скачать книгу бесплатно
Зигунов объяснял это безобразие тем, что написанием подобных сценариев занимаются в основном одинокие женщины среднего возраста, которые имеют туманное представление не только об оперативной работе полиции, но и о нормальных человеческих отношениях внутри семьи. Поэтому весь свой опыт они и черпают в подобных же сериалах, рождая порочный круг киноляпов и странных гротескных образов врачей, бандитов, полицейских и их жен.
Оглядываясь по сторонам на своих коллег и знакомых, Петр не мог увидеть ничего подобного, хотя его собственная семья была в этом отношении не образцовой, но все скандалы, которые у них случались, как и во всех семьях, вроде бы завершались относительно благополучно.
Тихая воспитанная девочка из педагогического университета, которую он первый раз приметил в городском парке десять лет назад, стала для него такой женой, о которой он всегда мечтал, – покладистой, но легкой, нежной, но сильной и самостоятельной. И сам Петр, тогда еще старлей, стал рядом с ней серьезней, взрослей и вскоре получил свое первое повышение.
С первого дня знакомства, помимо крепкой любви, их объединяла еще одна общая страсть – литература. Катя изучала поэтов Серебряного века и мечтала об университетской карьере, а он делился с ней (и только с ней) своими стихами и набросками рассказов, которые писал на ночных дежурствах. Это было так давно, еще до свадьбы…
Но молодая семья Зигуновых, пройдя через все неизбежные для молодоженов ссоры и выяснения отношений, вскоре прибавилась папиным счастьем: родился Владик – бойкий мальчуган с отцовским проницательным взглядом.
Шли годы, на погонах молодого опера появлялись новые звездочки, жена защитила кандидатскую и начала преподавать на кафедре литературы. Кате поначалу было тяжело примириться с участью жены опера – муж пропадал порой по много ночей подряд, внезапно срывался на задержание прямо из-за семейного стола, временами ходил угрюмый, ушедший мыслями далеко в работу. Тогда на домашней кухне порой вспыхивала нешуточная гроза, но Катя, выговорившись, всегда первая была готова на мировую, не выдерживая того, как муж на ее глазах превращается в каменную скалу.
Понятно, что молодой еще женщине хотелось внимания, хотелось повеселиться, и она частенько ходила на тусовки со своими коллегами и студентами, приводя к вспышкам ревности у Петра – в убойном отделе подобные мероприятия не проводились. Но Кате удавалось успокоить мужа, и скандал со временем сходил на нет.
Так вышло и в этот раз – ссора закипела бурным валом и быстро отступила, еще продолжая слегка бурлить.
– Ну Петя. – Жена положила свою руку поверх его на лакированную поверхность стола. Она смотрела на него с той особой смесью приязни и печали, которая всегда охватывала ее после семейного конфликта. Его черты медленно смягчались, наконец он вздохнул и ответил ей спокойным взглядом. – Петь, ну ты же понимаешь, в какое нелепое положение ты меня поставил с этим своим Аброськиным… Ну вспомни, разве я тебе говорила, что есть открытая вакансия? Мол, пусть приходит, устраивается. Разве так я говорила?
– Ты же сама сказала, что у вас в библиотеке на Шуисте нужен помощник. Что ваша бабушка не справляется из-за возраста и тяжело… – Зигунов рассеянно поглаживал ее ладонь, словно маленького нежного зверька. – Что по хозяйству надо помогать, ремонт сделать… Это же надеюсь, не в мой адрес был камешек? У меня времени не хватает у себя в квартире ремонт сделать. А тут – решил проблему, мужик хозяйственный… Хотя с одной рукой, но управляется, в отличие от меня…
– Ну! Но не про какую открытую вакансию и речи не шло! А ты мне его прислал прямо с трудовой книжкой в руке в отдел кадров! Ну так же дела не делаются…
– Ну извини, Кать, должен же я был ему сказать что-то, что гарантированно его отвлечет, пообещать ему что-то, не знаю… – Петр удержал ее руку, готовую снова обиженно ускользнуть, и посмотрел жене в глаза простым и ясным взглядом: – Вы же его возьмете в итоге-то?
