The Woj Way. Как воспитать успешного человека

скачать книгу бесплатно

The Woj Way. Как воспитать успешного человека
Эстер Войджицки

Эстер Войджицки, или, как ее обычно называют, Woj, – человек-легенда. Она стала знаменитой благодаря трем обстоятельствам. Преподаванию в школе Пало-Альто, которая изменила жизнь тысяч детей. Тем, что она вдохновила таких мегазвезд Силиконовой долины, как Стив Джобс, и работала консультантом по образованию в Google. А также воспитала трех дочерей, каждая из которых стала суперуспешной: Сьюзен – генеральный директор YouTube, Джанет – профессор педиатрии, а Энн – глава инновационной компании генетического тестирования 23andMe. Свой новаторский педагогический подход она назвала 5С: Самодоверие, Самоуважение, Самостоятельность, Сотрудничество, Сердечность. Это не просто книга о том, как нацелить детей на успех, она о том, как научить их быть самостоятельными, не бояться трудностей, ошибок и при этом оставаться по-настоящему добрыми людьми. Но главное отличие книги Эстер в том, что ее опыт на 100 % подтвержден жизнью. А успех и человеческие качества ее детей и учеников – лучшее тому доказательство.

Эстер Войджицки

The Woj Way. Как воспитать успешного человека

Esther Wojcicki

HOW TO RAISE SUCCESSFUL PEOPLE

© Р. Каримов, перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

НЕЗАМЕНИМЫЕ КНИГИ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили

Главная книга от Адель Фабер и Элейн Мазлиш – экспертов № 1 по общению с детьми на протяжении 40 лет. Как донести до ребенка свои мысли и чувства и как понять его? Эта книга – доступное руководство о том, КАК правильно общаться с детьми (от дошкольников до подростков). Никакой нудной теории! Только проверенные практические рекомендации и масса живых примеров на все случаи жизни.

Как превратить своего ребенка в финансового гения?

Следуйте советам финансового эксперта Бет Коблайнер, и она поможет вам на пальцах объяснить ребенку, что такое инфляция и игра на бирже. А заодно подскажет, как детям лучше всего хранить (или инвестировать?) подаренные бабушками и дедушками деньги. Пусть те несложные правила, которым вы научите ребенка сегодня, станут для него опорой во взрослой, независимой жизни!

Правила развития мозга вашего ребенка. Что нужно малышу от 0 до 5 лет, чтобы он вырос умным и счастливым

Книга известного американского ученого, исследователя мозга адресована не только родителям детей от 0 до 5 лет, но и всем, кто когда-либо планирует рождение ребенка. Рекомендации и советы автора основаны на последних достижениях нейрофизиологии и нейропсихологии, но звучат понятно и интересно даже для людей, далеких от науки. Дж. Медина объясняет, что и как следует делать родителям до и после рождения малыша, чтобы вырастить умного, целеустремленного, счастливого, этически состоятельного человека.

Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной

Почему мальчики ведут себя вызывающе? Как миф о «настоящем мужчине» приводит к проблемам и каков «настоящий мужчина» на самом деле? Пора избавиться от вековых стереотипов! За последние два десятилетия нейробиология и психология заметно расширили наши знания о том, как мальчики думают и чувствуют. Книга Майкла Райхерта – это путеводитель по воспитанию целеустремленных и великодушных мужчин в новом сложном мире.

Предисловие

Когда мы узнали, что мама выпускает книгу, то решили, что именно нам, ее детям, следует написать предисловие о том, каково это, когда твоя мама – «мадам WOJ». WOJ – всего лишь ласковое прозвище, придуманное учениками нашей мамы десятилетия назад; но оно закрепилось и за ней, и за ее методикой, основанной на самоуважении, самодоверии, самостоятельности, сотрудничестве и сердечности – универсальных ценностях, о которых вам расскажет эта книга.

Наша жизнь полна сюрпризов, от карьеры в Google, YouTube, 23andMe и Медицинском центре Калифорнийского университета в Сан-Франциско до весьма нетривиальной задачи – вырастить собственных детей, а их у нас на троих аж девять. Во всякой судьбе есть черные и белые полосы, взлеты и падения, и способность человека приспосабливаться и процветать в любой ситуации во многом зависит от его родителей.

Когда мама рассказала нам о книге, мы прошерстили свои дневники со времен начальной школы и до окончания вузов. Мама – журналист до мозга костей – считала полезным вести записи во всех поездках, особенно после переезда во Францию в 1980 году. Хотя в дневниках полным-полно дурацких рассказов о драках и плохом поведении, там раскрываются и важнейшие темы: самостоятельность, финансовая ответственность, готовность действовать, открытость, бесстрашие, умение ценить жизнь.

Одна из величайших радостей – осознание самостоятельности. Родители научили нас верить в себя, в свою способность принимать решения. Они доверяли нам и возлагали на нас большую ответственность с самого раннего детства. Мы ходили в школу пешком без сопровождения взрослых, катались по всей округе на великах, тусовались с друзьями и подругами. Мы росли уверенными в себе – и наши родители лишь укрепили эту уверенность, прислушиваясь к нашим взглядам и мыслям. Никогда ни мать ни отец не отмахивались от наших доводов лишь потому, что мы были детьми. Сколько бы нам ни было лет, родители всегда внимательно нас выслушивали; мы учились у них, а они – у нас. В результате мы умели отстаивать свою точку зрения, но в то же время прислушиваться и осознавать собственную неправоту.

В десятом классе Энн поговорила в нашем храме с одним из взрослых об отношениях между родителями и детьми – и ее собеседник был как минимум удивлен, ведь он заявлял, что дети должны слушать, а не говорить. Энн же пояснила: у нас в семье, хоть мы и спорили порой, родители всегда уважали наше мнение; от нас не отмахивались фразами вроде «Нет, ведь я твоя мама». Позже Энн напишет в своем дневнике, сколь благодарна родителям за то, что те не давили авторитетом. Конфликты в семье были редки. Ссоры случались, но до рукоприкладства никогда не доходило. И потому мы невероятно благодарны родителям за то, что уже в раннем детстве мы почувствовали самостоятельность.

А какая же самостоятельность без финансовой свободы? И речь тут не идет о больших деньгах, скорее об осторожном обращении со средствами, о тщательном взвешивании всех «за» и «против» при покупке той или иной вещи. Когда дело доходило до сбережений и трат, родители демонстрировали железную волю. Оба выросли в семьях иммигрантов и постоянно рассказывали о том, как легко люди тратят деньги на ненужные им вещи, а потом не могут купить необходимое. Тому, насколько важно уметь пользоваться деньгами, жизнь учила их – и нас – каждый день. Мы порой ужинали в ресторанах и кафе, но не заказывали напитки или закуски. Отправляясь в магазины за продуктами, мы вырезали купоны и шерстили местные газеты на предмет скидок. Однажды мама принесла домой неоткрытую упаковку с едой из самолета, оставшуюся с последней командировки, и накрыла на стол. О, получился незабываемый ужин для Энн и ее маленьких подруг!

