Войны и дружины древней Руси

скачать книгу бесплатно


Свергнувший и убивший Аскольда и Дира князь Олег также задумал и совершил поход на Царьград. В путь огромное войско киевского князя выступило, по летописи, в 907 году, в действительности – в 911 году. Вместо себя править Русью Олег оставил племянника – князя Игоря. К далекому Царьграду русские рати двигались и по суше и по морю, на конях и на кораблях, число которых, если верить летописцу, доходило до 2 тысяч.

Осадив Константинополь, Олег встал лагерем под стенами города. Устрашившись огромного русского воинства, византийский император Лев VI Философ и его брат Александр II поспешили заключить с его предводителем мир, откупившись от врага богатыми дарами – по 12 гривен на каждую уключину каждого русского корабля, данью для городов Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов и Любеч. Согласно известной легенде, в знак победы над греками Олег укрепил на вратах Царьграда свой щит с изображением всадника. Заключая мир, он, будучи язычником, поклялся грекам оружием и богами Перуном и Волосом. Летописец упоминает имена некоторых из воевод Олега – Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида. Очевидно, что командный состав русского войска был многоплеменным.

В 941 году поднять меч на Византию решил преемник Олега, князь Игорь. По сообщению В. Н. Татищева, поход был предпринят им потому, что греки перестали выплачивать Руси дань, обещанную Олегу. Власти империи были встревожены заключенными Игорем союзами с печенегами и венграми, а также проникновением русских переселенцев на Таманский полуостров.

Собранный русским князем флот из 10 тысяч ладей достиг Босфора. Правивший Византийской империей узурпатор Роман I Лакапин был в то время с армией на Востоке, отражая очередное арабское вторжение, и не мог помочь своей столице. Но оповещенные болгарами о русском вторжении византийцы не убоялись многочисленности врагов и выступили навстречу неприятелю. Руководивший обороной Константинополя протовестиарий Феофан приказал починить остававшиеся в гаванях торговые суда и установить на них сифоны для метания «греческого» («живого») огня. С помощью этой зажигательной смеси, не тушившейся водой, Феофан, лично возглавивший византийский флот, в сражении у входа в Боспорскую гавань 8 июля 941 года смог уничтожить часть русских кораблей. Понесший большие потери Игорь был вынужден вернуться назад. Однако часть русского войска под командованием некого Хельгу, отступив к побережью Малой Азии, на протяжении 4 месяцев продолжала сражаться с преследовавшей ее армией греческого полководца Варды Фоки. Оттуда, по-видимому, русы отступили в Самкерц (древняя Фанагория) или в Тмутаракань (античная Гермонасса), в те годы перешедшую под власть хазар, а возможно – в Аланию. Именно это русское войско совершило описанный в предыдущей главе рейд на Бердаа, устрашивший все прикаспийские мусульманские страны.

Следующий поход на Византию киевский князь тщательно готовил на протяжении почти 4 лет. Он собрал еще более многочисленную рать, призвал из Заморья варяжские дружины и нанял печенежское конное войско, предусмотрительно взяв у них заложников, согласовал свои действия с венграми, также начавшими войну с Византией. В 944 году Игорь вновь двинул свои полки на юг, на этот раз не только «в ладьях», но и «на конях». Предположительно под его стягом собралось до 80 тысяч воинов. Узнав готовящемся походе, жители Херсонеса поспешили сообщить в Константинополь о надвигающемся нашествии «северных скифов». Их послание гласило: «Идут русы, не счесть кораблей их, покрыли все море корабли». О приближающемся к границам империи конном русско-печенежском войске ромеям сообщили болгары. Следует учитывать, что тогда же венгры, союзники Руси, совершили рейд по византийской территории и подошли к стенам Константинополя. В этой ситуации Роман I Лакапин решил не искушать судьбу и поспешил направить навстречу Игорю посольство с просьбой о мире и обещанием богатых даров. Греческие послы нашли русское войско уже на Дунае. Здесь и прошли переговоры. По обычаю Игорь обратился за советом к дружине и услышал в ответ: «Чего нам еще нужно, – не бившись взять золото и серебро и паволоки? Разве знает кто, кому одолеть: нам или им? Или с морем кто в союзе? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть». Князь последовал совету и, взяв с греков богатые дары на всех своих воинов, согласился прекратить поход и возвратился в Киев.

Настоящую войну с Византией вел грозный победитель хазар Святослав Игоревич. В 968 году он отправился в поход против болгар на далекий голубой Дунай. Туда настойчиво звал его Калокир, посол византийского императора Никифора Фоки, надеявшегося столкнуть в истребительной войне два опасных для его империи народа. За помощь Византии Калокир передал Святославу 15 кентинариев (455 килограмм) золота, однако было бы неправильно считать поход русичей против болгар рейдом наемных дружин. Прийти на выручку союзной державе киевский князь был обязан по договору, заключенному с Византией в 944 году князем Игорем. Золото было лишь даром, сопровождавшим просьбу о военной помощи.

Всего 10 тысяч воинов взял с собой в поход русский князь, но не числом воевали и воюют великие полководцы. Спустившись по Днепру в Черное море, Святослав стремительно атаковал высланное против него тридцатитысячное болгарское войско. Разгромив его и загнав остатки болгар в крепость Доростол, князь взял Малую Преславу (Сам Святослав назвал этот город, ставший его новой столицей, Переяславцем), заставив объединиться против него и врагов, и вчерашних друзей. Болгарский царь Петр, лихорадочно собиравший войска в своей столице – Великой Преславе, вступил в тайный союз с Никифором Фокой. Император подкупил печнежских князей, в 971 году напавших на Киев. Тогда далеко на Дунай полетел призыв киевлян, с трудом отбившихся от нападения врагов: «Ты, князь, чужую землю ищешь и бережешь ее, а свою покинул, чуть было не забрали нас печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас и снова нас возьмут, то неужели тебе не жаль ни матери старой своей, ни детей твоих».

