скачать книгу бесплатно
Почему из всех, кто шёл по улице, он выбрал именно меня? Почему я? Я ведь не за деньги, а по любви! Да, любила я всех! Моей любви хватит на всех!
Какая разница, спишь ты за деньги или бесплатно? В любом случае найдутся те, кто осудит тебя по всем параметрам. Тогда зачем делать исключение и стремление? Стараться быть честной, доброй и бескорыстной? Возможно, я и правда шлюха, просто боюсь сама себе в этом признаться? Дальше так продолжаться не может!
Я была на перепутье. Выбрать пуританство, промискуитет или коммерческий секс? Конька-Горбунка со мной рядом не было, но с тремя котлами нужно было что-то делать. Вылить? Разбить? Или употребить по назначению?
Разгадать ребус и успокоиться! Хватит себя мучить!
Когда я сумела притормозить себя, либидо остепенилось и не беспокоило меня до принятия окончательного решения.
Пришло осознание, что бесплатный разврат, не несущий в себе никакой практической пользы, стал унизительным и бесполезным, перестав представлять интерес. Зачем тратить время и силы на тех, кто тебя не ценит и ровно так же, как парень, выкрикнувший свою реплику из окна машины, считает меня лярвой, но не говорит об этом вслух?
Раз меня называют шлюхой, почему бы мне вновь не попробовать ей стать? Оскорбление меня простимулировало.
«Шлюха? Как шлюха? Может, не стоит? Может быть, лучше рассмотрим другие варианты?» – «Пусть будет шлюха, дай ребёнку поиграть. Даже если попытка будет пыткой, ничего не бойся, мы всегда рядом».
Закрыли
Несмотря на уличное происшествие и решение, принятое мной в состоянии гнева и обиды, финансовая подоплёка отношений с противоположным полом продолжала останавливать меня от интимных связей за деньги. Я оттягивала момент и ждала, что всё решится само собой. Я слишком любила клуб, где я работала: наш коллектив, начальство, атмосферу. Заработанных денег всегда впритык хватало на жизнь, но их всегда хватало, без насилия над собой.
И тут как гром среди ясного неба арт-директор произнёс заветную речь, которая одновременно расстроила и обрадовала меня.
– Наш клуб закрывают. Следующие две смены – последние.
Причины нам не объяснили, но мы все их прекрасно понимали. Созданный властью выродок алчности и безграничной жадности хотел денег. Кто-то, с кого деньги требовали, принципиально отказался их платить.
Волшебный пинок в виде увольнения натолкнул на принятие решения. Я сменила номер телефона и отправилась туда, откуда полгода назад убегала сломя голову. Нужно быть готовой. Есть грань, которую нельзя переступить, если я хочу быть счастливой, несмотря ни на что. Сорваться и упасть в бездну, в небытие, гораздо проще, чем кажется. Срываться в мои планы не входило. Проделать такой длинный путь, пережить столько боли и пропасть сейчас? Здесь? Неужели я настолько слабое создание, что позволю этому случиться?
Внутренний диалог с самой собой доказал, что общественное мнение касательно секса за деньги окончательно потеряло для меня всякое значение, но моё личное отношение к деньгам и отношениям за деньги требовало трансформации. Мне нужно было найти цель, которая бы оправдывала средства, но оправдывала не меня в лице других людей, а деньги как фундамент взаимодействия между мужчиной и женщиной.
В моей голове оформилось желание купить себе квартиру, свою собственную квартиру, в которой я и моя пушистая мурчащая подруга будем полноправными хозяйками. Появилось направление, цель, ради которой я планировала затеять всё это мероприятие. Деньги не будут препятствием, не испортят и не уничтожат. Я не хотела превращать себя в корыстную, меркантильную особу. Я не могла позволить деньгам выиграть мою битву за человека.
Побили
Ко второму стриптиз-клубу я пришла адреналиновым маньяком с полным отсутствием инстинкта самосохранения; то были издержки надломленного детства, изнасилования и ликующей похоти. Весь клубок внутреннего и внешнего смешался в шипучий ядрёный коктейль экстремальной страсти к жизни. Но при этом из тёмной и дальней пещеры моей души периодически постанывал стыд. Его голос появлялся внезапно и так же внезапно исчезал.
