скачать книгу бесплатно
А теперь начинается новая жизнь. Я смотрю в отражение зеркала. Какая тонкая ирония, Даневич заставил меня надеть то платье, которое покупал еще, когда мы были вместе. Подчёркивая, что хранил его все это время, не сомневаясь в моем возвращении. Я невеста, будучи формально уже женой. Скрипнула дверь, и на пороге появилась мама. Присутствие единственного близкого человека не облегчало этого дня. Скорее это была еще одна ирония. Ее неведение и искренняя радость за дочь, наверное, нравилась Валентину. Придавая будущему «празднику» привкус настоящего семейного торжества.
–Тамарочка, ты прекрасна. – Несмотря на улыбку, в ее тоне были слышны слезы.
Она растрогана. Вероятно, видеть свою дочь в такой шикарной обстановке любой матери приятно. Еще бы, на мне дизайнерское платье, белоснежная фата покрывает облаком волосы, собранные в замысловатую причёску. Ее мне сооружали не менее двух часов. На шее колье из белого золота и в тон ему массивные серьги с янтарём. Как утверждал Даневич, даря их – они будут в тон твоих глаз.
А я представляла в ту секунду картину Пукирева «Неравный брак». Будучи еще в колледже нам, студентам, преподаватель истории искусств читал по ней лекцию. Ходили слухи о том, что художник изобразил на картине собственную драму – якобы его любимую девушку насильно выдали замуж за богатого. Самое интересное началось после того, как картину представили на Московской выставке: говорят, престарелые женихи, увидев ее, один за другим стали отказываться от женитьбы на молодых невестах. Тогдашние газеты писали: магическое воздействие картины на женихов в летах: теряют сознание, а то и вовсе отказываются от намерений жениться…
Вот бы проверить эти слухи и показать ее Валентину. Я широко улыбнулась, мои мысли были сейчас сумасшедшими, и я сама была на грани сумасшествия.
–Мам у тебя нет никакого успокоительного? –Очень волнуюсь.
А на самом деле переживаю что сойду с ума от этого фарса. Этой лжи, выставленной на показ для важных гостей. Общество потребителей, владельцев жизни должно узреть победу Даневича, его триумф. Шикарная свадьба, молодая невеста, в драгоценностях и платье по последней моде. Празднование планируется роскошным и будет длиться два дня. Сначала в ресторане гуляние, а потом закрытая вечеринка для своих, на территории отеля. После, мы вылетаем в Париж в свадебное путешествие, на целых пять дней.
Мама протягивает заранее заготовленные таблетки.
– Конечно ты волнуешься такое событие.
Ее слова вызывают улыбку. «Волнуюсь» это не то слово, которым стоит описывать мое состояние. Делаю глоток и запиваю белую капсулу успокоительного.
– Я тоже волнуюсь, такая свадьба, такие люди, – она хлопотала возле белоснежной юбки.
– Обычные люди, просто большая гулянка с поводом.
В этой ситуации я даже пыталась шутить.
Мама выглядела не самым лучшим образом. Нет, одета красиво, элегантно. Кофейный костюм, светлая блуза, в тон им туфли. Эти вещи мой ей подарок. Я заметила, что мама была нетрезва. Совсем чу чуть, но я научилась определять ее состояние по малейшему признаку. Не собиралась ее корить за это, не сейчас. Кто-то пьёт, а кто-то как я, предаёт любовь, клятвы данные однажды
… Тома, не уходи, не отворачивайся от меня. –Я не выживу без тебя…
… Не уйду, Сережа. Я люблю тебя…
– Я понимаю, что сейчас этот вопрос не к месту… Мама вздохнула. –Но, ты и вправду любишь его? –Или это из-за его денег?
Она запнулась, и продолжила, ловя ладонями мою руку.
–Ты изменилась Тома, я слишком многого тебе не дала. –У меня сейчас такое ощущение, что ты …
Господи, только не сейчас. Она решила задать мне этот вопрос за десять минут до выхода к гостям. Почему люди так жестоки? Разыгрывают участие, в те моменты, когда все уже неисправимо. Мы официально расписаны, никакой даже иллюзии выбора у меня нет. Мои документы у Даневича, паспорт, свидетельство. Единственный человек, который мог разрешить ситуацию полуживой, избитый, надеюсь рядом с отцом. Я искренне верю, в то, что моя жертва не напрасна. И поможет любимому.
–Мама, сегодня все хорошо.
Я взглянула в ее лицо и вытерла влажную дорожку на морщинистой щеке. Она не должна, что то знать и страдать из-за меня.
Однажды я спрошу Валентина. На что он рассчитывал закрывая, окольцовывая меня этим браком. Понимал ли он, что насилует душу. Душу, которая любит другого. Он тогда скажет, что, если у Седого получилось украсть чужую любовь, почему ему, взрослому опытному мужчине это не удастся. Сейчас и потом меня будет убивать его эта уверенность в себе. Уверенность в собственной исключительности.
