скачать книгу бесплатно
– Это… – задрожав губами, пытался священник придти в себя. – Да здесь вампир! Как она сюда пробралась? – заверещал он, нахмурившись от возмущения. – Вампир во дворце императора средь бела дня! – нащупал он трясущейся рукой на поясе склянку со святой и плеснул на девочку, дабы убедиться в своей правоте.
Чёрные волосы её побелели в нескольких местах ровной чёлки от капель. Брызги заставили лицо пузыриться и трескаться не хуже, чем кожу от прямых солнечных лучей. Сомнений не было, а Антоний был невероятно шокирован. Пытаясь тут же собраться, задвигал он руками, наспех создавая сияющую сферу, и резким движением отправил разряд прямо в грудь Морриган.
Та отлетела к стене, благо в тень. Поморщилась от распирающей боли, когда по телу набухли, судя по лицу и кистям рук, чёрные вены, оскалилась на прелата, а тот, завидев её тонкие жуткие клыки, испустил ещё один яркий шар. Мельхиор мчался на помощь, но не успел даже вмешаться.
Этот чародейский разряд источал из себя лучи во все стороны, нанося в том числе раны и Морриган. Напоминал звезду, маленькое парящее солнце, устремившееся к ней и попавшее прямо в тело. У упавшей девчонки полилась алая, скорее, даже багровая кровь из носа, из глаз, из ушей, изо рта, из всех оставленных ран.
А священник выставил ладони, концентрируя широкий луч священной энергии, громко читая мантры. На его голос сбегалась стража, любопытные придворные, в том числе слуги, другие монахи, ведь во дворце была и внутренняя часовня, чтобы не оставаться без храма Творца даже в случае осады и окружения.
– Сюда! Сюда! – звал он на помощь. – Не дайте ей уйти! – буквально кричал прелат, испуганный, но концентрирующийся на святом чародействе.
Но прежде, чем Антоний сумел высвободить накопленную мощь и разорвать вампиршу в клочья, ту окутал густой чёрный туман и резким порывом, словно гигантский змей, вырвался вместе с ней наружу. Когда прелат и остальные сбежавшиеся показались на пороге у главного входа, поглядывая по сторонам, дымящегося силуэта уже и след простыл.
То был Мельхиор, сотворивший непроглядное заклинание сумрака. Он перенёс и Морри, и Баст подальше от дворца в тень конюшен. Если на улицах кто и видел тёмный сгусток, то, с учётом всеобщей паники из-за нападения живых мертвецов, едва ли захотел бы его преследовать. Скорее наоборот, все разбегались прочь и держались подальше.
– Морри? Морриган! Давай, очнись! – уложив на стог сена, потряс окровавленную девочку монсеньор. – Глупышка любопытная, угораздило же тебя всюду нос совать, всё ощупывать…
– Ей, кажется, сильно досталось, – приняв форму женщины-кошки, отметила Баст.
– Можешь ей как-то помочь? Или привести того, кто может? Боги вампиров? Как их там? Ламия и Лилит, знаешь их? – повернулся к ней Мельхиор.
– Они друзья той, в чью честь девочке дали имя. Не думаю, что могу заявиться к ним и просить о помощи. Даже тёзке, – проговорила она мурлыкающим протяжно-кошачьим тоном. – А ты не захочешь заключать с ними сделки, иначе придётся скормить им много жертв в Вольных Городах. Тебе оно надо? Метаться меж двух огней, ссориться и с некромантом, правящим там, и с Империей?
– Я, можно сказать, так теперь и живу. Бальтазару накостылял, чтобы спасти Маркуса, ну, а с имперцами – сама всё понимаешь. Тебя же защищаю, между прочим! Настоящий богов и хранителей мира, а не создателя, источающего свет в космической тьме! С ней-то что делать?! – вновь перевёл он свой бирюзовый взор на Морриган.
– Кровь Волдриани очень сильная… Другой вампир уже погиб бы ещё от плеска освящённой воды в лицо, растаял бы, но не она, – отметила Баст.
– Крепкая мелюзга. Моя-то где сейчас? Бедная Сабрина, перепугана там, небось, мотают её туда-сюда, связанную и скованную каким-нибудь калёным железом, бузиной верёвкой от чар… – говорил Мельхиор, не зная, как помочь Морри, лишь поглаживая по волосам.
