скачать книгу бесплатно
На том и сошлись. На следующий день я сам, без мамы и папы, сидел в стоматологическом кресле и, превозмогая страх, лечил зубы.
Как-то, наверное, через неделю, я с папой пришел домой. Поужинали. Я собрался гулять. Папа говорит:
– Сынок, сбегай в сарай. Принеси, пожалуйста, фанерку. Я маме досточку на кухню сделаю.
Я пошел в сарай. Открываю дверь. А там…! А там стоит новенький двухколесный велосипед. Самый настоящий подростковый велосипед. Вот!
Вот такая сделка между страхом и мечтой.
Стихия.
Раннее утро очень поздней весны. Шла вторая половина семидесятых годов двадцатого столетия.
Вместе с поселком просыпался наш дом, а вместе с ним и наша квартира. Папа встал первым. Надел спортивное трико. Накинул поверх футболки байковую рубашку и, захватив мусорное ведро, вышел из квартиры. Удобства, то есть туалеты, в те времена были на улице.
Неторопливо он спускался по лестничному пролету со второго этажа. Навстречу, с первого, одетый в дождевик и высокие рыбацкие сапоги поднимался сосед Григорий. Он преградил путь и внимательно осмотрел отца с ног до головы.
– Привет, Леонтьевич! – хитро улыбнувшись, поприветствовал он отца.
– Привет, Григорий! – охотно ответил на приветствие папа и хотел продолжить свой путь, пытаясь обойти соседа.
– Утро сегодня хорошее. Ни одного облачка. Солнышко лучами сверкает, – продолжил разговор Григорий.
– Твоя правда. Прямо как на материке, солнечные лучики весело пробиваются сквозь оконное стекло в комнату. Будят, – сказал папа.
– Вот и я про то же. А ты никак собрался мусорок повыкинуть?
– Да!
– В тапочках, смотрю.
– Да! А что?
– Нет, ничего. Просто так спросил. Ну, давай, – и сосед отошел в сторону, освобождая проход.
«Странный какой-то этот Гриша. Не от мира сего», – подумал папа. Он бодро и весело продолжил свой путь. Спускаясь по последнему лестничному пролету, папа думал о вопросах соседа. Ему стал понятен их смысл. Остановившись на предпоследней ступеньке, не решаясь ступить и шагу дальше, папа медленно опустил голову вниз. Ноги чуть выше ступни были в воде: «Откуда вода? Что такое? Да что происходит?». Медленно, ругая соседа, он поднялся на второй этаж. Перед входной дверью быстро снял мокрые тапочки и трико. Вошел в квартиру.
– А-а-а-а! Что-то ты сегодня быстро, – сладко потягиваясь, сказала мама. – А где трико?
– Ай …! – ругнувшись, отец подошел к окну и одернул шторы. – Вот это да-да-а-а!
– Что там?
– Да ты только посмотри.
Мама встала и подошла к папе. Они молча, застыв от изумления, смотрели на улицу. За окном, насколько позволял обзор, вправо, влево и прямо все, где еще вчера вечером была земля, было покрыто водой. Редкие прохожие в высоких рыбацких сапогах шли по колено в воде.
Паника? Нет, никакой паники, ни родители, ни мы, дети, не испытывали. Просто очень сильное удивление. Даже какое-то чувство бодрости, восторга и веселости переполняло всех нас. Пока мы с мамой завтракали, папа ушел договариваться с соседом взять напрокат лодку.
Приветствуя жителей поселка, вся наша семья на лодке отправилась на работу. Папа ловко справлялся с веслами. Лодка шла легко и весело. Тем же способом вечером мы вернулись домой.
В тот год было очень много снега. Весной, сходя талыми водами, он переполнил русло речки, и она вышла из берегов. Не везде, но были места, где речка сошлась с морем. Стихия длилась ровно неделю. Все это время поселок жил своей прежней жизнью. Люди быстро приспособились к новым условиям. Строители строили. Рыбаки рыбачили. Жизнь протекала в нормальном русле, без слез и паники. Никто не рвался на большую землю. Никто никого не пугал гигантскими волнами цунами и уходом под воду поселка.
С бодрым воодушевлением наводнение было встречено местной детворой и местными дворниками.
