скачать книгу бесплатно
Ксения Игоревна Авалова была привлекательной спортивной особой двадцати девяти лет отроду, с сосредоточенным лицом, копной бархатных каштанового цвета волос, собранных сзади в мощный хвост, и большими, глубокими серо-голубыми глазами.
Околоточный поднял ленту и пропустил Авалову вперед. Не дожидаясь его, девушка пошла к стоявшей чёрной машине, её огромные яркие глаза внимательно смотрели вокруг, не упуская ни одну деталь.
Сквозь широко распахнутую водительскую дверь был виден беспорядок, царивший в салоне автомобиля, по всей видимости, там что-то искали. Авалова бросила взгляд на левое переднее колесо, возле которого лежало тело мужчины на вид не старше тридцати пяти, одетого в серый меланжевый костюм.
Ксения натянула на свои руки белые резиновые перчатки и, наклонившись, осторожно приподняла тело. На шее мужчины виднелась тонкая резаная рана.
– Шесть лет на этом околотке, всякого насмотрелся, но такого никогда не видел, – прокомментировал околоточный, – обычно-то как, или заточкой пырнут, или стреляют, а здесь такой удар странный…
Ксения коротко кивнула.
– Личность установили? – спросила девушка.
– Установили, – раздался за спиной голос её напарника Мациевского. Анатоль, невысокий, плечистый парень, с короткими жесткими волосами и большими ушами, протянул ей темно-синее удостоверение депутата.
– Судя по официальным документам, Левицкий Андрей Владимирович, депутат городского совета, а судя по визитке, ещё и руководитель общественно-политического движения «Республика зовет».
– Многозначительное название, – констатировала девушка, – и поэтому резонанс будет общественным.
Мациевский фыркнул.
– Меньше денежки надо любить нашим депутатам, – заметил оперативник, – работал бы по закону, был бы жив.
– Так, может, он и работал по закону, – заметила девушка, заглядывая в салон автомобиля, – и кого-то это не устроило.
– За это не убивают, – заметил Анатоль, – по крайней мере, у нас.
– Ладно, – обронила Ксения, – разберемся, – девушка повернула голову в сторону околоточного, – а вы убитого хорошо знали?
Околоточный пожал плечами.
– Нет, – сказал он, – я его только по телевизору видел, а здесь никогда.
Ксения насупилась. Уже становилось интереснее.
– Значит, он здесь не жил? – догадалась девушка.
– Нет, – покачал головой околоточный, – по паспортным данным он зарегистрирован на улице Правды, дом одиннадцать.
– Что же он тогда здесь делал? – в пространство спросила Авалова.
Околоточный пожал плечами.
– Возможно, пробку объезжал, – сказал он, – дорогу на аэропорт уже два месяца делают, проехать совершенно невозможно, а дворами самое то.
Ксения кивнула, продолжая обшаривать своими большими глазами салон. Её что-то манило, что-то, что пока было скрыто от её глаз, но то, что она обязательно найдет. Она всегда находила.
Думай, сказала себе Авалова, представляй картину. Он приезжает сюда и выходит из машины и здесь на него нападает убийца, но если он вышел, значит, он не объезжал пробку или убийца сидел в машине вместе с ним. Он мог потом вытащить его из машины, чтобы мы думали, что Левицкий выходил.
– Очень интересно, – сказала Ксения, высунув голову из салона. Ладно, когда закончите здесь, пришлите мне рапорт. И еще, снимите образцы с подошв его ботинок, чтобы мы могли знать, ходил он здесь или нет. Девушка повернулась к Мациевскому: – А мы с тобой съездим к нему домой, может быть, там найдем больше информации. Его семейное положение известно?
Мациевский кивнул.
– Женат, – сказал он, – но детей нет. Ксения коротко кивнула.
– Возможно, жена в курсе каких-то его дел, – предположила она, – поехали, узнаем.
Девушка круто развернулась и зашагала прочь. Здесь ей уже ничего не надо было видеть.
– Она всегда такая… немногословная? – удивился околоточный.
Мациевский в ответ только слегка улыбнулся.
* * *
Часы показывали около трех, когда спешно вызванная подругами милиция закончила осматривать загородный пансионат, оказавшийся местом убийства молодой девушки.
Анастасия была так поражена случившимся, что даже не помнила, через какой срок приехала милиция, её только трясло от пережитого шока. Прибывший на место происшествия молодой оперативник о чём-то её спрашивал, а она отвечала спутанно и невнятно, словно в бреду, практически не понимая сути вопросов, которые ей задавали. О чём её спрашивали? Хотя о чём бы ни спрашивали, что-либо существенное она всё равно не могла бы сказать. Убитую она не знала, не знала, как её тело попало на козырек. Допрашивавший её оперативник сказал, что, вероятно, труп был привязан к косяку двери, и когда дверь открылась, веревка лопнула, и тело упало вниз, скорее всего это было сделано намеренно.