Не мог не услышать этот призыв Святослав. Вернувшись с дружиной в Киев, он настиг и разгромил печенежское войско, далеко в степь прогнал его жалкие остатки. Тишина и покой воцарились тогда в Русской земле, но мало этого было ищущему битвы и ратного подвига князю. Не выдержал он мирной жизни и взмолился матери: «Не любо сидеть мне в Киеве. Хочу жить в Переяславце на Дунае. Там средина земли моей. Туда стекается все доброе: от греков – золото, ткани, вина, овощи разные; от чехов и венгров – серебро и кони, из Руси – меха, воск и мед».

Выслушала горячие, запальчивые слова сына княгиня Ольга и лишь одно промолвила ему в ответ: «Ты видишь, что я уже больна, куда же ты хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, то иди куда захочешь…»

Через 3 дня она умерла. Похоронив мать, Святослав разделил Русскую землю между своими сыновьями: Ярополка посадил княжить в Киеве, Олега послал в Древлянскую землю, а Владимира – в Новгород. Сам же поспешил в свои завоеванные силой оружия владения на Дунае. Торопиться его заставляли приходившие оттуда известия – новый болгарский царь Борис, вступивший на трон с помощью греков, напал на русский отряд, оставленный Святославом в Переяславце, и овладел крепостью.

Подобно стремительному барсу бросился русский князь на врага, разгромил его, пленил царя Бориса и остатки его войска, овладел всей страной от Дуная и до Балканских гор. Вскоре он узнал о смерти Никифора Фоки, убитого своим приближенным – Иоанном Цимисхием, выходцем из армянской фемной знати, объявившим себя новым императором. Весной 970 года Святослав объявил ему войну, угрожая врагу поставить шатры у стен Царьграда и называя себя и своих воинов «мужами крови». Затем он перешел через заснеженные горные кручи Балкан, штурмом взял Филипполь (Пловдив) и подошел к Аркадиополю (Люле-Бургаз). До Царьграда оставалось всего лишь 4 дня пути по равнине. Здесь произошла битва русичей и их союзников – болгар, венгров и печенегов с наспех собранной армией византийцев. Победив и в этом сражении, Святослав не пошел далее, а взял с греков «дары многие» и вернулся назад в Переяславец. Это была одна из немногих ошибок прославленного русского воителя, ставшая для него роковой.

Иоанн Цимисхий оказался хорошим учеником и способным полководцем. Отозвав из Азии лучшие византийские войска, рбъединив их с отрядами из других частей своей империи, он всю зиму муштровал их, сплотив в огромное обученное войско. Также повелел Цимисхий собрать новый флот, починив старые и построив новые боевые корабли: огненосные триеры, галеи и монерии. Число их превысило 300. Весной 971 года император Иоанн направил их к устью Дуная, а затем вверх по этой реке, чтобы отрезать дружину Святослава, помешать ей получит помощь из далекой Руси.

Со всех сторон двинулись византийские армии на Болгарию, многократно превосходя числом стоящие там войска Святослава. В битве у стен Преславы полегли почти все воины находившегося там 8-тысячного русского гарнизона. В числе немногих спасшихся и прорвавшихся к своим главным силам были воевода Сфенкел и патрикий Калокир, некогда призвавший Святослава в Болгарию. С тяжелыми боями, отбиваясь от наседающего врага, отходили русичи к Дунаю. Там, в Доростоле (современная Силистрия), последней русской крепости в Болгарии, поднял Святослав свой стяг, готовясь к решительной битве. Город был хорошо укреплен – толщина его стен достигала 4,7 м.

Приблизившись к Доростолу 23 апреля 971 года, в день Святого Георгия, византийцы увидели перед городом русское войско, выстроившееся для битвы. Сплошной стеной стояли русские витязи, «сомкнув щиты и копья», и не думали отступать. Раз за разом встречали они атаки врага, отбив за день 12 нападений. Лишь ночью отошли русские в крепость. Наутро византийцы начали осаду, окружив свой лагерь валом и частоколом с закрепленными на нем щитами. Продолжалась она более двух месяцев (65 дней), до 22 июля 971 года. В этот день русские начали свой последний бой. Собрав перед ним воинов, Святослав произнес знаменитое: «Мертвые сраму не имут». Упорный этот бой длился долго, отчаяние и мужество придавало небывалые силы воинам Святослава, упорно теснившим греков. Очевидец этого сражения Лев Диакон писал, что «скифы (русские) с силой напали на ромеев, пронзали их копьями, ранили стрелами коней и валили на землю всадников». Опасаясь поражения, Цимисхий предложил русскому князю решить исход сражения и войны поединком, однако тот лишь посмеялся над впавшим в панику противником, передав ему: «Я сам лучше знаю, что мне полезно, нежели враг мой. Если ему жизнь наскучила, есть несчетное множество путей, ведущих к смерти, да изберет из них, какой ему угоден». Сеча возобновилась, русские продолжали атаковать и тогда вперед устремился один из лучших византийских воинов Анемас – «муж, которого никто из сверстников не мог превзойти воинскими подвигами». Он пробился к Святославу и ударом меча в ключицу сбил на землю. Князя спасли кольчужная рубаха и щит. Его противнику повезло меньше. Анемас был окружен русскими дружинниками и погиб в рукопашной схватке[10 - Лев Диакон История. М., 1988. С. 80.].

Но лишь только русские стали одолевать, как поднявшийся сильный ветер ударил им в лицо, запорошив глаза песком и пылью. Так природа вырвала из рук Святослава уже почти одержанную победу. Князь вынужден был начать отступление. Забросив щиты за спину, русские прорвались обратно в Доростол. Припасы у осажденных уже закончились, и они вынуждены были начать переговоры о мире. Святослав согласился уступить ромеям Доростол, освободить пленных и уйти из Болгарии на родину. Иоанн Цимисхий, чьи воины с трудом устояли в последней битве, «с радостью принял эти условия [росов], заключил с ними союз и соглашение». Так кончилась эта война.

Историческая встреча двух вождей произошла на берегу Дуная и была подробно описана византийским хронистом, находившимся в свите императора. Цимисхий в окружении приближенных ожидал Святослава. Князь прибыл на ладье, сидя в которой, греб наравне с простыми воинами. Отличить его греки могли лишь потому, что надетая на нем рубаха была чище, чем у других дружинников, а также по серьге с двумя жемчужинами и рубином, вдетой в его ухо. Вот как описал очевидец Лев Диакон грозного русского воина: «Святослав был среднего роста, ни слишком высок, ни слишком мал, с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом и с густыми длинными, висящей на верхней губе усами. Голова у него была совсем голая, только на одной ее стороне висела прядь волос, означающий древность рода. Шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и диким».