Первые, несмотря на родительские запреты, пускались в дальние плавания на самодельных плотах, тазиках, корытах и, конечно, если очень повезет, на лодках, бережно привязанных возле подъездов. Проводились морские баталии. После сражений участники возвращались домой мокрые и получали свои порции родительской ласки и заботы.
Вторые безмерно праздновали отсутствие работы, неучтенные и незапланированные выходные дни во время наводнения. Стихия вместе с водой, сошедшей из поселка, полностью и надолго очистила его от всякого мусора.
После наводнения поселок стоял в своей «девственной» красе. Сверкал чистотой и радовал глаз местного населения и приезжих.
Аэроплан.
Эта история была рассказана моим другом. Была бы она малоинтересная, наверное, даже серая, если бы ее по-своему, на тот или иной лад, не пересказывали другие мальчишки и девчонки, которые принимали участие или наблюдали за всем происходящим со стороны. Итак!
Произошло это событие тогда, когда мой друг Сергей пошел в первый класс. В отличие от своих сверстников, он сел за парту уже достаточно грамотным и образованным человеком. Умел читать по слогам, считать, складывать и вычитать. Всему заслугой были его настойчивость и любознательность. Также этому помогала его мама, которая работала учительницей. Она всячески заинтересовывала Сергея и прививала ему любовь к чтению. В ход пускалось все: страсть любого мальчишки к корабликам, автомобилям, самолетикам, солдатикам, танчикам и многому другому. В то время был книжный дефицит. Сережиной маме приходилось всячески выкручиваться и изворачиваться. Но нужная детская книжка, которую Сергей читал и перечитывал, всегда в их доме. На зависть многим мамам и папам, мальчик рос не по годам развитым и тяготел к вопросам, связанным с конструированием, собиранием, переделыванием, а равно разбиранием и разламыванием. Последние два обстоятельства иногда сильно расстраивали папу. Он, не стесняясь, применял к гению физические методы воспитания. В какой-то степени это имело успех, но в большинстве случаев эти методы только усиливали тягу к знаниям.
Кроме Сергея в его семье росла сестренка Леночка. На момент описываемых событий ей было чуть больше трех лет. Чудный, милый человечек. Она души не чаяла в своем старшем братике. Помогала ему во всех его изысканиях и опытах. Отчего не сильно, но все ж таки страдала. Боль и страдания быстро проходили, вернее, они проходили мгновенно, так как в голове брата созревала новая идея, и расслабляться в плаче было некогда. Одним словом, она, как хвостик, всюду сопровождала его.
Для местных жителей лодка – это средство передвижения и такая же ценность, как для иных людей, например, лошадь с телегой или персональный автомобиль. Если она с мотором – ее владелец просто «зажиточный поселянин». Словом, счастливчик, с которым хотят дружить и которого любит местная детвора в надежде на лихое катание по просторам речной глади. Лодок в поселке много. Они разные: деревянные и дюралевые, большие и маленькие. Много, да не у всех.
У Сережиных родителей как-то и интереса к таковым вещам не было. Да и проблем с выездом на отдых или на сбор ягод и грибов у них не было. Многие друзья, знакомые и соседи имели в своей собственности необходимые плавательные средства. Интересы родителей никак не пересекались с интересами гениального Сергея.
Дитя таланта он как-то призадумался о возможности беспрепятственного, а главное, независимого от желаний и возможностей взрослых посещения противоположного берега. Призадумался, да не надолго. Идеи сыпались, как из рога изобилия, но он сам отвергал их из-за отсутствия масштабности и грандиозности.
По прошествии какого-то времени Сергей и Леночка вышли во двор. Собрав вокруг себя гуляющих ребятишек, гений глубокомысленно озвучил свою идею:
– Мы построим аэроплан! Мотор ему не нужен, бензин тоже не нужен. Он будет планировать в воздухе. Главное, его нужно сильно разогнать. Или запустить с какой-нибудь высоты, – Серега покрутил головой. Остановил свой взгляд на длинном строении типа «сарай» и констатировал что-то свершившееся, как будто поставил точку. – Строить самолет будем на крыше вот этого сарая. Крыша ровная и гладкая. Классно. Как разгоним!