На новом месте работы заниматься проституцией не запрещалось, но и не возбранялось. Предложения поступали, но я никак не могла решиться. Мне казалось, что время ещё не пришло, не всё было уложено по полочкам в голове и душе, и если раньше времени пуститься в бой, начать атаку, то можно проиграть сражение. Это была не трусость, это была выдержка.
Мой адреналин запаял краны разума за время внутренней подготовки, отделив внешнее от внутреннего, и незаметно для себя, естественно и стремительно, я оказалась рядом с ним. Я не помню, как произошло наше тесное знакомство и первая близость: настолько я была погружена в себя, что не заметила, что происходит в моей жизни. Он был большой, просто громадный. Его физиономия была не для слабонервных. Он неофициально занимал пост заместителя по всем вопросам клубного заведения и был правой рукой и глазами учредителя. Финансовую поддержку он мне не оказывал, а у меня в мыслях не было просить у него денег: я зарабатывала достаточно, чтобы об этом не думать и не говорить. Когда я немного очухалась и начала воспринимать окружающую меня действительность, я поняла, как всё вышло. Он нужен мне был не для денег, а для того, чтобы чувствовать себя на игле и тешить своё эго, имея определённый статус среди остальных девушек. Ведь так приятно быть особенной! Быть приближённой приближённого к императору – это исключительный статус. Так произошло моё знакомство с властью. Мечты о квартире были положены в долгий ящик.
Я невидимой ширмой отгородилась от других девушек в своём стремлении, учась держать дистанцию, но при этом общалась со всеми на равных, не позволяя себе высокомерия, надменности и тщеславия. Хотя эти качества людской натуры пытались посеять свои семена в моей душе и дать плоды, я вырывала и выбрасывала их прочь, помогая и выручая девушек по мере своих возможностей: косметикой, костюмами, деньгами, заменой на работе, в вопросах с руководителями. Я не собиралась идти у алчности на поводу, я хотела диалога. Я отдавала себе отчёт в том, что сегодня на этом месте я, а завтра может быть другая, хотя Олег не давал мне поводов для ревности, а, наоборот, в своей грубой манере стремился аккуратно и положительно выделить меня перед коллективом, когда выпадала такая возможность. Я чётко понимала: одно неловкое движение, и я окажусь между двух огней, в эпицентре скандала, являясь либо главным участником, либо непосредственным зачинщиком. Теперь мне нужно было лавировать между начальством и сотрудниками, корректно подбирая слова и выражения, быть щепетильной во всех вопросах.
Без лишних слов по обоюдному согласию мы не демонстрировали своих отношений на работе, наш роман касался только нас двоих, поэтому не искажал обстановку. Мы не бравировали друг другом. Все прекрасно знали о нашей связи, но не смотрели искоса и не плели интриг. Всё было по-прежнему, кроме приобретаемых мною новых навыков.
Я продолжала жить в арендованной квартире вдвоём с кошкой, а встречи с ним происходили у него дома. Я не знала о его прошлом и не спрашивала, а он не рассказывал. В перерывах между сексом мы обсуждали рабочие моменты и смотрели вместе фильмы: документальные, исторические, драмы, комедии – в нашем списке не было разрешённого или запрещённого жанра киноискусства.
Возможно, я была уже готова пуститься во все тяжкие, а именно: денежно-сексуальные взаимоотношения, но я спала только с ним, потому что считала свинством демонстративно уходить с мужчинами под носом у того, кого сама выбрала. Для меня это было как-то чересчур. Одно дело – знать о наличии других мужчин в жизни женщины, и совсем другое – видеть конкретных кандидатов. Мы с ним не поднимали эту тему. Он никогда не говорил мне, что запрещает уединяться с теми, кто мне заплатит, но что-то мне подсказывало, что, впусти я в наши сексуальные отношения работу, мне бы посчастливилось познакомиться с его кулаками раньше. Когда я сказала, что нашим отношениям пришёл логический конец, он нашёл повод меня ударить.
Весь вечер он держался поодаль, наблюдая за тем, как я общаюсь с гостями, и не сводя с меня глаз. Как только я пошла в туалет, забыв о том, что сзади, на лямке бюстье, вложены чаевые, которые следовало отдать менеджеру, он кинулся за мной, а затем в коридоре, куда гости не имели возможности войти, схватил меня за волосы, развернул к себе, ударил кулаком по лицу и одним движением вкинул меня в гримерку, где я чудом не наткнулась глазом на угол трюмо, запнулась и упала на пол.
