скачать книгу бесплатно
– Зачем Скорпиону на юг?
– Ты, колдун, хоть всего меня пометь порчей, а я не знаю, – обозлился Тойво. – Сказал, к своим. А кто для него свои, мне неведомо. И вообще, господа путешественники, будете что-то заказывать или так и собираетесь мне допрос чинить? Время – деньги!
Луукас Краснолицый хохотнул.
– В твоей конуре с блохами мы не остановимся. И наши лошадки нам дороги. – Он повернулся к колдуну: – Ну что, Моргред, не брешет этот забулдыга?
– Вроде всё сходится… – задумчиво произнёс колдун. – Смотри, трактирщик, за правду моё заклятие не накажет, за ложь – принесёт большую беду.
Тойво деловито сплюнул на траву:
– Оно так с каждым бывает. Увидим!
* * *
Командир Гончих тяжело вскарабкался на коня, приказал наёмникам строиться.
– Подожди, Луукас, – на его локте сомкнулись тонкие прохладные пальцы колдуна. – Есть разговор.
– Некогда разговаривать, Моргред. Мы и так отстали. Нужно брать его, пока горячо. Пока его кляча вымотана.
– Оставь у границы нескольких людей. Может, удастся отловить второго.
– Зачем он мне? Задание – взять Скорпиона. А этот, татуированный, пусть сгинет там, куда он пошёл.
Колдун дёрнул головой, выдав нетерпение:
– Некоторые смельчаки всё-таки возвращаются со стороны Чёрной Язвы. Твоё гром-оружие тому подтверждение. Кто-то ведь сумел вынести его оттуда? Лучше бы нам взять обоих. Ты же понимаешь: опасен не сам Скорпион, а то дело, которое он задумал.
– Мне на интриги наплевать. Я получу плату за его голову.
– Как знаешь, – холодно бросил колдун и тронул коня.
– С другой стороны, – задумчиво протянул Луукас, – у нас действительно будет запасной вариант. Человек-картинка расскажет нам больше. Прикажу троим ребятам патрулировать округу.
– Поставь дозор у реки. Возле сломанного моста, – обернулся Моргред.
– Думаешь, в Исполину можно попасть лишь по главному тракту? – спросил командир, не догадываясь, что повторяет слова Цубасы, которые тот недавно произнёс на крыльце трактира.
– Думаю, это самый короткий путь. И уверен, что один из наших беглецов избрал его. Предупреди своих людей, что ждать придётся долго. Может, не один месяц.
– Откуда знаешь?
– Там, куда отправился беглец, время может течь иначе. Деревья сбросят листву и вновь расцветут, а для него минуют лишь сутки.
Луукас Краснолицый кивнул, пришпорил лошадь и поехал вдоль выстроившегося в полукруг отряда Гончих.
* * *
Двор опустел, дорожная пыль улеглась, а Тойво и Лемпи всё ещё стояли на крыльце, слушая удаляющийся топот копыт.
– Зачем? – коротко спросила Лемпи.
Трактирщик ещё долго молчал, а потом произнёс еле слышно:
– Тойво – вор, Тойво – обманщик, Тойво – пьяница. Но он не убийца и не предатель.
Лемпи похлопала в ладоши:
– Браво! А оно того стоило?
– Спроси об этом себя.
– У меня нет на лбу метки колдуна, – вздохнула она. – Я могу брехать сколько вздумается.
– Ерунда это всё, – коснулся лба Тойво. – Не верю. Не осталось на свете настоящих колдунов. Только фигляры и фокусники.
– А наша Кукушка?
Трактирщик смачно сплюнул, промолчал.
– Мы прикрыли спину тем, кто, возможно, не вернётся никогда, – пропела Лемпи, усаживаясь на перила и водя пальчиком по вырезанному на веере узору. – И какой ценой? Рано или поздно они поймут, где Гаспар, и вернутся, чтобы отомстить.
Тойво прокашлялся, глянул из-под насупленных бровей:
– Ты знала, что он – этот… Скорпион.
– Скажем так: я кое-что нащупала у него под плащом. А ты как понял?