О чем-то немного помечтав, он принялся раздавать команды заинтригованной детворе.
– Крылья самолета мы сделаем из того маленького забора, – Серега, стоя в центре дворовой ребятни, указующе протянул руку, выставив указательный палец в сторону невысокого заборчика, тянущегося вдоль соседнего дома, обозначающего границу несуществующего палисадника.
Как по команде вся ребятня, мальчишки и девчонки разного возраста, подбежали к никому не мешавшему многие годы заборчику и в считанные секунды оторвали три вместе сбитых пролета штакетника.
– Классно! – восторженно произнес Серега.– И не придется сколачивать их вместе.
Оторванные пролеты дружно и весело были доставлены к сараю. Не менее весело ребятня, разделившись на две группы, одна из которых забралась на крышу не без определенных усилий, затащили забор на крышу сарая.
– Ура! – радостно закричали уставшие, но очень счастливые дети. Справившись с первым заданием, детвора собралась вокруг Сереги в ожидании новых команд. Он чувствовал к себе уважение и почет. Приняв соответствующую положению позу, сказал:
– Есики, бегите в подъезд и прикатите коляску.
Братья близнецы, которых, по примеру их родителей, все нежно называли есиками, побежали в подъезд пятиэтажного дома. Практически в каждом подъезде стояли детские коляски. Они выбрали коляску, которая наиболее подходила для постройки самолета. Отстегнули верхнюю ее часть и бросили в подъезде. Также бегом, толкая перед собой нижнюю часть коляски, они прибежали обратно.
Отнюдь никто и не ждал, когда братишки прикатят коляску. Все были при деле. Кто-то что-то строил. Кто-то что-то тащил или катил. Каждый вносил свой вклад в одно общее дело, а именно в строительство самолета, который должен был их всех вместе или по отдельности доставить на такую близкую, но недосягаемую тундру.
Гений конструкторской мысли уже был на крыше сарая и собственноручно, не без помощи двух мальчишек, собирал принесенные детали в единую конструкцию под названием – аэроплан.
Долго ли коротко ли спорилась их работа, но все начатое когда-то заканчивается. На одном из краев крыши сарая стояла рукотворная конструкция, по наличию крыльев, колес, картонного листа, отдаленно напоминающая хвостовое оперение. Даже непосвященный мог догадаться, что это аэроплан. Кроме указанных атрибутов конструкция также имела:
посадочное место пилота в виде эмалированного тазика, кем-то из детей на время взятого у мамы;
рулевое управление в виде где-то найденного или у кого-то взятого в сарае или доме настоящего штурвала от речного судна, двух костылей, любезно одолженных в помещении рядом расположенной больницы, которые заменяли рычаги газа и еще чего-то.
Фюзеляж от кабины пилота и до хвоста был представлен в виде дюралевой трубы, непонятно от чего и где взятой.
Все это между собой было скреплено при помощи проволочек, тряпочек и веревочек.
Ребятишки с восхищением и восторгом смотрели на это чудо. Конечно же, лавры славы достались и Сергею. Еще бы, его мыслительный процесс, хотя бы наполовину, но увенчался успехом.
Хотя конструкция и вызывала доверие, а желание посетить тундру было ну очень большим, однако на вопрос «Кто полетит первым?», желающих не нашлось.
Сергей обвел всех своим светлым и чистым взглядом.
– Да-а-а-а! Все большие и тяжелые. Первый летчик должен быть не тяжелым, чтобы самолету было легко взлететь.
Поиски были недолгими. На этот случай всегда присутствовал резервный вариант.
– Первым пилотом будет моя сестра Лена.
– Ура-а-а-а!– радостно закричали дети. Вместе со всеми радостно кричала и хлопала в ладошки счастливая Леночка.
Чтобы сестренке не было жестко сидеть в эмалированном тазике, заботливый братик на дно любезно постелил подол от старого ватника. Леночка с помощью ребят забралась на конструкцию и села в тазик. Ручками она взялась за штурвал. Все присутствующие замерли в ожидании чуда. За крыльями самолета стояло четверо крепких мальчишек, которые должны были разогнать самолет. Серега уже приготовился дать обратный отсчет точно так, как делают на космодроме во время запуска космического корабля.