–А теперь жених, -раздался голос ведущей.
С трудом перевожу взгляд на мужчину, который держит мои пальцы.
–Я, беру тебя, Тамара, в жены, зная, что в моем сердце ты всегда будешь моей единственной…моим верным партнером по жизни…и моей настоящей любовью.
Ладони вспотели, шум в ушах стал нарастать, предательская боль ворвалась в сердце.
–А теперь невеста, высокий голос вырвал меня из ступора.
Я испуганно посмотрела на Валентина, на гостей, подсознательно ища крепкую фигуру среди них. Светлый ёжик волос. Надежда умирающего, самая сильная. Никто так не верит в чудо, как душа пребывая на грани. Мой взгляд блуждал по залу. Мужчины, женщины, дети… Мама, ее лицо освещает мягкий свет свадебной гирлянды.
Тишина звонкая, и одновременно оглушающая. Даневич понял кого я ищу в зале. И его рука превратилась в металлические тиски. Он сжал мою руку. Сильно, болезненно.
–Я, Тамара…
Голос дрожал, в горле пересохло
–Беру тебя, своим мужем…
Я набрала полные лёгкие воздуха и подняла взгляд в серые глаза
–…Чтобы с этого момента быть вместе и в богатстве и бедности, в болезни и здравии.
Раздались аплодисменты и наши губы соприкоснулись, почти целую вечность я простояла с закрытыми глазами, целуя своего мужа. Когда поцелуй прервался я бросила взгляд на жениха, он счастливо улыбался.
«Забыть все, наверное, я бы никогда не смог
Новый вызов отбрасывает волю к нулю
И взгляд твой – он дороже миллиона слов
Вечно далёкий, как и твой любимый Дали…»
Мужчины любят побеждать, а когда победа достаётся тяжело, это двойное торжество.
Даневич, много пил. Нет не пил, он праздновал. Каждый раз вытаскивая меня из-за свадебного стола. Прижимая за талию к себе, высоко поднимая бокал, обвязанный красной лентой. Лента на ножке хрусталя символизирует крепость семейных уз. Я эти узы и без ленты чувствовала, и понимала. Мужчина же ими упивался, принимая поздравления, рукопожатия, тосты. Бесконечно долго владея моими губами при криках «горько», поглаживая затылок, шею, вызывая улюлюканье и шутки про брачную ночь.
Зазвучали аккорды нежной мелодии. Знак, что нам пора выходить на первый свадебный танец. Не могу не отметить, что Даневич очень красивый жених. Ему к лицу черный цвет и белоснежная рубашка с изумрудными запонками. Он умеет двигать красиво, изящно, даже при ходьбе.
А Седой никогда так не двигался. Он даже немного косолапил при ходьбе и сутулился. Такая походка при его массе и росте придавала ему устрашающий вид.
Валентин расстёгивает пиджак, и немного приседая, берет меня на руки. Под всеобщие возгласы восхищения выносит в самый центр серо-голубого зала. Начинается танец, а вернее наше скольжение по паркету.
Я держу спину прямо. Одной ладонью держась за мужское плечо, пальцы второй переплелись с пальцами жениха. Танцую и смотрю в пустоту. Чувствую влюблённый взгляд Даневича на своём лице.
«Я в глаза твои,
Как в зеркало смотрю,
Отраженье потерять
Своё боюсь.»
Песню выбирал лично Валик. Я бы предпочла что-то более современное.
«Я немыслимой ценой,
И своей мечтой
Заслужила это счастье
Быть с тобой.
Быть всегда с тобой.»
Но видимо слова, должны произвести впечатление на гостей, на меня. Передавая вот таким надрывом всю суть нашей «любви»
«От забот и мелких ссор
Ты меня увёл
И ключи от счастья
Для меня нашёл.
Для меня нашёл.»
Только ключи от счастья ты Даневич не нашел, ты их выбросил.
«Любовь, похожая на сон,
Сердец хрустальный перезвон.
Твоё волшебное – люблю
Я тихим эхом повторю.»
Теперь я всегда буду тихим эхом. Слабой тенью прежней Тамары.
Неожиданно Даневич останавливает наше кружение в танце и встаёт передо мной на одно колено. Музыка замолкает, толпа замирает в ожидании.
Официант подбегает к жениху неся перед собой поднос, на котором сверкает золотистая коробка. Передаёт ее и микрофон Валентину.
–Жена, моя…
Сколько пафоса в его тоне. Еще бы, за нами наблюдают несколько десятков глаз.
– Это именно то, что ты видишь. –Я на коленях перед тобой. –А сейчас мой свадебный подарок тебе.
Под громогласные аплодисменты он открывает коробку и вкладывает в мою ледяную руку ключи от машины.
А мне становиться странно и смешно. Безумный, нелепый мир. Я даже машину не умею водить. Я боюсь автомобильного движения, после того случая с папой. Никогда не смогу сесть за руль. Чувствую, что начинаю плакать, поток слез захлёстывает меня, и я ничего не могу с этим поделать. Плачу, от стресса, от драматизма и безысходности положения, а люди восхищённо хлопают. Даневич галантно прижимает к себе, успокаивает. Подбегает мама, неся салфетки и понимающе вытирает мои слезы.
