Социум

скачать книгу бесплатно

Социум
Алан Во

Рука ходила из стороны в сторону то размашисто, то коротко, и в какое-то мгновение сквозь множество линий я увидел… парусник, пробивающий себе дорогу сквозь океан. Вокруг него начиналась настоящая стихия. Перехватив карандаш после передышки и держа его почти параллельно холсту, небо над водой начало чернеть. Кое-где ещё оставались светлые пятна, но уже становилось понятно – шторма не избежать. Вдруг, грифель хрустнул и, оставив маленькую вдавленную чёрную точку, полетел вниз.

Социум

Алан Во

© Алан Во, 2021

ISBN 978-5-0055-6760-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

Глава 1

Это не та рукопись, которую сжигают.

Это рукопись, за которую сжигают автора.

Я, молодой человек, скажем, даже юный, со своими юными и простыми мыслями о жизни, отправился в лес за ёлкой. Обычной ёлкой для празднования нового года. В чем мне повезло, в тот год снега было мало, можно даже сказать, его почти не было. Так, припорошило на несколько сантиметров и, в сравнении с прошлым годом, не надо было надевать лыжи и прокладывать трассу меж деревьев и кустов для себя любимого, чтобы после, с зелёной добычей, вернуться. С ёлкой, правда, это делать гораздо сложней, нежели просто наслаждаться лыжной прогулкой, но в этом и состояло везение данного похода. Тем не менее, тот поход переломил все моё мнение о насущном бытии, и жизнь была повёрнута совершенно в другое русло.

А дело было так: пройдя километр или два, а поиск ёлки это процесс творческий и необычайно занудный, особенно в одиночестве, так как найти то, что хочешь или хотя бы то, что нужно, а нужно, конечно, то, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И это точно должно быть сказочно и по-новогоднему незабываемо, то что должно ввести всех окружающих в полный восторг, где при виде данного колющего растения все должны хоть на секунду вернуться в своё детство, потому что у каждого в детстве была именно такая.

В поисках неведомого, но вполне ожидаемого чуда, не существующего в реалии, но по образу и подобию прошлых лет, подбираемому в течение уже как двух часов, настроение начало меняться, и каждый следующий шаг внушал все настойчивей: как же надоело из года в год одно и то же приключение, и может все-таки пора перейти на искусственный вариант зелёного чуда, и не мучать организм ежегодными поисками несуществующего великолепия, рисуемого детскими красками своих воспоминаний?

И в тот момент, когда все в душе запротестовало, и мозг, казалось бы, направил тело в обратный путь с мыслью о том, что может не все то, что видел по пути, так уж и плохо? И скорее всего, были вполне симпатичные варианты стройных зелёных ёлочек, я встретился глазами с ней, на долю секунды, на миг, на мгновенье…

Уверенная в себе, с чётким осознанием своего существования, без эмоций и, в текущую секунду, без движенья. Волчица.

Но не та, кто защищает своё потомство, а та, кто воспитывает и тренирует. Два голодных серых пса, стоящих рядом, её детки, правда, в моем понимании, а точнее то, что я видел перед собой, это были три злобных существа, каждый с оскалившейся пастью, и каждый готов растерзать все, что попадётся ему на пути, а в данный момент, на пути стоял я.

Сердце билось с таким бешенным тактом и громкостью, что, казалось, по земле они должны ощущать каждый толчок и импульс моей крови. А судя по тому, что они не отступили при виде человека, их мысли и чувства были направлены на одно, раз отсутствие снега было препятствием для открытого следа и выбора направления в поиске, так не хватающей в этот период белковой составляющей, а проще говоря мяса, надо пользоваться любой возможностью, и без разницы что это будет – мышь, заяц, кабан или ещё что-то, с той лишь разницей, что это что-то передвигается на двух ногах, а не как всё созданное Творителем ради волка, – на четырёх.

Мозг, та, невидимая часть моего тела, которая должна работать, должна искать варианты, но увы, как говорят учёные мира сего, он использует лишь малую часть своих возможностей.

