скачать книгу бесплатно
Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III
Владимир Алексеевич Волков
Главной целью настоящей книги является всестороннее рассмотрение особенностей военно-политического развития Московского государства второй половины XV и первой трети XVI веков – эпохи двух великих государей, Ивана III и его сына Василия III, завершивших дело создания из малых осколков киевской «Империи Рюриковичей» новой могучей Русской Державы, предшественницы Российского Царства.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Владимир Волков
Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III: Монография
Из крови, пролитой в боях,
Из праха обращенных в прах,
Из мук казненных поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений —
Возникнет праведная Русь.
Я за нее за всю молюсь
И верю замыслам предвечным:
Ее куют ударом мечным,
Она мостится на костях,
Она святится в ярых битвах,
На жгущих строится мощах,
В безумных плавится молитвах.
М. Волошин
Рецензенты:
Перевезенцев С. В., доктор исторических наук, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова;
Фомин В. В., доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой отечественной истории Липецкого государственного педагогического университета.
2-е издание, дополненное и переработанное
© Волков В.А., 2022
© Издательство «Прометей», 2022
От автора
На протяжении тысячелетней истории Российского государства приоритетными в деятельности его властителей и правительств оставались вопросы обеспечения защиты и безопасности страны, требовавшие всемерного развития и укрепления вооруженных сил. Особенно актуальными эти задачи стали в эпоху образования Московского государства, сложившегося в ходе договорного присоединения и военного захвата сопредельных княжеств и земель. Властители этой небольшой, долго еще платившей дань Орде державы век от века набирали силы, стремились собрать под своей твердой рукой все русские земли. Успех объединительной политики нескольких поколений потомков Ивана Калиты обеспечили тщательно продуманные дипломатические акции Москвы, заслуги ее полководцев и могущество войска, уже тогда значительно превосходившего по боевым возможностям вооруженные силы других княжеств-государств Северо-Восточной и Северной Руси.
Главной целью настоящей книги является всестороннее рассмотрение особенностей военно-политического развития Московского государства второй половины XV и первой трети XVI веков – эпохи двух великих государей, Ивана III и его сына Василия III, завершивших дело создания из малых осколков киевской «Империи Рюриковичей» новой могучей Русской Державы, предшественницы Российского Царства.
Хронологические рамки исследования определены следующим образом: начало – временем образования единого Русского государства при Иване III, когда началась перестройка московской княжеской армии, в ходе которой мелкий княжеский и боярский вассалитет превратился в государевых служилых людей – помещиков, получавших за верную службу в условное держание земли, населенные крестьянами, было сброшено многовековое ордынское иго, произошло присоединение к Москве Новгорода и Твери, Вятской земли, части западнорусских княжеств; конец – войнами и походами Василия III, сумевшего завершить начатые отцом преобразования: усилить артиллерию, пополнить армию отрядами стрелков-пищальников, прибавить к своим владениям Псков, Смоленскую землю и Рязанское княжество.
В эту эпоху, помимо летописного освещения хода отечественной истории, появились и другие письменные источники, рассказывавшие о войнах и войсках русских государей Ивана III и Василия III. Это работы посещавших нашу страну иностранцев или писавших о ней европейских хронистов – Георгия Перкамоты, Сигизмунда Герберштейна, Бальтазара Рюссова и других авторов[1 - Перкамота Г. Сообщение о России московского посла в Милан (1486 г.) // Вопросы историографии и источниковедения истории СССР (Труды ЛОИИ АН СССР). № 5. М. 1963; Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988; Рюссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края (далее Прибалтийский сборник). Т. 2. Рига, 1879–1880.]. Также с конца XV века стали вести разрядные книги, сохранившие сведения о ежегодных служебных назначениях русских воевод, организации военных сил государства[2 - Разрядная книга (далее РК) 1475–1598 гг. М., 1 966; РК 1475–1605 гг. М., 1977. Т. 1. Ч. 1.]. Помимо разрядных записей огромный интерес представляют документы русских и иноземных посольств. В них отразилась предвоенная и послевоенная ситуация на границах Руси, показан ход мирных переговоров, заключения союзнических обязательств и т. п.[3 - Сборники Русского Исторического общества (далее Сб. РИО) Т. 35. СПб., 1882; Сб. РИО Т. 41. СПб., 1884; Сб. РИО.Т. 95; Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной Коллегии иностранных дел (далее СГГД). Ч. 5. М., 1984.] Но несмотря на появление новых, достаточно информативных источников, в деле изучения военной истории России периода правления Ивана III и Василия III есть много спорных моментов, касающихся не только конкретных обстоятельств боевой практики русских воевод, но и значимых факторов, прежде всего – определения состава, численности ратных сил, их вооружения, подготовки, снабжения, организации обороны границ.
Историку, освещающему военную историю Московской Руси XV–XVI столетий, необходимы как профессиональная компетентность, так и понимание сложности выбранной темы. Ему предстоит не только реконструировать исторические события, их истинную подоплеку, но и глубже разобраться в теме, рассказав читателям о бытовавшем тогда, но почти утраченном сейчас отношении к ратному делу как первостепенному в деле обеспечения защиты и обороны Отечества. Впрочем, только так можно восстановить славные боевые традиции Руси, без которых немыслимо существование и развитие национальных вооруженных сил.
Владимир Волков
Часть первая
Русское государство в войнах и военных конфликтах второй половины XV – начала XVI веков
Рис. 1. Иван III Васильевич.
Гравюра из «Космографии» А. Теве. 1575 г.
На протяжении почти четверти тысячелетия Русь добивалась освобождения от власти татарских ханов. Избавление от ордынского плена (польскими хронистами названного «игом») стало процессом долгим и мучительным. Свершилось оно трудами нескольких поколений московских князей, потомков Ивана Калиты. Самый успешный из них, Иван III, прозванный Державным, самостоятельно, без ханского соизволения, правил своей землей, став самодержцем и получив благодаря этому возможность формировать равноправные отношения с соседними странами. Он также вел активную деятельность по объединению русских княжеств, еще сохранявших некоторую самостоятельность. Собирание Руси, как правило, проходило вооруженным путем. Таким же образом – через военное, а потом договорное разрешение имевшихся спорных территориальных проблем – утверждались внешние границы страны. Почти одновременно Ивану III предстояло подчинить своей воле и привести к покорности Новгородское государство, Тверское княжество, Вятскую землю, выстоять в противоборстве с Большой Ордой и Казанским ханством, уладить пограничные споры со Швецией, Ливонской конфедерацией[4 - Ливонская конфедерация возникла в 1435 году и представляла собой союз Кавалерского Тевтонского ордена в Ливонии (Ливонского ордена), Рижского архиепископства, Дерптского епископства (епископства Дорпат), епископства Эзель-Вик и епископства Курляндия. Возглавлял это государство пожизненно назначаемый ландмейстер, а затем магистр Ордена.] и Великим княжеством Литовским, находившимся тогда в личной унии с Польским королевством. Все эти конфликты были успешно разрешены, хотя победы над многочисленными врагами дались Державному нелегко и потребовали значительных сил и времени.
Пожалуй, наиболее сложно складывались тогда отношения c Литвой, прибравшей к рукам многие западнорусские земли. В 70—80-е годы XV века Москва пыталась добиться отказа Вильны от мнимых и действительных прав и претензий на Новгород, Великие Луки и Ржевские волости, а также вернуть под свою власть земли князей Одоевских, Воротынских, Белевских. Представители этих фамилий принадлежали к общему роду князей Новосильских, перешедших на литовскую службу в годы междоусобной войны второй четверти XV века в Московском княжестве. Теперь, после зримого усиления Русского государства, они начали возвращаться, побуждаемые к тому агентами Ивана III. На другие территории Великого княжества Литовского Москва тогда не претендовала. Лишь позднее, уже во времена Василия III, русские дипломаты публично заявили, что Литва «неправдою» держит «отчину» великого князя – Киев, Полоцк и другие города Русской земли[5 - Сб. РИО.Т. 35. СПб., 1882. № 85. С. 512. О статусе князей Новосильских см.: Кром М.М. Меж Русью и Литвой. Западно-русские земли в системе русско-литовских отношений конца XV – первой трети XVI в. М., 1995 С. 80–81.]. Впрочем, в то время Москве пришлось ограничиться присоединением лишь Смоленской земли.