– Покорми её, – предложила богиня-кошка. – Подпитка кровью человека, тем более мага, должна придать сил. Но едва ли это залечит такие раны. Я и не представляла, что тот дед настолько умелый чудотворец. Его стоит остерегаться. Луч, из-под которого ты вытащил девочку, по своей концентрации мог бы пронзить и тебя, – предупредила она заодно.
Мельхиор закатил рукав и приставил запястье к губам стонущей и хрипящей Морри. У той даже язык был асимметрично рассечён попаданием не то капель святой воды, не то лучей сотворённых заклятий. Губы треснуты в некоторых местах, правая щека насквозь пробита. Она больше напоминала зомби, а не носферату. И тем не менее впилась клыками в человеческую плоть, лакая кровь.
– Присмотри за ней здесь, а я за Маркусом, может, он чего посоветует, – проговорил чернокнижник. – Нам ехать пора, а тут такое…
– Нам бы в музей, слышал, что здесь хранят артефакты богов? – сверкнула глазами Баст.
– Безделушки. Не думаю, что богиня письменности поможет на войне, – ответил ей Мельхиор.
– А мне ты тогда говорил, что любые боги-союзники не помешают, когда мы заключили сделку насчёт Анфисы. Я помогаю тебе, но не воюю за тебя. Помнишь? Ты свою часть так и не выполнил. – напомнила богиня-кошка.
– Выполнил. Косвенно. Безучастно, я бы сказал. Девочка с матерью и отцом. Сама убедишься. Ох, твоя взяла. Найдём Громобоя и вернём как можно больше богов. Но с ней-то что делать? – поинтересовался монсеньор насчёт Морриган.
– Что делать, что делать… – закатила Баст свои зелёные глаза, взяла за окровавленную руку Мельхиора и вновь направила ту запястьем к клыкастому детскому рту. – Кормить.
Но даже через несколько таких «подкормок» лучше Морриган не становилось. Раны не заживали. Однако хотя бы не расширялись и не гноились. Кровопотеря из глаз и ноздрей сократилась. Это можно было считать хоть какой-то тенденцией к улучшению.
Чтобы восполнить собственные силы, выпить и перекусить, Мельхиор отправился в ближайший трактир, чей владелец, да и нанятые повара, продолжали заниматься своим делом даже после всех вестей о восстании на кладбище. Оставлять здесь всё на разворовывание мародёрам никто явно не собирался. Баст же осталась приглядывать за Морри, попросив принести себе жареной рыбки.
Посетителей было крайне мало. Совсем пьяные работяги, картёжники, которые чихать хотели на нашествие нежити, пока та, видимо, не объявится прямо у них за спиной. И один гость в дальнем углу. Монсеньор узнал его издали. Был столь удивлён и слаб от кровопотери, что уже не мог держать свою маскировку. Потому узнал его и посетитель с железной маской на пол-лица, сидевший в тени.
– Ты… – припомнил Сангри сражение в покоях барона Клависа, привстав с места, но не зная, куда деваться.
– Ты… – узнал его и чернокнижник, приближаясь всё стремительнее.
– Я тебя оставил в живых, ты мой должник, – синхронно произнесли оба.
Сангри зашарил руками по нижней части костюма. Рядовому посетителю показалось бы, что гость поел и теперь собирается расплатиться. Ищет монеты или же кошелёк, не помня, где повесил его или в каком из карманов оставил.
– Не это ли ищешь? – показал Мельхиор ему гарроту. – Или это? – В другой руке у него оказался звёздчатый кортик.
– Я могу и голыми руками задушить во славу прекрасной Алой Госпожи Бабалон, – будучи явно напуганным, пытался Сангри не показывать эмоций и взять себя в руки.
– Я так не думаю, – сверкнул Мельхиор глазами, напуская морок страха, исследуя, чего вообще может бояться такой убийца.
Красный эльф в своём видении оказался на парящей средь клубящейся мглы каменной плите. Вокруг проносились грозовые вихри, свистел шквальный ветер, а сам Сангри стоял на коленях. С лица сорвало железную маску, обнажая клеймо с руной позора во всю щёку.
Бородач оглядывался, пытаясь понять, что происходит и где он вообще оказался. И тут взор его упал вниз, на плиту, а точнее – на борозды рунических символов, глубоко выскобленные в сером камне. «Непрощённый» – с ужасом прочитал Сангри, отпрянув и едва не свалившись. Под ним зияла бездна, раскрывался огромный зубастый череп богини Мортис среди всего этого крутящегося торнадо угрожающе мерцающих облаков.