– Стоп, – сказал я сам себе, – спокойно. Я подпрыгнул с криком и одновременным взмахом рук.

Волки вздрогнули и даже, как мне показалось или хотелось, чтобы показалось, сделали шаг назад. Волки, но не волчица. Ни один её серый волос не отреагировал на нервное, предагоничное состояние будущей жертвы. Она уже чётко прописала свой выверенный победоносный бросок, и в данный момент, от мига победы её отделяло лишь одно – добыча не стала бежать, тем самым усложнив свою казнь.

Лишь теперь, может это и был тот момент, когда в последнюю минуту, вся жизнь, должна была промелькнуть перед глазами, я осознал, насколько отстал человек. Отстал в своём мире развития, в мире иллюзий властелина земли. Отстал от той малой планки, с которой мы рождаемся, с которой начинается наш первый крик, и которая в нас отмирает с каждой минутой развития. И планка эта – выживание. С утробы матери наши инстинкты были правильными, наш плач был всегда вовремя, заплакал-поел, поел, значит, выжил, выжил, значит счастлив. Как же мы это упускаем, неужели инстинкты в наше время это лишняя трата времени, а если это спасёт твою жизнь?

Вспомнил, в кармане ручная цепная пила, это хоть что-то. Конечно, старый добрый топор был бы куда лучше, но, увы, прогресс туризма даёт о себе знать, и его место заняла небольшая заострённая цепочка с ручками, занимающая небольшое место в кармане, тем самым освобождая руки туриста для небольших вылазок налегке. Я чётко помню расположение всех вещей в карманах: справа в куртке сигареты, с той же стороны в брюках – мелочь, в заднем кармане брюк – мелкие купюры. Карман слева в куртке для перчаток, но те на руках, значит свободен. Нагрудный для телефона, но даже если он не занят, острое и режущее, я в него точно не положу, значит, цепь в том, который был для перчаток, но оказался свободен, слева в куртке.

Я начал расстёгивать молнию левого кармана, волчица оскалилась и сделала шаг вперёд. Её рык явно что-то означал – два молодых волка пошли в стороны от неё, тем самым окружая меня малым, но кольцом. Я резко дёрнул язык замка молнии. Этот звук не был ярким и громким, но в сложившейся ситуации он прозвучал как выстрел, а в перепонках моих противников это был гонг начала схватки.

Я видел, как волчица рванула с места, толчок её лап поднял не только пыль снега, но и малый примёрзший слой земли. Я видел, как, почти одновременно, но на мгновение позже рванули её молодые отпрыски. Я видел её бег, точнее прыжки, как приземляется сначала передняя левая лапа, доли секунды спустя-правая задняя и, сливаясь, правая передняя и левая задняя лапы. Как напрягаются мышцы ног и мышцы всего тела в преддверии следующего прыжка. Менее чётко, но в том же такте, совершали прыжки, оттачивая своё мастерство, пара молодых волков.

Я видел и позже, не раз прокручивал, насколько мог, эту картину в своих воспоминаниях, я все это видел. Это невозможно, но именно каждый миг, каждое мгновенье, каждую мелочь и каждую деталь я видел. Вот чего я хотел, но чего не ожидал от своего мозга. То есть решение и выход из данной ситуации было не в изобретении метода борьбы или варианте спасенья, а в использовании своих сил, своих возможностей, где стали проявляться качества и способности, о которых я не подозревал. Я видел столько в движении своих противников, сколько в обыденной ситуации увидеть почти невозможно. Мы смотрим кино на большом экране и замечаем на большом экране, что происходит и справа и слева и по центру экрана, но только в кино важно уловить смысл, не потерять нить сюжета и просто совместить все моменты увиденного. Но когда речь идёт о том, что каждое пропущенное движенье это роковая ошибка и, возможно, последнее что ты видел, все меняется, все переходит в другое русло. Поэтому сейчас мой мозг обрабатывал каждый шорох, каждую ветку дерева или куста, который мог понадобиться или мог помешать. Пни, камни, стволы, все вокруг. Мозг вычислял толщину, вес, изгиб рельефа, все, что может повлиять на исход. Тот рывок повторялся в моей памяти вновь и вновь, толчок лап, взлетающий снег, земля и, несмотря на уже большой отрыв от места старта, я видел, как приземлялась земля, вырванная лапами зверя.

