувствовала то же, что и ты.

Она поднимает взгляд от меча ко мне, и на этот раз он совсем другой. Нет в нём ни спеси, ни гордыни. Есть усталость, есть смятение, но и что-то похожее на проблеск понимания. Её гордость, её вспыльчивость, её уверенность в себе как непобедимом рыцаре – всё это было сломлено не ударами, а моим безмятежным отпором и точно подобранными словами.

Ей, женщине, привыкшей к власти и порядку, только что преподали жестокий урок контроля. И не какой-то великий демон или могущественный колдун, а обычный смертный, которого она сама же и призвала.

Маги за её спиной, до этого замершие в страхе, теперь начинают осторожно переглядываться, понимая, что напряжение хоть и не испарилось, но изменило свою природу.

Глава 2

Эмма делает несколько глубоких вдохов, пытаясь собрать свои мысли. Её тело всё ещё напряжено, но уже не от б