А сверху, когда мужчина поднял свой изуродованный лик вверх, на него глядела фигура госпожи Бабалон, наклонившейся и глядящей вниз, словно в глубокий колодец. И эхом разнёсся её гневный голос: «Приговор: забвение!».
– Забвение… забвение… – разносилось повсюду.
Сангри в ужасе оглядывался по сторонам, вертелся на месте с выражением абсолютной паники на своём немолодом лице. Бормотал: «Нет-нет-нет! Пожалуйста! Смилуйтесь, госпожа!». Он вновь понял глаза вверх, но там не было уже никого. Лишь бездонная тьма отчаяния, что его окружала.
– Она не простит тебя, – раздался голос Мельхиора.
– Но я выполняю её задание, её поручение, своё искупление! – дрожал голос гойдела. – Госпожа, смилуйтесь! – поднимал Сангри свой лик снова кверху. – Осталось немного! Потерпите, подождите меня. Прошу вас! Империи Гростерн недолго осталось…
– Любопытно, – с гулким хлопком, который слышал лишь красный эльф, морок исчез, и перед ним снова было окружение столичной таверны и Мельхиор, стоящий напротив. – Думаю, мы можем оказать друг другу кое-какую весьма ценную услугу вместо того, чтобы перегрызть глотки прямо сейчас. Все останутся в выигрыше. Давай-ка я угощу тебя таскарским вином с ароматом цитрусовой цедры. Моё любимое. А ты мне расскажешь, какие тут новости и что ты вообще здесь забыл. Говорят, ты хороший наёмник. Мне бы как раз такой не помешал.
– И что же я получу взамен? На богачей, что оплачивают мой труд, вы совсем не похожи, господин… э… – наклонился вперёд краснокожий эльф в железной маске.
– Монсеньор Мельхиор Шорье. Можно ещё «господин некромант», – ухмыльнулся мужчина с бирюзовым взором. – О, я дам самое ценное, что ты только смог бы иметь, Сангри. Твою жизнь.
– Я ценная рыба, монсеньор. Меня незачем убивать. Барон явно не был вам родственником. Хотите услугу? Пожалуйста! Я виделся с некромантом, что идёт с запада. Я знаю, что замышляет Локи. Я в курсе, кто плетёт заговор против власти Императора. Я даже знаю, кто завербовал тебя в эту языческую секту и кто ей управляет, ха-ха. Какой из секретов ты желаешь купить ценой моей жизни? А за остальные я бы тоже что-нибудь попросил, – с важным видом уселся Сангри обратно за столик. – У эльфов длинные уши, но мало кто помнит, что они нужны, чтобы внимательно слушать.
Бальтазар III
Поднимая вновь и вновь последние останки своей армии мертвецов, Бальтазар двигался вместе с Анфисой под прикрытием нежити. Все свои силы он не тратил. Внимательно следил за каждым движением девочки, чтобы не вздумала что-либо выкинуть со своими катарами.
Благодаря Оку Зимы он окружил себя крепким защитным куполом, а за счёт Часов Хроноса формировал оболочку временного барьера синеватого оттенка. Попавший туда предмет, например, приближающееся лезвие, тотчас же застревал и двигался крайне медленно, позволяя отразить его или увернуться, выйдя из области поражения.
Девочка с чернокнижником даже не разговаривала. Была погружена сама в себя, в собственные раздумья. В голове вновь не укладывалось, как это она сейчас вот так бредёт со своим главным врагом. С главным врагом всей Империи. Неужели она так боится за собственную жизнь, что не может вступить с ним в схватку? Не может даже попытаться. Разве маленький шанс не стоит того, чтобы остановить всю войну здесь и сейчас?
Девочка понимала, что без Бальтазара Вольные Города могут и не продержаться. Она не видела Артемиду, не знала ни Миранду, ни Киру Морвен, потому не имела представления об их возможностях. Так же не была знакома и с архимагом Эрасмусом, который тоже мог прийти на подмогу.
От самых смелых, но крайне необдуманных и рисковых действий её уберегало лишь одно. То, что они сейчас двигались на север, на полуостров Лонгшир, в то время как Империя относительно них располагалась на юге. Стало быть, чернокнижник сейчас имеет свершено иные планы.
И всё же Анфиса была уверена, что как только Бальтазар достигнет здесь своих целей, то убедится в собственном могуществе, в безнаказанности, вседозволенности. И пойдёт завоёвывать Империю. В голове всплывали фразы о том, что он не очень-то жалует старых богов. Мол, у них с ней это общая черта, от чего девочка внутренне старательно открещивалась. И всё же сейчас эти воспоминания всплывали снова и снова.
