Управляемый хаос, или Проект закрытия России

скачать книгу бесплатно

Он не раз бывал в бою
И вошел со мною вместе
В биографию мою.
Мы следим за каждым словом,
И доклад его таков,
Что ему внимать готовы
Люди всех материков,
Люди разных поколений
Всех народов, наций, рас…
Что сказать мне юной смене?
Был бы жив великий Ленин,
Ленин был бы горд за нас!
ЛЕНИН С НАМИ И СЕЙЧАС!».

Брежнев был хорошим руководителем, организатором реального дела. Он руководил восстановление разрушенного войной Запорожья, где его уважают и любят до сих пор. Моя свекровь никогда не разрешала плохо говорить о Л.И. именно за его заслуги по восстановлению Запорожья. Она девочкой вернулась из эвакуации в Запорожье на развалины, а через пять лет семья въехала в благоустроенную квартиру. Это при том, что первыми восстанавливались заводы. (Отец её был мастером на «Запорожстали».) Потому речь не о Брежневе – речь об эпохе.

Эпоха Брежнева была временем разложения социализма, его ниспадающим отрезком. Часто спорят: одни говорят «разложение», а другие – «высшее достижение». На самом деле тут нет противоречия: разложение и падение почти всегда начинается тогда, когда ничто этого вроде не предвещает, и всё идёт прекрасно. Точно так происходит и в жизни деловых предприятий, и в маленькой человеческой жизни: скольжение вниз начинается с трудно завоёванной вершины. Вполне вероятно, что такова судьба Америки и вообще Запада. Мне кажется, универсальная причина, по которой начинается падение, – это религиозный кризис. Под религией я разумею систему верований (собственно религиозных, идеологических, атеистических – любых), которыми руководствуется общество в своей жизни. Они должны своевременно обновляться, общество должно получить новую идею, которая бы осветила «жизни мышью беготню» и повела вперёд.

При Сталине такой идеей было строительство социализма, нового, доселе невиданного справедливого общества, общества братства и общего дружного труда на благо всех. Там, за границей – волчьи законы капитализма, а у нас – всё по-другому. Это была вдохновляющая идея. Она создала советское общество, как некогда протестантизм послужил религиозной опорой капитализма.

И её, советскую идею, уничтожили своими руками. При Хрущёве было объявлено, что цель нашего движения – это, по сути дела, стать как все. Одновременно сказали, что целью внешней политики является мирное сосуществование со всеми странами. Коммунизм, как сформулировал сам Хрущёв в каком-то своём выступлении, это «блины с маслом и со сметаной». Сказано столь же смачно, сколь и разрушительно. Разрушительно потому, что выиграть на потребительском поле нашей стране никогда не светило. Это убедительно показал Андрей Паршев. При этом, безусловно, достойный современный комфорт и благосостояние можно сделать доступным всем, но нельзя было превращать это в цель.

Хрущёв со своими «блинами» просидел не так уж долго, и в 1964 г. началось новое царствование. Особо завиральные идеи, касающиеся армии, сельского хозяйства, были отменены или поправлены, но никакого нового верования, новой идеи, новой путеводной звезды – не возникло. Более того, на каждом съезде повторялось, что рост благосостояния народа – высшая цель политики партии. Вполне возможно, наверху никто и не осознавал необходимости новых верований. Новый мост, новая фабрика, новая ракета – это да, это дело, а верование – что в нём? Обойдёмся и со старым.

Говорят, что тогда была сплошная идеологическая накачка. Мне это кажется неверным. Да, издавались журналы и газеты, трындели радио и телевизор, но всё это делалось ритуально и машинально: ничего нового, «вкусного», волнующего, завлекательного – не было. Всё это была ритуальная жвачка, изжёванная до несъедобных целлюлозных волокон. Любопытно, что «на идеологию» в партийных и комсомольских организациях бросали тех, кто ни на что конкретное был не способен.

Вполне возможно, такое положение объясняется тем, что менеджер и идеолог – это совершенно разные психотипы, отчасти непонятные и чуждые друг другу. Сейчас, когда распространилась соционика (учение о психотипах) – это становится совершенно ясно. Так вот, в партийно-хозяйственных кругах, по-видимому, ценились и выдвигались менеджеры по психотипу. А идеологи – так, по остаточному принципу.

Идейным светочем и стержнем брежневской поры стали те самые «блины с маслом и сметаной». Говорят, что в те времена много врали. Мне так не кажется: сейчас врут не меньше, а уж как врут западные СМИ – нам и не снилось. Дело не во вранье фактическом, а скорее в разнотыке между идеологией провозглашаемой и – подразумеваемой. Что-то машинально бубнили о коммунизме, а подразумевалось почти что бухаринское «Обогащайтесь!». И народ понял и подхватил подразумеваемое. Сложился глубоко бытовой, обывательский стиль жизни.

На первые места в жизни вышли «не кочегары и не плотники», а официанты и буфетчицы – не создатели, а распределители жизненных благ. Люди хотели получить их «здесь и сейчас», не дожидаясь коммунизма, в который никто не верил. Не то что в нём разуверились, просто как-то обронили по дороге к собственному уютному гнёздышку.

У моей подруги была соседка – буфетчица тётя Нина. Буфетчица сколотила некоторое состояние путём мелких мошенничеств – недолива того, недовложения сего… И накупила себе ваз и ковров. «Приду с работы, сяду на диван, под ногами – ковёр, на стенке – вазы. И сижу себе, девочки, – ну как королева!» – делилась своими жизненными достижениями тётя Нина.

А ещё почему-то было принято приобретать «брюлики», т. е. бриллианты. Хоть малюсенькие, но настоящие. Бриллианты вообще крайне редко бывают красивыми, для этого они должны быть заметными, т. е. большими, в 2–3 карата, не меньше, но в те времена об этом, понятно, и речи не было. Тогдашние «брюлики» были скорее неким символом высшей жизни, чем настоящим богатством или даже украшением. Но мода на них была. Все удачливые продавщицы стояли за прилавком в бриллиантах. Уже в 90-е годы, когда мы создавали совместное предприятие, куда входила тульская овощебаза. На этой почве я познакомилась с директрисой овощебазы и её подручными. Все дамы предстали с красным маникюром и с бриллиантами в ушах и на руках. И напомнили мне далёкую юность. В бриллиантовой гонке я, по правде сказать, не участвовала: как-то не интересовалась, просто не нравилось. Я предпочитала уральские самоцветы, которые тоже, по странности, было не так-то просто купить. А вот что нравилось очень – это кожаные изделия, появившиеся на рубеже 70-х и 80-х.

Жизненные достижения оценивались по уровню упакованности модными штучками. Помню, была какая-то молодёжная повесть, название и автора которой я не помню, где герой говорит: «Плохо одетые родители для детей не убедительны». Наверное, это был отрицательный герой, но его отношение к делу овладевало массами.

Вот такой сформировался стиль.

Стиль отдыха, частной маленькой жизни, быта, жизнеустройства. Помните, у Маяковского: «Я желаю – очень просто! – отдохнуть у этой речки». Вся жизнь стала обывательской, она была заточена на создание своего маленького уютика. Отсюда возник культ ширпотреба. А поскольку западный ширпотреб был неизмеримо лучше нашего, то естественным образом возник культ ширпотреба западного. Следующий переход, от культа западного ширпотреба – к культу Запада как такового, произошёл легко и естественно. Т. е. цепочка была такая: вакуум идей – обывательский стиль – культ ширпотреба – культ западного ширпотреба – культ Запада – плавная сдача всех позиций. Западный ширпотреб именно при Брежневе стал предметом культа.