В ходе переговоров стороны пришли к соглашению. Святослав подтвердил обещание оставить Болгарию и уйти на Русь, Цимисхий – пропустить русское войско и выделить на 22 тысячи оставшихся в живых воинов по 2 меры (медимна – около 20 кг) хлеба. Заключив мир с византийцами, Святослав пошел к Киеву. Но по дороге пал в битве с печенегами у Днепровских порогов.

Своеобразием отличалась война, которую вел с византийцами киевский князь Владимир Святославич. В 986 году он начал переговоры с императорами Василием II и Константином VIII относительно женитьбы на их сестре Анне. В обмен на руку принцессы киевский князь предложил императорам срочную военную помощь против мятежника Варды Склира, войска которого теснили византийскую армию. Базилевсы были вынуждены согласиться на это предложение. Ночью 6000 отборных русских воинов на кораблях были переброшены через проливы в Азию и в битве при Хрисополе (современное название – Скутари) разгромили мятежников. Затем, усиленные византийскими войсками, они двинулись навстречу главным силам Варды Склира, ядро которых составляли грузинские отряды. Решающее сражение произошло 13 апреля 989 года и закончилось поражением восставших и гибелью их предводителя.

Еще до этих великих битв, в 988 году, Владимир Святославич предпринял знаменитый поход на Херсонес (на Руси называвшийся Корсунем) жители которого также присоединились к мятежу Варды Склира. Русское войско совершило этот поход на ладьях. Херсонес был окружен и обнесен глубоким рвом и валом. Корсуняне затворились в городе «… и сражались крепко». Осада города продолжалась около шести месяцев. Судьбу Корсуня решила измена одного из местных жителей Анастаса, переславшего в русский лагерь на стреле сообщение о местонахождении подземных труб, по которым в осажденный город поступала вода. В указанном месте выкопали поперечный ров, водопровод был обнаружен и перекрыт. Оставшимся без воды корсунянам поневоле пришлось сдаться на милость победителей. Оказавший помощь русскому князю Анастас позднее стал настоятелем Десятинной церкви.

Долгие годы ничто не омрачало установившегося мира между Киевом и Царьградом, но в 1024 году в пределы империи вступил русский отряд во главе с родственником Владимира, неким Хрисохиром (вероятно, прозвище – «Золотая рука»). Отряд насчитывал 800 дружинников. Прибывшие заявили о своем желании поступить на византийскую службу. Однако на требование императора сложить оружие и явиться для переговоров Хрисохир ответил отказом, прорвался через Мраморное море к Абидосу, разгромил отряд стратига Пропонтиды и появился у Лемноса. Однако здесь русские были обмануты ложными обещаниями, данными начальником флота Кивирреотом, Давидом из Охриды, стратигом Самоса и Никифором Кавасилой, дукой Солунским, окружены превосходящими византийскими силами и уничтожены в бою у Лемноса.

Еще один крупный поход против Византии совершил внук Владимира Святого, старший сын Ярослава Мудрого Владимир Ярославич. В 1043 году он был послан отцом против греков. Поводом к началу этой войны стало убийство в Константинополе русского посла. Однако с самого начала киевское войско преследовали неудачи. Когда буря разбила часть русских кораблей, то 6 тысяч воинов должны были идти обратно на Русь сухим путем, через враждебную страну. Никто из старших княжьих мужей не захотел идти с ними. Тогда воевода Вышата вызвался возглавить этот отряд. По рассказу летописца, сделав трудный выбор, он сказал: «Если буду жив, то с ними; если погибну, то с дружиною». Войско Вышаты сумело пробиться лишь до города Варны. В окрестностях его оно было окружено и разбито. В бою уцелело всего 800 русских воинов. В плену они были ослеплены. По некоторым сведениям, у каждого из них была отрублена правая рука. Сам воевода Вышата также попал в плен и был уведен в Царьград. Только через 3 года император Константин Мономах отпустил тысяцкого Вышату на родину.

Вынуждены были уходить, отбиваясь от преследователей, и остатки русского флота, которым командовал Владимир Ярославич. Ему удалось не только спасти уцелевшие ладьи и людей, но и уничтожить высланные вдогонку 24 корабля противника. В. Г. Брюсова высказала интересное предположение, что «военные действия русских не ограничились неудачным походом 1043 г., а имели дальнейшее развитие и не позднее чем в 1044 г. Херсонес, как и полвека назад, снова был взят и опустошен русскими. Поход на Херсонес и взятие его могли предшествовать закладке такого здания, каким был Софийский собор Новгорода».

Через три года мирные отношения между Византией и Русью уже были восстановлены. Заключенный послами Империи и Киевской державы не позже 1045 года договор скрепил брачный союз Всеволода Ярославича и Марии, дочери императора Константина IX Мономаха[11 - Брюсова В. Г. Русско-византийские отношения середины XI в. // Вопросы истории. 1972. № 3. С. 52, 56–59.].

Последний значительный военный конфликт между Русским государством и Византией произошел в 1116 году, в княжение Владимира Всеволодича Мономаха. Поводом к началу войны послужили династические притязания зятя киевского князя Леона Диогеновича, самозванца, выдававшего себя за сына императора Романа Диогена и болгарской царевны, правившего в 1068–1071 годах. Он уже несколько раз пытался завоевать власть в империи, но неудачно. Однако после женитьбы на одной из дочерей Владимира, Марице, Леон получил военную помощь от тестя и с помощью русских полков смог овладеть Северной Болгарией. Соединение мятежника с русской силой встревожило императора Алексея I Комнина, и он принял привычные для Византии меры. 15 августа 1116 года Леон Диогенович был убит в Доростоле двумя подосланными из Константинополя сарацинами. Разгоревшейся войны это не прекратило. Русские воеводы Иван Войтишич и Фома Ратиборич продолжали сражаться за права сына покойного (внука Владимира Мономаха), Василия Леоновича. Тем не менее, удержаться на Дунае им не удалось. Однако киевский государь не собирался отказываться от своих планов и 1118 году направил Ивана Войтишича в новый поход. На этот раз византийцы предпочли решить дело миром и поспешили выслать русским богатые дары. Именно тогда Алексей Комнин предложил женить своего второго сына Иоанна на внучке Владимира Мономаха, Добродее. Брак между ними был заключен в 1122 году.