От этого было только хуже. Она попросту не понимала, что у него на уме. Тонкий лучик надежды, что чернокнижник вернётся куда-то к себе, сиял слабо, да и сиял ли? Скорее, мерцал, затухая по мере её размышлений. Нужно было вернуть себе часы: с ними она способна на многое.
Архангел смерти сказал, что в ней сохранился остаточный заряд, энергия Хроноса. Значит, она могла снова «мерцать» во времени. Анфиса не воспринимала это как телепортацию, ведь это, по сути, была способность возвращения назад в точку, где она была. Но и другого подходящего термина найти не могла. «Мерцанием» это назвал Мельхиор, будучи в обличье Маркуса. Обозвал её «Светлячком», а такое прозвище девчонка от себя отгоняла.
Дабы перебраться через ямы-ловушки, Бальтазар сооружал из кусков мёртвой плоти и костей волнообразные щупальца, которые их с Анфисой доставляли на другую сторону. В процессе в пропасти и канавы обрушивалась определённая часть такой живой и мёртвой конструкции, потому ресурсов под рукой становилось всё меньше и меньше. Бальтазар не видел иных вариантов. Ставил на то, что драконидов удастся сейчас убедить.
– Лорд Бальтазар, не иначе, – когда чернокнижник приблизился к форту, вокруг которого, свернувшись кольцом, спал Фафнир, на стене над воротами возникла компания чешуйчатых созданий. – А нас заверили, что вы мертвы.
– Слухи о моей кончине несколько преувеличены, – уверенно зашагал вперёд Бальтазар, глядя, как на башнях и стенах возникает всё больше рептилоидов.
– Они нас убьют прямо здесь, на подходе, – процедила Анфиса. – Ты гляди на этого дракона! Фи! Да он же огромен! Может сожрать Цербера, и для него это будет что мелкая птаха для голодного льва!
– Чем обязаны такому визиту? Если вы без белого флага, Мундрагон не пожелает с вами разговаривать, – заявили гостям.
– Кто это? Мундрагон? – наклонил с любопытством Бальтазар голову.
– Он ещё спрашивает! – возмутились дракониды.
– Да убейте его уже! – объявился снующий туда-сюда Локи. – Что вы стоите? Зачем разговаривать со своей едой? – всплеснул он руками.
– Как бы тебя самого не сожрали, – подметил ему Бальтазар.
– Меня?! Да чтоб ты знал, жалкий червь, моя мать была драконицей! – сверкнул рыжевласый бог обмана рептилоидными глазами.
– Стало быть, ты здесь главный? – уточнил некромант.
– Дракониды не ведут переговоры с едой! Ты же не общаешься с курицами?! – фыркнул Локи.
– Как знать. Один имперский егерь примерно того же ума. Иногда создаётся впечатление, что общаюсь именно с курицей, – ответил ему Бальтазар.
– Шуточки! Шуточки! Это я здесь шут! – задрал гордо голову бог обмана.
– На твоё место и не претендую, – усмехнулся ему чернокнижник. – Так, кто главный-то здесь? Я вас, кажется, знаю, встречались, – подметил он одного из рептилоидов с посохом, навершие которого венчал птичий череп.
– Я уже оказал вам услугу по своей доброте душевной, – отметил Озирпак, тоже вспомнив ту встречу.
– Не по доброте, а в надежде забрать меч Короля Воронов. Брана. Вы помните? – усмехнулся чернокнижник.
– Помню, как вы его поглотили, – недобро произнёс драконид-чародей.
– Мой клинок много чего поглотил, – коснулся Бальтазар своих ножен, – но пришёл я сюда не поэтому, – поднял вверх он реликвию в виде песочных часов.
Локи в этот момент в кувырке спрыгнул прямиком со стены. Вероятно, подумал, что некромант вытащит меч и начнёт испускать из него чёрные молнии, потоки заклятий, ринувшись в атаку. Потому решил нанести упреждающий удар первым.
– Назад! – скомандовал лорд-чернокнижник то ли ему, то ли часам, но их силой и вправду отправил шута кувыркаться в обратном направлении, возвращая на стену.
– Вернул во времени?! – дивился рыжий плут. – А можно меня так во времена молодости, когда я был симпатичней?!
– Вот это я понимаю – магия! – удивился Ромул. – А не то что там ваши фокусы, Озирпак.
– Если не ты главный, – глядел Бальтазар на Локи, – тогда кто? Ты здесь единственный истинный потомок дракона.