Моё сердце сменило темп, я вдруг понял, что чист от всех мыслей и забот. Только я и три стремящихся разорвать меня хищника. Я не знал, что произойдёт сейчас, что произойдёт через секунду, я просто отдался своему подсознанию, тому, что заложено в нас природой, я вверил себя инстинктам.

Всё, до меня три метра. Лапы волчицы отрываются от земли. Прыжок. Я видел, она не стремится схватить зубами, она хочет сбить. Передние лапы направлены на мою грудь, голова чуть в сторону, видимо, чтобы после толчка впиться зубами снизу, тем самым подбросив мое тело вверх, чтобы совсем обескуражить жертву. Я замечал в пять, десять раз больше, чем мог бы заметить обычно. Я изначально видел все мелочи, замечал ворсинки и волоски, мышцы и их действия, но в том-то и дело, своё тело, свои мышцы и себя, я, конечно, исправить не мог. Я не мог молниеносно подпрыгнуть или сделать что-либо невероятное. Только простота движений могла меня спасти. Мозг отреагировал, шаг в сторону. Всё, что мне требовалось, это просто сделать шаг в сторону. Я сделал шаг влево, после шаг вперёд. Волчица пролетела справа от меня, клацнув около уха зубами, но мимо. Казалось бы, первый шаг и первая маленькая победа, но нет, мозг постоянно отслеживал любое мимолётное движение, ведь справа и слева я был целью ещё для двоих. После шага в сторону, уклоняясь от первого зверя, я уже видел прыжок второго… третьего.

Только наклон, никаких лишних движений, и в наклоне шаг вперёд, не напрягаясь, без лишних движений, влево, наклон, вперёд, небольшой разворот, чтобы ни одно движенье противника не было пропущено.

Всё так, с одной лишь поправкой, мы можем быть быстрее, чем нам кажется. Только не каждому это дано или не каждому это известно. Наша цивилизация и наш прогресс в науке и во всём остальном сыграли злую шутку с нашим физическим и психологическим состоянием, что конечно отразилось на нас. Еда в магазине, одежда там же, нам не надо добывать, не надо защищаться, надо только жить. Но сможет ли выжить зверь, который в сущности своей хищник? Где добыча, азарт, охота? Мы теряем свой дар зверя, в хождении между прилавками супермаркета и, конечно, загоняем себя в рамки животного, которого если не готовят на убой, то, по крайней мере, готовят впрячь в упряжь.

Волки, приземляясь после первой атаки, как мне казалось, немного опешили. Ощущалось, что их мозг заранее проработал победоносную картину, как падает жертва после первого прыжка. А два последующих, идут контрольным выстрелом, разрывающим плоть, плавно переходящим к насыщению, несмотря на попытки сопротивления еще живой добычи.

Пауза, возникла пауза. Пауза, которой не было, но пауза, в которой было мгновение для того, чтобы все были в моём поле зрения. Теперь пошла другая битва. Если бы на нас смотрели со стороны, показалось бы, что кинолог играет со своими воспитанниками – прыжки, рычанье, клацанье зубов, и снова, и снова, и снова.

Да, после первого прыжка волки, может, и были в замешательстве, но это, явно, не отбило их желание, которое из-за злобы и запаха моего выступившего пота, даже возросло. Их зубы должны были входить в мою плоть каждое мгновенье, но нет, наверное, я слишком хотел жить, даже не осознавая величие этой мысли. Именно это и защищало моё тело, уводя в сторону от укусов руки, ноги, поворачивая и изворачивая тело в неведомых кульбитах, но в то же время, простейших движениях. Мышцы работали напрямую от подсознанья, не было промежуточного звена, не было той временной задержки на раздумье и на оценку действий. Может и не зря бытует мнение, что первая мысль – она самая верная, и сейчас тело работало, повинуясь только данной первой и единственно верной мысли.

