скачать книгу бесплатно
Суженая инкуба
Надежда Волгина
Попаданцы и прочая нереальность
Судьба распорядилась завершить мой земной цикл. И все случилось бы именно так, если бы не вмешательство сумасшедшего мага из другого мира. Он возродил меня для новой жизни. Но рада ли я ей? Не ждут ли меня впереди испытания, по сравнению с которыми смерть покажется детской шалостью? В чужом мире, под властью магии мне предстоит бороться за любовь. Смогу ли я выйти победительницей из этой схватки?Для обложки использованы фото со стока фотографий и изображений shutterstock.
Глава 1
– Вить, перестань! Я так не могу…
Спинка дивана не казалась мне уже такой мягкой, а кабинка изолированной. На соседнем диване обжимались Света с Валерой. Он вовсю уже мял ее грудь через тонкую ткань блузки, периодически ныряя рукой под коротенькую юбку. На столе извивалась Лариса, исполняя для своего бойфренда причудливый танец, состоящий в основном из нарушенной координации сильно пьяного человека. Ее парень (забыла как его зовут) довольно лыбился и зазывно хлопал, поощряя ту расстегнуть очередную пуговицу на платье.
– Солнышко, я так хочу тебя, – снова потянулся ко мне губами Витя. Взгляд его помутнел и размазался от просто огромного количества спиртного, выпитого за вечер.
– Не здесь же! – брезгливо скинула со своей груди его влажную руку.
– Ты меня заводишь… – снова полез он ко мне.
Пришлось перейти к более решительным действиям и отпихнуть его уже ощутимо, так что он потерял шаткое равновесие и повалился на диван.
Вот уж не думала, что день рождения Светы может превратиться в банальную попойку. А все так хорошо начиналось, пока тосты не стали слишком частыми, а шутки все более плоскими. В итоге все переросло в оргии, где трезвая и уставшая я была явно лишней.
– Достала ты меня уже, фригидная с*ка! – исподлобья взирал на меня в стельку пьяный и жутко злой Витя.
– Что?
– А то!.. Недотрога чертова! Да сдалась ты мне! Не нравится, вали отсюда!..
Он еще продолжал что-то говорить, но я уже не слушала. Валить, так валить. Только вот ни слез моих, ни уговоров он не дождется. Встав из-за стола и протиснувшись мимо продолжавших лизаться Светы с Валерой, я добралась до вешалки, без лишней суеты взяла свой жакет и чинно выплыла из кабинки в оживленный зал. Именно в тот момент Виктора я вычеркнула из своей жизни окончательно и бесповоротно. Если парень позволяет себе говорить такое девушке, пусть и будучи при этом в стельку пьяным, значит он дерьмо человек.
На улице я полной грудью вдохнула теплый воздух весенней ночи и бодрым шагом направилась к одному из такси, что дежурили возле бара в ожидании клиентов. Я свободна! Как я вообще могла встречаться с этим человеком почти год? И как же замечательно ощущать себя избавившейся от него!
– Куда едем? – спросил меня водитель, лицо которого мне показалось жутко усталым, даже вымотанным. Бедняга. Тяжек хлеб таксиста. Крутить баранку сутками напролет… не позавидуешь.
– Домой, – бодро откликнулась я и назвала адрес на другом конце города.
– Через зеленку, значит, – все так же угрюмо кивнул он.
Да уж. Моя теория о воздействии ауры дала сбой. Я верила, что настроение человека наполняет ауру вокруг него, попав в которую, другой человек заражается. То есть, попав в ауру веселья, можно развеселиться самому, грусти – можешь начать грустить и ты ни с того ни с сего. Хотя уже через пять минут я поняла, что теория действует. Просто аура водителя оказалась сильнее моей. Под воздействие попала я, чувствуя, как все труднее становится сдерживать зевоту, и глаза так и норовят закрыться.
Город закончился и началась заповедная зона. По обеим сторонам извилистой дороги темнел лес. Фары такси выхватывали небольшой участок впереди, а лес, как ни старалась, рассмотреть не могла. Знала только, что смешанный он и густой, что водятся в нашем заповеднике лоси, лисы, кабаны и зайцы. А сейчас, наверное, они все спят в своих норах. Как же хочется вздремнуть, буквально несколько минут… Ненадолго прикрою глаза, чтобы отдохнули после трудового дня. Все же, сегодня пятница, да еще и конец месяца. На работе был форменный дурдом с плановой отчетностью. А еще этот недоумок устроил мне шоу в баре…
В первый момент я ничего не поняла, а потом сразу же накатила боль. Грудную клетку что-то сдавливало, воздуха не хватало. Ног я не чувствовала, по лицу текло что-то теплое и липкое. И сознание… оно стремительно ускользало. Как я ни старалась сфокусировать зрение на толстом стволе дерева, проглядывающегося через разбитое лобовое стекло, картинка размазывалась все сильнее. Пыталась выдавить «Помогите», но получился лишь протяжный стон, а во рту сразу же появился привкус крови.