Всё остальное было как будто в тумане, но одно Анастасия помнила хорошо. Она помнила лицо этой девушки. Это была та девушка, которую показывали по телевизору, одна из трёх пропавших. Первая девушка. Больше ничего.
Их показания записали и оставили наедине с их восприятием произошедшего.
– Я ведь её видела, – тихо проговорила Анастасия. Они с Александрой сидели сейчас на небольшой, но просторной террасе, которая служила верандой для ресторана. Анастасия не могла находиться внутри. Большой просторный коттедж, сейчас он казался ей слишком одиноким и слишком холодным.
Александра повернула к подруге свое красивое лицо.
– Когда? – непонимающе спросила она. Анастасия тяжело вздохнула.
– По телевизору, – сказала она, – сегодня утром передавали. В нашем районе пропали три молодые девушки, и эта убитая одна из них.
Александра вздрогнула и прижала руку к губам.
– Господи, какой ужас! – воскликнула она. – Вот так думаешь, что такие страшные события тебя не коснутся, а потом…
Она не закончила, потому что поймала на себе мрачный взгляд подруги.
– Да, – кивнула Анастасия, – мне ли этого не знать?
Александра ахнула и взволнованно посмотрела на подругу.
– Кажется, я сказала лишнее, – пробормотала она, – прости.
Анастасия махнула рукой.
– Ничего, – вздохнула девушка, – то, как говорится, в старину было, – она совсем невесело усмехнулась, и на один момент её живое лицо побледнело, но только на один момент.
Александра задумчиво пожевала губу.
– Значит, ты склонна думать, что случившееся не имеет к тебе отношение? – поинтересовалась она.
Анастасия недоверчиво посмотрела на подругу, тем взглядом, которым смотрят, когда человек говорит совсем уж несусветные вещи.
– Да ну, нет, конечно, – несколько удивленным тоном проговорила девушка, – это чистая случайность, ничего больше.
Шура задумчиво кивнула, а потом встала и пошла к висевшей на стене маленькой фотографии их университетской четверки. Она, Анастасия и ещё двое ребят. Они тогда были молоды, полны авантюрных желаний, верили в светлое будущее, дурачились, любили – девушка хмыкнула про себя, – только любовь была очень короткой.
– Возможно, ты просто не видишь связь? – промолвила девушка. – Иначе зачем убийце было подкладывать тебе труп?
Анастасия коротко улыбнулась. Логик из её подруги ещё тот.
– Да полгорода точно знает, что здесь, – она обвела рукой воображаемое здание, – в скором времени состоится саммит, может, это просто типа акт политического протеста. Пусть с этим разбирается милиция, это её проблемы.
Шурочка прекратила рассматривать фотографию и вернулась за стол. Взяла в руки свою сумочку и достала оттуда средних размеров планшет в красной кожаной обложке, которая, как мимоходом отметила Анастасия, очень сочеталась с её платьем.
– Хочу сама прочитать про этих пропавших, – пояснила Шурочка, – вдруг я что-то уловлю.
Анастасия нахмурилась и с лицом, полным сомнений, пододвинулась ближе к подруге, та в ответ только подарила ослепительную улыбку.
Шурочка открыла поисковик и принялась искать все новости, посвященные исчезнувшим девушкам. Все заметки сводились к тому, что похищения были тщательно спланированы, что говорит о хладнокровности преступника. Похищенные – три школьницы, ученицы 11 класса престижного в городе Международного лицея, но, конечно, ни намека на то, что пропавшие могли где-то пересекаться с Анастасией, ни по друзьям, ни по общим интересам. Совершенно не знакомые для неё люди.
– Ну, теперь видишь, что я права, – сказала Анастасия, отодвинувшись от плеча подруги, – даже отдаленно ничего, что бы нас связывало.
Шурочка вздохнула и манерно пожала плечами.
– Ну не знаю, – сказала она, – вообще есть теория, что через кого-то мы все знаем друг друга на планете, как-то так, по-моему.
Анастасия рассмеялась.
– Ты мне ещё про Адама и Еву расскажи, – бросила девушка, – успокойся, тот парень из милиции мне показался толковым, вот и пусть этим делом занимаются профессионалы.
Шурочка недоверчиво посмотрела на подругу.
– И всё-таки я бы на твоем месте подумала о собственной безопасности, пока идет следствие.
– О моей? А причем здесь я? – Анастасия внимательно посмотрела на подругу. – Ты думаешь, что этот похититель может угрожать мне?
– Не знаю, – осторожно сказала Шурочка, – но… это школа, ты же знаешь, кому она принадлежит, и если вдруг это против Александра, то и ты можешь пострадать.
Анастасия нервно поежилась.
– Почему опять он? – спросила девушка. – Почему, как что-то происходит негативное, рядом оказывается он. А мы как раз сегодня ужинаем.
Шурочка потрепала её по плечу.