Больное, уязвлённое самолюбие, желание схватить меня и разорвать в клочья, чтобы я никогда больше не смогла произнести в динамик телефона: «Я к тебе не приеду», – помутило ему разум и превратило его в чудовище. Я знала, что он способен убить. Это после содеянного он бы, возможно, раскаялся и думал, куда прятать тело, а в тот момент он не понимал, что творит. В гримёрке никого не было, мы были один на один.
Я начала отползать как можно дальше от него, но он схватил меня за ногу и резко дёрнул к себе. Я развернулась на спину лицом к нему и полулёжа в отчаянии крикнула:
– Не нужно меня бить! Я забыла об этих деньгах! Неужели ты думаешь, что ты был рядом с воровкой? Ты прекрасно знаешь, что я не воровка! Ты знаешь это! Я не воровка и не крыса!
Он остановился. Больше он меня пальцем не тронул. Его злобное выражение лица изменилось на похотливое.
Я не провоцировала ситуацию дальше, отключив гнев, страх и всё, что можно было отключить. Он достал из моей сумки мобильный телефон и забрал его с собой.
– Сиди здесь, я сейчас вернусь.
Через десять минут в гримёрку вошли мои коллеги во главе с ним.
– Она – воровка. Что будем с ней делать? Все деньги, которые она заработала, пойдут в счёт клуба, но мне кажется, что за такое ей нужно понести наказание посерьёзней, – он упивался своей властью.
Я сидела на стуле, окружённая девочками, каждой из которых пристально по очереди смотрела в глаза, с которыми ещё совсем недавно мы были в одной упряжке.
Наступила тишина, продолжавшаяся несколько секунд.
– Пусть платит штраф! А ещё нужно её хорошенько отметелить! Таких, как ты, нужно бить!
Я прекрасно видела, что она метит на моё место – на место рядом с Олегом. Видимо, она была не в курсе, что место уже вакантно.
«Какой ещё штраф?! Все мои заработанные сегодня деньги заберут, я здесь больше работать не буду! А ты ещё штраф предлагаешь мне вменить?» Я обалдела от наглости и жестокости этой девицы. Её соперничество, выраженное агрессией, затмевало ей рассудок настолько, что она даже не могла на секунду представить, что любая, в том числе и она, может запросто попасть в аналогичную ситуацию.
– Вынося мне вердикт, помните, что ни одна из вас не застрахована от подобной участи.
Я отвела глаза в сторону и безразлично уставилась взглядом в стену. Мне было уже всё равно, что они там нарешают.
Он ещё раз повторил свой вопрос всем присутствующим.
Желающая расправы больше не выступала, а остальные девушки как-то дружно и солидарным безмолвием дали ему понять, что меня нужно оставить в покое. Они ничего не говорили, но сочувствие в их глазах говорило само за себя.
– Хорошо, все свободны. Возвращайтесь в зал!
Он хотел убить двух зайцев сразу: показать, что плата за воровство будет суровой, но больше этого ему хотелось растоптать меня по всем фронтам, привлекая к этому других людей, делая грязную работу чужими руками.
Когда все девушки покинули гримёрку, мы вновь остались вдвоём. Я начала волноваться, что побоище не закончилось, не понимая, что ещё ему от меня нужно. С глазами, задающими один-единственный вопрос: «Что тебе ещё от меня нужно?» – я вперилась в него.
Тут произошло то, чего я ну совсем никак не ожидала. Он навязчиво и упорно начал предлагать мне поехать за деньги с его другом, который находился в зале и с которым я непродолжительное время имела возможность пообщаться, рекламируя мне его со всех сторон. Складывалось ощущение, будто он хотел проверить мою стойкость.
– Тебе деньги лишние, что ли?
– Я не поеду с ним ни за деньги, ни без денег! Оставь меня, пожалуйста, и отдай мне мой телефон. Я вызову такси и уеду домой.
Дома у меня открылось носовое кровотечение и я сразу поехала в больницу. Оказалось, что он повредил мне носовую перегородку. В этот же день я обратилась в полицию. Единственным непосредственным свидетелем удара была Марьяна, наш менеджер. По иронии судьбы она училась в юридической академии. Она видела удар, но на допросе у следователя сказала, что ничего не было, что это всё мои выдумки и обиды на Олега за то, что мы с ним расстались по его инициативе. Когда я взглянула перед уходом ей в глаза, у неё был виноватый вид. Но что толку от твоего виноватого вида, если тебе не хватило смелости сказать правду? Но хватило трусости поощрять ложь, насилие и безнаказанность.