Глава 3. Русско-печенежские войны

«…своим множеством [они] превосходят весенних пчел, и никто еще не знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их бесчисленно…»

    Феофилакт Болгарский о печенегах

До прихода в Европу предки печенегов[12 - Печенеги – русское название кочевого народа, видимо, восходящее к его самоназванию. В Византии печенегов называли пацинаками и патзинакам, в других странах Европы – печеначами, пачинасями, пезенгами, биссенусами, у арабов и персов – баджнаками у армян – бадзинагами, у венгров – бешеньё, на востоке – западными кангарами. С. А. Плетнева предположила, что это название восходит к имени Бече, которое носил легендарный вождь – прародитель печенежского народа. М. И. Артамонов определял прародиной печенегов район к северу от Аральского моря, включая нижнее и среднее течение Сыр-Дарьи – Артамонов М. И. История хазар. СПб., 2002. С. 353. Возглавили образовавшийся в Приаралье племенной союз тюрки из рода Кангюй или Кенгересс. От них и пошло название кангары. – Плетнева С. А. Печенеги // История Европы. Т. 2. С. М., 1992. С. 463. Кангары откочевывают в междуречье Волги и Урала, оказавшись в кольце врагов, в борьбе с которыми этот племенной союз сплотился еще сильнее. Однако Плетнева, изучив печенежские погребения, пришла к выводу, что в заволжских степях печенежская этнолингвистическая общность еще не сформировалась. Она складывается только после прихода в донские и приднепровские степи – Плетнева С. А. Кочевники Средневековья. М., 1982. С. 25–26. Кангары составили основу нового этноса, в который вошли и осколки других степных орд. Тем не менее, впоследствии именно потомки кангар пользовались у печенегов наибольшим почетом. – Плетнева С. А. Печенеги С. 463.], кочевого тюркоязычного народа, обитавшего в IX–XI веках в причерноморских степях, жили в степях между Волгой и Уралом. Это было воинственное и жестокое племя, против которого в конце IX – начале X столетия объединились соседние народы – хазары и торки (гузы). Под их совместными ударами печенеги отступили в причерноморские и приазовские степи, к границам Руси и Ромейской империи (Византии). Обороняться, впрочем, они не собирались и, выбив хазар из донских степей, в союзе с болгарами обрушились на венгров. Победители захватили стойбища мадьяр, уничтожили их жен и детей, вынудив уцелевших воинов уйти за Карпатские горы, в Паннонию. В конце IX – начале Х века «вся европейская тысячекилометровая степь» стала уже печенежской[13 - Плетнева С. А. Кочевники Средневековья. С. 25.].

Абу-Дулаф писал в своей «Книге о чудесах стран» (ок. 942–943 годов) про печенегов, называя их «баджнак»: «Это люди длиннобородые, усатые, производящие набеги друг на друга… Мы путешествовали среди них двенадцать дней и нам рассказали, что страна их прилегает к северу и к стране славян. Они никому не платят дани»[14 - Гаркави А. Я Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 185.]. Основу их войска составляли отряды конных лучников и обоз – подвижная крепость на колесах. Обнаруженные погребения печенегов характерны наличием чучела коня и соответствующего оружия – тяжелых луков с массивными костяными накладками[15 - Плетнева С. А. Кочевники Средневековья. С. 25.]. На вооружении печенежских воинов также были копья, мечи, сабли, боевые ножи, боевые топоры, булавы, кистени и метательные железные крючья (серпы) на цепях или веревках. Используя это разнообразное вооружение они могли поражать противника и на дальней дистанции и в ближнем бою[16 - Бороздина А. К. Классификация вооружения печенегов // Сiверщина в iсторii Украiни: Збiрник наукових праць. Киiв; Глухiв, 2009. Вип. 2. С. 33. О железных серпах печенегов см.: Анна Комнина. Алексиада. СПБ., 2010. С. 166.].

* * *

Первые сведения о набегах печенегов на русские пределы, возможно, легендарные, относятся ко второй половине IX века, когда их отряды, еще при князьях Аскольде и Дире, попытались разграбить земли полян. Аскольд в 875 году нанес новым врагам поражение, «избиша множество печенег». Ю. В. Сухарев ставит данное сообщение под сомнение, так как этот народ лишь в 889 году переправился через Волгу и до 894 года вел на Дону непрерывную войну с уграми. Поэтому историк утверждает, что, вероятно, «первоначально в данном сообщении фигурировали другие кочевники (хазары, венгры или болгары), замененные позднее на “печенеги”»[17 - Перхавко В. Б., Сухарев Ю. В. Воители Руси. IX–XIII вв. М., 2006. С. 95.]. Думается, на Руси хорошо знали разницу между своими степными врагами, а постоянно меняющаяся дислокация кочевых орд не исключает предположений о возможном прорыве части печенежских сил к киевским рубежам и в 875 году.

В правление Игоря Старого печенеги уже прочно осели в причерноморских степях. Под 915 годом в летописи отмечено: «Приидоша Печенези первое на Русскую землю и створивше миръ съ Игоремъ, идоша к Дунаю». Печенежские орды, по призыву ромеев шли воевать с болгарским царем Семеоном.

Если в 915 году, в первый спустя 50 лет приход печенегов на Русь, князю удалось избежать столкновения с ними, заключив с печенежскими князьями мир, то через некоторое время с ними пришлось воевать – 920 годом отмечен первый поход Игоря на печенегов. Обстоятельства похода, так же, как и его результаты, в летописях опущены, но нет сомнения, что с той поры на всем протяжении границы со степью уже бушевала настоящая война, изредка сменяющаяся коротким настороженным затишьем.