Литовские великие князья не смогли смириться с потерей в порубежных войнах 1487–1494 и 1500–1503 годов части восточных территорий. Стремление добиться реванша просматривается во многих действиях Александра Казимировича, сумевшего вновь объединить под своей властью и Литву, и Польшу, а затем его брата и преемника Сигизмунда I Старого. История русско-литовских отношений первой половины XVI века знает целую серию войн: 1507–1508, 1512–1522 и 1534–1537 годов. Впрочем, последняя произошла уже после смерти Василия III и в данной книге не рассматривается. Показательно, что большинство мирных соглашений, заключавшихся тогда между Москвой и Вильной, носили временный характер. В 1503 году было заключено 6-летнее Московское («Благовещенское») перемирие. В 1522 году русские и литовские послы подписали новое докончание о 5-летнем мире, которое по истечении этого срока оказалось продленным: сначала на 6 лет (Можайское перемирие 1526 года), а затем, в 1532-м, еще на год[6 - Условия Московского перемирия 1503 года см.: Сб. РИО.Т. 35. СПб., 1882. № 75. С. 394–402; Lietuvos Metrika (далее – LM). Kn. 5 (1427—1 506). Vilnius, 1993. № 118.1. P. 209–212. Условия Московского 1 522, Можайского 1526, Московского 1532 года – Сб. РИО.Т. 35. № 93. С. 621–642; № 102. С. 743–747; № 111. V. С. 857–859.]. Только в 1508 году стороны заключили не перемирие, «Вечный мир»[7 - LM. Kn. 8 (1499–1514). Vilnius, 1995. № 80. P. 125–128.], но он сохранялся всего 4 года и сменился тяжелейшей десятилетней войной. Она истощила силы и Московского государства, и Великого княжества Литовского, но ознаменовалась присоединением к Русской Державе Смоленской земли.
Отношения со Швецией, северным соседом Московского государства, осложнял спор из-за части карельской земли, уступленной ей Великим Новгородом по Ореховецкому договору в 1323 году. Эти территории включали в себя погосты Яскы (Яскис), Огреба (Эйрепя) и Севилакша (Саволакс)[8 - Зимин А.А. Россия на рубеже XV–XVI столетий. М., 1 982. С. 106.]. В 1495 году начался поход русского войска к Выборгу. Осада мощной крепости, в середине XV века перестроенной Карлом Кнутсоном, закончилась неудачей, но другие действия московских отрядов были намного успешнее, особенно предпринятые русскими воеводами военные экспедиции в Финляндию. Наибольший интерес из этих операций вызывает морской поход 1496 года князей Ивана Федоровича и Петра Федоровича Ушатых, войско которых вдоль берега обогнуло Кольский полуостров, захватило 3 шведских корабля и разорило «Каянскую землю» (Северную Финляндию).
Правитель Швеции Стен Стуре, встревоженный этими вторжениями, в августе 1496 года нанес ответный удар. 70 шведских кораблей высадили у стен русской крепости Ивангород 6-тысячное войско. Крепость, не готовая к обороне, была захвачена неприятелями, перебившими всех пленных. Иван III направил против шведов 3-тысячный отряд воеводы князя Ивана Федоровича Гундора и дьяка Михаила Степановича Кляпина, а затем рать псковского наместника, князя Александра Владимировича Ростовского. При приближении русских войск шведы ушли из Ивангорода. В 1497 году в Новгороде между Иваном III и Стеном Стуре было заключено 6-летнее перемирие, впоследствии продлявшееся правительствами Василия III (1524) и Елены Васильевны Глинской (1536).
Русская активность на западных и северных границах тревожила власти Ливонского ордена и дважды, в 1480–1481 и 1501–1503 годах, дело доходило до военных столкновений с Московским государством. Они, как правило, сводились к взаимному опустошению сопредельных территорий и заканчивались восстановлением старой пограничной линии[9 - Рюссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 2. Рига, 1 879. С. 291; Зимин А.А. Указ. соч. С. 71; Казакова Н.А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV – начало XVI в. Л., 1975. С. 154–179.].
Сложная обстановка сохранялась на восточных и южных рубежах Московского государства, где продолжались татарские нападения. Их совершали войска двух государств, являвшихся крупными осколками старого Улуса Джучи, – Большой Орды и Казанского ханства. Большая Орда (Улуг-Улус), которая также именовалась Намаганским юртом (еще одно, более позднее, официальное название этого государства – «Тахт Эли», то есть Престольная или Тронная держава[10 - Зайцев И.В. Астраханское ханство. М., 2004. С. 46, 49–50.]), претендовала на восстановление былого величия государства Батыя и Берке. Казанское ханство (Казан Канаты) возникло в Среднем Поволжье, на территории Болгарского, Джукетауского, Казанского и Кашанского княжеств. Следует признать, что самую большую опасность для Великого княжества Московского в середине XV века представляло именно Казанское ханство. Оно было постоянной угрозой для нижегородских и устюжско-вологодских земель. Само образование этого ханства происходило в регулярных войнах с Москвой. После отступления из Орды, захваченной его злейшим врагом Кичи-Мухаммедом, хан Улуг-Мухаммед в 1438 году попытался укрыться в литовском тогда Белёве. Несмотря на действовавший союз Василия II с изгнанным из родного юрта ханом, московский государь отправил против него свое войско, которым командовали двоюродные братья Василия Васильевича, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. Они повели «и прочих князей множество, с ними же многочисленные полки»[11 - ПСРЛ. Т. 26. М.—Л., 1959. С. 192.]. 5 декабря 1437 года под стенами занятого татарами Белёва произошло большое сражение, закончившееся неожиданным поражением великокняжеской рати.
В Белёвской битве московские рати сначала обратили армию Улуг-Мухаммеда в бегство, но это оказалось хитрым маневром. Пока одни татарские отряды отвлекали русские полки, другая часть войск неожиданно ворвалась в Белёв и заняла его. В бою погибли воеводы А. Шонуров, Ф. Тарусский, А. Лобан Стародубский, Н. Туриков, С. Горсткин, К. Порховский, И. Кузьминский, А. Хоробров, Д. Кайса. Воспользовавшись растерянностью противника, войско Улуг-Мухаммеда перешло в наступление и разгромило рати великого князя. Досаднее всего тот факт, что перед сражением хан предлагал Василию II мир и обещал избавить Москву от уплаты дани («даст ми богъ, буду на царстве и доколя буду жив, дотоля ми земли Русскые стеричь, а по выходы ми не посылати, ни по иное ни по что»). Улуг-Мухаммед даже выразил готовность прислать в заложники одного из своих сыновей, Мамутека (Махмутека). Однако великий князь, уверенный в победе над врагом, принял решение атаковать войско хана и жестоко просчитался. Впрочем, потери понесли и противники. В сражении были убиты «зять царев и татар много». Однако эти жертвы себя окупили сполна и не стали фатальными. Татарское войско сохранило боеспособность[12 - ПСРЛ. Т. 25. С. 260. ПСРЛ. Т. 11–12. С. 24.].
В 1438 году хан захватил Нижний Новгород, посадив княжить там из своей руки Данилу Борисовича. Он происходил из рода суздальских князей, некогда владевших этим городом. В следующем году, 3 июля, Улуг-Мухаммед «безвестно» пришел к Москве, стоял под крепостными стенами десять дней, пожег посады, «зла много учини земли Русской» и ушел обратно обратно, захватив с собой немало людей. На обратном пути татары выжгли Коломну «и людей множество плени, а иных изсеклъ»[13 - ПСРЛ. Т. 26. С. 192.].
Зимой 1444 года войско Улуг-Мухаммед вышло из Нижнего Новгорода и двинулось к Мурому. Навстречу ему выступили все князья, сплотившиеся на тот момент вокруг Василия II. Свои полки привели князь Галицкий и Углицкий Дмитрий Юрьевич Шемяка, Иван Андреевич Можайский, Михаил Андреевич Белозерский, Василий Ярославич Серпуховской. Узнав о приближении большой русской рати, Улуг-Мухаммед ушел обратно к Нижнему Новгороду. Догнать его главные силы преследователям не удалось, но отдельные загонные татарские отряды были настигнуты под Муромом и Гороховцом. Часть налетчиков уничтожили, других пленили. Среди последних оказались и некоторые видные военачальники: Ихмуть-мурза и князь Азбердей Миширеванов[14 - ПСРЛ. Т. 26. С. 197; ПСРЛ. Т. 11–12. С. 62.]. Тогда же войско одного из сыновей хана, Мустафы-султана, было разбито великокняжескими воеводами Василием Оболенским и Андреем Голтяевым под Переяславлем-Рязанским на р. Листани. Сам Мустафа в этом бою погиб.
Военные действия продолжались и в 1445 году. Оставаясь в Нижнем Новгороде, Улуг-Мухаммед выслал в поход против великого князя сыновей, Мамутяка и Якуба. Василий II во главе своего войска выступил против татар, но это столкновение закончилось еще одним его страшным поражением – 7 июля 1445 года под Суздалем.