Поворот, наклон, шаг вперёд, назад, в сторону, присесть, встать, опять в сторону, и всё это отчётливо видя и осознавая: вот волк набрасывается зубами на ближайшую к нему часть тела, раскрывая пасть и убирая назад язык, одновременно пытаясь дотянуться когтями чуть дальше, зацепить чуть больше. Я, видя направление и нацеленность данного зверя, действую согласно командам своего серого вещества и, отслеживая другую пару зубов и когтей, как бы играючи, но отнюдь без признаков веселья убираю и отвожу в безопасную зону руки, ноги, голову, всё, что поддаётся движению, и так ежесекундно. Если и были у кого-то паузы, то только не у моего тела и мозга.

Когда-то, полгода отходив на занятия боксом и поняв, что это не моё, ведь как оказалось, бой на ринге – это только поверхность айсберга. Три минуты одного раунда так быстро пролетали, глядя на бой со стороны, долго длились, когда на ринге ты сам, но ещё более нескончаемо, эти три минуты тянулись на тренировке. Три минуты боя с грушей, которая не даёт сдачи, что казалось огромным плюсом, но она не даёт пауз, она на тебе не повиснет, не отбежит в сторону. А тренер, играя заботливого папашу, говорит: к бою не готов, к сопернику не допущен, тренировка с грушей. И опять перед тобой она – без нервов, без переживаний, без чувств. Как кошка даёт поиграть котёнку уже задушенную мышь, так, для игры, для воспитания или сама выступает в роли дичи, лёжа и изредка взмахивая хвостом, на который её отпрыск нападает. Кому из котят не интересно, не известно, сможет ли тот себя прокормить. А кто заинтересовался и играет с мышью днями напролёт, явно будет королём двора. Так и тренер изначально пытается добиться от своего воспитанника игры с дохлой мышью, тем самым выявив, на что этот котёнок в будущем может претендовать. Так, большая часть начинающих в данном виде спорта, и отсеивается, а может и во всех видах спорта.

И я когда-то сдался, думая, что эти три минуты с грушей – время измотать ученика, мало чего дающих для реального боя. Но нет, три минуты активных движений – это не просто выработка характера, это, как оказалось сейчас, шанс на твоё выживание. И это ещё при условии полного отсутствия сопротивления с твоей стороны. То есть три минуты уклонения от перчаток противника, с одной поправкой – вместо перчаток, зубы и когти, противника три.

Да, характер всё-таки остался. Три минуты я выдерживал, не поник, не сдался, готов к продолжению боя. Но были и другие важные моменты тренировок, которые хочется пропустить мимо ушей, но которые оказываются важной составляющей знаний. А именно: тренер постоянно твердил – удар идёт от ноги, вся мощь, вся сила должны войти в удар, и сейчас этот урок мозг великолепно подтверждал, направив знания в сторону защиты своей жизни. Я замечал, как идёт напряжение ног волка, как мышцы, играя и перекатываясь по телу, дают старт для следующего броска, тем самым выдавая время, силу и изначальное направление следующей атаки. Я успевал заметить в каждом противнике это начало, тем самым предугадывая, чем должно завершиться нападение.

Прошли те самые три минуты первого раунда, начался второй. Хищникам, похоже, начало это надоедать. Если бы они играли, может быть, это их раззадорило, но сейчас ими двигал голод, эти постоянно уходящие в никуда броски добавили агрессии, и от этого их движения стали ещё более предсказуемыми. Промах за промахом, от злости зубы клацали всё громче и громче, и если в первые минуты эти звуки для меня были почти не слышны, то сейчас слух начал улавливать своё дыхание, вновь начало учащаться сердцебиение.