Я умирала. С четкостью осознавала это остатками разума, который все еще теплился в моем истерзанном теле. Водителя рядом не было. Видно, от удара о ствол дерева его выкинуло через лобовое стекло. Надеюсь, ему повезло больше. Все это я фиксировала сквозь призму мучительной боли, мечтая об одном, чтобы все побыстрее закончилось.
Когда раздался скрежет металла и дверь с моей стороны оторвало от машины, я уже практически не понимала, что со мной и где нахожусь. Это была та грань, когда еще не умер, но и уже не живешь. Последнее, что запомнила, темный силуэт, и как меня касаются чьи-то руки. А потом накрыло новой волной боли, и сознание, наконец-то, покинуло мое тело. А может быть, это душа вылетела из него, как невесомое перышко, подхваченное порывом ветра.
***
Пахло благовониями и еще чем-то незнакомым. Я силилась открыть глаза, пока не поняла, что на них что-то лежит. Хотела поднять руку и потрогать, чем же это мне их залепили, но и этого мне не позволили.
– Очнулась, девица? – раздался откуда-то старческий голос. Даже не поняла, далеко или близко от меня говоривший. – А вот двигаться тебе пока нельзя, – приблизился голос и руки моей коснулись чьи-то теплые пальцы, возвращая ее на что-то твердое. – Кости еще не все срослись. Полежи еще денек в лубке.
Голову мою аккуратно приподняли и к губам прижали что-то, из чего в рот полилась теплая и немного вязкая жидкость, чем-то напоминающая микстуру, только в непозволительно большом количестве.
– Пей и спи, – гипнотически произнес голос, и глаза мои, которые я все еще силилась открыть, снова заволокло сонной дымкой, в которой и растворилось так и не успевшее проясниться сознание.
Следующее пробуждение оказалось более удачным. Мне удалось открыть глаза и рассмотреть небольшую комнатку, в которой находилась. Ну рассмотреть – громко сказано. По всей видимости, стояла ночь. На каменной стене, в которую первую и уперся мой взгляд, был закреплен одинокий факел, в скудном свете которого я и рассматривала довольно убогий интерьер, состоящий из моего ложа, деревянного стола, уставленного разнообразными склянками, и длинной скамьи вдоль стены. Потолок был тоже серым каменным и неровным, как и стены. Сквозь стекло узкого окна просматривалась решетка. Где же я? На больничную палату это слабо смахивало. А я отчетливо помнила, как попала в аварию, и кто-то меня спас умирающую.
Предприняв попытку встать, я поняла, что лежу в деревянном углублении, повторяющем контуры моего тела. По всей видимости, это и есть лубок, в котором сращивались мои кости. Сколько же времени я тут провела?
С трудом, но у меня получилось выбраться из углубления. Стоя босиком на ледяном полу, я прислушивалась к собственным ощущениям. Пошевелила руками, переступила ногами. Не считая слабости во всем теле, чувствовала я себя здоровой. А еще жутко голодной. Ну и конечно же, сгорала от любопытства, где нахожусь. Что-то мне подсказывало, что я за городом. Как-то странно все. Кто и зачем меня сюда привез?
Проковыляв к окну на непослушных ногах, я попыталась хоть что-нибудь рассмотреть через мутное стекло. Но то ли сыграл тот факт, что оно было жутко грязным, то ли ночь выдалась безлунная, но не увидела я ровным счетом ничего, кроме черноты.
Из комнатушки вела не менее странная дверь, как и все тут. Невысокая с полукруглым верхом. Такие я видела только в кино про старые времена. Наверное, это здание стилизованно под старину. Вон, даже колбы на столе какие-то несовременные, пузатые из затемненного стекла. А есть даже глиняные. Один горшочек я приоткрыла и сунула в него свой любопытный нос. Ох, как зря! Чихала я потом и растирала слезы по щекам минут пятнадцать. Что же за гадость так может пахнуть?!