Катя все-таки смогла ловко высвободиться и улизнула к окну, где принялась разливать по чашкам душистую янтарно-красноватую заварку. Зигунов видел только ее спину и ловкие движения тонких рук, летавших над чайниками и чашками, но уже по одному наклону головы, расслабленно опущенным узким плечам мог сказать с уверенностью – буря миновала, и можно продолжать общаться спокойно.
– Так что? Возьмете?
– Может, возьмем, а может, и нет. – Катя поставила перед ним дымящуюся чашку и легко подвинула блюдце с лимонными дольками. – У нас даже по штату такой должности нет – «помощник библиотекаря». Вот что я тебе тут сделаю?
– Ну если должности нет – ее всегда можно придумать! – Зигунов энергично бренчал ложкой по фаянсовым краям, пытаясь утопить непокорный лимон. – И потом, необязательно сразу в штат. Возьмите его вне штата. Главное – платить ему какие-то копейки, и чтобы в столовой он мог питаться, чтобы при деле был человек. Это можно попробовать?
– Ну не зна-а-аю… – протянула Катя, глядя куда-то за темнеющее окно. – Попробуем, все будет зависеть от твоего поведения. Можно пристроить на уборщика. Только больше не бубни, и учти, что завтра у нас подготовка к «Алло, мы ищем таланты». Я приду поздно!.
– Влад до семи на программировании? – Он проследил направление взгляда жены и решил, что пришло время перевести тему. Про «Таланты» лучше промолчать. Понятно, что Катя придет поздно и от нее будет пахнуть вином, но что тут поделать – специфика работы. От него тоже, бывает, пахнет спиртным, когда он задерживается…
– Ага… Слушай, Кать, тут у меня такое дело… – Зигунов неожиданно нахмурился и отодвинул чай подальше. Мысли о деле Красовского не давали ему покоя. Жена замерла и насторожилась, ожидая продолжения фразы. – Помнишь, я тебе рассказывал про этого… Про деда, директора «Деньгомига» этого?
Она повернулась, молча кивнула и уселась напротив, глядя на Петра. Конечно, за годы совместной жизни с опером разговоры про убийства, улики, свидетелей давно стояли ей поперек горла. Но она любила мужа, и то, что было интересно ему, было интересно и ей. Во всяком случае, ему так казалось.
– Ну так вот. Была там одна подробность интересная. При осмотре места преступления у Красовского в кулаке обнаружили зажатый предмет, а именно – камушек, завернутый в бумажку…
– Да… Помню, конечно… – Катя осторожно отхлебнула горячий чай и неопределенно пожала плечами. – Камень, перевязанный бечевкой…
– Принес или, наоборот, хотел забрать. Огрел топором и попытался вытащить из руки, но старик так в него вцепился, что сразу не удалось. А там уже внучок на шум из своей комнаты вышел, пришлось разбираться с ним, потом сосед уже начал в дверь стучать и окончательно спугнул…
– Ты уже рассказывал, хватит! – поморщилась Катя. Желания обсуждать кровавые подробности у нее не было совсем. – Так там что-то новое появилось?
– Да в том-то и дело, что нет. А должно. – Зигунов резко отставил чашку. – Дидиченко еще на совещании просил внимание на этот камень обратить. Проверить на связь с сектантами, сатанистами и прочей нечистью. Я не придал тогда особого значения этому. Ну какие у нас сатанисты? Но чем дальше, тем больше думаю – может, старик прав был? Обычный камень же, щебенка. Кому он еще нужен? Какой в нем еще может быть смысл?
– Петя, к чему ты клонишь? – Катя встала из-за стола.
– Так вот. За последние десять лет у нас по преступлениям с религиозным подтекстом почти что полная тишина. Ничего организованного, по крайней мере. Остаются психи-одиночки, причем кто-то, о ком мы не знаем. Ну я попробовал, конечно, сам поискать в интернете. Но там столько чуши, тяжело разобраться, да и хуже того, что я не понимаю толком, что мне искать? Что за религию? Что за ритуал?
