скачать книгу бесплатно
– Как видишь, не поехать бабуля не могла. Кроме нее им и помочь некому.
– Да уж… Ладно, я буду твоей бабулей, – усмехнулся Захар.
Тут я снова представила себе его в бабушкином переднике, жарящего блинчики, и не выдержала – рассмеялась. Потом мы смеялись вместе, когда я описала свои видения.
– Будем считать, что сеанс смехотерапии ты получила, – сказал Захар, вытирая слезы. – И я вместе с тобой…
– А тебе работать не нужно?
Перспектива, что он постоянно будет околачиваться в моей квартире, радовала все меньше. Сама не понимала своего отношения к Захару. С одной стороны, я была благодарна ему за помощь, с другой – не могла избавиться от мысли, что делает он все не просто так. Откуда взялись такие мысли, ума не приложу. Ничего подозрительного в словах и поступках Захара не было. Разве что, иногда мне казалось, что действует он через силу, словно заставляет себя. Но, опять же, это могло быть только игрой моего воображения. А может все дело в том, что не верила я в такую вот симпатию, на ровном месте. Скорее наоборот, начавшуюся с явной антипатии. В общем, я слегка успокоилась, когда Захар ответил:
– Нужно, конечно. И не собираюсь я у тебя торчать целыми днями. Но приходить навещать буду.
Вот и славно!
Захар ушел на кухню, подогревать обед. Я закрыла глаза и не заметила, как задремала.
* * *
Ох, как же больно! Волна накатила такой силы, что дышать стало нечем. Я вытянулась струной и не могу пошевелиться. Кричать тоже не могу. Живот, словно в огне, а тело покрыто ледяной испариной.
– Терпи, родная, так всегда бывает, – сквозь туман слышу голос матери. – Мы, бабы, все через это проходим и не умираем. Покричи, легче станет.
Зачем она говорит мне все это?! Зачем она вообще что-то говорит? Не хочу мучиться, не нужен мне этот ребенок. Как и отец его!.. Никто мне не нужен, как и жизнь сама. Получить бы сейчас забвение, как награду за все страдания.
Боль медленно отступает, и я смогла повернуть голову. Григорий трясется в углу, затравленно смотрит на меня. Как же он мне ненавистен!
– Пусть уйдет, – попросила я мать. Во рту пересохло, губы не слушались. – Пить…
Это все, что я успела сказать до новой волны боли.
Сколько длилась агония, не помню. В перерывах между схватками я бредила. Вот отец заходит в комнату и что-то говорит мне с улыбкой, той самой, о которой я успела забыть, потому что отец перестал улыбаться. Мама стряпает пироги… Протяжно мычит корова в хлеву. Хотя, корова мне вряд ли привиделась. Скорее всего, реальность наложилась на беспамятство. Так же временами мелькало озабоченное лицо бабки-повитухи – металась она с тряпками и тазами по комнате.
– Тужься, родная. Скоро все закончится. Тужься! – кричит мать. – Задушишь мальца!
Как же я могу тужиться, если не работает ни один мускул. Так ему и надо, пусть задохнется…
– Нужно доставать. Времени больше нет, сам не пройдет, – вроде, говорит повитуха.
Адская боль прорезает тело, и вместе с ней я слышу нечеловеческий крик. Кричу я, – успеваю подумать, проваливаясь в темноту.
* * *
– Вера, проснись. Вера! Да, что с тобой?!
Я открыла глаза, все еще ощущая боль. Рядом сидел перепуганный Захар.
– Что случилось? – Голос показался чужим, такой он был у меня хриплый.
– Ты кричала во сне?
– Я кричала?
– Ты орала, будто тебя режут на куски.
– Господи, какой кошмар! – Я наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях. – Это было так ужасно…
– Что было-то? Тебе приснился страшный сон?
Захар отвел мои руки в стороны и заставил посмотреть на себя.
– Что тебе снилось?
– Я хотела его убить.
– Кого?
Как я могу рассказать? Кто поверит, что во сне я живу чужой жизнью, если даже бабушка не придала этому значения? А Захар и вовсе решит, что я сумасшедшая. И потом, если рассказывать, то все сначала. А я не могу… снова пройти через это.
– Это был просто кошмар. Забудь, – как можно увереннее попыталась ответить я.
Какое-то время Захар продолжал меня рассматривать, а потом с тенью обиды в голосе произнес:
– Как хочешь. Сейчас кормить тебя буду. Не спи…
Через десять минут, когда я уже измучилась прокручивать в голове сон, Захар вернулся с уставленным подносом. Заставил меня удобнее сесть и положил поднос на ноги.
– Не очень удобно, понимаю. Но лучше, чем идти на кухню. Лопай, – велел он.
– Тут все, что ты нашел в холодильнике?
Такого разнообразного обеденного меню у меня еще не было. В центре подноса красовалась самая большая из глубоких тарелок борща с щедрой порцией сметаны. Бутерброды с маслом, колбасой, сыром… Варенье в маленькой вазочке. Гроздь винограда на блюдце. Остатки пельменей тоже в глубокой, но поменьше, тарелке и тоже улитые сметаной. И огромная чашка чая с молоком.
– Я все это должна съесть?
– Я помогу тебе, потому что, если честно, ужасно проголодался. И нанюхался к тому же…
– И что будешь есть ты?
– Если ты не против, то борщ. Обожаю такой вот – красный, густой… И чтоб сметаны побольше.
Определенно, у него талант смешить меня. Я чуть не расплескала все, пока смеялась. Захару пришлось держать поднос, пока не успокоюсь. Ну конечно, как я могла подумать, что столько борща он мог принести мне?