– Случайно. Если бы они не спросили, то, может, и вовсе бы не догадался. Раньше такие косы носили многие в кавалерии. Коса маленько защищает от удара саблей по затылку. Всё бы ничего, но давеча, когда Гаспар слезал с коня, его косица будто бы ожила и задвигалась сама по себе, как змея какая, а на конце блеснул шип.
– Мамочки мои! – подняла брови Лемпи. – Кто бы мог подумать! Наш Чемпион из нелюдей. Или как их там называют?
– Не знаю и знать не хочу, – угрюмо произнёс Тойво, взглянув на то место, где прежде лежали изуродованные останки, высыпанные из мешка Фабиусом.
– А я знаю, – ответила за него Лемпи. – Знаю точно, что такого человека, как Гаспар, ещё нужно поискать. И будь он хоть трижды страховидлом, я скорее с ним… – она причмокнула языком, – чем с этими уродами, которые режут малых детишек.
Тойво отошёл от крыльца, тоскливо оглядел «Мамочкин приют»:
– Да, знал я, всегда знал, что недолго тебе стоять моя хибарка.
– Не вешай нос, хозяин, – бодро отозвалась Лемпи. – Дорога на юг ведёт через каменоломни. Местные там бунтуют и не рады чужакам. Был у меня один дружок оттуда, здоровенный, как тур. Намаялась я с ним… Если все мужчины в тех краях такие зверюги, да к тому же с горячей головой, мерзавцам этим несладко придётся.
– Может, и так! – крякнул Тойво. – Только знаешь, что я заметил, покуда стоит этот трактир?
– Что, сердечный?
– Хорошие люди обходят его стороной, а подонков тянет сюда, как мух на мертвечину.
– Кто хороший, а кто плохой? – развела руками Лемпи. – Ты или я? Кукушка? Наш малыш Ахти? Главное, у нас всех под этой крышей есть семья и дом. И мы его даром не отдадим.
Трактирщик, хромая, поднялся по ступенькам, сощурился:
– Неужели? Я подозреваю, что ты здесь не навсегда, Лемпи-кудесница, Лемпи Рыжая Лиска, Лемпи-охотница. Не помню, чтобы ты где-нибудь оставалась надолго. А ещё эта старуха со своими предсказаниями…
Лемпи кокетливо подняла брови, смахнула с платья пылинку и, дурашливо выпятив подбородок, на цыпочках прошла в трактир, так ничего и не ответив Тойво.
Впрочем, молчание часто и есть самый красноречивый ответ.
7
Ахти, который всё это время прятался в конюшне, и слышал только отдалённые голоса, не подозревал о том, что за отряд приехал в «Мамочкин приют».
Тойво говорил, что боевые патрули и небольшие отряды регулярной армии Тауруса раньше часто заезжали в его трактир. Вот мальчик и решил, что это офицеры или солдаты.
Усмирив Верзилу – так он называл коня Гаспара, не зная настоящего имени скакуна, – Ахти позволил себе короткую разведку и припал ухом к воротам конюшни.
Он слышал ржание чужих коней, оклики мужских голосов и чей-то командный хриплый голос. В этом гуле он с трудом различил голоса Лемпи и, кажется, Тойво.
Шум усилился, раздался звук, словно кого-то вырвало, хохот солдат и хриплый голос, перешедший в крик:
– Кто скрывает гладышей, – заревел кто-то, – тот сам и есть клоп, навозник и уродец!
«Мы не скрываем гладышей», – подумал мальчик, и тут же по спине его побежали мурашки. Он обернулся на великанского коня, и его лицо вытянулось.
– Если ты оттуда, Верзила, – прошептал Ахти, – то и твой хозяин…
Его взгляд забегал по конюшне в поисках чего-то широкого, чем можно было бы прикрыть богатырского скакуна, но разве найдётся такое покрывало или такая попона, которые укрыли бы его с головой? И разве тех, кто зайдёт в конюшню, это остановит?
Ахти почувствовал себя жучком, запертым в берестяном коробе. Что, если солдаты придут сюда?
Нужно тихо вывести животных на задний двор, в лес. Только так он сможет сбежать, если что.
Конечно, Фиксу придётся оставить: с тремя конями ему не справиться. Да он и одного Верзилу не смог бы незаметно вывести: тот был упёртым, как и его хозяин.
Снаружи послышались тихие шаги. Ахти замер, покрылся потом. Шаги приблизились, а потом смолкли. Мальчик осторожно заглянул в щель между досками.