– Нууу… – задумчиво протянула Катя, разминая пальцами мышцы, твердые и под прохладной рубашкой. – Это тебе нужно к батюшке, наверное. Или в семинарию нашу, там точно все про религию знают…
– Да нет. Не то. – Он прикусил губу, подбирая нужные слова. – Просто возможно, что речь идет вовсе и не про христианство. Мне нужен специалист скорее по древним религиям, ну и по современным сектам, которые на эти религии опираются… Я тут вспомнил, ты рассказывала, у вас на кафедре религиоведения курс шел интересный, пару лет назад?
– «История религиозного сектантства в СССР»? Надо же, запомнил!
– Кто там лекции читал? Профессор… эээ…
– Э-ээээ… Зорин. – Катя прошлась взад-вперед по маленькой кухне, глядя в потолок и вспоминая. – Вячеслав… Нет. Александр Васильевич. Хочешь поговорить с ним? Он завтра будет на кафедре.
– Лучше будет, если сначала ты его поспрашиваешь, чтобы не пугать профессора. – Петр встал и подошел к темнеющему окну. – Что он скажет про камень? Вдруг Дидиченко прав? Это была бы неожиданная зацепка, которой сейчас не хватает… Поможешь?
Катя посмотрела на него долгим взглядом, фыркнула и развела руками:
– Ну ладно, если это нужно для пользы следствия…
– Спасибо. Я напишу о представлении тебя к награде. Ты давно ее заслужила…
Он поцеловал ее в щеку. Потом привлек к себе, развернул и легко усадил на подоконник. За окном стало уже совсем темно, и фонари заливали ветки оранжевым светом. Из теплой кухни эта картина казалась даже уютной, и Петру на секунду захотелось просто остаться здесь у окна в обнимку с женой и больше никогда не ссориться, как раньше, и никуда никогда не уезжать, ни на какие задержания, совещания, допросы…
– Кать, а Владька скоро вернется? В восемь? – Он отвел прядь с ее лица, погладил по щеке и заглянул в глаза жене с новым выражением.
– Где-то так. Если не опоздает.
– Может быть, тогда?.. – он изобразил бедрами поступательные движения.
– Ммм… ты же вроде говорил, что тебе этого дела хватает на работе… Да и мне тоже…
– Ну… Может и потом… Как ска…
– Ты что туалетной водой моей не пользуешься? – внезапно опять завелась Катя. – Не нравится? Пахнет куревом от тебя!
– Нравится… забыл просто. – Запах лимона страшно раздражал Зигунова, а отказываться от подарка было смерти подобно. Эх, не хотелось начинать новый виток скандала… Кухня сзади осветилась от экрана телефона, а через секунду заиграла бодрая мелодия. Зигунов, чертыхнувшись, оставил жену и поймал аппарат, который гудел и медленно полз по столу, как рассерженный жук. На экране радостный Чигаркин в болотных сапогах демонстрировал огромную щуку. Петр нахмурился и поднес телефон к уху:
– Зигунов. Слушаю.
– Срочно, Петр Сергеич, собирайтесь! – Голос пожилого опера звучал непривычно взволнованно. – За вами сейчас заедут. Убийство у нас…
Глава 6
Виталий Лисичкин был в области фигурой известной, можно даже сказать знаковой. Слышали о нем практически все – от школьников до пенсионеров. И знали, если не лично, то уж по имени и часто мелькающему в СМИ портрету, что называется, каждый первый. Оно и неудивительно. Лисичкин уже много лет занимал пост главреда самой крупной местной газеты – «Юный Ленинец», которая переросла в крупнейший в России новостной портал «Волга онлайн».
В редакцию он пришел еще при Брежневе, зеленым стажером сразу после института. При Брежневе дорос до редактора, а при Горбачеве резво возглавил газету, когда старый главред решил ретироваться с большой сцены.
Лисичкин не слишком скромно именовал себя «голосом общественности, ледоколом, разбивающим айсберги внешней и внутренней политики». Ему прощали. По сути, ему прощали почти все. Уж больно харизматичен и обходителен был Виталий Осипович. Всегда знал, кому улыбнуться, с кем перемигнуться, а кому и поклониться с надлежащим подобострастием. Его поседевшая грива и очки в золотой оправе постоянно мелькали среди властей предержащих. И со всеми он был накоротке, в дружеских отношениях, каждому оказывал поддержку.