Это было плохим знаком, я начал уставать, несмотря на все мои победы, а точнее, на отсутствие в текущий момент победителя. Все должны были понимать: трое против одного – это преимущество, и возможно, скоро сменится тактика, и бой перейдёт в режим выжидания. Волчица, будто прочитав мои мысли, после очередного прыжка остановилась, взяла паузу на отдых. При смене друг друга, мне они пауз не дадут, и будет пир. Опять, в мысленном обращении к самому себе, я задавал вопрос на поиск решения данной задачи. Противника пока два. В освободившуюся нишу обработки информации добавлена задача на поиск вариантов борьбы за жизнь. Есть, вспомнил, с чего начал! Левый карман куртки уже расстёгнут. Нужна секунда для левой руки. Заранее продумав чёткость движения, я уже не просто уворачивался, я готовился. Старался освободить левую руку от движений, убрать или прижать, чтобы она не была дразнящей частью тела. После очередного броска ещё один волк взял паузу и, высунув язык, дышал, не отводя от меня взгляда. Боковым зрением я уловил напряжение мышц волчицы. Больше шансов не будет. Я сунул руку в карман, схватил цепь, одновременно с этим, с места рванула волчица.

Всё-таки рука в кармане не осталась незамеченной. Молодой волк успел схватить чуть выше кисти, но после стольких промахов и клацанья зубов впустую, видимо, уже машинально раскрыл пасть в ожидании очередной неудачи, тем самым освободив захваченную цель, так долго желанную, но упущенную.

Главное не стоять на месте, стоять, значит проиграть. Шаг вперёд, назад, вправо, снова вперёд. Менять позицию, менять место, но не суетиться, не тратить силы.

Волчица задела, но не повредила. Третий соперник не стал долго отдыхать, видимо, заметив малые, но успехи своих соплеменников. Прыжок. Нет, я всё видел, но я уже знал свои дальнейшие действия.

Пару лет назад, читая одну из газетёнок жёлтой прессы, попалась интересная статья – интервью телохранителя одной известной персоны, и он, на вопрос, как же победить противника зимой, когда на тебе много одежды и ты неповоротлив, но в то же время непробиваем, ответил: просто надо бить по ногам. Не надо целиться в голову, или искать печень, только по ногам. Вот и сейчас мозг мгновенно вывел информацию и расписание ударов, исходя из положения тела, наличия преимуществ и количества противников.

Цепь в левой руке, во время шага вперёд и разворота, переброс цепи в мою привычную правую. Уход от прыжка разворачиваясь, но в то же время, нанося удар по низу. По горизонтали, по ногам приземляющемуся волку. Не обращая внимания на взвизгивания, как будто ничего и не происходило, шаг в сторону в уходе от второго. Шаг назад мгновенно, без пауз в уходе от третьего, но цепляя ноги противника своим оружием, шаг вперёд, будто наступал, но уверенно проводя по низу вдоль земли цепью, и в то же время, готовясь сделать шаг назад. Развернувшись сделать шаг в обратном направлении, чтобы держать под контролем всех троих.

Яростный прыжок молодого волка, полет цепи, причём может даже случайно пришёлся по морде, визг, мой шаг дальше, разворот и цепь летит уже по ногам следующего нападающего. Цепь не останавливалась, в то же время ни одного лишнего взмаха не было. Я не снимался в фильме, где за красоту движений могут доплатить, я выживал, пусть не каждый удар был силен и хлёсток, но уверен, что каждый был чувствительным. Каждое касание по телу волка, в большей части по ногам, не защищённым жировыми слоями, а значит по мышцам. Удар, рык, снова удар, визг, шаг, снова, снова, снова… Волчица остановилась. По её лапам текла кровь, впрочем, боязни в её виде и какого-либо страха в глазах не было. Её ноги и тело судорожно тряслись, не сколько от усталости, сколько от злости, от бессилья понять, как действовать дальше. Челюсти тряслись, быстро сжимаясь тихо клацая зубами. Моментом позже остановились и молодые отпрыски, которые в последние минуты также сбавили темп, потеряв надежду на быструю победу. Теперь они просто огрызались с места, не нападая и явно боясь прыгнуть, получив снова по конечностям.