Константин Порфирогенит (Багрянородный) писал, что излюбленным местом атак печенегов был район Днепровских порогов, где они подстерегали караваны русских торговых судов, направлявшихся в Константинополь[18 - Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 39.]. Серьезную поддержку кочевникам в то время оказывала Византия, руками своих степных союзников ослаблявшая потенциальных врагов. Когда Константинополь находится в дружбе с печенежской ордой, объяснял Константин Багрянородный своему сыну, то никто из ее противников не осмелится даже пошевелиться. Русские не могут предпринять никакого похода вне своих границ, если они не находятся в мире с печенегами; без их позволения они не могут приходить в Константинополь ни для торговли, ни с войною. Мадьяры, столько раз испытавшие поражение от печенегов, продолжают питать к ним самую почтительную боязнь. Если византийский император будет находиться в мире с печенегами, то ни русские, ни мадьяры не страшны для него, – они даже не посмеют тогда просить слишком больших подарков от греков за свое мирное поведение. Иначе им можно погрозить печенегами. То же самое и в отношении Болгарского царства. Если византийский император хочет быть страшным для болгар, он легко достигнет этого посредством печенегов.

Некий перелом в борьбе с печенегами произошел в начале или к 40-м годам Х века. В 944 году, выступая в поход на Византию, Игорь заключил союз с печенежскими князьями и их отряды, нанятые князем, присоединились к русскому войску. Видимо это была вынужденная мера, так как кочевникам пришлось дать Игорю заложников, а после заключения мира с греками, по приказу киевского князя они пошли воевать болгарскую землю.

В Х веке печенеги делились на 8 племен, или «колен»[19 - С. А. Плетнева называет 8 крупных племенных образований печенегов «округами» или «ордами». 4 из них, кочевавшие в середине XI в. между Днестром и Днепром распались на более мелкие племена или «колена». Этот термин исследовательница соотносит со словом «часть» [орды]. – Плетнева С. А. Печенеги С. 464, 466. В действительности, «колено», это не часть «округа», а часть всего печенежского народа.], каждое из которых состояло из 5 родов. Часть их жила на правом берегу Днепра, другая – на левом. На Правобережье южнее всех кочевало колено Гиазихопон, подпирая границу Дунайской Болгарии. Колено Гила обитало близ рубежей Венгрии, Харовой и Явдиертим – Руси. На Левобережье находились места кочевий четырех других колен: Кварципур, Сирукалпеи, Вороталмат и Вулацоспон[20 - Артамонов М. И. Указ. Соч. С. 354.].

В XI столетии печенеги уступили левый берег Днепра пришедшим туда с востока гузам (торкам), но численность их увеличилась, возросло и количество племен. В этот период известно уже 13 печенежских колен, кочевавших в степях от Днепра до Дуная. Сосредоточение здесь значительных конных масс степняков вело к нарастанию опасности их вторжений в сопредельные земли, прежде всего – во владения Византийской империи.

Во главе колен стояли «великие князья», а во главе родов – «малые князья». И те, и другие были, прежде всего, военачальниками, предводителями племенных и родовых конных ополчений. Во время совместных действий нескольких колен избирался главный командир[21 - Плетнева С. А. Печенеги. С. 466.]. Власть вождя передавалась не от отца к сыну или брату, а двоюродному брату предшественника или одному из его сыновей.

Ведомые своими военными вождями, печенеги совершали опустошительные набеги на пограничные страны: Русь, Византию, Венгрию, Болгарию, Хазарию, Аланию, в земли буртасов и других народов Подонья, Поволжья и Северного Кавказа[22 - Плетнева С. А. Печенеги. С. 355.]. Сохранилось любопытное описание боевого расположения печенежского войска. Преобладающей его частью была легкая конница. Поэтому печенеги предпочитали атаковать своего противника стремительными налетами, прицельно поражая вражеских воинов стрелами и стараясь внезапным отступлением завлечь их в заранее подготовленную засаду. В случае же настоящего сражения печенежская орда выстраивалась отдельными отрядами (по родам), построенными клиньями, заполняя промежутки между ними своими вежами – крытыми передвижными кибитками, походными возами, за которыми укрывались женщины и дети. При неблагоприятном развитии хода сражения кибитками, как стеной, огораживались ряды обороняющегося войска.

Такой способ расположения боевых сил перед сражением был наиболее действенным в непрекращающихся степных войнах, но особенно в битвах с русскими витязями и катафрактариями Византии, заметно превосходившими печенегов и качеством своего защитного вооружения, и возможностью укрепить фронт своей позиции выстроившейся стеной фалангой пешцев.

При обороне повозки печенегов окружали занятые ими позиции сплошной стеной. Прочные вежи придавали устойчивость их расположению. О страшных кибитках пацинаков, о которые, как правило, легко разбивался вал греческих штурмовых атак, с должным почтением писали позже ромеи. Так, описывая одно из сражений, Анна Комнина в своей «Алексиаде» писала: «Скифы (печенеги – В. В.) тоже встали в боевые порядки – ведь они обладают врожденным искусством воевать и строить ряды, – устроили засады, по всем правилам тактики «связали» свои ряды, как башнями огородили свое войско крытыми повозками, а затем поотрядно двинулись на самодержца…»[23 - Анна Комнина. Алексиада. С. 160.]. Можно согласиться с предположением, что часть печенежских повозок-веж являлась военными сооружениями, построенными для военных целей. В другом месте своего повествования Анна сообщает: «Палеолог и Григорий Маврокатакалон стояли за то, чтобы отложить битву с печенегами, и советовали силой овладеть Большой Преславой. «Скифы, – говорили они, – увидят, что мы при оружии и движемся в таком порядке, и не отважатся вступить с нами в битву. Если же всадники осмелятся на бой без повозок, то, как вы хорошо знаете, они потерпят поражение и у нас на будущее будет прекрасно защищенное укрепление – Большая Преслава»»[24 - Анна Комнина. Алексиада. С. 159.].