Уже в начальной школе мама показала нам таблицу для расчета сложных процентов на прибыль, и мы приняли решение экономить хотя бы пару тысяч долларов в год. Мы обзавелись кредитными картами и чековыми книжками еще до того, как научились водить машину, ведь мама прививала нам эту требующую серьезной дисциплины привычку – ежемесячно платить по кредитной карте и сводить баланс по чековым книжкам. Еще будучи детьми, мы с подачи родителей занялись чем-то вроде малого бизнеса: у соседа росло весьма плодоносное лимонное дерево, и мы торговали лимонами; за годы мы реализовали столько цитрусовых, что соседи стали называть нас «лимонницами». Сьюзен продавала «пряные веревки»; так она называла тесьму, в которую вплетала различные пряности, – ее вешали на кухне; уже в шестом классе Сьюзен зарабатывала сотни долларов. Это была ее идея, но мама покупала все необходимые ингредиенты и помогала Сьюзен в сбыте. Мы ходили по домам и торговали печеньем, испеченным девчонками из скаутских отрядов, в огромных количествах. А когда становилось действительно скучно, мы упаковывали старые игрушки и пытались продать их соседям. Порой даже удавалось!

В нашей семье первоочередными статьями расходов были туризм и образование, на все остальное денег выделялось по минимуму. Скажем больше: отец носил одну пару сандалий в течение шестидесяти лет. В путешествиях мы останавливались в самой дешевой гостинице, причем всегда пользуясь скидочными купонами. Тратить деньги – значит совершить осознанный выбор. Мы никогда не были богатыми, однако благодаря грамотным финансовым решениям могли позволить себе все, чего нам хотелось.

Наша мама никогда не переносила дела на потом, никогда ни на что не жаловалась. Если что-то можно сделать сегодня, зачем откладывать на завтра? Она научила нас стирать белье, прибираться, пылесосить, разговаривать по телефону и делать зарядку одновременно, успевая все менее чем за час. Нам не встречалось более никого, кто мог бы похвастаться КПД как у нашей мамы. Благодаря ее наставлениям мы поняли, насколько легко на самом деле взять и сделать что-то, а не откладывать в долгий ящик; как прекрасны выходные, когда домашние задания выполнены в пятницу, а не портят настроение, пока не сядешь за них наконец в воскресенье.

Мамин подход был в первую очередь направлен на формирование навыков, иногда ей приходилось использовать метод пряника. Сьюзен до сих пор помнит свою дурную привычку грызть ногти. Мама пообещала подарить кролика за отказ от нее. Шесть недель Сьюзен старалась не грызть ногти (мама сказала, этого времени достаточно для избавления от дурных привычек), и мама купила… крысу: продавец зоомагазина убедил ее, что лучше держать крысу, чем кролика. На самом деле она тогда купила сразу трех крысят: Снежка, Полночь и Блестку.

Наша мама – настоящий экстраверт. Она действительно любит проводить время с разными людьми, с ней приятно и легко общаться, ведь она открыта, всегда готова узнать новое. Наша мама – предприниматель от природы; никакие новшества ей не чужды. Она успешно внедряла новейшие технологии в уроки и учебные планы по мере процветания и расширения влияния Силиконовой долины; наша мама любит инновации. Она все время учится чему-то у своих учеников и этим заслужила их доверие и уважение, ведь мама верит в их видение мира – и пожинает плоды такого подхода. Взрослые неохотно меняют привычки, и поэтому им трудно работать с подростками. А вот наша мама – сама уже «пенсионерка»! – совсем другая, и ученики вьются стайкой вокруг нее. Они знают: она уважает учеников и будет поощрять их идеи и мысли, каким бы сумасбродством те ни казались. Порой кажется, она даже предпочитает безумные затеи!

Мама разменяла восьмой десяток, но она все еще полна сил и поражает нас, засиживаясь до полуночи со школьниками над их газетой. Одна из ее сильных сторон как учителя и родителя в том, что мадам Woj пытается понять ученика как личность и апеллирует к его интересам, чтобы удачно замотивировать, а не заставить заняться чем-либо. Когда кто-то из нас приходил домой и говорил: «Мне не нравится этот предмет», она всегда спрашивала нас: «Почему?» Всегда старалась разобраться в происходящем: нужен ли репетитор? Или мы не в ладах с учителем или другими учениками? Выслушав ответ, мама пыталась найти подходящее решение. Аналогичным образом она подходила к нашим хобби. Энн полюбила кататься на коньках – мама ее поддержала. Джанет сосредоточилась на африканистике, а Сьюзен – на искусстве; мама пришла на помощь и им. Она вдохновляла нас книгами, интересными статьями, беседами и уроками.

Мама всегда позволяла ученикам самостоятельно выбирать тему для школьной газеты и отстаивать свою точку зрения. Когда мы сегодня с ней обсуждаем вопросы воспитания детей, она напоминает нам: нельзя заставлять ребенка, нужно его мотивировать.

Хотелось бы еще рассказать, какая наша мама бесстрашная. Особенно если это касается справедливости. Она первой из присутствующих укажет на «голого короля». Мама не побоится выразить свое мнение, защитить слабого, нарушить статус-кво. Идеальные качества в контексте журналистики и свободы прессы. Джанет вспоминает: как-то мы стояли в очереди в магазине и нам попытались продать некачественный товар; конечно, мы попросили вызвать администратора, пригрозив в противном случае «подать заявление в Калифорнийское ведомство по защите прав потребителей». Мама всегда говорила: «Если не высказаться или не пожаловаться, с кем-то еще произойдет то же самое». Еще одно воспоминание от Джанет: мама как-то поспорила с педиатром, собирающимся выписать антибиотики. «Они действительно нужны? Можно я сама загляну дочери в уши?»

Мама не боялась ни традиций, ни властей предержащих. С другой стороны, порой было не очень приятно слушать, как она говорит учителям, родителям наших друзей, нашим парням и т. д. все, что думает. Никто из нас не может даже представить ситуацию, в которой мама постеснялась бы высказать свое мнение. Она не испытает угрызений совести, откровенно поговорив с министром образования о ситуации в образовательной системе. Только так можно научить молодежь следовать за мечтой или увлечением, не отступая и не страшась. Мы считаем, верность и увлеченность были заложены в нас мамой с ее твердым намерением никогда не сдаваться.