Настоящим талантом главреда «Волги онлайн» была способность мгновенно переобуваться, если этого требовала текущая ситуация. Он менял свое авторитетное мнение не то что на лету, а буквально без единого телодвижения. Казалось бы, вот его обличающее перо в утреннем выпуске обрушивается на «оборотней в погонах, достойных потомках полицаев, душащих ветер свободы в Прекрасной России Будущего», клеймя и раскрывая всю подноготную продажных силовиков, а в обед уже выходит статья о «мужественных сынах Росгвардии, наших мальчиках, дающих отпор гидре оппозиции, фашистских наймитах Запада».
Приходили и уходили секретари райкомов, горкомов и обкомов, затем мэры, депутаты и губернаторы, а главреду «Волги онлайн», казалось, все перипетии, пертурбации и «смены курсов» шли только на пользу. Он заматерел, раздобрел, приобрел вальяжность и лоск, присущий очень уверенным и состоятельным людям. Многим уже даже начало казаться, что Лисичкин на своем посту – величина неизменная, царь-батюшка местного печатного слова…
…И вот над его бездыханным телом склонился судмедэксперт, а рядом присел на корточки майор Зигунов, внимательно изучая картину преступления. Следователь, тот же Крутенков, монотонно диктовал протокол осмотра места происшествия своему помощнику.
Полицию вызвал сосед Лисичкина по даче – выпускающий редактор местного телеканала Дмитрий Петрович Альшин. Услышал крики и как сознательный гражданин тут же набрал нужный номер. Хорошо, что даже в такую погоду местный бомонд предпочитает проводить выходные за городом. А что? Домики у них сплошь «сиротские» – этажа по три (не считая подземных гаражей, саун и бильярдных комнат). Утепленные, с централизованным отоплением и водоснабжением, мобильная сеть и широкополосное подключение к интернету также присутствуют. Можно и круглый год жить, но в городе есть квартира (а то и не одна). Не простаивать же ей без дела.
В любом случае повезло, что на соседнем участке были люди, а то тело Лисичкина могли найти и через неделю – когда бы уже семья и редакция забеспокоились, что от драгоценного кормильца давно ни слуху ни духу. Приходящей домработнице Виталий Осипович дал несколько выходных – съездить на похороны кого-то из родственников. Зигунов про себя усмехнулся: «Иронично получилось, однако».
Тело главреда «Волги онлайн» лежало в гостиной перед камином. Оно было завернуто в одну из сорванных с окна занавесок и насквозь проткнуто, судя по всему, стилизованным вертелом, который вошел в районе печени, а вышел под лопаткой.
Проводя предварительный осмотр места преступления, Петр изучал этот самый вертел особенно долго. Он был сделан в форме шпаги, и это почему-то настораживало, вызывало смутные ассоциации, которые пока что не получалось отловить. Однако Зигунов готов был поспорить, что орудие убийства выбрано не случайно.
Убийца не просто схватил первый попавшийся под руку колющий предмет. Нет, мизансцена была продумана. Точно так же, как и в случае с двойным убийством Красовских.
– Ну что, теперь точно не десантник? – бросил майор, усаживаясь на стул рядом с Республиканским (Чигаркин пошел опрашивать дачников).
Правнук комиссара Богова скривил кислую мину и скрипнул зубами. По всему выходило, что все подозреваемые, которых ему так хотелось пристегнуть к делу, отпадали.
Кроме того, убийство владельца «Деньгомига» и его внука произошло во вторник днем – между пятнадцатью и шестнадцатью часами. Большая часть изначальных подозреваемых на это время имели алиби, так как находились на работе. Также камера, установленная в доме напротив, зафиксировала, что в течение обозначенного часа в подъезд Красовского входили только три человека: мамаша с двухлетним малышом, преклонного возраста женщина и худощавый мужчина средних лет, предполагаемый убийца.
Мать и пенсионерка проживали в этом же подъезде – на пятом и первом этажах. Их опросили несколько раз и никакой связи с убитыми не выявили, кроме того, что обе были с ними знакомы. Старушка иногда болтала с внуком. Неустановленным остался мужчина. После того как судмедэксперты прислали свое заключение, он, по сути, и стал основным подозреваемым. Судя по углу и силе удара, который нанесли Красовскому, убийца был физически хорошо развит, около ста семидесяти – ста восьмидесяти сантиметров ростом, возможно, правша. Эти признаки сразу же отмели женщин – обе были значительно ниже и нанести подобный удар просто не могли.