Суздальская битва произошла у Спасо-Ефимьевского монастыря, на берегу р. Нерли. Как и в Белёвском сражении, превосходство было на стороне русских. Войска «царевичей» Мамутяка и Якуба стали отступать, но затем ударили по начавшим преследование и потерявшим строй полкам великого князя. В битве русские лишились всего командного состава: Иван Можайский и Василий Серпуховской были ранены и бежали с остатками своих войск, а сам Василий II, сражавшийся мужественно и получивший несколько ран, вместе с Михаилом Андреевичем Белозерским попал в плен к Мамутяку. Ордынцы потеряли в этой битве около 500 человек. После столь крупной победы торжествующие татары ворвались в Суздаль и три дня грабили его. Затем враги двинулись к Владимиру, перейдя через Клязьму, однако жители города успели подготовиться к обороне, и татары не рискнули осаждать его, ограничившись грабежом предместий. После этого Мамутяк и Якуб вернулись в Муром, а оттуда ушли к отцу, в Нижний Новгород[15 - ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 262–263.].
Как видно из сказанного, защитить русское Поволжье от расположившегося на восточных рубежах страны опасного соседа оказалось непросто. Решение этой задачи потребовало чрезвычайных шагов, на которые приходилось идти и самому Василию Васильевичу, и его сыну Ивану III, великому государю, сумевшему лишь через 4 десятилетия после описанных событий смирить казанских властителей, заставить их служить себе и русскому делу.
Иначе складывались взаимосвязи с Крымским ханством, власти которого в то время были заинтересованы в тесном союзе с московским князем для совместной борьбы с Большой Ордой. После гибели хана Ахмеда («Ахмата») в январе 1481 года (по крымским источникам – 21 января, по русским – 6 января)[16 - Русская историческая библиотека (Далее РИБ). Т. 27. СПб., 1919. Стлб. 340; ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 95.] Ордой стали править его сыновья и племянники («Ахматовы дети»), традиционно поддерживаемые Великим княжеством Литовским и Польшей. В начале 80-х годов XV века «Ахматовы дети» усилили натиск на Крым, правителю которого порой приходилось прибегать к содействию русского союзника. Так, в 1485 году «ордыньский царь Махмут, Ахматов сын» разгромил войска крымского хана Менгли-Гирея (Менгли I Герая). В итоге он смог удержать власть в своих владениях лишь с турецкой и, отчасти, русской военной помощью. Наличие общих врагов – Большой Орды и Литвы – надолго превратило Крым в естественного союзника Москвы, чья поддержка облегчала многие внешнеполитические акции Ивана III[17 - Русские летописи сохранили рассказ о нападении в 1492 году отряда «ординских казаков» под командованием Темеша на алексинскую волость Вошану. Воеводы Ф. Колтовской и Г. Сидоров настигли врага уже за пределами русских земель, в степи, «промеж Трудов и Быстрой Сосны», и разгромили татар. Русские в этом бою потеряли убитыми 40 человек, ордынцы – 60, «иные идучи татарове в Орду ранены на пути изомроша». – ОР РГБ.Ф. 92. № 2. Л. 129 об.; ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. С. 224–225.]. Важным результатом его государственной деятельности стало снижение уровня военной опасности, угрожавшей русским пределам со стороны татарских степей. Прекращение ордынских вторжений и сокращение до минимума мелких и не очень опасных наездов отрядов «ордынских казаков» самым благотворным образом сказалось на внутреннем развитии Русской Державы, проявившись как в росте численности ее населения, так и в увеличении экономического потенциала. Однако после окончательного разгрома Большой Орды (1502 год) крымские ханы попытались подчинить власти Гиреев все татарские юрты. Также они стали добиваться от Москвы признания вассальной зависимости от Кырк-Ера (Киркора), являвшегося резиденцией хана до Бахчисарая[18 - Хорошкевич А.Л. Русь и Крым: от союза к противостоянию. Конец XV – начало XVI вв. М., 2001. С. 164. Бахчисарай стал резиденцией крымских ханов только в 1532 году.]. Именно на этой почве в начале XVI века стал вызревать новый русско-татарский конфликт, во многом предопределивший дальнейшую борьбу Москвы с Крымом и Турцией, длившуюся несколько веков.
Основным целям русской внешней политики соответствовали прочие дипломатические инициативы Ивана III, а затем и Василия III, продолжателя дела своего великого отца. Вражда c польско-литовскими Ягеллонами естественным образом подтолкнула Москву к диалогу с их противниками. Это были в том числе молдавский господарь Штефан III (первые контакты с ним осуществлены в апреле 1480 года); венгерский король Матвей I Корвин (1482); германский император Фридрих III (1486). Антиганзейские действия великого князя и подготовка к войне со Швецией способствовали заключению первого русско-датского союзного договора (1493). Василий III обменивался дипломатическими миссиями с магистром Тевтонского ордена Альбрехтом Гогенцоллерном, императором Максимилианом I, папой Львом Х. Огромным успехом следует считать заключение военного союза с Тевтонским орденом, в 1519 году начавшим оплаченную русскими деньгами войну против Польского королевства, что не могло не ослабить поддержку Литвы, сражавшейся тогда с Великим княжеством Московским[19 - Зимин А.А. Указ. соч. С. 72–73, 105; Филюшкин А.И. Василий Ш.М., 2010. С. 211–214.].
Исследование основных проблем политического и в первую очередь военного развития Русской Державы на рубеже XV–XVI веков требует не только всестороннего изучения уровня организации его вооруженных сил, но и рассмотрения основных событий того времени, реальной оценки действий русских ратников в противоборстве с многочисленными врагами.
Русское государство \во второй половине XV – первой трети XVI в.
Глава 1
Военное противоборство Москвы с казанским ханством во второй половине XV века. Русско-ливонская война 1480–1481 годов
В 60-х годах XV века общая обстановка на границах вынуждала московского государя форсировать силовое решение конфликта с Казанью, временами (в 1467–1469, 1477–1478, 1485, 1486 и 1487 годах) выливавшегося в настоящие русско-татарские войны.
Уже первый поход воевод Ивана III в какой-то степени задевал интересы Казанского ханства, ибо нацелен был на подвластных волжским татарам черемисов.
Вступив на престол 17 марта 1462 года, после смерти отца – Василия II, великий князь отправил своих воевод, Бориса Федоровича Кожанова и Бориса Матвеевича Слепого Тютчева, на Черемисскую землю и Великую Пермь. С ними двинулись устюжское, вологодское и галицкое ополчение. Автор Архангелогородского летописца указывает, что «шли воеводы мимо Устюг[а] к Вятке, а по Вятке вниз, а по Каме вверх в Великую Пермь»[20 - ПСРЛ. Т. 37. С. 90.]. Результаты экспедиции остались неизвестными, но по реакции противника можно судить, что она удалась, так как «того же лета рать черемисская c тотары казаньскими (!) приходили на Устюжъскии уезд, на верх Югу реки, на волость на Лоху, повоивали, в полон повели много руских голов». Но устюжане смогли настичь нападавших, побить их, «а полон назад отполонили»[21 - Там же. С. 90.]. В более сжатом виде о походе Кожанова и Тютчева и ответном нападении черемисов на Верхоужье сообщается во второй редакции Устюжского летописца и Летописце Льва Вологдина. Единственным отличием их от Архангелогородского летописца является указание на боярский чин Бориса Кожанова[22 - Там же. С. 114–134. Еще более краткое сообщение о походе есть в летописном Списке Мацеевича. ПСРЛ. Т. 37. С. 46.].
Поход 1462 года, как и другие операции первого периода правления Ивана III, был осуществлен еще в условиях старой, «устоявшейся военной системы» силами земского ополчения северорусских городов «с вероятным участием служилых людей и во главе с воеводами великого князя». Из сообщений летописцев совершенно ясно, что поход совершался по рекам, на кораблях. Пройдено оказалось в общем счете не менее 1000 верст[23 - Алексеев Ю.Г. Походы русских войск при Иване III. СПб., 2009. С. 17–21.].
* * *
Начало полномасштабным войнам с Казанью было положено в 1467 году, во время очередного династического кризиса в этом татарском юрте. Русское правительство решило вмешаться во внутренние дела ханства, чтобы поддержать династические права на казанский престол Касима, одного из сыновей хана Улуг-Мухаммеда. За пять лет до этого, в 1452 году, он был изгнан своим старшим братом Махмудом (Махмутеком; в русских летописях – Мамутяком) и укрылся в русских владениях. Именно на выделенных Василием II беглому чингизиду землях на реке Оке возникло Касимовское ханство, находившееся в полной вассальной зависимости от Москвы. Центром этого анклава был Городец-Мещерский, вскоре (в 1474 году) переименованный в честь обосновавшегося в нем хана в Касимов. Новое удельное ханство на Оке стало местом поселения представителей знатных татарских родов, по тем или иным причинам покинувшим свои родные улусы. На протяжении XV–XVI веков касимовские «царевичи» и мурзы постоянно использовались московскими государями при осуществлении планов завоевания соседних татарских ханств, привлекались к участию в боевых действиях на западных и северо-западных рубежах.