Анализ этого текста свидетельствует, что командиры ромейской армии были убеждены – если печенеги вступают в бой без боевых веж, то терпят поражение. С ними их строй превращался в несокрушимую позицию. Конечно, нельзя утверждать, что печенеги имели шанс на победу и реализовывали его только благодаря повозкам, которые они «использовали вместо стены»[25 - Анна Комнина. Алексиада. С. 187.]. Но в больших сражениях с главными силами империи описанные Анной Комниной высокие и крепкие возы действительно играли решающую роль, вынуждая ромеев опасаться этого средства борьбы. Помимо мужчин вежи обороняли и женщины. Сохранился рассказ о гибели сына некого Мигидина, схваченного «скифянкой» (печенежкой) при помощи железного серпа, которым воина подтащили к повозкам и убили[26 - Анна Комнина. Алексиада. С. 166.].

Воспроизводя реалии битвы с печенегами в «Руслане и Людмиле», А. С. Пушкин также отметил наличие боевых веж в их войске, обозначив их чисто по-русски «походными телегами». Вспомним:

Вдали подъемля чёрный прах;
Идут походные телеги,
Костры пылают на холмах.
Беда: восстали печенеги!

Оружие печенегов, как уже упоминалось выше, представляло стандартный набор воина-степняка: тяжелый лук и стрелы, сабля или меч, кинжал или нож, топор, булава и длинное копье. Действуя таким копьем, в одном из сражений с византийским войском расхрабрившийся печенег сумел нанести удар в ягодицу самому императору Алексею Комнину. Описав это происшествие, дочь пострадавшего добавила: «И хотя копье не оцарапало кожи, тем не менее, причинило Алексею невыносимую боль, которая не покидала его в течение многих лет»[27 - Анна Комнина. Алексиада. С. 162.]. Высокоэффективным оружием являлся и описанный той же Анной Комниной метательный «железный серп», по-видимому, изготовлявшийся в виде заточенного крюка, крепившегося к цепи или веревке.

Военные историки отмечают наличие у части печенегов и добротного защитного вооружения. В бою их прикрывали пластинчато-нашивные доспехи, состоявшие из железных пластин, нашитых на кожаную или тканевую основу. Также использовались и кольчужные рубахи, наголовья – шапки или шлемы, боевые пояса, наколенники. Имелись у печенежских воинов и щиты[28 - «Скажите всем, что Русь всегда жива…». Ратные дела Отечества: Русь и юная Россия. VI–XVI вв. М., 2004. С. 138; Бороздина А. К. Классификация вооружения печенегов. С. 34.].

Сложную задачу управления частями своего войска кочевники решали при помощи сигнальных труб. Их отличала не только оригинальная конструкция, но и внешний вид – трубы делали в виде бычьих голов.

* * *

Атаки печенегов поражали своей стремительностью. Феофилакт Болгарский, описывая действия пацинаков, сообщал: «Их набег – удар молнии, их отступление тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко – от быстроты бегства. Нападая, они всегда предупреждают молву, а отступая, не дают преследующим возможности о них услышать… Они спрячутся в скалах, прикроются густотою леса, а он (противник – В. В.) будет блуждать по горам и рощам, которых дикая суровость уступает только дикой натуре преследуемых; он будет зрителем той великой скифской пустыни, которая не осталась неизвестной и для пословицы. Если, вопреки природе вещей, он будет упорствовать, то и сам погибнет, не столько заслужив сожаление своим несчастием, сколько осуждение своим безрассудством; а Скифы успеют доказать, что они дети скал и дубов, будут наносить удары, сами им не подвергаясь… Жизнь мирная – для них несчастье, верх благополучия – когда они имеют удобный случай для войны или когда насмеются над мирным договором. Самое худшее то, что они своим множеством превосходят весенних пчел, и никто еще не знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их бесчисленно»[29 - Цит. по: Васильевский В. Г. Византия и печенеги (1048–1094) // ЖМНП. 1872. Ч. 164. Отд. II. С. 119.].

В 968 году, воспользовавшись отсутствием в Киеве князя Святослава, воевавшего в Болгарии, печенежские орды осадили его стольный город. От имени сына в нем правила его мать, княгиня Ольга. Положение осажденных было тяжелым, и тогда на помощь киевлянам пришел во главе черниговского ополчения воевода Претич. Однако он не решался переправиться через Днепр и вступить в сражение с огромным печенежским войском. Тогда киевляне послали к воеводе гонца, сообщившего воеводе, что если он не поможет городу, то на следующий день они сдадутся. Наутро черниговцы подняли в своем лагере страшный шум, который встревожил печенегов, решивших, что к Претичу подошло подкрепление. Опасаясь разгрома, они отошли от Киева и начали переговоры с русским воеводой, выдавшим себя за командира передового отряда огромного войска, подходившего с востока. Печенежский князь поспешил заключить с русскими мир, одарив Претича конем, саблей и стрелами. В ответ воевода преподнес ему кольчугу, меч и щит[30 - Опасаясь успехов князя Святослава, подчинившего себе большую часть Дунайской Болгарии, византийский император Никифор Фока в 971 г. подкупил печенежских вождей, охотно согласившихся в отсутствие великого князя напасть на Киев. В отчаянной, кровавой сече изнемогали киевляне, но печенежский натиск не ослабевал. Лишь ночная атака небольшой рати воеводы Претича, принятую печенегами за передовой отряд большого русского войска из восточных пределов, вынудил их снять осаду и отойти от Киева. С этой историей связано первое в нашей летописи описание героического деяния, свершенного оставшимся безымянным киевским отроком. Когда «осадили печенеги город силой великой – было их бесчисленное множество вокруг города. И нельзя было ни выйти из города, ни вести послать. И изнемогли люди от голода и жажды. И собрались (ратные) люди той стороны Днепра в ладьях, и стояли на том берегу. И нельзя было ни тем пробраться в Киев, ни этим из Киева к ним. И стали печалиться люди в городе, и сказали: «Нет ли кого, кто бы смог перебраться на ту сторону и передать им: если не подступите утром к городу – сдадимся печенегам». И сказал один отрок: «Я проберусь». И ответили ему: «Иди». Он же вышел из города, держа уздечку, и пробежал через стоянку печенегов, спрашивая их: «Не видел ли кто-нибудь коня?» Ибо знал он по-печенежски, и его принимали за своего. И когда приблизился он к реке, то, скинув одежду, бросился в Днепр и поплыл. Увидев это, печенеги кинулись за ним, стреляли в него, но не смогли ничего с ним сделать. На том берегу заметили это, подплыли к нему в ладье, взяли его в ладью и привезли к дружине. И сказал им отрок: «Если не подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам». Воевода же их, по имени Претич, сказал на это: «Пойдем завтра в ладьях и, захватив княгиню и княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав». И на следующее утро, близко к рассвету, сели в ладьи и громко затрубили, а люди в городе закричали. Печенегам же показалось, что пришел сам князь, и побежали от города врассыпную». – Се Повести временных лет (Лаврентьевская летопись). Арзамас, 1993. С. 70–71.].