Наконец – и это, пожалуй, важнее всего, – мама научила нас любить жизнь. Она порой ведет себя как ребенок. Постоянно шутит. Редко придерживается формальностей. Мама привыкла ломать стереотипы. Она любит хорошо провести время. Вы знаете, как она познакомилась с нашим отцом? Она столкнулась с ним лоб в лоб, катаясь в картонной коробке по лестнице в общежитии в Беркли. Нас несколько раз выгоняли из ресторанов, потому что она (не ее дети! она!) вела себя плохо! В возрасте 75 лет мама узнала о существовании Forever 21[1 - Магазин молодежной одежды в Нью-Йорке. – Прим. ред.] и решила одеваться там. Лет десять назад она позвонила Энн из Нью-Йорка, где гуляла в компании толпы своих старшеклассников-журналистов, и сказала: «Энн! Мы тут нашли, где можно арендовать лимузин по акции, и теперь катаемся по городу, высунув головы наружу! В какой клуб пойти? Хотим танцевать!»

Мама – настоящая искательница приключений и исследователь. Студенты любят ее за удачное сочетание серьезности и творческого характера. Она очень тщательно готовится к урокам журналистики, но ученики могут заниматься на велотренажерах, слушая ее наставления, – и ее это не смутит. Мы сидим и пишем предисловие, а мама только что выложила свои фотографии в костюме хот-дога, сделанные в сетевом супермаркете. Пусть мы и не покупаем одежду в Forever 21 (слишком уж молодежно для нас), но благодаря маме мы научились ко всему относиться положительно, находить моменты счастья каждый день.

Мы – три сестры – первые ласточки маминого подхода к воспитанию детей, но после нас были тысячи учеников, занимавшихся по ее курсу журналистики. Мы ездим по миру и везде встречаем людей, которые говорят: «А знаете, ваша мама реально изменила мою жизнь. Она верила в меня». Ее влияние не ограничивается учебной аудиторией. Нет, она продолжает формировать людей всю их жизнь. Мы гордимся матерью и хотим сказать ей: «Спасибо, мама, что воспитала нас!»

    Сьюзен, Джанет и Энн Войджицки

Введение

ПЕДАГОГАМ И РОДИТЕЛЯМ Нобелевских премий не дают, а зря. Вырастить ребенка и воспитать его – что может быть важнее для общества? Воспитание формирует не только отдельную личность, но и весь социум.

У каждого родителя с его чадом связаны разные мечты и надежды. Все хотят, чтобы дети выросли здоровыми, счастливыми и успешными. И боятся примерно одного и того же: будет ли ребенок в безопасности? найдет ли он(а) себя и цель в жизни? сможет ли не заблудиться, не потеряться в мире, где изо дня в день усиливается конкуренция – и вражда? Я помню, как эти невысказанные, по большей части даже неосознанные страхи заполонили родильный зал, когда я взяла в руки старшую дочь. Я лежала на больничной койке, а Сьюзен – у меня на груди. Медсестра завернула ее в розовое одеяльце и надела на маленькую головку крошечную желтую вязаную шапочку. Стэн, мой муж, сидел рядом. Оба вымотались, но в то же время были на седьмом небе от счастья. Я полюбила дочь с первого взгляда, и во мне разгорелось первобытное желание защитить ребенка, обеспечить ему достойную жизнь, сделать все возможное, чтобы Сьюзен добилась успеха.

Однако вскоре восторг сменился вопросами и сомнениями. Я не знала, как правильно держать младенца на руках, как менять подгузники. Я ушла в декрет лишь за три недели до родов, потому времени на освоение этих премудростей у меня толком и не было. Я и не знала наверняка, к чему мне нужно готовиться. Акушер-гинеколог посоветовала не беспокоиться лишний раз хотя бы в течение шести недель после родов. Друзья и коллеги дали множество противоречивых советов. Мне говорили, роды – это долго и мучительно, кормить грудью трудно и некомфортно, а бутылочки со смесью – лучший вариант. Я прочитала несколько книг по вопросам питания для взрослых (в то время о детской диете почти ничего не писали), купила кроватку, немного одежды, маленькую пластмассовую ванночку. И вот Сьюзен у меня на руках, волосы цвета персика взъерошены, и огромные голубые глаза словно говорят: все-то ты знаешь!

Когда я готовилась к выписке из роддома, меня охватило настоящее беспокойство. Дело было в 1968 году. В те времена в американских больницах мамочки лежали по три дня после родов. Нынче выписывают уже через два дня. Не знаю даже, как современные матери справляются. «Можно еще один денек полежать? – умоляла я медсестру, полная стыда и отчаяния одновременно. – Я ведь даже не знаю, как ухаживать за ребенком». На следующий день медсестра устроила мне ускоренный курс по уходу за младенцем, в том числе научила – слава богу! – менять подгузники. Это были даже не одноразовые подгузники, а скорее тканые пеленки на булавках. Медсестра меня предупредила: нужно всегда проверять, чтобы булавка была закрыта, иначе ребенок может уколоться. Услышав плач Сьюзен, я в первую очередь проверяла булавки. Грудное вскармливание в те дни было не в моде, и все же я твердо решила кормить грудью, а потому медсестра показала, как правильно приложить малышку, поддерживая ее тельце предплечьем. Ребенок должен «вцепиться» как следует, ведь только так молоко попадает в рот. Добиться правильного положения, однако, не так уж просто; иногда я просто обрызгивала мою бедную дочурку с ног до головы. По плану кормить ее следовало раз в четыре часа, и я решила следовать графику, насколько смогу. «Еще не забывайте обнимать ребенка», – посоветовала медсестра напоследок. А потом мы со Стэном остались без посторонней помощи.

Как и всякая мать, я в своей дочери видела надежду: на лучшую жизнь, на будущее, на то, что когда-то она изменит мир. Каждый из нас хочет для детей счастья, способностей и энтузиазма. Мы все желаем вырастить успешных детей, чья жизнь наполнена смыслом. Именно эти чувства переполняли меня, когда родилась Сьюзен, а потом и Джанет с Энн. Я знаю точно: я не одна; подобные чаяния посещают родителей во всем мире, независимо от их происхождения. Я уже долго работаю учителем – и порой моя работа весьма необычна; я езжу на педагогические конференции по всему миру. Встречаясь с министром образования Аргентины, ведущими мыслителями Китая или обеспокоенными родителями из Индии, могу сказать лишь одно: все хотят найти ключ к счастью и успеху детей, узнать, как природный дар ребенка поможет ему изменить мир к лучшему. К сожалению, точного ответа нет. Специалисты по воспитанию уделяют основное внимание таким важным аспектам, как здоровый сон, питание, построение отношений и формирование дисциплины, но при этом зачастую ограничиваются весьма узко направленными предписаниями. Родителям же нужны не только уроки по уходу и кормлению, пусть это и важно. В действительности же большинству из нас необходимо привить детям ценности и навыки, которые помогут им преуспеть во взрослой жизни. Мы постоянно сталкиваемся со значительными культурными переменами, в том числе обусловленными появлением новых технологий; порой технический прогресс в корне переламывает все наши представления о воспитании.

