скачать книгу бесплатно
отражаясь, не отражаюсь, ?
в равной мере не при делах.
И поскольку тугой мошною
я похвастаться не могу,
прохожу насквозь, как нейтрино,
через всех, перед кем в долгу.
И поскольку мной позабыты
звуки, запахи, имена,
в том, что я и тебя не помню,
так и знай ? не твоя вина.
Слабым шорохом затихая
на границе небытия,
кто я ? слово? Скорее ? буква,
будто выдох последний ? Я.
Или первый ? иною явью
и началом иного сна ?
буква нового алфавита,
что не мной произнесена.
Мой враг
Я не прошусь из грязи и в князья:
судьба моя мне, в общем, дорога,
и мне даны хорошие друзья,
но я хочу хорошего врага.
Я знаю, жизнь опасна, как дебил,
который, хмурясь, точит свой кинжал.
А я хочу врага, чтоб не убил,
но непрерывно в тонусе держал.
Хочу, чтоб расслабляться не давал,
тревожил наяву и в страшном сне,
чтоб с ним себя я часто рифмовал
и знал, что он нуждается во мне.
И если друг обманет ? не беда:
с моим врагом мы не разлей вода!
Правила поведения на воде
Мы не тонем и не оседаем на дне,
как чаинки, устав от слепого кружения.
Мы повисли с тобой на пологой волне
под влияньем поверхностного натяжения.
О безумных страстях, что кипят в глубине,
и снастях, что натянуты всюду для верности,
ты не знаешь, и ведать бессмысленно мне
до тех пор, пока плёнка крепка на поверхности.
Тут важнее всего не сорваться в пике,
лишней воли не дать ни ноге, ни руке,
не жалеть, что стреручен судьбой и стреножен,
быть поверхностным и не глядеть в глубину,
не барахтаться с криком «Спасите, тону!», ?
может, так на волне удержаться и сможем!
Молекулы
Мы летим, в нарушенье приказа,
по прямой, где на схеме подкова, ?
невидимки, молекулы газа –
не имеет значенья, какого.
Мы летим, удаляясь беспечно
друг от друга, надеясь, что как-то
наши чувства сумеем сберечь, но
это трудно с потерей контакта.
Оставаясь собой, отставая
от себя, находя и теряя,
мы летим в пустоте, остывая,
брызги молекулярного рая.
И себя сберегая от сглаза,
не узнаем друг друга при встрече,
невидимки, молекулы газа,
части так и не сказанной речи.
Малые голландцы
Эти малые голландцы
были парни хоть куда!
Покупали иностранцы
их картинки иногда.
Впрочем, главный покупатель,
деньги прятавший в кисет,
был голландский обыватель
и художника сосед.
Натюрморты и пейзажи,
и быка пресветлый лик
создавались для продажи,
но доход был невелик.
И художник захудалый
пропивал деньжищи те.
Даже Рембрандт, хоть не малый,
тоже умер в нищете.
Нарушитель норм и правил
аскетических времён,
только Рубенс, Питер Пауль,
был при жизни оценён.
Рама в пышной позолоте,
дама в белом на коне, ?
много света, много плоти,
много гульденов в мошне.
А у малых – служба быта
и палитра их скромна.
Но эпоха не забыта,
ими и сохранена.
Запах сыра и ванили,
акварелька и эстамп…
Вас потомки оценили –
Клас, Порселлис, Аверкамп.
Вы прогнать смогли невежду,
защитили свой редут,
подарив и нам надежду,
что труды не пропадут.
Как вино и простокваша –
незатейлив ваш магнит…
А Хохловкина Наташа[1 - Хохловкина Наталья ? искусствовед, специалист по творчеству малых голландцев.]
нам детали объяснит.
«Никакого бурленья в крови…»
Никакого бурленья в крови,
никакой межсезонной отравы
и предчувствия то ли любви,
то ли ? что там рифмуется? ? славы.
А в реке обмелевшей сомы
развернули носы на восток и…
Если не было вовсе зимы,
то какие весенние стоки?
Куртку сняв, щеголяю в плаще,
да и он пригодится едва ли.
Перелётные птицы вообще
никуда ещё не улетали.
В атмосфере скопился СО,
угрожает неведомый вирус,
и не радует нас ничего ?
даже чипсы и пиво на вынос.
Но растёт пресловутый коло?сс ?
руки-крюки и ноги из глины, ?
новый мир себя строит с колёс,
и кочуют на север пингвины.
Краткая поэма экстаза
Как видно, скоро ум зайдёт за разум,
но до того, как прозвучит отбой,
накроет нас не тазом, а экстазом,
таким же бывшим, как и мы с тобой.
Дырявым, бывшим, плесенью покрытым,
утратившим плескательный рефлекс…
А может быть, не тазом, а корытом,
с такою же приставкой краткой «экс».
Слой пыли, как присыпка из ванили
или дешёвый бесполезный грим…
Но мы зачем-то таз свой сохранили –
быть может, просто, чтоб накрыться им.
В безумной ностальгической надежде,
под стуки не костей, а кастаньет,
накрыться тем, чем дорожили прежде,
и в дырки наблюдать парад планет.
«Одни летают во сне, как шарики…»
Одни летают во сне, как шарики,
другие реют, как буревестники.
Одни накачаны тёплым воздухом,
другие – только холодным умыслом.
А я летаю во сне, наполненный
твоей любовью, и вижу, милая:
на лёгких крыльях паришь ты рядышком, ?
я охраняю твоё парение.
Такие сны продолженья требуют –
я просыпаюсь без опасения,