Хорошо известна зловещая роль, сыгранная печенегами в судьбе киевского князя Святослава Игоревича, в 972 году на обратном пути из Болгарии на Русь попытавшегося с остатками своего войска пробиться через печенежский заслон на днепровских порогах. В бою дружина была разбита, сам он погиб. Из отрубленной головы Святослава печенежский князь Куря велел сделать окованную златом (по другой версии – серебром) чашу для пиров. Изготовление таких ритуальных сосудов – распространенный обычай у тюркоязычных народов. По представлениям степных воителей, при использовании подобных чаш к пьющему переходит вся сила и мужество поверженного врага. Чем отважнее он был при жизни, тем лучше для победителя. Известно, что печенег Куря и его жена пили из черепа Святослава, надеясь, что у них родится сын, подобный погибшему русскому князю-витязю[31 - Плетнева С. А. Печенеги. С. 465.].

Правивший в Киеве после смерти отца Ярополк Святославич также воевал с печенегами. Война закончилась победой киевского князя, после чего с побежденными был заключен мир, а печенежский князь Илдей поступил на службу Ярополку[32 - Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. М., 1988. С. 168.].

Печенеги участвовали в первой на Руси междоусобной войне, которую вели друг с другом сыновья Святослава – киевский князь Ярополк и новгородский князь Владимир. В 980 году, когда Владимир стал одолевать сводного брата, один из слуг того, Варяжко, посоветовал князю бежать к печенегам и набрать среди них новое войско. Ярополк не успел воспользоваться этим советом, но Варяжко так и поступил. После гибели своего господина, вероломно убитого во время перегово ров, он ушел к печенегам и «многажды воевал с ними против Владимира».

Печенежская опасность вновь обострилась в 90-х годах Х века. В 992 году Владимир Святославич отразил новый большой набег печенегов. На этот раз одолеть врага помог подвиг Яна Усмошвеца (по-иному этого богатыря именовали Усмович, Усмарь), русского воина-поединщика, товарища другого богатыря, известного из летописных рассказов – Александра Поповича[33 - Волков В. А. Русская рать: богатыри, витязи и воеводы. М., 2005. С. 49.]. По легенде, с этим подвигом связано основание города Переяславля-Южного. В 992 году печенежское и русское войско встретились на броде через реку Трубеж. Обе стороны договорились начать битву поединком. Печенеги выставили могучего на вид воина («мужа велика и сильна»), против которого не отважился выступить никто из русских витязей. В последний момент на бой вышел Ян Усмошвец. Не отличавшийся выдающимися внешними данными, он обладал значительной силой – по рассказам отца, мог разорвать воловью шкуру. В схватке Усмошвец задавил противника голыми руками. «И кликнуша вои русстии, печенези же побегоша, а русь погнаша по них, секуще их»[34 - ПСРЛ. Т. 2. М., 1998. Стлб. 106–107; ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. С. 116 и др. летописи.].

Пораженный Владимир Святославич после победы заложил на этом месте город, назвав его Переяславлем, якобы потому, что здесь русский богатырь перенял славу печенежского. Этот рассказ можно было бы считать не просто искаженным, а полностью легендарным, ведь город Переяславль упоминался еще в договоре 907 года Олега с греками, но сомневаться в реальности существования самого витязя не приходится. Известны два совместных похода Яна Усмовича и Александра Поповича на печенегов – в 1001 и 1004 годах. Во время первого похода воеводы разбили врага, пленив их князя Родомана с сыновьями, во время второго печенеги, узнав о приближении русского войска, бежали из-под Белгорода, не принимая бой[35 - В 1000 году, во время пребывания Владимира в Переяславце на Дунае, к Киеву привел печенегов некто Володарь, «печенеги многи облеже град. Александр Попович произвел ночную вылазку и разбил печенегов, убив изменника Володаря с его братом. Владимир наградил Александра, надев на него золотую гривну. Был ли в этом бою Ян Усмошвец – неизвестно. См.: Перхавко В. Б., Сухарев Ю. В. Воители Руси. IX–XIII вв. С. 108–109.].

Однако бывали случаи, когда военное счастье изменяло русскому оружию. Так в 995 году Владимир Святославич был разбит печенегами у города Василева, причем едва спасся, укрывшись «под мостом» (в честь чудесного избавления от опасности князь дал обет поставить в Василеве церковь во имя Преображения Господня и выполнил свое обещание).

Впоследствии воеводы Владимира (сам он уже не рисковал выходить против кочевников) совершили несколько более успешных походов на печенегов. А около 1007/1008 года при посредничестве миссионера Бруно Кверфуртского киевскому князю удалось заключить с ними мир. В числе заложников в степь отправился один из сыновей киевского князя[36 - Оглоблин [Н.Н.] Письмо архиепископа Брунона к германскому императору Генриху II // Университетские известия. Киев, 1873. № 8. Отд. IV. С. 1—15.]. Есть предположение, что им мог быть Святополк, позднее неизменно получавший поддержку и военную помощь пацинаков[37 - Некоторые историки сомневаются в том, что заложником был Святополк. А.Ю Карпов отмечает, что этому князю было тогда около 30 лет; «он княжил в Турове, на западе Русской земли, и был слишком заметной и уже вполне самостоятельной фигурой, чтобы исполнять роль заложника». Историк осторожно предполагает, что к печенегам отправили кого-то из младших сыновей Владимира. – Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 2004. С. 330. Другой исследователь, Ю. В. Сухарев, полагает, что заложником стал Борис Владимирович. – Перхавко В. Б., Сухарев Ю. В. Воители Руси. IX–XIII вв. С. 109. Это предположение представляется ошибочным – в отличие от Святополка, Борис был любимым сыном Владимира и рисковать им киевский князь стал бы в последнем случае. То обстоятельство, что туровский наместник был уже заметной фигурой, не исключает его отправки к печенежским ханам, которым такое внимание Владимира могло только польстить.]. Впрочем, через пять лет, в 1013 году, печенежские набеги возобновились. Против них в 1015 году был выслан с великокняжеским войском сын Владимира Борис, но смерть отца остановила его поход.