Как же нашим деткам найти себя в эпоху роботов и искусственного интеллекта? Преуспеют ли они по итогам технической революции? Эти страхи знакомы родителям по всему миру. Нас сбивает с толку бешеный ритм перемен, но мы хотим, чтобы дети не отставали от прогресса. Семьям и школам приходится адаптироваться, а как это сделать? Никто не знает. И более того, мы и понятия не имеем, как сохранить важнейшие ценности и вырастить успешных детей.

Матерям свойственно сюсюкать с детьми, разговаривать неестественно тонким голоском и простыми словами. Это не про меня. Я поверила в дочерей, а они – в меня.

Я все это пережила, еще будучи молодой мамой. Проблемы, конечно, тогда были совсем другими, но поверьте, решать их все равно было непросто. Я, естественно, учитывала те крохи информации и советы, что мне удавалось найти, но по большей части полагалась на себя. Быть может, дело было в моей профессии (журналист, специализирующийся на расследованиях) или в недоверии к властям, уходящем корнями глубоко в детство, однако я была полна решимости во всем разобраться сама. Так у меня возникли собственные мысли насчет того, в чем именно нуждаются мои дети, и я придерживалась этого мнения независимо от взглядов других людей. Результат многим показался весьма своеобразным, а то и просто странным. Я с самого начала общалась с дочерьми так, словно они взрослые. Матерям свойственно сюсюкать с детьми, разговаривать неестественно тонким голоском и простыми словами. Это не про меня. Я поверила в дочерей, а они – в меня. Я никогда не подвергала их опасности, но и не мешала им наслаждаться жизнью со всеми ее радостями и горестями, идти на осознанные риски. Когда мы жили в Женеве, я отправляла Сьюзен и Джанет в магазинчик у дома за хлебом; пусть одной было пять лет, а второй – четыре года, они вполне могли купить хлеб самостоятельно. Я с самого начала уважала их индивидуальность.

Я тогда выдвинула теорию: важнейшие в жизни человека годы – младенчество и раннее детство, примерно до пяти лет, и пыталась научить дочерей как можно большему уже в этом возрасте. Мне хотелось в первую очередь вырастить самостоятельных детей, из которых потом получатся сильные, независимые взрослые. Я подумала: если они научатся думать и принимать разумные решения без моей помощи, то справятся с любыми проблемами на жизненном пути. Позже мои мысли подтвердятся многочисленными исследованиями, но тогда я об этом еще не знала. Я просто прислушивалась к интуиции, опираясь на свои ценности и опыт школьного учителя.

Странно осознавать, что ты – «знаменитая» мать, а фото твоей семьи красуется на обложках журналов. Я, конечно, не пытаюсь присвоить достижения дочерей, однако все три добились серьезных успехов. Сьюзен стала генеральным директором YouTube, Джанет – профессором педиатрии в Калифорнийском университете в Сан-Франциско, Энн – сооснователь и генеральный директор 23andMe[2 - Биотехнологическая компания, предоставляющая частным лицам информацию о предрасположенности к наследственным заболеваниям, а также другую информацию об их геноме. Название происходит от количества пар хромосом (23) в ядрах клеток здорового человека. – Прим. ред.]. Дочери поднялись на верхнюю ступень карьерной лестницы в традиционно «мужских» профессиях с весьма серьезной конкуренцией благодаря верности увлечениям и привычке мыслить самостоятельно. Наблюдать, как мои дети странствуют по миру и преображают его, – это ли не лучшая награда? Особенно отрадно наблюдать за тем, как они работают – а порой и конкурируют – с другими людьми; каждая пытается найти решение общих проблем, не заостряя внимание на своем статусе единственной женщины в коллективе. Ведь и я занималась подобным тридцать шесть лет своей карьеры преподавателя журналистики в старшей школе[3 - Здесь и далее в соответствии с американской шкалой старшей школой именуются 9–12 классы общеобразовательной школы. – Прим. перев.]. У меня каждый семестр собирается поток примерно в шестьдесят пять студентов, от десятиклассников до без пяти минут выпускников, и с самого начала я стараюсь относиться к ним как к профессиональным журналистам. Они работают в группах и сдают проекты строго в срок. Я помогаю по мере необходимости, но уже давно поняла, что лучший способ подготовить ученика к сложностям настоящей журналистики и взрослой жизни в целом – проектная работа в команде. Бывших учеников, добившихся успеха благодаря моему педагогическому подходу, уже насчитывается не одна тысяча; я до сих пор с ними переписываюсь на Facebook, даже с теми, кто выпустился еще в 80-х. Они многого достигли и стали удивительными людьми. Мне повезло быть учителем многих молодых талантов; среди них – первый главный редактор нашей студенческой газеты Крейг Вон, теперь работающий психологом в Детской клинике Стэнфорда; Гэди Эпштейн, медиаредактор журнала Economist; Джереми Лин, выпускник Гарварда и защитник команды Atlanta Hawks; Дженнифер Линден, профессор неврологии в Лондонском университетском колледже; Марк Берман, член законодательного собрания штата Калифорния от округа, в состав которого входит Пало-Альто; и Джеймс Франко – известный актер, писатель и режиссер, удостоившийся множества наград.

Я выпустила не одну сотню учеников, и все они говорили мне, как моя вера в них и ценности, вложенные мною, помогли им найти себя и стать собой. Мои дочери добились успеха в технологиях и здравоохранении, мой курс журналистики был признан на национальном и международном уровнях, и тогда люди заметили: я чем-то отличаюсь от остальных. Мой подход к воспитанию детей, мою преподавательскую методику отметили как возможное решение проблем XXI века и захотели узнать об этом больше. Родители постоянно просят совета, порой даже умоляют рассказать о стратегиях воспитания дочерей, чтобы добиться такого же успеха в отношении собственных детей. От учителей я слышу один и тот же вопрос: как мне удается не муштровать учеников, а руководить ими, чтобы подросткам действительно было интересно. Я, хоть и не собиралась, начала дискуссию по поводу воспитания, действительно полезного и актуального образования. Я предлагаю новый подход, уже нашедший отклик в сердцах многих людей по всему миру; универсальное решение проблем с воспитанием и обучением детей, способ избавиться от страхов и укрепить дисциплину, справиться с давлением сверстников и разобраться с технологиями, что затуманивают нам взгляд и наносят вред нашим детям.

Одна из главных ошибок родителя – брать на себя ответственность за эмоции детей. Доктор Джанеста Ноланд, признанный врач-педиатр из Силиконовой долины, поясняет: «Родители убеждены, что должны костьми лечь, лишь бы их дети были счастливы. Они якобы отвечают за счастье своих детей, словно оно им подконтрольно». И действительно, каждый из нас сделает все, лишь бы его дети не страдали, не мучались, не сталкивались с тяготами и невзгодами. А что в итоге? В итоге наши дети лишены самостоятельности, боятся окружающего их мира и творческий потенциал в них сходит на ноль. Еще одна большая ошибка: мы учим детей уделять внимание лишь самим себе и своим результатам. Ты должен учиться на отлично, поступить в лучший вуз, найти хорошую работу. В итоге у них редко остается время подумать, как можно было бы помочь остальным. Доброта и благодарность уходят на второй план, хотя ученые доказали: именно эти качества позволяют человеку быть счастливым.