C точки зрения Ивана III, удобный момент для вмешательства в казанские дела наступил в 1467 году, когда умер правивший там старший сын Махмуда (Махмутека) бездетный хан Халиль и на престол взошел его младший брат Ибрагим (Обреим). Часть казанской знати во главе c князем Абдуллой-Муэмином (Авдул-Мамона), недовольная новым «царем», решила в противовес Ибрагиму поддержать права его дяди Касима[24 - После смерти Махмуда Касим по традиции женился на его вдове (матери Ибрагима). Как старший в роду, он имел все основания претендовать на ханский престол. – Алишев С.Х. Казань и Москва: межгосударственные отношения в XV–XVI вв. Казань, 1995. С. 32.] и пригласила изгнанника вернуться на родную землю и занять ханский трон. Осуществить это предприятие претендент мог только при военной поддержке великого князя Ивана III, которая и была ему оказана.
14 сентября 1467 года русское войско, выделенное в помощь Касиму, выступило в поход на Казань. Командовали ратью один из лучших воевод великого князя Иван Васильевич Стрига Оболенский и незадолго до этого перешедший на московскую службу тверской полководец князь Данила Дмитриевич Холмский. Сам Иван III находился c резервными войсками во Владимире, откуда, в случае неудачи похода, мог прикрыть значительную часть русско-казанской границы[25 - ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 186; ПСРЛ. Т. 39. М., 1994. С. 148.]. Предчувствие не обмануло московского князя. На переправе в устье реки Свияги Касим и русские силы были встречены большим казанским войском и вынужденно остановились на правобережье Волги. Воеводам оставалось ждать «судовую рать», двигавшуюся по рекам Клязьме, Оке и Волге, но она так и не успела до морозов подойти на помощь войску Стриги Оболенского и Холмского. Попытка заманить на свой берег и захватить татарские речные корабли также не удалась. Поздней осенью 1467 года русские полки вынуждены были начать отступление к границе. Оно оказалось тяжелым – «истомен же бе путь им, поне же бо осень студена бе и дождева, а корму начат не оставати»[26 - ПСРЛ. Т. 25. С. 279.].
В ожидании ответного нападения казанских отрядов Иван III приказал готовить к обороне пограничные города – Нижний Новгород, Муром, Галич и Кострому, разослав туда свои заставы. Действительно, зимой 1467/1468 года татары напали на хорошо укрепленный еще в период противоборства Василия II c Юрием Звенигородским и его детьми Галич. Однако большая часть своевременно извещенного местного населения, привычного к нападениям врагов, успела укрыться в городе. Галичане вместе с подоспевшей им на помощь лучшей частью московского войска – «двором великого князя» – под командованием князя Семена Романовича Ярославского не только отбили нападение, но и совершили ответный лыжный поход на черемисов (марийцев), земли которых входили в состав Казанского ханства. Русские полки в конце похода находились всего в дне пути от татарской столицы, «повоеваша всю ту землю». Вернулись они к празднику Крещения Господня – 6 января 1468 года[27 - А.Г. Бахтин высказал предположение, что во время этого похода войско кн. С.Р. Ярославского могло достичь Малой Кокшаги и даже Илети. – Бахтин А.Г. XV–XVI вв. в истории Марийского края. Йошкар-Ола, 1998. С. 58.].
Боевые действия шли и на других участках русско-казанской границы. Муромцы и нижегородцы опустошали татарские порубежные селения на Волге, «а c Вологды ходиша тако ж, и устюжане и кичмежане и воеваша по камен по Вятке и много избиша и плениша»[28 - ОР РГБ.Ф. 310. № 754. Л. 320 об. (318 об.).]. В отместку за этот поход войной на устюжские места пришло татарское войско. В конце зимы 1467/1468 года оно достигло верховьев реки Юга и сожгло городок Кичменгу («с людьми огнем сожгли»)[29 - ПСРЛ. Т. 37. С. 46, 91, 114.]. Против них выступил Иван Стрига Оболенский, прогнал казанские отряды. Воевода преследовал врагов до реки Унжи, но догнать не смог и, разорив земли черемисов, их союзников, вернулся в Москву.
На Вербной неделе (4—10 апреля 1468 года) казанцы и черемисы разграбили две костромские волости, в мае выжгли окрестности Мурома, однако в последнем случае совершивший нападение татарский отряд был настигнут и уничтожен ратью князя Данилы Холмского.
В начале лета 1468 года выступившая из Нижнего Новгорода «застава» князя Федора Семеновича Хрипуна Ряполовского у Звеничева Бора, в 40 верстах от Казани, вступила в сражение с большим татарским войском, усиленным отборной ханской гвардией («двор царев, много добрых»). Московская «застава» смогла уничтожить почти все войско противника. В сражении погиб «богатырь и лиходей» Колупай, в плен попал князь Ходжум-Берде («Хозум-Бердей»). В это же время небольшой отряд воеводы Ивана Дмитриевича Руно (ок. 300 человек) через Вятскую землю совершил успешный рейд вглубь Казанского ханства.
Активность московских войск стала неприятным сюрпризом для казанцев, которые решили подчинить себе Вятский край, обезопасив северные границы. На первых порах им сопутствовал успех. Оккупировав земли вятчан, татары перерезали пути доставки сюда продовольствия. В самом крупном городе края Хлынове была поставлена татарская администрация. Показательно, что заключенный между победителями и местной знатью договор носил довольно мягкий характер. Самым тяжелым (и неприемлемым для Москвы) условием вятской капитуляции являлось соблюдение нейтралитета в шедшей тогда русско-казанской войне, принимавшей все более ожесточенный характер. Однако после победы «заставы» у Звеничева Бора в ходе боевых действий наступила недолгая пауза[30 - ПСРЛ. Т. 24. С. 188; ПСРЛ. Т. 25. С. 280.].
Завершилась она весной 1469 года. Русское командование разработало и приняло к исполнению новый план предстоящей кампании, который предусматривал согласованные действия двух московских армий на сходящихся направлениях. На главном – нижегородском – вниз по Волге до Казани должна была наступать рать воеводы Константина Александровича Беззубцева. Подготовка похода не скрывалась и носила демонстративный, отвлекающий характер. В составе великокняжеской рати на Казань послали даже московских купцов и посадских людей, которым выступить в поход было «пригоже по их силе».
Другое войско формировалось в Великом Устюге под стягом князя Данилы Васильевича Ярославского и включало в себя устюжские и вологодские отряды. В качестве младших воевод, по сути, сотенных командиров, в Устюг отправили 9 детей боярских из «двора» великого князя[31 - Иван Гаврилович, Тимофей Михайлович Юрло (Плещеев), Глеб Семенович и Василий Семенович Филимоновы, Федор Борисович Брюхо (Морозов), Салтык Травин (в будущем известный русский военачальник Иван Иванович Салтык Травин), Никита Константинов, Григорий Префушков и Андрей Бурдуков. – ПСРЛ. Т. 8. С. 155.]. Выступив в поход, эта рать, насчитывавшая около 1000 воинов, должна была пройти по северным рекам почти 2 тыс. километров и выйти в верховья Камы. Затем уже Устюжскому войску надлежало спуститься по ее течению до устья и, находясь в глубоком тылу у татар, подняться на веслах вверх по Волге до Казани c юга как раз к тому дню, когда туда уже пришла бы рать Константина Беззубцева. Возлагаемые на этот рейд надежды оказались напрасными из-за того, что не удалось сохранить планы в тайне. Татарский наместник в Хлынове оперативно известил хана Ибрагима не только о подготовке рейда, но и о численности и боевых возможностях войска Данилы Васильевича Ярославского, о времени выступления князя в поход.
Однако главная причина неудачи предпринятого в 1469 году наступления на Казань заключалась в отсутствии у русского командования навыков стратегического планирования операций на нескольких театрах военных действий и их технического исполнения. По-видимому, не существовало тогда и специальной службы, ведавшей оперативной подготовкой движения войск по сходившимся направлениям.