– Что он несёт? Святотатство! Каков подлец! Нахал! Возмутительно! – слышалось со стены. – Хочет сказать, мы не истинные? Мы – фальшивки, что ли, ему?!
– За еретические учения вам придётся ответить! – нахмурился Озирпак. – Я не нападал на людей и эльфов, покуда выполнял поручения своего брата. Но теперь его надо мной больше нет!
– Уймись, чешуйчатый. Сейчас я вам всё покажу! – направил в пространство перед фортом сосредоточенный некромант энергию Часов Хроноса, из сверкающих нитей которой перед собравшимися на стенах формировалась огромная «призрачная» проекция.
Анфиса на этот раз смотрела очень внимательно, а не без особого интереса, как тогда, в первый раз. Чудовищное нечто, плавающее средь миров и изрыгающее свои порождения, одно из которых, бороздя космические просторы, столкнулось с кометой. Бурлящий хаос, перемешавшиеся частицы, зарождение Иггдрасиля из плоти монструозного Имира, вращаясь комьями и осколками вокруг образовавшегося светила-звезды. Бушующие стихии и великие змии. Упорядочивание хаоса в то, что именуется биосферой.
Ангелы-искатели, открывшие сияющий портал, обнаружили девственную природу и сообщили своему господину. Тот отправил сюда не то на разведку, не то для иных целей своих чудовищ. Бокруг, Дагон, Шаб-Ниггурат и другие хлюпающие, аморфные и не поддающиеся описанию создания заселили мир прообразами современных животных, которые долго приспосабливались к условиям, менялись, пока не стали частью различных экосистем: рыбой, псовыми, паукообразными, парнокопытными…
И вновь ангелы заявились в мир. Их низшие подвиды приобретали иную форму в этой чуждой для них реальности. Обращались в материальные формы, например, нифилимов, от которых пошли гоги и магоги. В исполинов, древних многоруких и многоглавых великанов. Буквально становились демонами, чтобы подготовить мир к пришествию своего господина. Становились мелкими оседлыми духами лес, болот и озёр: лешими, мавками, феями. Приспособившиеся к жизни в материальном мире гоги молились хтоническим тварям, как древнейшим богам, дабы избежать их гнева, а вокруг постепенно формировались те, кого богами начали считать сейчас: хранителей законов мироздания – твёрдости камня, течения рек, потоков ветров, непрерывного движения солнца. Уже были драконы и вишапы, змеи и крокодилы. Хаос порождал великанов и демонических отродий в их многообразии.
Но вот Иггдрасиль обнаружили два колониальных корабля эльдаров. Своими технологиями они во много раз превосходили примитивные цивилизации гогов. Они закрыли мир от прямой доступности ангелов. Изучили почву, недра, полезные ископаемые, основав поселения «Мидгард» и «Эдем» по названию своих кораблей. Брали образцы местных животных и выводили гибридов: гарпий, кентавров, русалок, скрещивая с привезёнными образцами чего-то около-человеческого. Видимо, на других своих планетах они ранее уже выводили такие гоминидные формы себе во служение.
Но сначала на добычу металлов и самоцветов были отправлены «гномы». По крайней мере, родоначальники их нынешних разномастных кланов. После их восстания и обособления были выведены орки, по оттенку кожи разделявшиеся на специально приспособленные подвиды. Одни выдерживали сильные морозы, как жёлтые, другие, типа серых, спокойно могли дышать ядовитыми испарениями в подземельях… Восстали и они. Даже современная история Иггдрасиля не знала ни одного периода рабства, которое бы не заканчивалось победой и освобождением угнетённых. Нередко перед этим были и неудачные восстания, попытки переворота, но в итоге всё выливалось в отмену рабовладельческого строя. А вот эльдары на заре мира всё продолжали эксперименты.
Помимо различных псоглавцев, минотавров и людей-крыс, были выведены и людоящеры, и люди-змеи, и дракониды, как и другие гибриды с крокодилами, жабами, черепахами, динозаврами… Спустя века освободились из подчинения эльфийским предкам и эти народы. Фералы, как их называли за дикий нрав сами создатели, а после получившие прозвище «зверолюди» уже от людей, которых вывели им на смену.
Видимо, эльдары уже имели не самый лучший опыт с такими созданиями, потому и начали с других рас. Либо же всё предыдущее было сделано с целью эксперимента. Реликвия Хроноса не вдавалась в подробности и мотивы. Она лишь фокусировалась на Иггдрасиле и демонстрировала его прошлое изумлённым рептилотдным созданиям на стенах форта.