В учебных аудиториях тоже не все в порядке. В школах и университетах учат по методам прошлого века, готовят студентов к жизни в мире, которого больше не существует. Образовательная модель, когда преподаватель знает все, а студент обязан слушать без пререканий, записывать лекцию и сдавать экзамены, все еще самая распространенная в мире, хотя давно уже появились технологии, позволяющие найти необходимую информацию самостоятельно и очень быстро, ведь у каждого в кармане лежит телефон, а в нем – целая библиотека. Учащиеся осваивают теоретические дисциплины, при этом практический компонент, основанный на их собственных интересах, почти отсутствует. Учебный план направлен на подготовку к государственным экзаменам и контрольным, а не на проектную работу, которая помогла бы приобрести прикладные навыки и отыскать профессиональное предназначение. Контрольные и экзамены никак не способствуют ни увлеченности, ни вовлеченности, а ведь именно на этих двух столпах зиждется по-настоящему эффективное образование – и счастье. Самое главное, устаревшая система учит повиноваться, а не думать самостоятельно и искать новаторские решения. На выпускном вечере вчерашние студенты празднуют окончание учебы! А должны радоваться приобретенным навыкам, которые позволят учиться дальше в течение всей жизни.

В таком случае почему нас, с неадекватным подходом к обучению и воспитанию, удивляет то, что детки вырастают подавленными и угнетенными, не готовыми справляться с трудностями жизни? Согласно данным Национального института психического здоровья, примерно 31,9 % американцев в возрасте 13–18 лет страдают тревожными расстройствами, а если взглянуть на статистику заболеваемости за 2016 год, примерно два миллиона подростков пережили по крайней мере один значительный депрессивный эпизод. Проведенное в том же году в Бразилии исследование показало: почти 40 % девочек и более 20 % мальчиков подросткового возраста больны тревожным расстройством и депрессией. В Индии клинические симптомы тревожного расстройства обнаруживаются у трети старшеклассников. Норвежский институт общественного здравоохранения провел опрос и выяснил: более 50 % 14- и 15-летних регулярно испытывают «тоску и угнетение», почти половина респондентов сообщает об ощущениях «беспокойства». Речь идет уже об эпидемии мировых масштабов, а значит, пришла пора действовать. Но ведь совсем необязательно, чтобы было так. Просто мы смотрим на воспитание детей как на сверхсложное занятие, в котором нельзя довериться интуиции; родители постоянно чего-то боятся и сомневаются в себе.

Мы все попали в рабство желанию потакать нашим детям, и оно нас убивает. Постоянно паникуем: а если детки не выживут в жестоком мире, где правит бал естественный отбор? Расстраиваемся, когда не удается записать ребенка в элитное заведение дошкольной подготовки или когда дитя не знает алфавита, хотя сверстники уже освоили чтение. Правда же проста: жестокий мир со всей его конкуренцией мы создаем сами и сами обрекаем наших детей на жизнь в нем. На самом же деле вырастить ребенка совсем несложно, нужно лишь вспомнить об основных принципах, позволяющих детям чувствовать себя комфортно дома, в школе и по жизни. Я успела уже стать мамой, бабушкой, десятки лет работала педагогом; из своего опыта я вынесла пять основополагающих ценностей, благодаря которым человек достигает успеха.

Чтобы их было легко запомнить, я придумала простую формулу слагаемых успеха – 5С:

САМОДОВЕРИЕ, САМОУВАЖЕНИЕ, САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ, СОТРУДНИЧЕСТВО и СЕРДЕЧНОСТЬ.

САМОДОВЕРИЕ: В мире кризис доверия. Родители боятся, и страх передается детям. Мы не решаемся быть самими собой, идти на риски, противостоять несправедливости. Нужно быть уверенными в себе. Человек, уверенный в самом себе, доверяющий своему родительскому чутью, позволит детям самостоятельно принимать важные и необходимые решения, чтобы стать по-настоящему независимыми.

САМОУВАЖЕНИЕ: Уважение к себе и другим – наиважнейшее качество родителя, когда речь заходит о самостоятельности и индивидуальности ребенка. Все дети одарены и талантливы по-своему, а талант – дар всему миру; родители обязаны взрастить способности, какими бы они ни были. При таком подходе мама с папой не указывают чаду, кем быть, какую профессию осваивать и как вообще жить; наоборот, поддерживают ребенка в его начинаниях, в попытках достичь его собственных целей.

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ: Самостоятельность стоит на прочном фундаменте доверия и уважения. Ребенок, с детства приученный держать себя в руках и нести ответственность за поступки, сможет гораздо лучше справляться со сложностями и вызовами взрослой жизни, принимать новаторские решения и мыслить творчески. По-настоящему самостоятельные дети справляются со всеми невзгодами, неудачами, скукой, всеми теми неизбежными, пусть порой не самыми приятными сторонами жизни. Они полностью контролируют ситуацию, даже когда кажется, будто вокруг хаос.

СОТРУДНИЧЕСТВО: Помощь, сотрудничество, коалиция. Слово, пожалуй, говорит само за себя. Сотрудничество в семье, в классе, на рабочем месте. Родители обязаны побуждать детей участвовать в дискуссии, принятии решений, в обеспечении дисциплины. В XX веке важнейшим навыком было умение подчиняться правилам, поэтому родители полностью контролировали отпрысков. В XXI веке так дела не делаются. Нельзя просто указывать детям, нужно интересоваться их мыслями, помогать отыскивать решения.

СЕРДЕЧНОСТЬ: Странно, но к самым дорогим людям мы порой относимся без сострадания, сердечности, доброты и внимания, достающимся посторонним. Конечно, всякий родитель любит детей, но сердечность становится чем-то само собой разумеющимся в его глазах. А вот о том, чтобы показать на своем примере хорошее отношение не только к членам семьи, но и ко всему миру, речи зачастую не идет. Настоящая доброта – это благодарность и умение прощать, желание и готовность помогать другим, осознание: мир не ограничивается одним тобой. Важно показать детям, насколько интересно и полезно помогать другим, хорошо к ним относиться.

5С – основа основ в по-настоящему благополучной семье, решение образовательных проблем. Если педагог действительно хочет чему-то научить, он в первую очередь стремится к доверию и уважению, поощряет самостоятельное мышление, включает в свои занятия проектную работу, похожую на задачи реального мира.