Общий план кампании очень скоро подвергся ревизии. Из-за затянувшихся переговоров c ханом Ибрагимом воеводе Беззубцеву, находившемуся с войском в Нижнем Новгороде, было предписано отправить в поход к Казани лишь часть своих полков, укомплектовав их исключительно добровольцами. Таким образом всей операции придавался характер набега «охочих людей», якобы вышедших из-под воли великого князя. Однако расчеты московских стратегов не учитывали настроения собравшихся в Нижнем Новгороде воинов. Получив приказ великого князя, в поход выступила вся рать, избравшая новым воеводой Ивана Дмитриевича Руно. Константин Беззубцев, согласно повелению Ивана III, остался в Нижнем Новгороде.
На рассвете 21 мая русские корабли подошли к Казани. Татары, застигнутые врасплох, не смогли отстоять посады и отступили за крепостные стены. Пригороды оказались выжжены московскими воинами. После этого успеха, опасаясь ответного нападения собиравшегося у Казани неприятельского войска, русская рать в полном порядке отступила вверх по Волге, став лагерем на Коровничем острове. По-видимому, Руно хотел дождаться подхода Устюжского отряда, возможно, и вятчан, которым был послан призыв великого князя помочь его полкам под Казанью. Но договор о нейтралитете с Казанью и реальная угроза прекращения доставки хлеба в их край вынудили жителей Вятки остаться в стороне от шедшей на Волге войны. Более того, как отмечалось выше, татары от своих наместников в Хлынове были подробно проинформированы о походе войска князя Данилы Васильевича Ярославского. Поэтому, не дожидаясь соединения русских отрядов, противник решился напасть на Коровничий остров. Но неожиданного удара не получилось. Бежавший из Казани русский пленник предупредил воевод о готовящейся атаке. Ее отбили, но Руно, опасавшийся новых нападений, перенес лагерь в более безопасное место – на Ирыхов остров. Однако имевшиеся у воеводы запасы продовольствия подошли к концу. Прибывший к войску из Нижнего Новгорода и принявший командование Константин Беззубцев стал отводить полки к своей границе.
Узнав о начавшемся отходе русской рати, хан Ибрагим послал в погоню речную флотилию и большое конное войско. 23 июля 1469 года (дата битвы установлена Н.С. Борисовым) произошло самое крупное сражение похода. Два войска опять встретились у Звеничева Бора, но на этот раз противники бились не на земле, а на волжских волнах. Неоднократно русские насады и ушкуи обращали казанские корабли в бегство, но каждый раз татарские речные корабли, прикрывавшиеся конными стрелками с левого берега реки, быстро перестраивались и возобновляли нападения. Исход битвы остался неопределенным, но русскому войску удалось выйти из боя и без больших потерь вернуться в Нижний Новгород[32 - ПСРЛ. Т. 25. С. 283; Борисов Н.С. Иван Ш.М., 2000. С. 400–401.].
Менее удачно завершился поход Устюжского войска князя Данилы Васильевича Ярославского. К середине июля его насады еще были на Каме. В устье этой реки татары преградили русской флотилии дальнейший путь, поставив поперек Волги свои связанные корабли. Произошел настоящий абордажный бой, в ходе которого русское войско потеряло 430 человек, то есть почти половину от первоначального числа. Среди павших был сам Данила Ярославский, погиб второй воевода Никита Бровцын, в плену оказался Тимофей Плещеев «со многими товарищы». Остатки русского войска, которое теперь вел князь Василий Ухтомский, «скрозь рать тотарскую пробилишася, и татар тмочисленно избиша и потопиша»[33 - ПСРЛ. Т. 37. С. 107.] и ушли вверх по Волге, мимо Казани, к Нижнему Новгороду.
На этот раз пауза в военных действиях была непродолжительной – длилась она не более трех недель. В августе 1469 года Иван III принял решение двинуть на Казань не только остатки Нижегородской и Устюжской ратей, но и резервные войска, поставив во главе армии своего брата, князя Юрия Васильевича Дмитровского. В составе этого войска находились отряды и другого брата великого князя – Андрея Васильевича Угличского. 1 сентября русские полки оказались уже у стен Казани. Попытка казанцев контратаковать была отбита, и город удалось окружить. Вскоре русские воины смогли перекрыть осажденным доступ к воде. Устрашенный силой Москвы, хан Ибрагим, «видя себя в велице беде и начатъ посылати к князю Юрью, и добиша челом на всей воли великого князя». Главным пунктом заключенного соглашения стало согласие казанского «царя» выдать «полон за 40 лет» – почти всех находившихся тогда в Казанском ханстве русских рабов[34 - ПСРЛ. Т. 8. С. 158; Борисов Н.С. Указ. соч. С. 404.].
Военные действия возобновились лишь через 8 лет, осенью 1477 года. Нарушить мир хана Ибрагима побудило полученное им ложное сообщение о разгроме войска Ивана III во время похода на Новгород. На этот раз яблоком раздора стала Вятская земля, в которой, пользуясь московско-новгородской войной, вновь решили утвердиться татары. По лаконичной летописной записи: «Тоя же зимы казанской царь повоевал Вятку, преступив роту и грады даша за него. А посек и полону поимал много». Войско Ибрагима пыталось пробиться и к Устюгу, но неудачно – «Молома река была водяна, нелзе идти; и он шед един день, да воротился». Ответные нападения русских, прежде всего состоявшийся летом 1478 года поход на Казань судовой рати под командованием князя Семена Ивановича Хрипуна Ряполовского и Василия Федоровича Образца Симского, вынудили хана возобновить мирное соглашение 1469 года[35 - Русский временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую историю от 6370 – 862 до 7189–1681 лета, разделенный на две части. Ч. 2., М. 1820. С. 142–143; ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 148.].
После смерти в 1479 году хана Ибрагима его преемником стал старший сын Али (в русских источниках – «Алигам»). Сводный брат и соперник нового хана, 1 0-летний Мухаммед-Эмин («Магмет-Аминь»), ставленник вполне сформировавшейся тогда в Казани партии сторонников Москвы, был переправлен на Русь. С этого момента он превратился в ключевую фигуру восточной политики Ивана III. Наличие в Москве собственного претендента на ханский трон стало сильным сдерживающим фактором, сыгравшим важную роль в эпоху, когда шла борьба Руси с Большой Ордой за возвращение государственного суверенитета. Опасаясь ответных действий Москвы, казанский «царь» предпочел остаться в стороне от этого конфликта. Русское правительство также вело в отношении Казани сдержанную политику, стараясь избежать возможного нападения с этой стороны. Победа на Угре не вызвала немедленного ухудшения русско-казанских отношений – осложнение обстановки на границах с Ливонией давно уже вынудило московского великого князя перебросить свои лучшие войска на северо-западный рубеж.
* * *
Первая пограничная война на псковско-ливонском пограничье началась еще летом 1462 года. Псковичи поставили на южном берегу Чудского озера, на «обидном» (спорном) месте, крепость Новый городок. Позднее это укрепление получило название Кобылий городок. Ответный удар последовал лишь весной 1463 года. 21 марта орденские рыцари, придя «в силе тяжкой», осадили эту крепостицу и подвергли обстрелу из пушек. Город оборонял брянский князь Иван Иванович, который сумел удержать его и известить псковичей. Осаду с Нового городка удалось снять: не принимая боя, ливонцы «отбегоша от городка, и запасъ свои пометаша». Но затем эти или другие немецкие отряды стали опустошать псковские волости, разрушая «исады», рыболовные запруды на озере – важный источник дохода псковичей. Были разорены большие исады Островцы и Подолешие, а затем – пограничное селение Колпиное. О нападении на него псковским воеводам, ведущим рать к атакованным немцами исадам, сообщил «доброхот из зарубежья чудин». Благодаря своевременному сообщению, разорявшие Колпиное ливонцы были застигнуты врасплох. В произошедшем 31 марта на месте сожженного селения сражении немцев разбила подоспевшая псковская рать, но нападения продолжались, грозя перерасти в полномасштабную войну со всей Ливонской конфедерацией[36 - ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. М. 2000. С. 151–153.].