Так прошло секунд тридцать, может минута-две. Каждый стоял на своём месте без движений. Каждый оценивал своего противника, свой следующий ход, но никто не сделал ни единого движения. Она в этой сцене была главной, все зависит только от неё. На нее никто не смотрел, но все ждали ее решение. Волчица также понимала, вожак стаи она, а противник, какой бы силой он не обладал, может быть либо повержен, либо по ее воле помилован. Она наклонила голову к своим ногам, лизнув несколько раз кровоточащие раны, сделала несколько шагов вдоль виртуального круга нашего боя. Вернулась на место с которого сошла и еще пару раз лизнув раны направилась в сторону леса, откуда я ее первый раз и увидел. Молодые волки не стали испытывать судьбу и рванули за ней. Я еще несколько минут стоял не сходя с места, тихо. Я не знал, что можно ожидать от волка, было желание просто сесть в снег, а вдруг вернутся, нет, все-таки сначала выйти на дорогу.

Через десять минут я сидел на обочине не веря во все происходящее, но с чувством, что что-то во мне сильно изменилось.

Глава 2

Прошло несколько дней. Не то что бы были какие то переживания, но каждый вечер я прокручивал в воспоминаниях эту встречу вновь и вновь. Мне не давала покоя та мысль, которую я успел уловить во время боя. Я видел слишком много, и ни одна деталь не была лишней. Мое подсознание работало напрямую с нервными окончаниями моего тела, отдавая лишь верные команды. Исчезла та нить, отвечающая за выбор между тем или иным решением. Может тайна великих учителей боевых искусств основана вовсе не на знаниях владения своим телом и оружием, а на искусстве познания своего разума. И в основе боя, лежит воспитание духа, но не в том виде, в котором мы привыкли его воспринимать, а в глубоком познании самого себя. А умение слиться с природой, по учению Конфуция, это не умение насладиться пением птиц сидя в красивой позе, а как раз-таки, настроить свой разум воспринять каждый шорох. Почувствовать изменение ветра, заметить прыжок кузнечика у себя за спиной, увидеть крылья бабочки внутри цветка, тем самым осознать силу свою в простоте движений. В заложенных самой природой чудесах умения подчинить свое тело, копируя увиденное ничего не придумывая. Может и появлялись разнообразные стили восточных единоборств, но только был тот, кто изначально понимал, что делает его тело, а были последователи, пусть и превосходящие в силе и в умении скопировать движения учителя, но не понимающие, как же им одолеть своего наставника. Стиль за стилем появлялись, исчезали, объединялись и совершенствовались. Стиль богомола, обезьяны, аиста и даже дракона, где каждый пытался доказать силу своего умения и лишь единицы, познав себя, никому ничего не доказывали, тем самым находя признание и занимая нишу мудрецов и великих учителей.

Все могло быть так, могло быть по-другому, но все что видел и чувствовал я – осталось, не важно, верил кто моему рассказу или нет. Я верил, я знал, картина боя не была нарисована после, ничего не было придумано или приукрашено. Только раз за разом я воспроизводил все в своем сознании заново, в поисках каких-либо ответов на незаданные себе вопросы.

Тем не менее, жизнь продолжалась. Для окружающих, во мне ничто не изменилось, а история на мне никак не отразилась, я остался тем же жизнерадостным и веселым парнем, но изменения начались. Не зная пока зачем, но я записался на курсы восточной гимнастики ушу, направление «Тайцзицюань», так, для себя. Я по-прежнему вспоминал ту простоту движений в лесу и этой простоты и легкости я хотел добиться от себя, точнее от своего тела, но уже в обычной, не стрессовой ситуации. Та кажущаяся простота движений восточной гимнастики, на деле оказалась не так проста, и эти медленные движения только сбивали с толку и поначалу не поддавались, ни разуму, ни телу.

Хотелось, если уж делаешь шаг вперед, то и сделать его, но переносить массу тела с одной ноги на другую в режиме медленного или даже покадрового просмотра фильма, причем в любой момент необходимо уметь включить паузу, застыть, вернуться в исходное положение, либо кардинально изменить направление шага. Предполагаю, что для достижения, каких либо успехов, надо посвятить этому годы. Я не так много смог уделить времени данным курсам, но мне нужны были азы. Хотя бы начало, небольшое умение владеть своим телом, что должно было способствовать большему познанию самого себя. Я как обычный дворовый мальчишка, желающий научиться играть на гитаре, хотел запомнить пару-тройку аккордов, а далее, либо перерастет в музыку и будет совершенствоваться, либо так двумя аккордами и завершится.