Дальше продолжать чернокнижник не стал. Дракониды и так знали всю свою дальнейшую историю о поражениях набравшей мощь Империи, а так же эльфам, особенно тёмным. Если бы их не вытеснили на болота Арьеллы, держава фоморов могла бы быть одной из главенствующих. Они в страхе держали таскарцев, людей и своих собратьев, с которыми без конца враждовали. И не знали альвы, немеды и белги бедствий хуже, чем нашествия серокожих фоморов. Рептилоидов же вытеснили на Фафнир, когда запечатали там одноимённое чудище. То самое, что сейчас храпело, обернувшись кольцами вокруг каменного форта, и сверкало своей тёмно-зелёной чешуёй.
Видение, демонстрированное Часами Хроноса, угасло, а чернокнижник с довольным видом покрутил в пальцах часы-артефакт, словно простенькую безделушку. Лишь через какое-то время воцарившейся тишины раздались первые перешёптывания. Впрочем, возможно так и звучали шипящие, чуть присвистывающие голоса некоторых людящеров, человекозмеев и всех остальных.
– Так демоны – это ангелы? – пыталась всё сообразить поражённая Анфиса. – Они – не тьма? Они не враждуют меж собой? Не противоположные силы?!
– Материализовавшиеся, обретшие плоть, – пояснил Бальтазар. – Ты была в Пандемониуме. Там нет никаких грешников. Демоны – всего лишь такие же пришельцы из иных миров, как и эльфийские предки. Просто в их царстве всё иначе устроено. Там им для существования достаточно света, сгустившиеся крупицы астрала держат их форму, а здесь им приходится обращаться в разверстые причудливые создания в попытках удержать эти разбегающиеся частицы и энергию. Потому они так уродливы. Как зёрна кукурузы, лопающиеся на сильном огне или на ярком солнце. Их сжатая сущность вырывается на волю, необузданная, хаотичная, растущая в разные стороны конечностями, хоботами, щупальцами. Но это представление прошлого было не для тебя, – вглядывался некромант в реакцию рептилоидов на стенах форта.
– Вся наша жизнь, всё наше существование… – едва не в слезах причитала Арлезия, – сплошной обман! – уткнулась она в грудь супругу с вытянутой, отдалённо напоминавшей крокодилью, мордой.
– А п-почему мы воб-б-бще должны в эт-то в-верить?! – восклицали дрожащими голосами те, кто не мог принять факты.
– Это не моя магия, – заявил Бальтазар. – Не чары, не фокусы, это само время! Вы знаете, что такое артефакты богов. В противном случае я вас сильно переоценил в умственных способностях. Никогда не задумывались, почему вы такие? Почему именно прямоходящие ящеры, кошки, быки… Вермины, фелины, минотавры, почему все – человекоподобные? Потому что элдэрам нужны были существа с гортанью, с диафрагмой, чтобы слажено работали, общались, потому у них тело подобно людям, ну или эльфам. Возможно, все, кого называют там люди-крысы или людоящеры, на самом деле не «люди», а «эльфы». Разница не так велика. А вот со звериным горлом особо не поговоришь, чтобы доложить что-либо. Обстановка в шахтах, командование рабочими, распределение обязанностей, слаженность действий. Расы рабов им нужны были способные к речи, чтобы проще было с теми общаться и взаимодействовать. Это сейчас уже все эти люди-кошки и прочие научились разглагольствовать не хуже других.
– Эльфы – враги! Главные враги! – заявлял Ромул.
– А я вс-сегда говорил, что не нужен союз с Арьеллой и её атаманш-ш-шей, – прошипел Созз. – Надо было выс-садиться и перебить всех-х-х…
– Да тебя как всегда никто и не слушал, – хмыкнул Ромул. – Сипишь что-то там под ухом. Как комарик на пенсии.
– Зато я вс-с-егда оказываюсь прав… – заметил чародей-людозмей.
– Погодите! А что, собственно, это меняет?! – воскликнул Озирпак. – Нас создали из крови драконов, великих змиев, гигантов-вишапов! Что это меняет?! Так или иначе мы потомки высших рептилий! Великих гигантов! И Фафнира в том числе! – заявил он, направил чародейское облако, пробудившее гигантского змея.
– Он прав. Искусственно вывели нас или нет. Что там эти ушастые себе удумали. Мы – это драконы! – заявляли его соратники.