Следует особо подчеркнуть, что в столь трудное время новгородцы отказались помочь псковичам. Этой фатальной для Новгорода ошибкой, лишившей его в будущем поддержки «младшего брата», сразу же воспользовался Иван III. Он направил на помощь псковичам свое войско под командованием князя Федора Юрьевича Шуйского. 8 июля 1463 года, «на память святого великомученика Прокофья», московская рать вступила в город. Вместе с присоединившимися к нему местными ополченскими полками Шуйский осадил немецкий Нейгаузен. При осаде крепости, продолжавшейся «четыре дни и 4 нощи», впервые на этом участке границы были использованы пушки. Но неудачно – «и пустиша псковичи болшею пушкою на городок, и колода вся изломася, и железо около разорвашася, а пущича вся цела»[37 - Там же. С. 154.]. Тогда же русская судовая рать выжгла половину ливонской волости Кержелы[38 - Кержели, по предположению Н.А Казаковой – область Кервель на р. Воо, притоке Эмбаха, недалеко от Дерпта (Юрьева). – Казакова Н.А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV – начало XV в. Л., 1975. С. 134.], вернувшись назад «со многим полоном». Прибытие великокняжеского войска и его активные действия на рубеже вынудили власти Немецкого ордена начать переговоры о мире. В итоге было заключено 9-летнее Наровское перемирие между Псковом и Ливонской конфедерацией. В подписанном договоре содержалось упоминание о юрьевской пошлине (дани), которую полагалось «великому князю давати по старине»[39 - ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. С. 155–156. 13 января 1474 г. был заключен новый псково-ливонский договор, после которого началась реальная выплата «юрьевской дани». – Грамоты Великого Новгорода и Пскова (Далее ГВНП). М.,Л. 1949. № 78. С. 133–136; Шаскольский И.П. Русско-ливонские переговоры 1554 г. и вопрос о ливонской дани // Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 388.]. 1 сентября 1463 года московское войско во главе c князем Шуйским покинуло Псков и двинулось обратно в Москву.
Столкновения на рубеже возобновились через 6 лет, в марте 1469 года, когда произошло нападение немцев на псковскую волость Синее озеро. Эпизодически порубежные стычки возникали и впоследствии. В 1480 году обстановка резко обострилась: началась Вторая пограничная война между Ливонской конфедерацией и Псковом. 1 января большой орденский отряд напал на Вышегородок. Пользуясь внезапностью атаки, ливонцы захватили эту крепость, а 20 января осадили псковский «пригород» Гдов, который подвергли сильной бомбардировке. Но овладеть им не смогли и отступили, ограничившись сожжением посада и опустошением всей округи. Вновь псковичи обратились за помощью к Москве.
Невзирая на сложное положение, складывавшееся на южных рубежах государства, Иван III послал против ливонцев полки под командованием воеводы Андрея Никитича Ногтя Оболенского. 11 февраля 1480 года московская рать, соединившись с псковичами, направилась в Ливонию. Русские овладели одним из орденских замков и разорили окрестности Дерпта, а 20 февраля возвратились в Псков «с множеством полона» и «с многым добытком». Но вскоре после отхода московской рати немецкие нападения на псковские земли возобновились. Весной 1480 года ливонское войско под командованием магистра Бернгардта (Бердта) фон дер Борха осадило Изборск. Только узнав о выступлении в поход большой псковской рати, немцы отступили. Столкновения на границе продолжались. В начале августа 1480 года рыцарям удалось захватить давно уже раздражавший их Кобылий городок, где погибло около 4 тыс. жителей. 18 августа орденская армия, численность которой, по явно завышенному описанию Б. Рюссова, достигала 100 тыс. человек, вновь подошла к Изборску. Осада продолжалась два дня. Не сумев разрушить городские укрепления, немцы двинулись дальше. 20 августа ливонская армия подошла к Пскову. Несмотря на то, что магистр фон Борх смог выдвинуть «против русских силу, какой прежде него никто не собирал», осада Пскова также закончилась неудачей. В бомбардировке города принимали участие ливонские корабли – 13 шнеков, с которых противник пытался высадить десант в Запсковье, «межю святого Лазаря и святого Спаса». Внезапной атакой псковичам удалось разбить высадившийся с кораблей отряд и захватить один шнек. Другие шнеки немцы «пометавше» сами во время начавшегося отступления. Снять осаду и отвести свою армию обратно магистра фон Борха вынудили не только неудачные действия его войск под Изборском и Псковом, но полученные сведения о поражении Ахмед-хана. Именно в это время повелитель Большой Орды был разбит в сражении на бродах (8—11 октября 1480 года) при попытке прорваться на Русь через укрепленное порубежье Угры и Оки[40 - О далеко не случайном совпадении дат двух нападений писал К.В. Базилевич, указывавший при этом, что «мы не располагаем прямыми свидетельствами о существовании соглашения между магистром и Ахмед-ханом». Все же исследователь полагал, что «в Ливонии были хорошо осведомлены о тяжелом положении Москвы, находившейся под угрозой двойного нападения, и спешили воспользоваться благоприятными обстоятельствами для покорения Пскова». – Базилевич К.В. Внешняя политика Русского централизованного государства. М., 1952. С. 133.].
Ответный удар по Ливонской конфедерации Москва нанесла только в феврале 1481 года. Против немцев было послано 20-тысячное войско под командованием князей Я.В. Оболенского и И.В. Булгака Плещеева (старшего брата впоследствии знаменитого московского полководца Д.В. Щени), а также новгородская рать во главе c наместниками, князем В.Ф. Шуйским и И.З. Станищевым.
В походе 1481 года в Прибалтику участвовал и псковский полк под командованием князя-наместника В.В. Бледного Шуйского. Русские полки перешли ливонскую границу и начали наступление на трех направлениях (к реке Эмбах и озеру Вирц и далее, к городу Тарвасту, на Каркус и на Феллин). Впервые в зимнем походе московской рати участвовала артиллерия. Наличие у русских большого «наряда» не замедлило сказаться. Поход продолжался всего месяц, но за это время были захвачены крупные города Каркус и Тарваст, а 1 марта началась осада замка Феллин (русское название – Вельяд), ставшего с 1471 года резиденцией магистра Ливонского ордена. Фон Борх за день до подхода русских к своей резиденции бежал из Феллина в Ригу. На протяжении 50 верст его преследовала новгородская рать князя В.Ф. Шуйского. Захватив брошенную магистром часть «коша» (обоза), полк вернулся к главным силам, осадившим Феллин. В результате артиллерийского обстрела была разрушена наружная крепостная стена (охабень), захвачен и сожжен посад. Не дожидаясь штурма замка, жители Вельяда согласились на выплату великокняжеским воеводам большого выкупа (2 тыс. рублей). В знак победы псковичи увезли с собой восемь «колоколов вельядских». В Псковской 2 летописи (Синодальный список) был отмечен фактор неожиданности русского нападения: «А Немецкая вся земля тогда бяше не в опасе, без страха и без боязни погании живяху, пива мнози варяху, ни чаяху на себе таковыя пагубы, богоу тако изволившю. И бывше 4 недели в Немецькои земли, възратишася ко Пскову съ многою корыстью ведуще с собою множество полона ово мужи и жены и девици и малыя дети и кони и скоты, и поможе богъ въ всяком месте воеводам князя великого и псковичем».
Ливонские власти, испуганные возросшей военной мощью Московского государства, поспешили начать мирные переговоры, завершившиеся 1 сентября 1481 года подписанием в Новгороде 10-летнего перемирия. Условия его были зафиксированы в двух соглашениях, в первом случае скрепленных представителями дерптского епископа и Пскова, во втором – Ордена и Великого Новгорода. Обе стороны, договорившись сохранить старую границу («А земли и воде Великому Новугороду с князем мистром старыи рубеж – Щуцкого (Чудского – В.В.) озера стержнем Наровы реки в Солоное море»), несколько изменили условия реализации русских товаров в Нарве (Ругодив) и других городах Ливонии[41 - Сохранился лишь русский текст договора между Новгородом и Ливонской конфедерацией. – Акты Западной России (Далее АЗР). СПб., 1846. Т. 1. № 75. С. 95–97 (Новую публикацию этого документа см.: LM. Kn. 5 (1427–1506) № 1119.1. P. 212–214).].
Укрепив свою власть в Новгородской земле и отразив агрессию ливонцев против Пскова, великий князь вновь обратил внимание на восток. Он принял решение завоевать для жившего в Москве татарского царевича Мухаммед-Эмина Казанское ханство. В 1482 году Иван III начал готовить большой поход на Волгу, однако тогда дальше демонстрации московской силы дело не пошло. Устрашенные возможностью сокрушительного вторжения татары поспешили заключить с русским государем мир, по-видимому, на весьма выгодных для него условиях[42 - ПСРЛ. Т. 20. СПб., 1910. Ч. 1. С. 349.]. Несостоявшийся поход интересен несколькими подробностями своей подготовки. Во-первых, как и 1469 году, вторжение планировалось не только с запада – на Волжском направлении, но и с севера – на Устюжско-Вятском, куда с полками отправились воеводы Василий Федорович Сабуров, Василий Федорович Образец Симский и князь Семен Иванович Хрипун Ряполовский. Во-вторых, для участия в походе в Нижнем Новгороде сосредоточили артиллерию, в том числе и осадную, при которой находился Аристотель Фиораванти. И, наконец, была создана и действовала единая система управления войсками. Об этом свидетельствует сохранившийся фрагмент наказа, посланного стоявшим в Нижнем Новгороде воеводам – Ивану Васильевичу Булгаку, Семену Ивановичу Молодому Ряполовскому и Ивану Юрьевичу Шаховскому. Он содержал указание (по определению Ю.Г. Алексеева, «директиву главного командования») действовать против противника в «лехких судах», видимо, для устрашения его[43 - РК 1475–1605 гг. М., 1977. Т. 1. Ч. 1 С. 25; РК 1475–1598 гг. М., 1966. С. 19–20; Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1989. С. 142–143.].