До высших чинов от образования наконец доходит: механическое запоминание и запись лекций под диктовку никому не помогут освоить навыки, востребованные в XXI столетии. Вот уже три десятилетия я совершенствую модель «смешанного обучения» – педагогический подход, позволяющий детям в некоторой степени контролировать свое образование и делающий акцент на ответственном использовании технологий. Учителя по всей стране теперь пытаются воспроизвести мои методы, а я привыкла ездить по Европе, Азии, Южной Америке, где я разговариваю с чиновниками систем образования и помогаю в реализации новаторской образовательной политики, основанной на моей системе 5С. Предприниматели тоже осознают всю прелесть подхода и пытаются внедрить ценности методики в корпоративную культуру.

5С не просто способ вырастить счастливого и успешного ребенка; это залог реализации лучших человеческих качеств в любом возрасте. Фирмы ищут сотрудников, способных мыслить самостоятельно и творчески, сотрудничать с другими и подстраиваться под изменчивый мир. Экзаменационная служба США[4 - Англ. Educational Testing Service. – Прим. перев.] в своем исследовании Профессиональной информационной сети[5 - Англ. Occupational Information Network – крупная база вакансий, которую ведет Министерство труда США. – Прим. перев.] обнаружила: сегодня любому работнику нужны пять ключевых навыков, формируемых ценностями системы 5С: умение решать проблемы, острый и гибкий ум, командная работа, стремление к достижениям и новаторству, а также навыки общения.

Система 5С работает везде и всегда, ей не важны возраст, культура и обстоятельства. А еще на нее никогда не поздно перейти. Родитель, уже наломавший дров, может все исправить, помочь и себе, и ребенку.

Гибкое мышление, умение решать проблемы и смело подходить к задачам – все это требует значительной степени самостоятельности, доверия, в том числе самому себе, и уважения. Командная работа и общение невозможны без доброты (сердечности) и желания сотрудничать; лишенный этих качеств, человек попросту не примет во внимание мнение окружающих. Поэтому система 5С теперь применяется одной международной сетью гостиниц при подготовке сотрудников. По той же причине основатели Gap – мировой сети розничных магазинов одежды – не так давно встретились с моей дочерью Энн в надежде, что она откроет секрет воспитания успешных руководителей – таких, как она сама.

Многие крупные компании – ведущая консалтинговая фирма Deloitte, Mercado Libre (популярнейшая платформа интернет-торговли в Южной Америке); Panera Bread (сеть пекарен и кафе) и даже Walmart c McDonald’s – начали перенимать философию 5С, поощряя самостоятельность, сотрудничество и новаторский подход среди своих работников. В 2017 году я выступала на конференции «Сознательный капитализм» перед целой аудиторией бизнесменов – их настолько увлек мой рассказ о 5С, что никто и не подумывал выйти из помещения, пока я не закончила. Я разговаривала с гендиректорами крупных фирм: Джоном Мэки (Whole Foods) и Дэниэлом Бэйном (Trader Joe’s); оба руководят успешными сетями продуктовых магазинов, поощряющих инициативы сотрудников. Амит Худа, гендиректор Heavenly Organics (производитель экологически чистой еды), Джеффри Вестфаль из Vertex (поставщик ПО для управления налогами) и многие другие сказали мне: они хотят, чтобы весь мир узнал о моем подходе и начал им пользоваться. Вполне естественно, все беседы, все обсуждения на конференции по сути сводились к системе 5С, ведь мы обязаны давать сотрудникам возможность самореализации, тесно работать с ними, вместе добиваться успеха. Руководители, с которыми я общалась, в XXI веке обучают работников с помощью практических занятий и проектной деятельности – совсем как я у себя в старшей школе Пало-Альто.

В чем конечная цель 5С? Взрастить поколение ответственных людей, которые создадут ответственный социум. В этом и состоит задача родителей, педагогов, работодателей – не просто воспитывать детей или руководить классом/собранием, но создавать фундамент, на котором будет построено будущее человечества. Человеческое сознание развивается, причем все быстрее и быстрее.

В этой книге я расскажу, как воспитать успешных людей. В ней не будет очередных советов родителям или точных инструкций по укладыванию ребенка в кровать; вместо этого я поведаю вам о том, как с помощью универсальных особенностей человеческого поведения можно решить проблемы сегодняшнего дня и подготовить детей к уравнению их будущего со множеством неизвестных. Здесь не будет революционного учебного плана, скорее я освещу новый подход к преподаванию в школе и дома, который позволяет детям осваивать навыки и обретать самостоятельность на прочном фундаменте самодоверия и самоуважения. В последующих главах я расскажу о ключевых принципах, на которых зиждется домашняя и школьная обстановка, позволяющая действительно стать успешными.

Мой материнский подход по сути повторяет то, чем родители занимались всю историю человечества: доверяли себе, ценили самостоятельность в детях, а воспитание считали общим делом. Должна заметить, эффективность моих методов подтверждается научными исследованиями по всему миру, а еще коллективным опытом родителей. На них за 36 лет работы в школе выросло не одно поколение учеников, и это не считая моих собственных дочерей, которым уже под пятьдесят. Система 5С работает везде и всегда, ей не важны возраст, культура и обстоятельства. А еще на нее никогда не поздно перейти. Родитель, уже наломавший дров, может все исправить, помочь и себе, и ребенку. Принципы 5С помогают стать тем родителем, которым вы стремитесь быть, воспитать такого ребенка, с которым не захочется расставаться – и который не захочет расставаться со своими отцом и матерью. Ребенка, который будет желанным гостем и другом, которого будут ценить и уважать, который поможет всей стране и миру справиться с трудностями.

Для меня радость и одновременно большая честь изложить связанные с моей системой истории из жизни на страницах книги. Надеюсь, читателю она поможет обрести уверенность в себе и своем ребенке, запомнится и укажет верный путь. Так пусть каждый родитель будет именно тем, в ком нуждаются его дети, и своим доверием и уважением поможет детям найти призвание в жизни и достичь целей.

1. Детство, которого у вас не было

МЫ ВСЕ СКЛОННЫ воспитывать детей так, как родители воспитали нас. Однако когда я стала матерью, я была на 100 % уверена в одном: я не повторю ошибок родителей. У каждого есть какая-либо детская травма, и она влияет на отношения с собственными потомками; нужно понять, что ее вызвало, что пошло не так, иначе все повторится. Если не изучить досконально все закоулки нашего подсознания и поведения, создать семью, придерживающуюся системы ценностей 5С, не получится. Я открою вам историю своей жизни, и вы поймете: в моем детстве этих основополагающих ценностей не было. Я проделала нелегкий путь, чтобы прийти к ним. Надеюсь, рассказы о детстве, о том, как меня воспитывали родители, побудят вас внимательно вспомнить собственное прошлое, понять, какие в нем были образцы для подражания и была ли задействована система ценностей 5С.

