скачать книгу бесплатно
– Откуда ты всё это знаешь? И про сирен, и про хатулей?
– Хатули нашептали, – усмехнулся немец. – Знаю, и всё!
Пространство перед эллингом – ровное, словно нарочно расчищенное. Наверняка нарочно, подумал Олег, вспоминая Башню и Информаторий. Там тоже того… поработали. Пересекли бегом и оказались в мёртвой для обстрела зоне.
Астроном, не раздумывая, поднялся по наклонному пандусу, в который были заглублены металлические направляющие, и приложил ладонь к дактилозамку. Дрогнули и бесшумно разошлись огромные ворота. Немедля вспыхнуло освещение. Олег по инерции шагнул внутрь и замер. Эллинг не пустовал. На рельсовой тележке, размером с железнодорожную грузовую платформу, возвышался… Катер не катер, а малотоннажное судно на подводных крыльях. Ослепительно белый крутых обводов корпус, вылизанная по всем законам аэродинамики рубка, водомётные движки – блеск, мечта нувориша. Да что там нувориша, его, скромного астронома Сахновского с мизерной зарплатой, невоплощённая мечта. По крайней мере, в прошлой жизни.
Позади по-хатульи присвистнул немец.
– Ничего себе, лодочка, – проговорил он. – Под стать сарайчику… Ладно, потом рассмотрим. Ищите, чую, сейчас появится…
Фон Вернер принялся деловито шнырять по эллингу. Олег с трудом оторвался от созерцания «мечты». Обойдя катер, он заметил небольшую дверцу, видимо, ведущую во вспомогательное помещение. Зов внутри заметался так, что, казалось, ещё мгновение, и он вырвется из груди маленьким окровавленным чудовищем из старого фантастического фильма. Астроном рванул дверцу и очутился на складе. Два ряда стеллажей были забиты блестящими от смазки деталями машин. Запчастями к движкам катера, надо полагать. А между стеллажами…
Вот значит, как это бывает…
Пол между стеллажами вспучился. Плиточное покрытие пошло трещинами, и разорвалось, окатив замершего астронома осколками. Огромное яйцо стремительно, как зубная паста из неосторожно сжатого тюбика, выдавилось из-под пола. Молочно-белое, бугристое, блестящее, оно ходило ходуном, вот-вот готовое лопнуть. Олег на всякий случай отступил к двери, мало ли что… Но ничего страшного не последовало. Кокон перестал вздрагивать, раздался тихий чмокающий звук, и скорлупа раскрылась, словно бутон тюльпана. Явив содержимое.
Женщина, подумал астроном. Дитмар будет в ярости…
Впрочем, среди тающей скорлупы кокона лежала не просто женщина, а – леди, дама из высшего света. Век девятнадцатый, как пить дать. Темное пышное платье, из-под которого бесстыдно выглядывали кружева нижней юбки. Высокие ботинки со шнуровкой. Шляпка с вуалькой. Дама шумно вздохнула, поднесла бледную узкую кисть к лицу, наткнулась на вуальку и вряд ли осознанным движением сорвала её. Открыла глаза.
Олег придвинулся, наклонился.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
Дама смотрела на него, не видя и, наверное, ещё не понимая его слов. Прозрачная слизь покрывала её лицо, исходила едва заметным паром, таяла. Астроном вспомнил дымку, окутывавшую его руку в момент воскрешения. Выходит, не почудилось…
– Где я… что я делаю… зачем, – жалобно пробормотала дама.
Олег лихорадочно пытался сообразить, что ей ответить, но кроме идиотского книжного оборота: «Вы среди друзей», ничего путного придумать не мог.
– Не волнуйтесь, – проговорил он. – Вы… в безопасности.
– Ах, этот connard Вронский! – невпопад отозвалась она.
Вронский?
ВРОНСКИЙ!
Ну вот и всё, со смесью разочарования и облегчения подумал астроном. Задачка сошлась. Ну или почти… Осталось выяснить детали. КТО и ЗАЧЕМ? Главное, ЗАЧЕМ? Хотя и не мешало бы понять – КТО?
– Вот ты где!
На склад ворвался гауптштурмфюрер, за ним – прочие. Барон подскочил к нововоскрешённой.
– Опять баба!
– Её зовут Анной, – сказал Олег.
– Что? Откуда знаешь?
– Сигнусы напели, – усмехнулся астроном. – Знаю, и всё.
Приподнявшись на локте, она недоумевающе взирала на него. Губы её беззвучно шевелились. Совсем как у Иоанна, когда тот молился.
– Всё будет хорошо, Анна, – сказал астроном. – Скоро вам станет лучше.
Она приподняла слабую руку, то ли благословляя, то ли защищаясь, а скорее всего, пытаясь осенить себя крестным знамением. Олег вдруг увидел себя и других её глазами. Странные существа, все в белом. Вспомнилось: «И услышал я голос четвёртого живого создания, произнесший: «Приди!».
Да уж…
– Господа… – заговорила она. – Где я? Что со мной?.. Вы… вы ангелы? Господи! Господи Иисусе! Вы не ангелы! Я не могу, я недостойна, я совершила тяжкий грех…
Её мечущийся взгляд остановился на Иоанне, и тот выступил вперёд.