Мирные отношения с Казанью вполне устраивали Ивана III, но когда в 1485 году недовольные Али-ханом казанцы выступили против него, великий князь поспешил использовать эту ситуацию и все-таки добиться провозглашения новым «царем» своего ставленника Мухаммед-Эмина. К Казани было отправлено русское войско под командованием князя Василия Ивановича Шихи Оболенского и Юрия Захарьича Кошкина. Задачу успешно выполнили, и казанским «царем» стал 17-летний Мухаммед-Эмин, почти всю сознательную жизнь проживший в Москве и вполне готовый признать верховную власть русского государя. Однако его подданные не желали этого. Особое возмущение вызвало согласие нового хана выдать врагов Москвы присланным от великого князя воеводам – Василию Ивановичу Оболенскому, Василию Семеновичу Тулупу Стародубскому и Тимофею Прозоровскому. Узнав об этом, «князи казанские воле ему не дали, хотели Магмедина самого убити»[44 - Соловьев С.М. Соч. Кн. 3. М., 1989. С. 347 прим 99 (118). Сообщая о планах Мухаммед-Эмина выдать врагов Москвы русским воеводам, историк ссылается на одну из разрядных книг, хранившуюся в МАМЮ (№ 1. С. 26). К сожалению, указанная рукопись позднее в архиве была утрачена.]. Зимой 1485/1486 года Мухаммед-Эмину и его младшему брату Абдул-Латифу пришлось бежать к великокняжеским воеводам и под их защитой отступить на русскую территорию. Иван III радушно принял изгнанников. Мухаммед-Эмин получил город Каширу, щедрые пожалования выделили его брату и другим знатным изгнанникам.
Воспользовавшись бегством Мухаммед-Эмина, на казанский престол при поддержке ногайцев вернулся Али-хан. Сохранилось сообщение о его намерении расправиться со своими недругами (без сомнения, теми князьями и мурзами, которые передали престол Мухаммед-Эмину), но им также удалось уйти в русские пределы.
Весной 1486 года московские полки сумели вернуть Мухаммед-Эмина на казанский престол, но после их ухода сторонники Али-хана вновь взяли верх и вынудили московского ставленника бежать на Русь.
Поддержка, оказанная Иваном III сопернику Али-хана, несомненно, испортила и без того сложные русско-казанские отношения. Косвенным подтверждением тому является начавшееся укрепление городов, которые могли подвергнуться татарскому нападению[45 - Одним из таких городов был Владимир, в котором именно тогда дьяком Василием Мамыревым строится новая деревянная крепость. – ПСРЛ. Т. 8. С. 217, ПСРЛ. Т. 12. СПб., 1901. С. 218.]. Новая война была неизбежна, и великий князь, учитывая опыт прошлых неудач, решил добиваться политического подчинения Казанского ханства. Лишенный престола, но сохранивший титул «царя» Мухаммед-Эмин вынужденно дал Ивану III вассальную присягу и назвал его своим «отцом»[46 - ПСРЛ. Т. 37. С. 50.].
В Москве начались масштабные приготовления, так как реализовать далеко идущие замыслы великого князя о подчинении Казани было невозможно без окончательной победы над Али-ханом и воцарения на казанском престоле Мухаммед-Эмина. 11 апреля 1487 года в решающий поход на Среднюю Волгу выступило войско, которое вели лучшие воеводы государя – князья Данила Дмитриевич Холмский, Иван Андреевич Дорогобужский, Семен Иванович Хрипун Ряполовский, Андрей Васильевич Оболенский и Семен Романович Ярославский. 24 апреля вслед к выступившему на Казань войску выехал и «царь» Мухаммед-Эмин[47 - РК. 1475–1598. С. 20–21. ОР РГБ.Ф. 92. № 2. Л. 121 об.; ПСРЛ. Т. 8. С. 217; ПСРЛ. Т. 26. С. 278.].
Татары попробовали остановить продвижение московской рати, но были разбиты в сражении близ устья реки Свияги и отступили к Казани. 18 мая 1487 года началась осада города. Казань окружили валом и частоколом (острогом). Отряд князя Али-Газы (Алгазы), пытавшийся препятствовать осадным работам русских, был разбит и отогнан за Каму[48 - Н.С. Борисов полагает, что «острогом» русские воеводы окружили не Казань, а свой лагерь, защищаясь от нападений воинов Алгазы, который «блуждал с отрядом в окрестностях Казани и внезапно нападал на ратников великого князя». – Борисов Н.С. Указ. соч. С. 410. При этом он ссылается на следующее сообщение Архангелогородского летописца: «А воеводы город Казань объсели и острог около города доспели». – ПСРЛ. Т. 37. С. 96. Однако автору следовало сопоставить эту запись с уточняющим ее сообщением Устюжской летописи (Список Мациевича): «А воеводы город Казань обсели и острог около города обвели». – ПСРЛ. Т. 37. С. 50. Тогда ему стало бы ясно, что «острогом» была обведена именно татарская крепость, что, конечно, не исключает возможности возведения укреплений и возле русского стана.]. Осада продолжалась три недели, по истечении которых, 9 июля 1487 года, Казань сдалась. Русское войско вступило в город. Али-хан, его жены, мать – царица Фатима, братья Мелик-Тагир и Худай-Кул, а также сестра, царевна Ковгар-Шад, были уведены в плен. Свергнутого хана вместе с женами заточили в Вологде, его близких – на Белоозере, в пригородной слободе Карголом, другие знатные татары оказались «розсажены по посельским» (великокняжеским селам). Репрессии не ограничились выводом самых опасных противников Москвы. В Типографской, Воскресенской летописях и Третьем кратком Волоколамском летописце содержатся сведения о казни «коромолных князей и уланов» и «иных коромолников»[49 - ПСРЛ. Т. 24. С. 205; ПСРЛ. Т. 8. С. 217; ОР РГБ.Ф. 92. № 2. Л. 122–122 об.].
Пленные татары, согласившиеся дать «роту» (присягу), что «им государю хотеть великому князю добра», были отпущены обратно в Казань, где прочно воцарился Мухаммед-Эмин, а московским наместником при нем стал Данила Васильевич Шеин.
Победа, одержанная Москвой над Казанью, имела огромное значение. Окончательно покорить татарское государство в 1487 году не удалось, но на долгие годы оно попало в тесную зависимость от русской политики. Впрочем, московское правительство не выдвигало тогда к Казани особенных территориальных и политических требований, ограничившись полученными от нового казанского «царя» обязательствами не воевать против Русской Державы, не выбирать нового хана без согласия великого князя, а также гарантиями обеспечения безопасности русской торговли. Мухаммед-Эмин пользовался полным доверием и поддержкой русского правительства вплоть до кризиса 1495–1496 годов, когда Казань была захвачена войсками сибирского царевича, шейбанида Мамука. Свергнутый казанский «царь» укрылся на Руси, где получил в кормление Каширу, Серпухов и Хотунь. Командуя великокняжескими войсками, он принимал участие в войне с Литвой 1500–1503 годов.
Новым ханом после отступления Мамука, в 1496 году, был провозглашен младший брат Мухаммед-Эмина, Абдул-Латиф. В отличие от старшего брата, он воспитывался не при московском дворе, а в Крыму. Укрепившись на престоле, Абдул-Латиф решил разорвать мир c Москвой, но в 1502 году был выдан русскому послу, князю Василию Ивановичу Ноздроватому Звенигородскому, а затем сослан на Белоозеро. В Казань вернулся «московский татарин» Мухаммед-Эмин, поначалу соблюдавший верность Москве, но затем под нажимом князей и уланов занявший более независимую позицию и восстановивший полный суверенитет своего государства. Изменение характера русско-татарских отношений произошло накануне смерти Ивана III (27 октября 1505 года). Воспользовавшись близостью кончины великого князя, Мухаммед-Эмин отказался возобновить договорные отношения, существовавшие между ним и Москвою. Позже, уже после смерти Ивана III, «царь» использовал в качестве объяснения своих враждебных действий «роту», которую он дал свергнутому Дмитрию-внуку, находившемуся в заточении у нового русского государя, Василия III. В своем ответе на присланное из Москвы требование о новой присяге казанский хан сообщал: «Яз есми целовал роту за великого князя Дмитрея Ивановича, за внука великого князя, братство и любовь имети до дня живота нашего, и не хочю быти за великим князем Васильем Ивановичем. Великий князь Василей изменил братаничю своему великому князю Дмитрею, поимал его через крестное целованье, а яз, Магмед Аминь казанский царь, не рек ся быти за великим князем Васильем Ивановичем, ни роты есми пил, ни быти с ним не хощу»[50 - ПСРЛ. Т. 33. Л., 1977. С. 134.].