– Стойте. Подождите, – от кучки детишек отделился мальчик и подбежал к Сергею. Он снял со своей головы настоящий танкистский шлем и протянул ему. – Вот. Без шлема никак нельзя.
Серега по-взрослому пожал руку мальчонке. Шлем он надел на голову Леночки и застегнул тесемки.
К полету всё было готово, и ничто ему не препятствовало.
– Пять! Четыре! Три! Два! Один! Пуск, – во все горло закричал Сергей, и ребята, поднатужившись, налегли на крылья. По крыше затопали в разгоне четыре пары детских ног. Остальные восторженно закричали: «Ура-а-а!!!».
Оторвавшись от крыши на глазах у изумленной публики, аэроплан камнем рухнул на землю с двухметровой высоты. Постепенно прекратилось: «Ура-ра-ра-а-а-а».
Через секунду в тишине послышался слабый, нарастающий от обиды плач Леночки. Все кинулись ее успокаивать. И только один мальчишка остался на месте. Он смотрел то на крышу, то на обломки летательного аппарата. Потом с досадой махнул рукой. Подошел к остальным ребятам. Взял Леночку за руку.
– Не плачь, Лена. Подумаешь, не полетел. Завтра сделаем новый самолет с мотором!
Дядя Валя
Всю свою жизнь дядя Валя посвятил морю. Очень давно в молодости он работал штурманом на больших судах торгового флота. Бороздил просторы Черного и Средиземного морей, выходил за их пределы в Атлантический и Тихий океаны. Нередко он бывал в иностранных портах. Дядя Валя мог часами рассказывать о своих, порой веселых, а порой трагических, случаях, которые происходили с ним в том или ином походе или иностранном порту.
Великие стройки манили молодые отчаянные головы. Вот и дядя Валя устремил свой взгляд на неизвестную Камчатку. Для работы в море и на стройках постоянно требовались крепкие руки. Он завербовался в рыболовецкую артель возле поселка. Артель с годами стала рыболовецким колхозом. Дядя Валя работал, управляя рыболовными ботами, а затем перешел на рыболовные сейнеры.
Не знаю, что изменилось в его жизни, но в последние годы его местом работы был капитанский мостик на малом буксирном катере, который нежно прозвали «ЖУК». Работа ему нравилась, и относился он к ней с почтительной ответственностью. Его «ЖУК» выходил в открытое море. Всегда он с одного или с двух бортов тащил непосильную ношу. Это были прорези, наполненные рыбой, и плашкоуты, наполненные различными грузами и товарами. Все это доставлялось как в наш поселок, так и в поселки, расположенные севернее по западному побережью Камчатки. Нередко дядя Валя участвовал в операциях по спасению терпящих бедствие моряков.
Здесь, на Камчатке, дядя Валя встретил красивую и очень веселую девушку по имени Нелли. Она так же, как и он, в свое время приехала на полуостров по зову сердца и комсомольской путевке из Таджикистана. На протяжении многих лет никто не видел, чтобы они ругались или ссорились. Их дом всегда был наполнен уважительным отношением друг к другу, шутками, смехом и весельем. Такой же, как мама веселушкой, росла их дочь. Конечно, по характеру дядя Валя и тетя Нелли были прямой противоположностью. Он всегда отличался некой серьезностью, вдумчивостью и молчаливостью. Она была непоседой, болтушкой и заводилой в любой компании.
Возможно, и сама профессия отложила на характере дяди Вали свой отпечаток. Он не считал себя «морским волком», но как истинный моряк отличался спокойной, слегка вальяжной, раскачивающей его могучее тело походкой. Делал он все медленно и аккуратно. Возможно, его морская душа была недостаточно приспособлена к размеренной семейной жизни. Он тяжело переносил жизнь на берегу и грезил морем. И поэтому отличительной чертой его характера была, как ни странно, Великая лень.
С первыми октябрьскими морозами судоходство по речке постепенно прекращалось. Промысловые суденышки и буксиры выводились на берег для зимнего ремонта. До ледохода и открытия новой навигации у дяди Вали начинались нормированные рабочие дни. Как правило, он работал с утра и до обеда.