Изо дня в день, каждое движение я пытался контролировать, исправлять по мере ощущений или избавляться вовсе. Ушла размашистость рук при ходьбе, шаги стали короче и мягче. Нога обязательно должна плавно перекатываться с пятки на носок, но в то же время, голова при ходьбе не должна прыгать и, тем более, на каждую поступь не должны реагировать лицевые мышцы.

Посмотрев другими глазам на окружающих, стал замечать, какое количество снующих вокруг людей шагают так, что на асфальте должны оставаться вмятины, а лица от каждого шага сотрясаются, норовя от последующего вздрагивания начать отваливаться от черепа. Не зная почему, но я представлял, что от таких шагов серое вещество в голове постепенно превращается в коктейль, но в борьбе за выживание, конечно цепляется за все, лишь бы остаться самим собой. И я начал совершенствовать себя и изучать.

Из многих мелочей складывалась целая картина, как не тратить лишние силы, как экономить свою энергию, которая в большей степени должна тратиться на работу мозга. Азы гимнастики помогли при преодолении каких-либо препятствий, будь то ступенька, камень или лужа. Теперь нога не поднималась для высокого длинного шага, а проходила горизонтально, в нескольких сантиметрах, зная, что в любой момент можно, либо опустить ногу и иметь надежную опору двух ног, либо замереть и вернуться назад. Следить только лишь за собой, дело не столь интересное, гораздо интересней и полезней оказалось следить за другими. Что-то можно было увидеть и примерить на себя или точно понять, что в себе надо это искоренить. Лишние жесты, мимика, поза, но и это мелочи, в сравнении с тем, что говорили лица.

Я старался запомнить все, что мне казалось странным и интересным, что бы позже, лежа на диване, анализировать увиденное. Часть заметить в себе и отсеять лишнее. В мимике лица много лишнего, но с другой стороны, лицо оживает, становится индивидуальным. Будь то, вскидывание бровей при удивлении, или плотно сжатые губы при злобе. В то же время, есть мимика без прямого общения. Кто-то щурится, показывая, что читает рекламу, что фокус его зрения дальше, а ты ему совсем не интересен. И также, кто-то отклоняет голову, как бы говоря, не переживайте, я не на вас смотрю, а на то, что за вами. При этом оба понимают, что от наклона головы большего обзора не получится, но жестами тебя уверили, что с тобой все в порядке и не ты объект пристального внимания. Своими жестами и немыми движениями мы общаемся друг с другом, сами того не замечая.

Метро прекрасное место в походе за знаниями. Так много лиц, информации, движений, суеты, спокойствия, улыбок и печали. И наблюдая за происходящим изо дня в день, нередко складывалась безрадостная картина – на лицах мало улыбок, если не брать в расчет толпу студентов, а наблюдать за теми, кто спешит на работу или по каким-либо неотложным нуждам. Не то чтобы я надеялся, увидеть вагон улыбающихся и радостных лиц, нет, в глазах не было блеска мыслей и счастья. Почти каждый, с серьезным видом решал какую-то, одному ему известную задачу, но без искры, без энтузиазма, будто каждого, заставляют думать, о чем либо, насильно. От этого казалось, что большинство проблем на лицах, надуманные сами собой трудности. Как нет лёгкости в походке, так и лица не отражают плавность и текучесть своей жизни. Неужели, бытовая жизнь искореняет позитивный настрой и стремление лететь. Я рискнул заговорить с абсолютно незнакомыми мне людьми с одной целью – выяснить, верны ли мои доводы.

Подход был одинаков, я представлялся и говорил, что пишу диплом по психологии и просил коротко, в двух-трех словах описать причины переживаний в данный момент.