Уволили
Я была снова готова попробовать то, что год назад не получилось реализовать, а именно: сделать из себя машину по зарабатыванию денег.
В третьем стриптиз-клубе я начала заниматься сексом за финансовое вознаграждение. Я влилась в струю быстро, непринуждённо, в первую же смену. Я села за столик, предварительно уточнив, могу ли я составить компанию двум респектабельным мужчинам, и уже через пятнадцать минут приятного разговора меня пригласили в номера.
Номера были здесь же, не отходя от кассы. Я была счастлива, насколько это возможно, когда воспринимаешь своё тело и интеллект как инструмент для достижения цели.
Дело по осуществлению задуманного начало продвигаться. Я танцевала от души, пила умеренно, курила редко и регулярно клала заработанные деньги на счёт в банке. Так продолжалось в течение месяца, пока не произошло одно пренеприятное происшествие.
– Ты будешь с ним, а я с ним, мы уже обо всем договорились. Держи деньги, пойдём скорее! – торопила она меня.
Глаза блестели, а на лице была такая широкая улыбка, что я, не делающая из денег идола, даже представить себе не могла, что вся её сумасшедшая радость от шуршащей котлеты – между ног. Слишком силен был приступ её эйфории, чтобы связывать его только с возможностью заработать. Я ошибалась, поэтому и не увидела здесь подвоха. У нас были разные взгляды на жизнь, но я имела неосторожность мерить её со своей колокольни, даже на секунду не задумавшись, что её дикий экстаз может быть вызван непомерной алчностью.
Возможно, совершая подобное, Кира рассчитывала на мою безотказность после проведённой оплаты или малодушие и смиренное повиновение перед сложившимися обстоятельствами. Я не спрашивала о её мотивах, когда в номере отеля поняла, какую подставу она мне учинила. Кира как организатор всего действа привела меня на бойню, зная, что нас там ждёт, а в глаза, будучи в стенах клуба, говорила мне о другом сценарии.
Несколько девушек из нашей труппы знали, кто заплатил нам обеим, но промолчали, не предупредив меня, ехидно поглядывая мне вслед перед уходом. Одни знали, но промолчали, другая сказала неправду обеим сторонам, а я поверила на слово, не проверив информацию из первых уст. В результате получилось то, что получилось.
В номере отеля оказались, помимо двух юношей и двух прибывших с ними спутниц, ещё трое мужчин, рассчитывающих получить свой кусок пирога. Но это были ещё не все сюрпризы, уготованные мне. Помимо всего, я и моя напарница должны были немедленно начать жадно любить друг друга.
– Подождите, подождите, ребята! Что здесь происходит? Я не в курсе. Мне была описана иная программа. Честно. Я на самом деле не понимаю, что сейчас здесь творится. Не сердитесь, но если бы я была готова к этому, то не задавала бы подобных вопросов.
– Как? Мы договорились с твоей подругой. Она сказала, что ты на всё согласна, что всё с тобой обсудила.
– Теперь вы наглядно видите, что она наврала и мне, и вам. Так, где источник лжи? Куда она делась?
Врушка была в ванной, готовая к труду, но не к обороне, когда я в порыве сильнейшего негодования настежь раскрыла дверь. Она вздрогнула и, взглянув на меня, всё поняла.
– Какие ты басни рассказала мужчинам? Ты не понимаешь, что своим поступком ты всем здесь создала напряжение? Зачем ты наврала?
Я не кричала на неё, не материлась, не кидалась с кулаками, но я внятно дала всем понять, что обмана не потерплю.
– Я извиняюсь за недоразумение. Вернёмся к менеджеру, чтобы уладить вопрос? Я не планирую вас обманывать и забирать ваши деньги себе, ни в коем случае. Это некрасивое событие нужно утрясти.
– Ничего страшного. Пусть менеджер позвонит на мой мобильный телефон. Я останусь в номере.
– Хорошо. До свидания!
Я развернулась и ушла. Участвовать и потакать лжи я не собиралась.
Через пятнадцать минут я, наш менеджер Надя и глава церберов сидели втроём в кабинете. Начальник охраны не разделял моей позиции и был против подобного поведения.