Да и вообще, среди знакомых и клиенток «Деньгомига» не оказалось женщин с соответствующими параметрами. Другое дело – мужчины. Здесь подозреваемых оказалось хоть отбавляй. Но и их ряды стремительно редели, так как многие не соответствовали по комплекции, кто-то, как тот же Аброськин, нанести нерабочей рукой удар нужной силы не мог.
В пользу версии, что таинственный мужчина и убийца – одно лицо, говорил тот факт, что на записи видно, как в 15:55 он быстрым шагом, почти бегом, вышел из подъезда и направился в сторону центра. Время выхода и поспешность, с которой он покинул подъезд, прекрасно соотносились с показаниями соседа, который рассказывал, как стучал в квартиру, услышав крики внука Красовского, наверняка он спугнул убийцу и заставил того ретироваться.
Кроме того, что касается Аброськина, то его оправдывал еще и тот факт, что у него нашлось неопровержимое алиби – в момент совершения преступления Дмитрий Степанович по просьбе алтарника протирал подсвечники, что тот официально подтвердил.
Что же касается приснопамятного десантника, то и с ним у Республиканского вышел облом. Бывший вояка на гражданке занимался частным извозом и с трех до четырех часов во вторник как раз вез в аэропорт семейство, улетающее на отдых в Турцию. Информацию подтвердила и диспетчерская служба такси, и клиенты, как, впрочем, и сейчас: он сутки работал на извозе в центре города. Да и Аброськин во время убийства журналиста убирался в хранилищах библиотеки педагогического университета, это сразу проверили.
– Ладно, – подытожил красноречивое молчание Зигунов и встал со стула, поправив постеленный пакет – чтобы не уничтожить улики. – Пойду с экспертами пообщаюсь.
У тела что-то негромко обсуждали судмедэксперт и криминалист. Майор подошел к ним, еще раз глянул на тело и задал вопрос:
– А скажите мне, господа специалисты, какие у нас предварительные выводы? Убитого проткнули этой… шпагой после смерти или еще до нее?
– Судя по количеству крови на ткани, – отозвался медик, – до. Смерть наступила в результате массивной кровопотери.
– При том удар убийца нанес очень сильный. Проткнул и занавеску, и самого Лисичкина, и даже на стене вмятину от острия оставил, – добавил криминалист, ткнув пальцем в нужное место у окна.
– Да, постарался он изрядно. Но действовал не слишком аккуратно, – продолжил задумчиво судмедэксперт, переступил через тело и указал пальцем на пол. – Похоже, что вертел прошел мимо сердца, через плевру и легкое, вызвав пневмоторакс. Затем он упал и сильно ударился головой об пол… Вот, травма в височной части, видите? Более детальную информацию смогу дать только завтра, после вскрытия.
– Ну да, понятно. Спасибо.
– Гость, очевидно, был, – начал докладывать криминалист, – замок не взломан, второй стул отодвинут. Четких следов обуви не обнаружено, очень похоже на использование бахил. По отпечаткам пальцев тоже ничего хорошего: спинка стула, входные ручки, рукоять шпаги – все протерто. Убийца – человек, очевидно, опытный. Правша, рост около ста семидесяти сантиметров. Обладает значительной силой.
Зигунов кивнул и пошел в соседнюю комнату, где давал показания сосед Лисичкина – тот самый выпускающий редактор местного телеканала, который и вызвал полицию.
– Можно я присоединюсь? – спросил майор у оперативника, ведущего протокол.
– Да, конечно, Петр Сергеевич. Присаживайтесь.
Зигунов сел на соседний стул и внимательно посмотрел на Альшина. У того было слегка покрасневшее лицо, а рядом на столе стояла изящная серебряная фляжка с гравировкой, откуда отчетливо доносился запах коньяка. Хорошего, дорогого. Губа у выпускающего редактора была не дура. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах любого нормального человека потянет хлебнуть горячительного. Правда, выглядел он хоть и разомлевшим слегка, но вполне адекватным.
Крутенков показал свидетелю фотографию вертела-шпаги с экрана телефона.