История моего родительского опыта началась в многоквартирном доме в Нижнем Ист-Сайде, Нью-Йорк. Я жила в крошечной двушке с родителями – евреями, приехавшими из России без гроша в кармане. Мама, Ребекка, родом из Красноярска. Этот сибирский город казался мне невероятно далеким и холодным. Родители рассказывали: порой там выпадало так много снега, что дом приходилось откапывать. Хочешь выйти на улицу? Будь добр, пророй туннель. Мама была чертовски красива – все это отмечают, когда видят ее на фотографиях, – и никто не мог определить ее происхождение по акценту, эдакой смеси идиша и русского; я переняла этот акцент, но за школьные годы он ушел. Мой отец, Филипп, художник, специализировался на рисунке акварелью и углем, даже получил стипендию на учебу в Политехническом институте Ренселер. К сожалению, он был вынужден отказаться от образования, ведь ему приходилось кормить маму и меня. Он с семьей сбежал из Черновицкой области Украины, когда там начались погромы. Папины родные пешком дошли до Вены, а там уже подали документы на иммиграцию в США. Я многие годы не могла поверить в то, что можно так далеко уйти пешком. Отец рассказывал мне, как они сложили все свои пожитки в деревянную тележку и тянули ее за собой, пока не стерли ладони в кровь. Мне казалось, отец преувеличивает до абсурда, пока я не прочитала о гуманитарной катастрофе в Сирии, о людях, прошедших пешком сотни километров, лишь бы спастись от войны. Я до сих пор сожалею, что не поблагодарила отца за все сделанное для нас. Мы еле сводили концы с концами. Отец прекрасно рисовал, а вот с другими навыками у него как-то не сложилось, и американской мечты у нас не вышло. Когда он исчерпал возможности случайных заработков, удерживавших нас на плаву, кто-то посоветовал: «Ступай на запад, юноша!», и отец решил попытать счастья в Калифорнии. О Калифорния! Тогда она казалась нам солнечным краем, где всегда весело и полно возможностей. Мы решили начать там новую жизнь. К сожалению, ожидания не всегда совпадают с реальностью.

До сих пор не понимаю, почему родители решили переехать в Санленд-Тахунга – крошечную фермерскую коммуну в северо-восточном уголке долины Сан-Фернандо. Вдали возвышался хребет Сан-Гейбриел; широкие дороги были в основном проселочными. Несколько лет спустя мы с братом открыли свое дело: откапывали застрявшие в песке машины. Случалось подобное очень часто, и каждый заработанный доллар приносил незабываемые ощущения. Повсюду рос виноград, а землю покрывали серые булыжники, скатившиеся с предгорий. Мы жили в маленьком домике, построенном из тех же булыжников, а сзади пролегало русло ручья Тахунга – притока реки Лос-Анджелес, вдоль побережья которого промеж огромных валунов прятались гремучие змеи. Отец не раз пытался устроиться на работу художником, даже найти себя в индустрии развлечений, но успеха не добился. В конечном счете пришлось взяться за изготовление надгробий, чем он и занимался до конца жизни. На кладбищах по всему Лос-Анджелесу можно найти сотни сделанных им надгробий – это все, что осталось миру от его художественных талантов. Работа была изнурительной, платили мало, по ночам отец возвращался, хлопал дверью и топал по всему домику, ничего не говоря. Я боялась. Я тогда пришла к выводу: лучше отцу на глаза не попадаться. В противном случае я рисковала «нарваться». «Жалеешь розги – портишь ребенка». Он постоянно так говорил – на полном серьезе.

Мама как могла старалась защитить меня от его вспышек агрессии, порой покупала мои любимые лакомства – зеленые леденцы и консервированные абрикосы. Угощения я получала редко и никому о них не рассказывала. По ночам я сидела у себя в комнате и слушала ссоры родителей. А ругались они только из-за денег. В моей жизни больше всего проблем создавал ортодоксальный иудаизм: мужчины считались главными в семье. И не только в семье: во всем обществе. Мужчины всегда стояли во главе угла. Кадиш – молитву за умерших – может читать только мужчина; Тору, нашу священную книгу иудеев, могут брать в руки и читать только Мужи. По сути, если хочешь поговорить с Богом, надо родиться мужчиной. Думаю, поэтому ортодоксальные евреи мужеского полу, просыпаясь утром, возносят хвалу Богу за то, что не родились женщинами. По субботам мы ходили в маленькую синагогу, где меня усаживали на верхнем ярусе с женщинами и детьми. Там было тепло, даже жарко, но женщины носили длинные рукава и покрывали головы, как и требовала от них вера. Консервативно и не слишком комфортно. Мне там нравилось, я ведь могла шептаться с другими детьми, пока мужчины молились там внизу. Они жили в ином мире, где, я знала, мне не место.

У женщины в ортодоксальной еврейской семье есть только одна роль: материнство. Для него не нужно образования. Достаточно лишь знать, как ухаживать за детьми и мужем, вести домашнее хозяйство. Когда я выросла, заметила: все женщины вокруг подчинялись мужчинам. Мама беспрекословно слушалась отца. Женщины в синагоге делали, что мужья говорят. Дед со стороны отца, Бенджамин, раввин, контролировал всю семью. Мое будущее видели таким: выйти замуж за богатого еврея до достижения 18-летнего возраста и родить много-много детей. Я же поставила перед собой другие цели, в результате чего отношения с дедом испортились, да так до самой его кончины и не наладились. Важность мужчин мне продемонстрировали, когда родился мой братишка Ли: 23 мая 1945 года, за три дня до моего пятилетия. Родители принесли его домой, я с трудом сдерживала восторг, когда отец открыл двери и впустил маму внутрь. Папа нес корзину, а в ней лежал маленький братик. Мне тогда даже показалось, будто это такой подарок на день рождения. Я выбежала вперед, чтобы посмотреть, но отец схватил меня за плечо и оттолкнул. «Не подходи слишком близко к ребенку, – проворчал он, – а то еще заразишь чем». Я встала как вкопанная: не обиделась, скорее смутилась. Мама промолчала. Затем отец сказал одну вещь, от которой я до сих пор не оправилась. «Твой брат Ли – мальчик, а мальчики в нашей семье важнее». Отца совсем не заботило, как эти слова могут на меня повлиять.

Даже сейчас мне сложно представить себе, чтобы кто-то сказал такое ребенку. Я поначалу даже не поняла, что он имел в виду – теперь я отодвигаюсь на второй план, – но мне стало ясно: ничего хорошего ждать не следует. Пока Ли не родился, я была любимицей семьи, единственным ребенком, всегда в центре внимания, пусть даже порой не самого приятного. Но все изменилось. Потребности Ли всегда ставили выше моих. Ему могли подарить десяток игрушек, а мне – ни одной. Ему покупали новую одежду – я довольствовалась обносками двоюродных сестер из Нью-Йорка. Он мог есть сколько влезет на ужин, а на меня ругались за то, что я ела слишком много. Я вспоминаю детство и понимаю: тогда меня это особо и не волновало. В чем-то мне помогла любовь мамы; она была терпеливой, никогда не ругалась, давала мне понять, насколько я важна, несмотря на слова моего отца. Я также искренне любила Ли. Он был очень милым карапузом, с которым весело играть. Я его воспринимала скорее как эдакую куклу в натуральную величину, и мне нравилось помогать маме и чувствовать себя полезной. Когда я стала постарше, мне предоставили практически полную самостоятельность, так как средств не хватало и все внимание уделялось Ли. Это было даже хорошо, ведь самостоятельность открыла немало возможностей.