Какой сюрреализм. Все думают, что невесту настолько растрогал подарок жениха, что она прослезилась. От этой мысли я прихожу в себя.
Книга2.Часть 4. С игрушками надо бережно обращаться.
Когда торжество закончилось, было далеко за полночь. Валентин неуверенно стоял на ногах. Игнорируя слабый протест, он легко увлёк меня за собой. Я ринулась, желая столкнуть руку, но она сжалась клещами.
– Тома. – Даневич насмешливо наклонился к самому уху, проговаривая. – Тебе не кажется, что протест поздновато устраивать? –Ты сама на это подписалась. –Не сопротивляйся, а то ведь я и обидеться могу, подумать, что ты мне соврала. –Я свою часть сделки выполнил сполна. –Абсолютно рискуя, подставится.
Провёл ладонью по волосам. Повернулся и улыбнулся такой ледяной улыбкой, что я едва не осела на красную торжественную дорожку. Развернувшись как ни в чём не бывало, повёл за собой на второй этаж, туда где располагался номер для молодожёнов.
– Не играй в неприступность, Тома, – очень серьёзно попросил он. – Не надо. –Я и так ждал целую неделю, не трогал, хотел, чтобы все было правильно.
ПРАВИЛЬНО?
То есть все происходящее он считает таковым? Надел маску принца из сказки и оправдывает себя этим. Шикарной свадьбой, застольем, подарками подчёркивает свою заботу. Только это не ЗАБОТА, это ужасная подделка под неё. Эгоизм, прикрытый любовью.
– Я и не играю. – ответила, поудобнее перехватывая подол платья. – Руку отпусти, больно. –С игрушками надо бережно обращаться, Валик. –Их не всегда можно купить.
Валик наградил меня странным взглядом. Но пальцы убрал.
Мы подошли к витой лестнице, увешанной свадебными гирляндами. Поднялись по ступенькам, миновав широкую прихожую, заходя в левое крыло. Арочные потолки создавали иллюзию пространства, отблески мелких лампочек играли на натёртых до блеска полах. Мы зашли в шикарную спальню с огромной кроватью, усыпанную лепестками темно?красных роз. Освещения не было. Повсюду горели свечи – на каминной полке, подоконнике, у подножья кровати… В большой стеклянной вазе со льдом несколько бутылок марочного шампанского, рядом два бокала и фрукты.
Даневич кладёт руки на талию, прижимая спиной к своей груди.
–Все для тебя, Тамара. –Я хочу, чтобы эта ночь стала незабываемой.
Она и станет для меня незабываемой. Я это и без его слов знаю. Сейчас среди богатства, шика и романтики я больше всего хочу оказаться за тысячи километров от этого места. Беспомощна, и мысли мои только на тему, как далеко способен зайти мой бывший друг. Напугана до полусмерти, хоть и пытаюсь вести себя спокойно.
Мужские руки принимаются расшнуровывать корсет, и делают это настолько умело, что уже через несколько минут я стою в нижнем белье, телесных чулках и белоснежном поясе для них. Я дотрагиваюсь до колье, но рука Валика перехватывает ее.
–Оставь украшения, это делает тебя роскошной.
Он поднимает меня на руки и перешагивает белоснежный ворох и несёт меня к кровати. Бережно улаживает, поглаживая плечо, проводя по бюстгальтеру, спускаясь вниз, пробегая пальцами по краю ноги, дотрагиваясь до кромки чулок и переходя на внутреннюю сторону бедра.
– Ты знаешь, как привлекательна Тома?
Я лежала перед Валиком, закусив губу, пальцами перебирая простынь под собой, и молчала.
– Все не мог понять, почему ты меня с ума сводишь, почему с ума сводила своего Седого?
Валентин наклонился, наступая коленом на покрывало, завис надо мной на несколько секунд, всматриваясь и словно ища что?то. Панику? Страх? Понимание?
– Ты чувственная. –У тебя нет пластилиновых эмоции.
Он снял пиджак и отбросил его в сторону. Не спеша, принялся расстёгивать пуговицы на рубашке. Сняв ее, он наклонился, приподнял, прижимая к обнажённой груди. Расстегнул бюстгальтер, одним движением, уверенно находя застёжку. Вернул моё тело на кровать. Большой палец коснулся обнажённого соска, поласкал. Остановился, когда тот затвердел.
– Я знал что?ты любишь Сергея. –И пусть это сейчас прозвучит кощунственно, только наличие соперника открыло мне глаза на свои чувства. –Резко, бесповоротно, пришла страсть. –Да еще какая.
Вот и ответ. Не понятно зачем ему со мной разговаривать? Может выпитый алкоголь заставляет его выговорится. Подонок Даневич, ты подонок.