– Посмотрите еще раз, пожалуйста, – обратился он к Альшину. – Вы точно не узнаете эту вещь? Может быть, Лисичкин пользовался чем-то подобным или держал в качестве сувенира?
– Точно не узнаю, – покачал головой тот. – Мы с Виталькой… с Лисичкиным, в смысле, частенько пикники-шашлыки устраивали, и этой хреновины я ни разу у него не видел. Мы обычно все на решетке готовили или на маленьких шампурах. Вы их у камина должны были видеть. Красивые такие, с головами животных. Кто-то из приятелей ему подарил несколько лет назад. Так с тех пор Виталька только на них все шашлыки и делал – любил зарисоваться. А чего, вещь эксклюзивная, дорогая… Но вот этой фигни я у него никогда не видел.
В гостиной у камина действительно стояло специальное ведерко, в котором были сложены два десятка изготовленных на заказ шампуров. С головами зверей, все как и говорил свидетель. И все они были довольно короткие, не больше пятидесяти сантиметров в длину. «Шпага» в этот набор никак не вписывалась, да и выглядела она дешевой поделкой, а не произведением кузнечного искусства.
В комнату вошел Республиканский, майор ему кивнул – садись, мол, не маячь, – и снова повернулся к свидетелю:
– Подумайте еще. Может быть, вы видели такой вертел у кого-то из соседей или, возможно, из знакомых кто-нибудь привозил?
– Да нет. Точно. Зачем для домашнего пикника такая дурында? Кабана на ней, что ли, зажаривать? Так сколько это народа и времени надо? Хотя нет, для кабана эта «шпага» еще и короткая будет. Для поросенка разве что… Короче, нет. Бестолковая какая-то фигня. Для шампура – слишком длинная. Неудобно. Для нормального вертела – коротковата. В качестве подарка?.. Ну не знаю. По-моему, уж лучше нормальную шпагу купить. Антикварную какую-нибудь. Нет, определенно, Виталька бы такую штукенцию не оценил даже в качестве подарка. И не вертел, и не шпага… Хотя сработала, – угрюмо закончил ТВ-редактор и хлебнул из своей фляжки.
Опера переглянулись. Возразить было нечего.
– Вы, я так понимаю, с покойным были в дружеских отношениях, – продолжил Зигунов.
– Конечно, в дружеских. Столько лет уже вместе, по сути, работаем. Если все посчитать, годков тридцать набежит, не меньше. Я ж тоже в «Юном Ленинце» начинал. Потом, правда, на телевидение ушел, но с Виталькой мы никогда связь не теряли. Дачи рядом опять же. В общем, да, дружили.
– Часто в гостях бывали?
– Само собой. И в гости ходили, и выпивали, и семьями общались. Виталь… Лисичкин, вообще, хороший мужик был. Сердечный, хлебосольный. По долгу службы, конечно, в газете ему печатать всякое приходилось, но лично я с ним никогда из-за этого не конфликтовал. Всем же ясно, в какой мы сфере работаем.
– Вы – хорошо. А другие? Неужели он никого не задел, не обидел за все годы работы?
– Нет, ну всякое, конечно, бывало. Но у него такой характер, понимаете?.. Он легко с людьми сходился, налаживал контакты. Вы – нам, мы – вам. Все счастливы, все друзья.
– А почему он в занавеску замотан? – встрял в разговор Республиканский. – Ритуал какой-то? Или, может, так принято было шутить среди ваших знакомых?
Телевизионный редактор посмотрел на опера как на умственно отсталого:
– Какой ритуал, что за бред? Мы нормальные люди все. И в прятки играть в нашей компании было уже не принято. Не тот возраст, знаете ли.
– Может, с внуками играл? – продолжал гнуть свою линию Республиканский, набычившись.
– И так и остался, замотанный в занавеску, дожидаться убийцу? Что-то я сомневаюсь.
Свидетель уже не скрывал издевательских ноток в голосе. В общем-то было из-за чего.
Зигунов многозначительно посмотрел на помощника и следующий вопрос задал сам:
– А в гостях у Лисичкина мог кто-то быть? Вы, случайно, машину какую-нибудь в окно не видели или, возможно, он сам говорил, что ждет посетителей?