Когда вернула себе зрение и нюх, я решила предпринять небольшую вылазку. Должна же я выяснить, где нахожусь. Кроме того, мне срочно понадобился туалет, который я и разыщу в первую очередь.
Дверь открылась без скрипа, и я ступила на небольшую площадку, с которой вниз вела винтовая лестница. Я бы ее не увидела и, наверное, сломала бы себе шею, если бы не еще один факел, освещавший площадку. Очень низко надо мной нависал куполообразный потолок. По всей видимости, я находилась на самом верху какой-то башни. Ох уж эти любители старины! У них тут даже электричества нет. Как они тут живут или работают?
Ноги мои совершенно закоченели от соприкосновения с камнем, из которого тут было все, казалось. Коме того, по полу сквозило так, что колыхались полы моей сероватой сорочки, доходящей до щиколоток. И почему в больницах дают сорочки, но не прилагают к ним халаты? От одного такого, желательно махрового, я бы сейчас не отказалась. Кожу уже покрывали мурашки, но я продолжала спускаться по лестнице, пока не дошла до площадки побольше. С нее вели уже четыре двери. И тут горел еще один факел, освещая дальнейший спуск.
Останавливаться я не стала, решив, что за дверью такие же палаты и спящие пациенты. Третья площадка была последней. Лестница закончилась, и начинался коридор, в конце которого я разглядела более яркий, нежели от одинокого факела, свет. На него я и пошла. К тому моменту мои естественные потребности заявили уже с такой силой, что я едва сдерживалась, так и не обнаружив уборную.
Коридор вывел меня в просторную залу, освещенную несколькими факелами и свечами в старинных массивных канделябрах. В резном кресле с высокой спинкой сидел белобородый старец и внимательно вчитывался в толстый фолиант, раскрытый примерно посредине. Казалось, мое появление осталось для него незамеченным, но уже в следующий момент я встретилась взглядом с пронзительными голубыми глазами, в которых плескалось изумление.
– Уже на ногах?! – воскликнул старец, вскакивая с кресла и подбегая ко мне. Я успела заметить, что на нем надет бархатный халат в пол, в вырезе которого выглядывает белоснежная кружевная рубаха. – Удивительно! – принялся кружить он вокруг меня, трогая и разглядывая. – И ничего не болит? – дотронулся он почему-то до моего лба. – Сверх регенерация… Первый раз с таким сталкиваюсь…
– Извините…
Попыталась заговорить с ним я, но меня тут же перебили:
– С ума сошла! Она босая!..
И тут произошло самое невероятное за все то время, что находилась в сознании. Старец схватил меня за руку, и мы с ним оказались в той самой комнате, из которой и началось мое маленькое путешествие. Признаюсь, что чуть не обделалась от страха, когда поняла, что же произошло. А когда увидела, как старец провел рукой над лубком, и тот превратился в мягкое ложе, то и вовсе едва не свела на нет все его или еще кого старания по моему излечению.
– Живо в постель, ненормальная. Разгуливать босиком после такой тяжелой травмы!.. Хочешь заработать воспаление?!
– Нет, – твердо произнесла я, решив, что не сдвинусь с места, пока он не покажет мне уборную. – Мне нужно в туалет!
– Так в чем проблема? Для этого не нужно было никуда идти. Горшок под лавкой, – указал он рукой.
И я его рассмотрела. Ночной горшок с крышкой. Уму не постижимо! Хотя… горшок – это мелочи, если сравнивать с тем, отчего до сих пор шевелились волосы на голове.
– Давай-ка, делай свои дела, а потом я тебя погружу в сон, – велел старец, выходя за дверь.
Уговаривать меня не нужно было. К тому времени я уже еле сдерживалась. Горшок, так горшок. Хорошо хоть с крышкой.
– А теперь быстро в постель, – вернулся старец ровно тогда, когда я управилась и одернула сорочку.
Не дожидаясь новых возражений, он подбежал ко мне, схватил за руку и потащил к кровати. Уложив меня, подоткнул со всех сторон одеяло и проговорил:
– Завтра, деточка, все вопросы завтра… А сейчас спать и набираться сил… Спать… Спать…
Каждое последующее слово слышалось все из большего далека. А голубые глаза все приближались, пока я не утонула в них, уплывая все дальше. Засыпала с мыслью, что никакая это не больница.
Глава 2
– Проснитесь! Слышите, проснитесь!