После закрытия навигации все его тело, разум и сама сущность были поглощены Великой ленью. Приходя с работы, он мог часами играть и ласкать своих домашних любимцев, коих у него было несметное множество. По доброте душевной и чуткому сердцу дядя Валя подбирал и приносил в дом всех брошенных и обездоленных кошечек и собачек. Кто-то из них затем перекочевывал на катер, а зимой обратно в дом.
Кто-то был подарен. У кого-то со временем находился хозяин. Как бы там ни было, а никто из принесенных в дом животных никогда не оказывался снова на улице.
Домашние любимцы всегда ждали прихода хозяина. Они с беспокойством всматривались вдаль. В какой-то миг животные замирали. Уши всех, даже тех, у кого они по своей природе и не должны торчать вертикально вверх, поднимались и вертелись в разные стороны. Затем дружная компания весело взвизгивая, крутя хвостами, кто подпрыгивая, а кто, наоборот, перекатываясь, устремлялась в сторону, откуда должен идти хозяин.
Прием пищи в семье дяди Вали имел свои неписаные традиции. Они явно кому-то не нравились. Причиной служило пиршество хозяина и его домашних питомцем. Они ели тут же с хозяином. Кто-то из рядом стоящих на столе и под столом тарелочек и крышечек, а самые любимые из одной тарелки с хозяином. Безграничная любовь к животным отнюдь не была односторонней. Животные отвечали тем же и даже больше. Дверь дома никто и никогда не запирал на замки и засовы. Она закрывалась всего лишь на крючочек и лишь затем, чтобы ее не открыл ветер. Однако в дом, без наличия в нем хозяев, не то чтобы войти, но и подойти никто не решался. Свора ощетинившихся животных давала ясно понять о своих намерениях и, главное, возможностях.
Антенна.
За нелегкий труд во время навигации дядя Валя получил ценный подарок от правления колхоза. Это был большой цветной телевизор.
Жил он со своей семьей в маленьком частном домике. Тишина. Соседей нет. Да и сами никому не помеха. Вот только случилась небольшая неприятность накануне Новогоднего праздника: во время пурги с крыши унесло ветром телевизионную антенну.
Что только ни делала тетя Нелли и как она только ни уговаривала, и чем ни мотивировала, но дядя Валя был неприступен. Им овладела Великая лень. Он все откладывал и откладывал изготовление и установку новой антенны «на завтра».
Через некоторое время дядя Валя вошел в калитку небольшого дворика. С плеча он снял телевизионную антенну и воткнул ее в сугроб. Конструкция в этом положении простояла до ближайшего выходного.
Воскресенье. Понежившись до обеда, дядя Валя встал с кровати. Позавтракав, он оделся потеплее и, вооружившись необходимым инструментом, вышел на улицу. День был чудесный. Мороз. Солнце. Небо слегка затянуто облаками. Восточный ветерок и редкие порхающие снежинки говорили, что, возможно, к вечеру разыграется метелица или пурга. Тяжело дыша и постоянно что-то ворча себе под нос, он принялся разгребать сугроб, где лежал заготовленный шест.
Отрыл и очистил от снега длинную палку. Поставил ее вертикально. Повернулся к дому лицом и посмотрел на крышу. Сместил взгляд на окно. Вставил шест в сугроб рядом с антенной и зашел в квартиру. Он вышел, держа в левой руке телевизионный кабель. Взял антенну в правую руку и, взвалив ее на плечо, вышел со двора.
Возвращение было слегка омрачено наличием легкого спиртного аромата и отсутствием антенны. Вопросы жены были оставлены без ответов.
Время шло. Приближался Новый год. А телевизионный экран молчал и постепенно зарастал пылью. Наступило тридцать первое декабря.
Первая половина дня была посвящена приготовлению первых, вторых, третьих и десертных блюд. Женская половина нашей и дяди Валиной семей преуспевала в искусстве приготовления пищи и приводила себя в праздничный вид. Мужская половина, мой папа, я и дядя Валя, занималась своими мужскими делами. Договорились об установке телевизионной антенны. Её в собранном виде дядя Валя доставил в дом только накануне. Это обстоятельство очень сильно всех обрадовало, и уже ничто не могло омрачить встречу Нового года.