– Успокойся, дочь моя, – речь святого странно изменилась, по крайней, мере, таких обертонов Олег в устах Иоанна ещё не слыхал: сочувствие и нежность, и при этом – непоколебимая уверенность. – Не ад это, но всего лишь чистилище. В чём согрешила ты?
– Грех самоубийства, – ответил за неё Олег. – Сударыня, вы в состоянии подняться? Прошу вашу руку.
Анна с опаской, словно ожидая соприкосновения с призраком, подала руку и встала. Её качнуло.
– Да-да, конечно, я понимаю. Я всё понимаю… – Она провела ладонью по лбу. – Ангелы всезнающи.
– Не ангелы мы, дочь моя, – возразил Иоанн, – но такие же грешные люди. Однако я, как служитель Господа, готов принять твою исповедь. Не знаю, уместно ли сие здесь, но тебе станет легче…
– Да-да, конечно, – торопливо произнесла она. – Сейчас. Мысли путаются…
Иоанн сделал знак, и они вышли из помещения.
– Вот это лодья! – восхитилась Ефросинья. – На такой бы из варяги да во греки. Вот только волочь тяжко, без волшебства не обойтись.
Фон Вернер погладил днище.
– Если судно на ходу, то это очень ценная находка. Наша мобильность возрастёт многократно.
Астроном посмотрел на катер. Полёт над волнами? Солёный ветер в лицо? Заманчиво, но… не сейчас.
– Пока разберёмся, что к чему, – сказал он. – Да и где брать топливо?..
– Сила, ведущая нас, – отмахнулся фон Вернер, – позаботится об этом.
Вот оно как. Значит, пора раскрывать карты.
– Пока есть время, – сказал Олег, подходя к распахнутым воротам эллинга, – неплохо исследовать обсерваторию.
Он указал на хорошо видимые отсюда башни.
– Нет! – хором воскликнули Таис и Ефросинья.
– Почему?
– Перуном клянусь, – побожилась воительница, – нельзя туда. Смотрю и вижу – нельзя.
– А ты, Таис, что скажешь?
– Боги не любят совершенства, – непонятно ответила гречанка.
– Таис, а что сталось с тобой и твоей подругой Эрис? Вы основали своё поселение? Ну, Гесиода, я понимаю, уплыла со своим Неархом…
– Ты провидец? – В голосе невозмутимой гречанки прорезался страх. – Ты… Ты полубог?!
– Полубог? – Олег усмехнулся. – Нет, лучше уж – провидец…
– Чёрт бы вас всех побрал! – не выдержал Дитмар. – Что всё это значит?
– Пойдём на свежий воздух, поговорим, – предложил Олег. – Девушки, когда Иоанн закончит, пусть идёт к нам, а вы помогите Анне. И переоденьте её в запасной комбинезон.
Гауптштурмфюрер и астроном спустились по пандусу. Солнце стояло в зените, ярко освещая купола обсерватории.
– Что за самодеятельность, Олег? – хмуро поинтересовался немец. – Туда идти нельзя. Гиблое место. Я знаю. И откуда у тебя сведения про баб?
– Дождёмся Иоанна. А пока посмотри вот это.
Он извлёк медальон погибшего красноармейца, развернул лист личных данных. Дитмар принял брезгливо, двумя пальцами. Медленно, шевеля губами, прочёл. Небось, учили в школе СС языку противника… Шевельнул бровями, вернул.
– Я таких насмотрелся. Но здесь написан бред.
– Этого бойца никогда не существовало… А вот и Иоанн!
– Звали, братья? – Монах опустился на нижнюю ступень пандуса. – Бедная грешница…
– Грехи её мне известны, – сказал Олег. – Прелюбодеяние да самоубийство. Не люди они, все три наши девы. И тот, в лесу – не человек.
Дитмар и Иоанн молчали – ждали продолжения.
– Это персонажи книг. Солдат – писателя Вячеслава Кондратьева. «Сашка». Я по нему в школе сочинение писал. Анна – Анна Каренина, – знаменитого Льва Толстого. Дитмар, ты-то должен был слышать о таком?
Немец пробормотал под нос что-то неразборчивое, очевидно, ругательство.
– Ну а роман «Таис Афинская» в детстве был моей настольной книгой. Так что догадываться я начал сразу… Про Ефросинью не знаю, не читал.
– Я не разумею, рус! – Иоанн вскочил. – Мыслимо ли писать книгу о человеке, которого не было? Евангелие повествует о деяниях Иисуса. Жития святых – о святых. Есть описания жизни царей. Но измышлять несуществующее, плодить сущности? Это… это богопротивно!
Да, подумал Олег. Объяснишь тебе, пожалуй, что такое беллетристика…
– Для развлечения, святой отец. На потеху. В наше время это было весьма распространено.
– Значит, и спутницы наши – суть ещё одно наваждение. А быть может, и не только они, – рассудил монах и снова уселся, погрузившись в раздумья.