Телесные наказания до сих пор разрешены в государственных школах в девятнадцати штатах, а также во всех частных школах, за исключением расположенных в Нью-Джерси и Айове (об этом никто не знает – а зря).

Я научилась стирать, мыть посуду, убираться, готовить еду для Ли, выполнять разные поручения, заправлять постель и подметать полы и ковры (пылесоса у нас не было). Я выросла с мыслями, что все могу. А вот Ли постоянно нуждался в помощи и поддержке. Вся эта опека избаловала его, хоть никто этого и не хотел. В школе за самостоятельность по голове не гладили. Образование насаждалось силой и полным повиновением. Я же вела себя независимо, и порой мне доставалось от директора. Телесные наказания до сих пор разрешены в государственных школах в девятнадцати штатах, а также во всех частных школах, за исключением расположенных в Нью-Джерси и Айове (об этом никто не знает – а зря). От этой бесчеловечной политики пострадала не только я. Нередко учителя вовсе не знали, что со мной делать. Когда я училась во втором классе, учительница загнала меня к себе под стол, заметив, как, закончив задание, я не глазела по сторонам, а пыталась помочь другим ученикам. Она разозлилась еще сильнее, когда я начала махать одноклассникам из-под стола. Мне поставили тройку за поведение – единственная оценка, которая хоть как-то заинтересовала моего отца.

Как вы, наверное, догадались, ему это не понравилось. Моим храмом стала публичная библиотека. Я любила надеть свои роликовые коньки, прокатиться до крошечной местной библиотеки Санленд-Тахунга и усесться за высоченной стопкой книг. Чтение приучило меня думать самостоятельно, заглядывать в другие миры, так сильно отличные от моего. Как-то летом мне даже дали грамоту и приз за местный рекорд: я прочла больше книг, чем любой другой ученик. Я также побила рекорд по продажам печенья работы девочек-скаутов в Санленд-Тахунга. У меня не было дополнительных уроков, продленки или специальных занятий, но я взяла в школе скрипку напрокат и старательно практиковалась каждый вечер у себя в спальне. Музыка до сих пор остается моей величайшей страстью. Уже в пятом классе я вполне справлялась с игрой в школьном оркестре и выступала в нем все четыре старших класса. Тогда я поняла: музыка облегчает жизнь, если ты беден. В 1948 году в семье родился второй сын – Дэвид, – и финансовые трудности усугубились. Младший брат рос красивым ребенком, белокурым, с полупрозрачными голубыми глазами. Помню, он везде лез и постоянно плакал. Маме было тяжко ухаживать за тремя детьми, и обеспечивать потребности Дэвида порой не получалось.

Я всеми силами старалась ей помочь: играла с братом, таскала его по дому и двору. Показала любимое перечное дерево у ручья, а потом научила взбираться на него. Как-то в возрасте шестнадцати месяцев Дэвид играл на полу кухни и наткнулся на банку с аспирином. Он подумал, что это игрушка, и начал ее трясти. Оттуда выпало несколько десятков таблеток (Bayer тогда еще не снабжали свои банки защитными колпачками), и братишка все проглотил, прежде чем до мамы дошло происходящее. Она позвонила в больницу, ей ответила медсестра и сказала уложить мальчика в кровать и наблюдать несколько часов (машина на всю семью была только одна, и отец уехал на ней на работу). Подозреваю, медсестра не предложила ничего лучше, потому что мы не могли позволить себе оплатить услуги больницы по полной стоимости. Мама все сделала по инструкции. Через несколько часов Дэвид проснулся; его рвало. Мы тогда срочно отвезли брата в окружную больницу, где ему промыли желудок, затем выписали – нам сказали: «Свободных коек нет» (читай: «пациент неплатежеспособен). И отправили домой. Малышу стало хуже. Мы отвезли его в Мемориальную больницу Хантингтона, там тоже сослались на отсутствие коек, а затем в больницу Святого Луки; на тот момент состояние Дэвида ухудшилось настолько, что врачи наконец согласились взяться за его лечение. Но было поздно: Дэвид умер ночью. Когда я вспоминаю детство, пожалуй, сильнее всего ощущается горечь утраты, накрывшей дом темной пеленой; родители так и не оправились, особенно мама.

Смерть Дэвида была, пожалуй, самым большим потрясением моего детства. Хотя нет, не самым. Через несколько месяцев после смерти Дэвида пятилетний Ли потерял сознание и рухнул на пол в гостиной. Мама подхватила его на руки и трясла, но Ли не очнулся. Пару минут спустя я тоже начала терять сознание. Сказав мне: «Ложись в кровать, я приду за тобой», мама сгребла Ли в охапку и побежала с ним куда-то. У меня кружилась голова, я не понимала, что происходит, но решительно отказалась слушаться. Меня одолевали сомнения. Держась за стены, выползла из дома, улеглась на землю во дворе и там потихоньку пришла в себя. Я увидела маму – она сидела на бетонном тротуаре у подъезда к нашему дому с Ли на руках. Брат очнулся. Но мы все никак не могли понять, что же случилось. Мама позвонила соседу, и какое-то время спустя выяснилось, что настенный обогреватель сломался и заполнил дом угарным газом. Ли был самым младшим и слабым в семье, поэтому упал в обморок первым. Я была постарше, продержалась немного дольше, но останься внутри, как мне велели, – умерла бы. Это происшествие, вкупе с трагической гибелью Дэвида, изменило мою жизнь.

Я твердо пришла к выводу: всегда нужно думать самостоятельно, что бы ни случилось. Каждый раз следует прикинуть, как поступить, – и действовать. Даже если решение противоречит наставлениям родителей или учителей. Я следовала своей интуиции, своим ощущениям. Порой мое чутье спасало меня от верной смерти или травм. Я не винила маму. Ни в смерти Дэвида, ни в том, что она не догадалась вывести всех из дома в момент опасности, ее вины не было. И все же, будучи ребенком, я считала ее отчасти причиной произошедшего. Мама была жертвой нищеты, необразованной иммигранткой. Не умела тщательно обдумывать, взвешивать все «за» и «против», слепо доверяла авторитету, ведь так ее воспитали. Да и не только ее – многих людей того времени. И все же послушание и неумение мыслить критически привели к тяжкой утрате. Тогда я и решила: в моей жизни все будет иначе.