Наступил назначенный час. Я прибежал к дяде Вале. Он и папа, уже слегка подогретые спиртным, приспосабливали металлический штырек антенны к деревянному шесту. Мне было дано задание откопать из снега лестницу и установить ее к крыше дома. Работа спорилась, по обыкновению, хозяин дома делал все неспешно и с небольшими перерывами. К восхождению на крышу и закреплению антенны все было готово. Специальными скобами деревянный шест был закреплен в установленном месте так, чтобы его при желании можно было крутить вокруг своей оси. Работу мы закончили и собирали инструменты в полной темноте.
Как и миллионы людей, часов в десять вечера наши семьи сели за стол проводить старый год. Папа и дядя Валя изрядно выпили и решили завершить с антенной.
Взрослые мужчины не совсем уверенно стояли на ногах. Они решили, что настройка займет незначительное время. Не одеваясь в тулупы, они вышли на улицу. Я стоял возле окна комнаты, чтобы передавать отцу как «ведут себя» изображение и звук. В свою очередь, папа должен был быстро и четко передавать мои слова дяде Вале, который в это самое время стоял на круто покатой крыше и крутил антенну в направлениях, где, по его предположению, находился телепередающий центр.
Дядя Валя не без труда взобрался на крышу. Простая процедура заняла некоторое время. Он, стоящий на крыше, облаченный лишь в рубаху, брюки и домашние тапочки, изрядно промерз, несмотря на бурлящий алкоголь в его крови. Новогодняя ночь была морозная. С просторов темного неба на землю падали пушистые снежинки. Он начал что есть сил кричать «Ну, как? Что там? Есть изображение? А звук есть?». Его вопросы еще некоторое время оставались без ответа.
В комнате все было готово к торжественному моменту. Мама и тетя Нелли присели на диван напротив экрана телевизора. Я нажал кнопку «Вкл». Телеприемник, нагревшись, издал шипение, и на экране появилось совсем нечеткое изображение. Оно очень быстро менялось: то становилось четким, то опять исчезало. Тому причиной была работа дяди Вали, который стоя на крыше и пытаясь удержать равновесие, крутился вместе с антенной. Я выглянул в приоткрытую половинку окна. Также легко одетый, как и дядя Валя, папа стоял, сложив руки на груди, и отдавал команды. Настройка затянулась. Уставшие ждать женщины оделись и вышли на улицу. Они начали отпускать в адрес отца колкие шуточки. Чем очень ему мешали. Это продолжалось до тех пор, пока…
Пока с улицы в маленький дворик, весь в снегу, не на шутку злой и ругающийся, не вошел дядя Валя. Все оцепенели. Мама, тетя Нелли и папа замолчали и смотрели, переводя свой взгляд то на него, то на крышу, пытаясь понять происшедшее.
Войдя в калитку, хозяин крикнул: «Что рты раззявили? Тулуп и стакан водки!». На его плечи был накинут тулуп. В правую руку передан большой граненый стакан, доверху наполненный водкой. Опрокинув содержимое стакана внутрь и даже не поморщившись, он сказал: «Если кто еще раз скажет что под руку, тот будет сам крутить антенну под моим наблюдением до конца праздника».
В полной тишине могучие руки дяди Вали подняли его не менее могучее тело на крышу. Он крикнул: «Вовка, я готов, командуй». Перекрикивая друг друга в ночной тишине, мы наладили изображение и звук. Окончательно закрепили антенну. Настроив телевизор имеющимися на нем рычажками, кнопочками и барашками, мы обратили свои взгляды на часы Курантов, которые с голубого экрана показывали без одной минуты двенадцать. Папа и дядя Валя схватили бутылки с шампанским. Их руки держали пробки, не давая им выскочить раньше времени. Весело улыбаясь, мы отсчитывали удары Курантов. С шестым ударом бутылки с шампанским выстрелили дуплетом, разбрызгивая свое содержимое в разные стороны. Одна из пробок, ударившись в потолок, срикошетила в телевизор. Что-то щёлкнуло и экран погас. Но этого уже никто не заметил…
Мы, веселые и счастливые, подставляли бокалы под текущие струи Новогоднего напитка и кричали «Ура!».