Разрыв союзнических отношений омрачил русский погром, произошедший за несколько месяцев до кончины Ивана III. 24 июня 1505 года оказались перебиты и пленены находившиеся в Казани московские купцы и их люди (всего, по сообщению Ермолинской летописи, погибло «болши 15 тысящь, из многих городов»), арестованы великокняжеские послы – сокольничий Михаил Степанович Кляпик Еропкин и Иван Брюхо Верещагин[51 - ОР РГБ.Ф. 92. «2. Л. 129; ПСРЛ. Т. 8. С. 244–245; ПСРЛ. Т. 23. М., 2004. С. 197; ПСРЛ. Т. 34. М., 1978. С. 8. РК 1475–1598. С. 35.]. Тогда же был разбит московский отряд численностью в 10 тыс. воинов – об этой победе год спустя хан Мухаммед-Эмин вспоминал в направленном в Литву послании. Воодушевленные успехом татарские и союзные им ногайские отряды, общей численностью до 60 тысяч человек, впервые после многих мирных лет напали на нижегородские волости. 30 августа 1505 года вражеские войска перешли пограничную реку Суру, а в сентябре не только осадили Нижний Новгород, но и сожгли его посад[52 - Московские власти были заранее извещены о готовящемся нападении казанского и ногайского войска и успели поставить заставу в Муроме, но предотвратить поход к Нижнему Новгороду не смогли. – РК 1475–1598 гг. С. 35.]. Сам город, в котором почти не было служилых людей, устоял лишь благодаря заслугам 300 литовских пленников, присланных после Ведрошской победы и выпущенных воеводой Иваном Хабаром Симским c условием помочь русским ратникам отстоять город.
Русское правительство предприняло попытку вернуть Казанское ханство под свою власть и в апреле 1506 года направило на Волгу большое карательное войско – «воевод множество и воиньство бесчислено». Командовал им младший брат Василия III, удельный князь Дмитрий Иванович Углицкий («Жилка»). В походе принимали участие войска и другого удельного князя – Федора Борисовича Волоцкого, а также часть великокняжеской рати под командованием князя Федора Ивановича Бельского. Большая часть войска шла к Казани на кораблях, по берегу двигался лишь конный полк князя Александра Владимировича Ростовского. Русское командование попыталось также блокировать «перевоз» на Каме, направив туда войско князя Семена Федоровича Курбского[53 - РК 1475–1598. С. 36.]. 22 мая 1506 года судовая рать подошла к татарской столице и вступила в бой с противником. Атакованная с тыла казанской конницей («заехаша от судов на конех»), она потерпела поражение и была разбита у Поганого озера[54 - В одной из летописей сохранилось упоминание о том, что первая схватка под Казанью закончилась победой русского войска, и только на третий день осады «таторовя вышедшее много русских людей побиша». – ОР РГБ.Ф. 310. № 754. Л. 345 (343).]. Потеряв множество воинов убитыми и пленными, полки Дмитрия Жилки отступили к своему укрепленному лагерю и укрылись там[55 - ПСРЛ. Т. 26. С. 298; ПСРЛ. Т. 34. С. 9.]. В числе пленных был и третий воевода Большого полка, Данила Васильевич Шеин, через месяц, накануне второго сражения русских и татарских войск, казненный казанцами[56 - Д.В. Шеин был первым русским наместником в Казани после ее взятия в 1487 году, возможно, в этом кроется причина его трагической гибели. Второе сражение под Казанью произошло 25 июня 1506 года.].
Получив известие о неудачном сражении, Василий III срочно направил из Мурома к Казани новое войско под командованием князя Василия Даниловича Холмского, приказав брату не начинать активных действий до прибытия этой рати. Тем не менее, 22 июня 1506 года, после прихода конницы князя А.В. Ростовского, русское войско, «не дожидаяся князя Василья Даниловича и иных воевод, не по великого князя приказу», стало готовиться к сражению. Оно произошло через три дня, 25 июня. Московское войско снова было разбито казанцами и, потеряв все пушки, отступило. Князь Дмитрий Иванович с полками судовой рати на кораблях ушел к Нижнему Новгороду. Другая часть армии под командованием касимовского «царевича» Джаная и воеводы Федора Михайловича Киселева ушла степью на Муром. В 40 верстах от русской, на реке Суре, отряд Джаная и Киселева был настигнут татарами, но сумел отбиться и ушел на свою сторону, уводя с собой пленных татар[57 - ПСРЛ. Т. 26. С. 298.].
Оценивая результаты этой войны, А.А. Зимин полагал, что произведенное ею на Василия III впечатление привело к росту недоверия князя к полководческим талантам своих братьев. Якобы после Казани великий князь более не давал им руководить большими походами. Но известно, по крайней мере, одно исключение – в 1514 году Дмитрий Жилка стоял с войсками в Серпухове, прикрывая границу и фланг шедшей на Смоленск главной русской армии от внезапного нападения крымских татар[58 - РК 1475–1598. С. 54–55.].
Продолжение конфронтации c Москвой не устраивало Мухаммед-Эмина, хотя первоначально, вдохновленный успехом, он попытался заключить антирусский союз с Крымом и Литвой и направил послов в Кырк-Ер и Вильну. Дошедшее до нас послание казанского хана королю польскому и великому князю литовскому Александру Казимировичу с сообщением о победе под Казанью настолько воодушевило адресата, что тот решил вступить в союз с Казанью и Крымом и начать подготовку новой войны с Москвой. Помимо прочего, Мухаммед-Эмин писал, что после того, как покойный уже Иван III послал войско на Казань, «мы тое все воиско з Божю помочю побили, десять тысяч его в наших руках померли, и сего году в головах сын его князь Василей послал брата своего князя Дмитрия водою, а с ним пятьдесят тисечи люду, а другого брата сухом посылал, а с ним шестдесят тисячеи конного люду нас воевати присылал. И Бог нам помог. Которое воиско к нам водою пришло, тых есмо побили и после того шестдесят тисяч конное рати з братом его притягнуло и мы есмо против вышодчи били ся и побили шестдесят тисячеи, кголовных князеи и бояр его поимавши, саблею своею карали есмо. И тот брат его, на котором кони приехал, не мог на том кони назад втечи, в чолну втек»[59 - LM. Kn. 8. № 16. P. 56.]. Литовская сторона направила в Казань своего посла – Сороку, но к этому времени ситуация в отношениях между Василием III и Мухаммед-Эмином изменилась в лучшую сторону.
Хан, на словах стремившийся к восстановлению полной независимости своего государства, но не понаслышке знавший о силах Руси, сразу же забыл о воинственных намерениях, едва узнал о желании Москвы нормализовать взаимодействие c Казанью. Были начаты мирные переговоры о заключении равноправного договора и восстановлении добрососедских отношений. Несмотря на пришедшие из Литвы призывы продолжить войну с Москвой, Мухаммед-Эмин вел переговоры с представителями Василия III, освободив русского посла М.С. Кляпика Еропкина и всех пленных[60 - LM. Kn. 8. № 23. P. 58–59. Второй посол, Иван Брюхо Верещагин, умер в плену. – ПСРЛ. Т. 34. С. 8.]. В марте следующего 1507 года мир между Русской Державой и Казанским ханством был возобновлен и поддерживался вплоть до апреля 1521 года. Впрочем, отныне русское правительство стало более настороженно относиться к восточному соседу, укрепив пограничные города. Так, с осадой Нижнего Новгорода в сентябре 1505 года связана последующая постройка в городе в 1508–1510 годах каменной крепости. Возводил ее с учетом новейших фортификационных достижений XVI века итальянский мастер Петр Фрязин.
Несмотря на перечисленные эксцессы, время от времени омрачавшие русско-казанские отношения, в целом они развивались в мирном русле, что позволило Ивану III после победоносного похода 1487 года сосредоточить усилия на решении других внешнеполитических задач, прежде всего – возвращении западнорусских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского.
Глава 2
Новгородские походы Ивана III