Впереди крутой поворот, а он спит, как сурок! Вцепился в руль и спит…
– Да, проснитесь же, сейчас же! Мы разобьемся!..
Я трясла его за плечо, пыталась оторвать руки от руля, но все тщетно. Поворот стремительно приближался. Выкрутить руль тоже не получилось, я просто не успела этого сделать, как машина нырнула в кювет и стремительно покатилась в темноту. Удар и тишина. Дальнейшее я уже наблюдала со стороны, как в замедленном кадре. Вот крошится стекло под натиском тела водителя, и он теряется в темноте, куда даже свет фар не достигает. Капот изгибается и словно принимает в объятья толстый ствол дерева. А потом рядом со мной возникает силуэт, закутанный в плащ. Даже не прикасаясь к двери, он вырывает ее с мясоми берт меня на руки…
– Стойте! Стойте…
Я кричу ему, уносящему меня, вслед, но не слышу даже собственного голоса. А мне что делать? И я ли это?..
– Госпожа, проснитесь! Вам приснился дурной сон…
Моего лица коснулась чья-то рука и ласково проскользила по лбу и по щеке. Рядом с кроватью стояла девушка и с улыбкой смотрела на меня. Не то чтобы она была хорошенькой, но очень опрятной, хоть и одежда на ней была, как у прислуги в кино про стародавние времена. Поверх длинного и расширенного к низу коричневого платья повязан белоснежный передник с кружевными оборками. А на голове смешной кружевной чепец.
Я села в кровати и попыталась собрать мысли воедино. Еще вчера выяснила, что ни в какой я не больнице. Значит, это не медсестра. Тогда кто? И главное, где я? А еще тот старик…
– Как вы себя чувствуете? – снова заговорила девушка. – Сэр Берингар велел вам не вставать, если не чувствуете в себе достаточно сил.
– Сэр Берингар?..
– Ну да. Он тут самый главный и очень строгий, – вмиг посерьезнела она. – Поэтому, повторю свой вопрос – как вы себя чувствуете, госпожа?
Какая я ей госпожа? Издевается она что ли? Не похоже… А вот ответа на свой вопрос ждет и как-то очень напряженно.
– Вроде, нормально… Голова немного болит, – прикоснулась я к вискам и принялась их массировать.
– Ну это и не удивительно! – снова разулыбалась девушка. – Вы же уже неделю как лежите, а кроме эликсира жизни ничего не принимали. Во голова и разболелась, от голода… Ну ничего! Сейчас я вас одену, и вы спуститесь к завтраку. Сэр Беринга сказал, что непременно составит вам компанию…
– Постой! – прервала я ее безостановочный поток речи. – Где я? И кто ты? – задала я вопросы, которые в данный момент показались мне существенными.
– Я Джитта, – присела девушка в книксене. – Теперь ваша верная служанка. А остальное сэр Берингар расскажет вам сам. Мне велено молчать…
Это она так молчит? – едва не рассмеялась я. Как же тогда эта болтушка разговаривает? Впрочем, девушка мне понравилась с первого взгляда.
– Приятно познакомиться, Джитта, – попробовала я на слух незнакомое и диковинное имя. Старонемецкое что ли? – А я…
Я?.. Меня зовут… Что же это такое? Как ни напрягала память, но вспомнить собственное имя так и не получилось.
– Ты, случайно, не знаешь, как меня зовут?
Джитта бросила на меня испуганный взгляд и отвечать не торопилась. Теперь ее молчание уже немало напрягало меня.
– Джитта?.. – позвала я, но она как переставляла баночки на столе, так и продолжала этим заниматься. – Да что здесь происходит?! – вскочила я с кровати и приблизилась к девушке, поворачивая ты лицом к себе.
– Госпожа не должна меня ни о чем спрашивать, – смотрела она куда угодно, только не на меня. – Мне запрещено вести с ней серьезные разговоры. Сэр Берингар вам все сам расскажет. Сейчас я принесу вам одежду… Вас уже ждут в столовой…
С этими словами она выскочила за дверь, а я в растерянности опустилась на кровать и поджала под себя ноги. Что же получается, что я забыла только имя? Как ни силилась, ни напрягала память, даже примерно не могла вспомнить, как и кто меня называл. Разве что дурацкое «солнышко». Но это кличка, которую придумал Витя. На большее он просто не был способен.