Следует отметить, что война на границе стала почти закономерным явлением. Столкновения отличались лишь масштабами. Периоды больших войн с печенегами неизбежно сменялись годами «малой войны», когда совершались быстрые набеги и нападения на торговые караваны. Особенно частыми, как отмечалось выше, они были в районах южного пограничья и на днепровских порогах, где приходилось перетаскивать ладьи волоком, то разгружая товары, то вновь загружая их на корабли. Необходимость борьбы с конным печенежским войском повлекла за собой качественные изменения в военной организации Киевской державы. Задача надежной обороны южных границ от пацинаков потребовала создания на Руси кавалерии как отдельного рода войск[38 - Перхавко В. Б., Сухарев Ю. В. Воители Руси. IX–XIII вв. С. 112.].

Укрепляя оборону своей державы, Владимир Святославич строил новые города-крепости: Владимир-Залесский, Владимир-Волынский, Белгород и упомянутый выше Василев, укрепленную гавань в устье реки Сулы с говорящим названием Воинь. Гарнизоны их состояли из воинов, собранных со всех русских земель. Пограничная стража князя Владимира превратилась в настоящее войско, несшее службу на постоянной основе[39 - Перхавко В. Б., Сухарев Ю. В. Воители Руси. IX–XIII вв. С. 113.].

С отчаянно смелым народом степных наездников вел упорную борьбу и Ярослав Мудрый. Весной 1017 года поддерживавшие его брата Святополка печенеги напали на Киев. Им даже удалось ворваться в город, но вступившие в бой варяжские дружины отбили эту атаку. В 1019 году Ярослав снова разбил Святополка и печенегов. Враги пришли «в силе тяжкой» к реке Альте. Русское войско ударило по печенегам на рассвете, но быстрой победы не получилось. Сражение продолжалось до глубокой ночи, после чего противник бежал. Именно Ярославу Мудрому было суждено нанести последнее решительное поражение печенегам, в 1036 году отразив их удар по Киеву.

После этой кровопролитной битвы печенеги так и не смогли оправиться. Их орды разделились на 3 части, судьба которых сложилась по-разному.

Часть печенегов осталась на местах своих кочевий. Позже они вынуждены были покориться пришедшим в причерноморские степи половцам.

Другие откочевали к границам Руси. Позже вместе с частью торков и берендеями они стали верой и правдой служить киевским князьям, получив общее название «черные клобуки» или «свои поганые».

Наконец, третья часть печенежского народа, уходя от теснивших их с востока торков, а затем половцев, двинулась к границам Византии. 70 лет досаждала она ромеям, поневоле изучившим особенности ведения войны печенегами. Ряд подробностей интересен и нам, так как многие тактические приемы этих кочевников использовались потомками князя Бече и в войнах с Русью. Нападения на Византию начались еще в 1026 году, но поначалу они были не очень успешными из-за внутренних усобиц среди вождей степняков.

Два печенежских колена князя Кегена признали власть Константина Мономаха и были расселены на территории империи, получив приказ оборонять границу Ромейской державы. Но зимой 1048 года враждовавший с Кегеном князь Тирах перешел Дунай и начал разорять лежащие за этой рекой провинции империи. Эта орда была разгромлена соединенными силами византийцев и печенегов Кегена. Тирах и еще 140 князей сдались, были крещены, но содержались как почетные пленники. Сложивших оружие печенегов расселили на запустевших во время прежних войн болгарских землях (в основном в окрестностях Средца, Ниша и Евцапела). Так печенеги стали подданными империи, но вскоре восстали. К мятежникам ушли и два колена Кегена, ранее воевавшие с войском Тираха под командованием командиров-ромеев. В конце лета – начале осени 1049 года в сражении с печенегами у крепости Диамполе было разбито адрианопольское ополчение, которым командовал стратиг Адрианопольского дуката Константин Арианит. Снова попытавшись решить дело миром, император направил к мятежникам Тираха и других находившихся в Константинополе князей. Однако, оказавшись на свободе, они сразу же пристали к восстанию и отреклись от христианства. Последовавший за ними князь Кеген был убит.

Против взбунтовавшихся печенегов выступила армия стратопедарха Никифора, но в сражении у Ста Холмов она была разбита врагами. Любопытно описание произошедшей битвы, сохранившее детали боя, характерного для печенежской тактики. Оградив свой лагерь вежами-кибитками, пацинаки отбили два нападения ромеев, осыпая их сверху градом метких стрел. Приведя атакующих в замешательство, они перешли в наступление и в 1050 году разгромили армию Никифора, а затем под Адрианополем – войско Константина Арианита. Сам он попал в плен и был казнен победителями. В 1053 году, в ночном сражении при Великом Преславе, они громят еще одно византийское войско. Им командовал правивший Болгарией синкелл Василий, убитый в бою. После этого поражения император Константин Мономах предпочел заключить с печенегами выгодный для них мир. Он продолжался всего шесть лет. Война возобновилась в 1059 году. Печенеги выступили в союзе с венграми. Но союзники вскоре примирились с византийцами, а кочевники были разбиты войсками императора Исаака Комнина и подчинились ему. Им снова пришлось встать под знамена Империи. В 1071 году печенежское войско в составе ромейской армии сражалось в битве при крепости Манцикерте (19 августа 1071 года). Вместе с византийцами оно было разбито сельджуками. Активно участвовали печенеги в гражданской войне середины 70-х годов XI века (выступая, как правило, на стороне претендентов на престол, набиравших войска для походов на Константинополь), выступлении Леки и Добромира, мятеже Травла.