Верно мыслишь, ох верно, святой Иоанн Готский. Хотя фильм «Матрица» ты точно не смотрел…
– Мы, думаю, всё же люди. Все мы воскресли там, где погибли или где должны были воскреснуть, все помним обстоятельства смерти. Статьи астронома Сахновского хранятся в памяти компьютера… и то, я не уверен. Поэтому, Дитмар, надо идти на обсерваторию.
– Не вижу логической связи.
– Объясню. Корпорация «Сигнус Деи», помимо сигнусов и сирен, создала людей, предназначенных для жизни в космосе. Возможно, нами управляют оттуда. И Зов наводят, и э… галлюцинации в виде несуществующих персонажей.
– Я не верю в эту болтовню. Ничего вразумительного. Космос холоден и необитаем. Никакие осколки лун непригодны для жизни! Ты просто пускаешь нам блох в уши, и больше ничего!
– А песни сигнусов? Это же знание, понимаешь ты или нет?! Ван Хофман, или кто другой, передал его через поколения сигнусов в будущее. Ферштейн, герр барон?
– Веришь в невнятные бредни призраков и тупых птиц? Идиот! Наша миссия здесь! Понимаешь – здесь! Не в космосе! На Земле! – Фон Вернер встряхнул астронома за плечи. – Пойми, еврей чёртов, главное – на Земле! Откуда нам знать, какова будет новая раса великанов?
– Сам ты идиот! – выкрикнул Олег. – Мистик задрипанный! Как хочешь, а я иду на обсерваторию.
– Нет. – Голос барона сделался ледяным. – Не идёшь. Я приказываю тебе остаться.
– Приказываешь? Ты? Да я срать хотел на твои приказы! Это ты раньше мог приказывать, это там ты был гауптштурмфюрер. А сейчас ты – говно!
– Пархатый ублюдок, – прошипел эсэсовец. – Думаешь, если офицер СС тебя не прикончил, ты чего-то стоишь? Думаешь, барон Дитмар фон Вернер польстился на твою науку? Да я таких, как ты, в тридцать пятом из Гейдельберга вышибал, чтоб не пудрили мозги арийской молодёжи лживой жидовской космографией!
– Отвянь, нацистская гнида, – сказал астроном Сахновский. Очень спокойно сказал. – От тебя трупом смердит.
– Посмотрим, кусок блевотины, кто из нас труп…
Гауптштурмфюрер медленно поднял универсальный резак. В его глазах не было ничего, кроме ровного синего пламени безумия.
Он сумасшедший, отстранённо подумал Олег. Отлично ориентирующийся в оперативной обстановке, хладнокровный в минуту опасности, здравомыслящий в житейских мелочах, но сумасшедший. Истинный ариец, но не истиннолюдь. Как и я, впрочем. И святой Иоанн Готский…
– Братья мои! – возгласил Иоанн, и это был ещё один новый голос его. Взгляд святого горел, пронзал насквозь, до дрожи. – Братья мои! Я вижу, что вам хочется друг друга убить. Не стану напоминать, что это смертный грех. Скажу иное. Убейте меня. Убейте сколь вам угодно жестоко и медленно. Насладитесь убийством, пусть оно пропитает вас насквозь, каждую частицу вашу, каждый влас и ноготь! Клянусь Господом, гнев ваш уляжется, и вы сумеете поладить. Я же стар, и более не хочу быть здесь… Заклинаю вас, сделайте это сейчас! Господом нашим и всеми святыми заклинаю!
Во взгляде его была теперь мольба – столь искренняя, что Олег вновь содрогнулся. Святой преклонил перед ними колени и опустил голову.
Дитмар попятился. Маска безумия медленно сошла с его лица.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо, еврей. Иди и сдохни.
– Я пойду с ним, – ровно сказал святой.
– И ты, Йоган?!
Фон Вернер круто развернулся, взбежал по пандусу и скрылся в воротах эллинга.
– Идти надо, – произнёс Олег. Слова давались с трудом, словно просеивались через густое сито. Только сейчас он заметил, что сжимает в руке занесённый над головой топорик, и медленно его опустил. – Пока Зова нет. И пока Вернер не передумал. Подниматься недолго. Часа три. Местность знаю.
– С Богом, – кратко ответствовал монах.
Солнце старалось вовсю, но его лучи не могли пробиться сквозь серебристую защиту чудо-костюмов. Правда, голову пекло изрядно, по бровям стекал пот, и Олег жалел, что не додумался поискать в Информатории какую-нибудь чудо-панаму. Наверняка бы нашлась. Иоанн молча, с размеренностью автомата, вышагивал рядом. Прошли место, где когда-то была съёмочная площадка ялтинской киностудии. Вспомнилось, как отец таскал его, совсем ещё мальца, с собой – смотреть, как снимают «Пиратов двадцатого века», а потом, уже позже – «Сказку странствий». Эх, в «Сказке…» он даже в массовке участвовал – трёшка за съёмочный день, целое сокровище, а бородатый режиссёр Митта смешно бегал, размахивал руками и орал: «Я тут перед вами на пупе верчусь, а вы как следует панику изобразить не можете…» Сон. Не было этого и быть не могло. Палящее солнце, безлюдный мёртвый мир, чудовища и чудеса… Было, есть и будет.