В итоге, Захар съел почти все. Я поклевала пельменей, насколько позволил вялый аппетит. Меня все еще лихорадило, то ли после вынужденной прогулки, то ли после сна.
Когда посуда на подносе опустела, Захар снова оставил меня одну – пошел прибираться на кухне и мыть тарелки. Вернулся через несколько минут и с видом сытого кота развалился в кресле. Меня неприятно кольнула мысль, что ведет он себя слишком по-хозяйски.
– Расскажи о себе, – попросила я, чтобы вырвать его из состояния послеобеденной дремы. Еще не хватало, чтобы он уснул тут.
– А что тебя интересует?
– Все.
– Вот так прям все? – рассмеялся он.
– Да все. Про меня ты знаешь много, даже в дом вхож. А про себя молчишь, как партизан.
Уточнять не стала, что в гости он пришел сам, никто его не приглашал. Может, в его семье так и принято, но меня воспитывали по-другому. И такое поведение я расценивала, как навязчивое и неискреннее.
– Про себя не интересно. Но если ты хочешь, то ладно. – Захар замолчал ненадолго, а потом продолжил: – Живем мы с мамой и сестренкой. Занимаюсь ювелирным делом. Бизнес неплохой, прибыльный, нам хватает. Институтов не заканчивал, как-то не получилось. А Ленка поступила в этом году, скоро первая сессия… Учится на бухгалтера.
И это все? По лицу Захара я поняла, что продолжать он не собирается. Не густо, мягко говоря.
– А сколько тебе лет? – Отставать я тоже не собиралась.
Что-то стало с его лицом, оно резко заострилось, или у меня галлюцинации. И во взгляде появилась затравленность, словно я попросила Захара выдать государственную тайну.
– Я спросила что-то не то? – вырвалось у меня, так напугала перемена.
Видно было, как он борется с собой, пытается совладать с чувствами. Постепенно лицо его приняло нормальное выражение, но напряжение из взгляда не исчезло, лишь спряталось поглубже.
– Все нормально, извини. Мне двадцать девять… Скоро будет тридцать.
– Скоро? Это когда?
Да что происходит? Он так сморщился, словно я спросила, сколько у него было любовниц. Странная реакция на невинный вопрос.
– В марте.
– Рыба или Овен?
– Второе…
Упертый, значит.
– А сколько лет твоей сестре?
– Восемнадцать.
Стоило заговорить о сестре, как лицо Захара сразу преобразилось – посветлело, на губах заиграла улыбка. Получается, нельзя говорить только о нем лично? Очень странно. Какая-то темная лошадка.
– А почему ты решил стать ювелиром?
– Я, как сорока, люблю все яркое.
Отшутился? Упорно не хочет рассказывать о себе. Ну и ладно, не больно-то хотелось.
Я откинулась на подушки и прикрыла глаза. Захар расценил это, как намек, что засиделся в гостях.
– Я пойду… Нужно еще поработать.
Хоть ничего такого и не имела в виду, но тихо порадовалась. Не чувствовала себя свободно при нем, чем-то он меня напрягал. Да и беседа наша не клеилась.
– Завтра зайду.
Как же… Помнится, в прошлый раз ты тоже это обещал, а не пришел. Не обещай, раз не собираешься выполнять. Хотя, мне-то что, придет он или нет?
Я настроилась скучать оставшуюся половину дня, но мне не позволили. Не успел уйти Захар, как прибежала Наташа. Она долго и в подробностях рассказывала про своего нового бойфренда, и как им живется в отсутствии его родителей. Уходя, настояла на уколе. Никакие сопротивления не действовали – обезболивающее вколола практически силком.
– Вдруг разболится, что делать будешь?
В общем-то, я была даже благодарна ей, потому что после прогулки боль так и не прошла, а лишь притупилась. А вот после укола сразу полегчало.
Вечером меня навестили с работы. Пришли Наталья Владимировна и Светлана Львовна – наши бухгалтера. Они принесли мой любимый шоколадный торт. Мы долго пили чай и говорили, говорили, пока они не пересказали мне все наши новости и сплетни.
После непривычного наплыва гостей я так устала, что уснула при включенном телевизоре. И, слава богу, в этот раз мне ничего не приснилось.
Глава 8
Захар пришел, как и обещал. Не то чтобы я ждала его, но срабатывал спортивный интерес – сдержит слово или нет. Да и скучно было сидеть в четырех стенах одной. Вчерашний геройский поступок по вылазке из дома повторить не решилась. Да и снег валил с самого утра – никакие костыли не спасут.
– Будешь угощаться борщом? – не удержалась и подколола Захара, пока он раздевался в коридоре.
– Спасибо, я сыт.
Прозвучало, как «спасибо, я сыт тобой по горло».
Или у меня паранойя в зачаточном состоянии, или он ходит ко мне через силу. Эта мысль всегда появлялась, когда видела его. Или он со всеми такой? Тогда он пренеприятнейший тип, отвратительный даже.
– Слушай, зачем ты это делаешь? – не выдержала, спросила в лоб.
– Что именно? – оторвался Захар от разглядывания фотографий, которые бабуля расставила в серванте.
– Ходишь ко мне? Тебе же это неприятно.
– С чего взяла?
– Вижу. – Я пожала плечами и демонстративно уткнулась в книгу. Хочет корчить из себя дурачка, флаг ему…
– Скажем так, я чувствую себя виноватым.
– В чем?
Мог бы и соврать, что нравлюсь ему. Хотя, нет, лучше не надо.
– Ну, я тебя чуть не сбил. Раз. А потом, ты упала и сломала ногу.
– Ты-то тут при чем? Не ты же меня толкнул.