– По-моему ты слишком строга к Александру, – сказала она, – сама же говоришь, то в старину было. Мне кажется, что пора уже отпустить прошлое. Я понимаю, Александр не идеален, но тебе было бы гораздо легче самой. Знаешь, иногда я не понимаю ваших отношений.
– Я и сама их не понимаю, – сказала Анастасия, – он добрый, милый, но эта его навязчивость… я не могу понять, что ему нужно. То он звонит и пишет каждый день, а то пропадает неделями. Он по-прежнему странный.
– Но ведь эта странность и привлекает, не так ли? – засмеялась Шурочка. – А что было тогда… забудь. Было и прошло.
Анастасия задумчиво повернула голову в сторону эллинга, словно бы не хотела, чтобы подруга видела её лицо в этот момент. Иногда ей хотелось конформизма.
* * *
– Возьмите. – Ксения протянула стакан с водой молодой женщине. Вдвоем с Мациевским они сейчас находились в квартире убитого народного депутата и её серо-голубые лучистые глаза привычно изучали обстановку.
Однушка. Обставлена не дорого, но со вкусом. Всё, что было в квартире, указывало на то, что люди здесь жили молодые. Современная мебель, простая и удобная, множество дизайнерских безделушек, разные другие вещи, которые, по мнению Ксении, вряд ли пригодились бы людям старше тридцати, и ровным счётом ничего, что выдавало бы какие-то сверхдоходы депутата.
Хозяйка, девушка лет двадцати пяти, двадцати шести, то есть примерно её ровесница, залпом отправила себе в рот пригоршню таблеток. Успокоительное.
– Я чувствовала, чувствовала, – сказала она, всхлипывая, – сколько раз я ему говорила, чтобы он закончил заниматься своей дурацкой политикой, его же везде звали в любые компании, холдинги и у нас, и за границей, а он:
«Я патриот!» Патриот.
– Скажите, Инга Евгеньевна, а как долго вы были в браке? – спросил Мациевский.
– Полгода, – сказала девушка. – Мы начали встречаться ещё в институте. Андрей, он ещё в студенческие годы был самым талантливым из нашего потока. Его даже на стажировку в Швейцарию отправили. Когда он окончил университет, перед ним были все дороги открыты, а он эту политику выбрал. Говорил, что сейчас такое время, что каждый молодой человек должен заботиться о будущем страны. И что никто кроме молодежи не сможет вывести страну в лидеры.
Ксения про себя вздохнула, она сама в университетские годы наслушалась подобных разговоров. Молодежь всегда острее чувствовала проблемы, чем люди старшего поколения. И подобные разговоры, конечно, не могли не заразить. Но будучи практиком, Ксения не очень-то обращала на эти разговоры внимание, так как знала, что молодежь никогда не действует сама по себе, а её в основном используют разные политические группировки в своих целях. За свою жизнь она научилась видеть вещи в несколько ином свете, чем большинство людей её возраста, поэтому была лишена какого-либо максимализма. Какой бы ни возник вопрос, она всегда продумывала в голове несколько ситуаций и складывала воедино, и только потом выносила вердикт. И сейчас она пыталась психологически сравнить себя и сидевшую напротив Ингу, получалось непохоже.
– Инга Евгеньевна, скажите, – спросила девушка, – а вы знаете, чем он конкретно занимался?
Инга достала пачку сигарет и взяла одну из них.
– Два года назад Андрей организовал свое собственное молодежное движение, он собирал вокруг себя настоящих патриотов, не тех, кто стучит хромовыми сапогами на своих оргиях, а тех, кто выступает за инновационные преобразования в стране. В его движении находились люди с абсолютно разными взглядами. И либералы, и националисты. Люди разных национальностей. Их объединяло одно: они любили страну.
Ксения повела бровью.
– Я так понимаю, – заметила она, – что классические националисты не особо его любили.
– Больше того, – сказала Инга, – они открыто нападали на ребят из его движения. Но я не думаю, что это они его убили.
– А кто? – спросила Ксения. Инга потушила сигарету.
– Вам знакома фамилия Тополевич? – спросила она. Ксения кивнула.
– Что-то слышала, – сказала она.
– Так вот, – сказала Инга, – в этом году выборы, и Андрей хотел, чтобы кто-то из его ребят прошел в парламент… – Инга закашлялась. – Вы не могли бы мне принести ещё воды?
Авалова жестом попросила Мациевского принести воды. Сама она, сдвинув брови, продолжала слушать.
Через полминуты Анатоль вернулся со стаканом и отдал его Инге. Сделав глоток, девушка продолжила.
– Так вот, – сказала она, – два месяца назад Андрею пришло письмо из так называемой «Лиги честности». Это движение, которое финансирует Тополевич. Оно позиционирует себя как альтернатива нынешней власти. В этом письме Андрею предложили, чтобы его движение стало частью лиги. Писали что-то про то, что молодежь олицетворяет жизненную силу новой Понти?и, что без помощи молодежи страна не сможет встать на ноги.
– Я так понимаю, что ваш муж отказался? – спросил Анатоль.