Посреди двора, за трактиром, стоял бледный худой юноша, всего на несколько лет старше Ахти. Он не был похож на солдата, но на поясе у него висела сабля в дорогих узорчатых ножнах. Новые сапоги и куртка, выглядели так, будто он только что принарядился на базаре. Юноша задумчиво жевал травинку и явно скучал.
Длинные волосы на его голове белели и торчали в стороны, как гусиные перья. Ахти и сам был русым от рождения, с голубыми, не по-детски строгими глазами. Но юношу будто обмакнули в белую известь. Он скорее смахивал на привидение с выцветшими глазами, и всё время щурился.
Заметив чучело, которое Ахти смастерил из грабель, мешковины и соломы, юноша улыбнулся, подошёл ближе. Внимательно рассмотрел нарисованный кусочком угля рот болванчика, сдвинутые брови и резко извлёк из ножен саблю.
Кончик клинка проткнул грубую мешковину как раз в том месте, где был намечен правый глаз. Юноша огляделся по сторонам, сделал два шажка назад, опустил саблю, глубоко вздохнул и, пронзительно взвизгнув, рубанул болванчику по шее.
Голова отлетела от туловища, рассыпая ошмётки соломы, и врезалась в ворота конюшни.
– Ах ты… – разозлился Ахти и, вовремя опомнившись, зажал себе рот ладонью.
Юноша посмотрел в сторону ворот, сощурился. Мягко ступая, подошёл к самым створкам.
Ахти перестал дышать, опустился на корточки и прижался спиной к воротам.
Альбинос наклонился, заглянул в щель. Дёрнул створки на себя.
– Анемед!
Юноша вздрогнул, быстро развернулся.
– Где тебя носит?
– Я… я прогуливался по округе, ментори[1 - Ментори – обращение к учителю-мастеру в мире Тауруса. – Здесь и далее примечания автора.].
– Не самое подходящее время, – ответил холодный усталый голос. – Мы уезжаем. Накинь капюшон, солнце вредно для твоей кожи.
– Осеннее солнце мне очень нравится, – ответил Анемед. – На нём я так не обгораю.
– Отряду велено разделиться. Урас Копьеносец и два охотника за головами из Пустельги останутся в засаде у переправы. Мы с тобой последуем за остальными на юг.
– Урас не едет с нами? Как жаль. Мы с ним подружились.
Тот, кого альбинос назвал «ментори», вздохнул, как порой вздыхал Тойво, когда Ахти его сильно допекал.
– Ты быстро привязываешься к людям, мальчик. Смотри, это тебя погубит. Отряд, с которым мы путешествуем, – наши временные спутники. Это опасные и жестокие люди. Не стоит открывать им своё сердце.
Юноша промолчал.
Ахти осмелился вновь заглянуть в щель между досками. Он не увидел лица незнакомца, только дорожный плащ и какой-то причудливый амулет с глазом у него на груди. Ментори взял юношу за подбородок длинными крючковатыми пальцами, поднял опущенную голову.
– Ты думаешь, научишься творить чудеса – и люди полюбят тебя? Нет, мой мальчик, всё непонятное их пугает. А всё, что их пугает, они ненавидят. Колдун, чернокнижник, порчельник – так они нас зовут и плюют нам вслед. Такова обратная сторона нашего призвания.
– Я его не выбирал, – резко ответил юноша, его черты лица заострились, бесцветные глаза подёрнулись пеленой. – Я не по свой воле пошёл с вами.
Он часто задышал, потёр грудь, как будто задыхался. Наставник извлёк из-под плаща зелёный пузырёк, повернулся так, что закрыл спиной от глаз Ахти фигуру юноши. Когда ментори отодвинулся, Анемед уже дышал спокойнее.
– Я говорил тебе, что волноваться вредно и вспоминать былое тоже. Поясню: да, ты не выбирал это ремесло, – оно выбрало тебя.
С этими словами колдун отошёл от него.
– Собирайся, и живо. Луукас строит отряд.
– Ментори…
– Что, Анемед?
– Мне кажется, я слышал какие-то странные звуки из конюшни.
Ахти прижался к створкам ворот, задержал дыхание и зажмурился.