Вернулась Джитта с ворохом одежды в руках, за которой ее и разглядеть-то не удавалось. И началось мое облачение. Панталоны, сорочка, корсет, нижняя юбка, еще одна, платье из тяжеленой парчи… К тому моменту, как Джитта затянула шнуровку у меня на спине, мне уже казалось, что на плечи давит непосильных груз, который мне никогда не удастся сбросить.
– А что же мне делать с вашими волосами? – всплеснула девушка руками и брезгливо подцепила пальцами мои короткие и, как подозревала, довольно растрепанные пряди. – Кто же вас так изуродовал?
Хотела я ей сказать, что ношу очень даже стильную и модную стрижку, что стоила она мне чуть ли не половину зарплаты в элитном салоне… Но что-то мне подсказывало, что Джитта меня не поймет, а осудит еще сильнее.
– Ладно, сейчас по-быстрому сколю шпильками, а потом придумаю что-нибудь поинтереснее. Хотя, сэру Берингару ваши волосы тоже не понравятся, – уверенно кивнула она самой себе. – Неплохо, если отрастит…
Еще через пять минут, после торопливых манипуляций шустрых пальцев Джитты у меня в волосах, я уже спускалась по винтовой лестнице. Только на этот раз мои ноги были обуты в золотистые туфельки на невысоком каблуке, да и одежды на мне было столько, что временами даже бросало в пот.
Девушка бежала впереди, указывая мне путь, но пришли мы в итоге в ту же комнату, где побывала сегодня ночью. И тем сэром Берингаром, которого так боялась Джитта, оказался тот самый старец, что удивлял меня чудесами в ночи.
– А вот и наша красавица! – восхищенно развел он руками, оглядывая меня с головы до ног.
Сам старец тоже выглядел не так по-домашнему, как ночью. На нем были надеты штаны-галифе, заправленные в сапоги, и бархатный камзол, и под которого выглядывали ворот и манжеты кружевной сорочки. Даже примерно не могла предположить, сколько ему может быть лет. Судя по совершенно белым волосам и бороде, он уже довольно древний. Только вот лицом и осанкой не смахивал даже на моложавого старика. Странный, в общем, тип.
– Джитта, вели подавать завтрак, – обратился он к служанке, приближаясь ко мне и беря под руку. – Прошу вас, – указал он на сервированный стол и повел меня к нему.
Когда я заняла предложенный мне стул, по размеру и форме больше напоминающий трон, сэр Берингар занял место во главе стола и долго расправлял на коленях салфетку. Так долго, что я не выдержала и заговорила первой, возможно, нарушая тем самым правила местного этикета.
– Объясните мне, пожалуйста, где я и что тут делаю! – не слишком вежливо и тихо потребовала. Наградой мне послужил не самый довольный взгляд голубых глаз. Невольно вспомнила о его умении гипнотизировать и вздрогнула всем телом. Воспоминания не рождали приятных ассоциаций.
– А ты с характером, – усмехнулся сэр Берингар. – Теперь это твой дом, – обвел он комнату глазами.
Конечно же мне хотелось спросить, по какому праву он тут решает все за меня, но начинать общение с открытого конфликта не хотелось. А поэтому я решила задавать вопросы по мере увеличения значимости.
– И что это за место?
– Ты в самой живописной провинции Саайл, находящейся на юге Мингерии, – помедлив самую малость, охотно пояснил Берингар. – Управляет тут всем герцог Вилберт. В самое ближайшее время я собираюсь тебя ему представить. Провинция наша живет за счет животноводства. Об этом я бы мог долго рассказывать, но будет лучше увидеть все своими глазами. Предлагаю после завтрака отправиться на прогулку…
Он продолжал говорить, тогда как я перестала его слушать. Сидела совершенно обалдевшая и пыталась найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Что за страна такая – Мингерия? Ни разу про такую не слышала, как и про провинцию Саайл, кажется. Да и вообще… Если это не бал-маскарад, то я явно не в своем мире, как и времени. Этот седовласый полустарец так пафосно обо всем рассказывает, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего, словно я не переместилась не известно куда.
– А зачем я здесь? – довольно бесцеремонно перебила я его поток речи, сообщающей мне факты, которые совершенно не интересовали меня в данный момент.
– На то есть причина, – пронзил меня ярко-голубой взгляд. – Но позволь пока не посвящать тебя в ее суть.
– Как это? А ничего, что я меня своя жизнь, работа, друзья?..
Кажется, фитиль разгорался все сильнее и все ближе подбирался к пороховой бочке, какой я себя сейчас ощущала.