– Где вы вообще её откопали? Кто она такая? Тебе заплатили деньги, иди и отрабатывай! Мы ничего не будем возвращать!
– Я уже договорилась с гостями, и они согласны, чтобы им вернули деньги. Кира наврала всем. У неё и спрашивайте, для чего она создала подобную ситуацию.
Я была спокойна как удав, это ещё больше рассердило цепного пса.
– За подобную выходку с тебя штраф! Те деньги, которые мы вернём им, заплатишь ты!
– На каком основании? Пусть она их и возвращает! Меня подставили, мужчин подставили, а виновата я?!
Я приняла защитную позицию.
– Разговор закончен!
– Я не буду ничего платить!
– Тогда ты уволена!
– Разве вы имеете право увольнять и принимать на работу? Не вы здесь директор! Когда директор вернётся из отпуска, я буду разговаривать лично с ним!
– В его отсутствие я решаю спорные вопросы! Ты уволена! Возомнила о себе чёрт знает что! Не платите ей деньги за сегодняшнюю смену, она их не заслужила!
– Это вы возомнили о себе чёрт знает что! Принимаете подобные решения без ведома директора, пока он далеко, не ставя его в известность о сложившейся ситуации!
– Закрой свой рот, потаскуха!
– Я вижу здесь одну потаскуху из нас троих! И она не женского пола!
– Ты мне поговори ещё! – О чем мне с вами разговаривать? Я же уволена.
Конец разговора происходил на повышенных тонах и уже не сидя, а стоя в позе атакующих противников. С начальником всевидящего ока меня разделял стол и Надя, которая с округлившимися глазами наблюдала за нашим эмоциональным диалогом, но дальше позиции смотрящего не двинулась и своё мнение оставила при себе.
Вернувшись в гримёрку, Надя попыталась внести свою лепту в происходящее. Свидетельницами моего непоколебимого решения стали несколько танцовщиц, находящихся в помещении.
– Не горячись… Ты ведь выплатишь эти деньги очень быстро. Стоит ли из-за этого случая уходить?
– Уволена, значит, уволена! Пошёл он к чёрту! Вершитель судеб! Ты слышала, какими словами он закидывал меня? Ты слышала? Это нормально? Это в порядке вещей? Я одна из тех, кто приносит доход этому заведению! А он мне же это ещё в вину ставит и оскорбляет меня за тот способ заработка, благодаря которому существует всё это! Ему нужны рабыни, пусть их и коллекционирует!
В этот вечер я забыла взять с собой кошелёк на работу. Утреннее такси до дома я планировала оплатить из чаевых, заработанных за ночь. Моего ночного заработка хватило бы на несколько десятков такси, но меня его лишили. Таким образом, я осталась совсем без денег.
Все делали сочувственные лица, старались меня подбодрить, при этом держась за свой карман как можно крепче. Когда я попросила помочь мне добраться до дома, никто из нашего многочисленного коллектива не откликнулся. Билет в общественном транспорте стоил несколько рублей, но денег ни у кого не нашлось, настолько все притворились нищими.
Вызывая такси, я честно рассказала водителю о случившемся и уточнила, готов ли он отвезти меня при отсутствии с собой денег. Деньги за поездку были дома. Он мне поверил.
Спустя месяц мне позвонила одна из сотрудниц танцевального ринга и предложила вернуться.
– Меня же заклеймили. В честь чего я вернусь обратно? По амнистии?
– Начальника службы охраны уволили.
Назад дороги нет
Я вновь занялась поисками работы в той же сфере, другие сферы деятельности меня уже не интересовали.
Как когда-то давным-давно я нашла объявления в газете и начала прозванивать предложения. Теперь я не бросалась на амбразуру, не рассматривала первых попавшихся работодателей: я искала человеческое отношение в нечеловеческих условиях.
Ищущий апартаменты да обрящет.
Смены в фирме были дневные и ночные. Меня это удивило, позабавило и одновременно смутило. Я не знала, о чём говорить с мужчинами, как себя вести, как сделать так, чтобы было красочно и интересно, а не серо и скучно. Я хотела создавать праздник также, как было в стриптиз-клубах, но я не очень хорошо себе представляла, как можно создать праздник в дневное время суток и без алкоголя. Настолько я уже привыкла к ночному режиму жизни и состоянию алкогольного опьянения.