Две молодые девушки совпали почти одинаковыми ответами, но суть была одна: плохие продажи на работе. Еще у одной, недопонимание с родителями. Парень в джинсовой рубашке, хочет поменять работу, но сомневается, будет ли на другом месте лучше. Мужчина лет сорока, не согласен с новым руководством. Пожилой мужчина ответил, как истинный мудрец: Вам, молодой человек, не понять.

Что ж, раз не понять, не буду ломать голову. Правда, по другим выводам, мысль была по-прежнему той же. Люди погружены в проблемы и на поиск их решения. И именно в проблемы, вот в чем нелепость. Проблема продаж, проблема с родителями, проблема с руководством. Никто не хочет ставить себе цель, задачу, которую надо решить. Все видят проблему. Казалось бы, абсурд, смысл-то один, в чем разница? Разница огромная, и никакого абсурда.

Каждому, еще со школы, привито понятие – задача. То есть то, что надо решить. Есть легкие задачи, есть сложные, но их необходимо решить и обсуждению это не подлежит. Каким образом они решались, сколько времени на это уходило, мало, кто вспомнит, но каждый вспомнит, что успевали бросить соседу записку, упасть со стула, посмеяться, дать списать или самому списать, но задача была решена. Проблем не было, они появляются гораздо позже, с возрастом, причем, изначально они только показные. Говоря кому-то слово проблема, мы говорим о важности или опасности решаемой задачи и со временем сами начинаем верить в смысл данного слова, проблема. Оно само за себя говорит, внимание, стоп, остановись, впереди что-то сложное и непонятное. Отсюда и хмурый вид, и отсутствие легкости в поиске решений для несуществующей задачи при созданной проблеме. Но, все же, без углубленного изучения, не только психологии, но и личностей самих отвечающих, нельзя было твердо сказать, надуманные это проблемы или от их решения зависит, чья-то жизнь или судьба. Поэтому, вывод я мог сделать только один: искать больше и глубже в том, чью жизнь можно разложить, рассмотреть и не гадать, какие мысли у него в голове. А этой подопытной персоной мог выступить только я сам.

В это утро, я почувствовал легкое недомогание, был заложен нос, першило в горле. Не очень хорошая новость, учитывая, что через три дня у меня должно было быть собеседование, по вопросу трудоустройства на свою первую работу. Но, закралась мысль: организм должен бороться. Управляет всем организмом мозг, поэтому необходимо предоставить ему поле деятельности, не расслабляя помощью лекарственными средствами. Итак, я решил отказаться от таблеток, возложив миссию выздоровления на свой организм.

День спустя поднялась температура. Я не сдавался, но и вирус, посетивший меня, только набирал силы. Градусник менял свои показания ежечасно, и, увы, не в мою сторону. К вечеру ртуть на шкале подползла к цифре сорок. Я решил не менять тактику.

Ночью было холодно, жарко, душно. Состояние ухудшилось. Утром еле заставил себя встать. Дрожащее тело, то ли от слабости, то ли от холода требовало вмешательства и помощи. Завтра собеседование, напоминал мне мой разум, когда я, обжигая губы, глотал какое-то подобие чая. Полчаса просидев в обнимку с кружкой, поджав к себе коленки и хоть как-то, пытаясь сформулировать самому себе очередной шаг, решил сдаться. Развел в стакане пару больших шипящих таблеток с функциями жаропонижения и выпил маленькими глотками. Проветрил комнату, оставив небольшую щель, раскрыл настежь шторы, что бы весеннее солнце заглянуло в набитую микробами комнату.

Полдень. Ровно через сутки я должен быть на ногах. Сколько надо выпить таблеток, чтобы выздороветь? Надо в описании посмотреть, когда следующий прием, а пока, взяв в помощники второе одеяло, снова в кровать. Проснувшись через несколько часов насквозь мокрым, инстинктивно переоделся, поменял постельное белье и снова погрузился в сон. Сквозь сон пытался понять, что забыл принять лекарство, но тело уже расслабилось, мозг отключился.

Восемь утра, будильник не звенел по причине отсутствия завода, но я проснулся, причем во вполне прекрасном состоянии духа и тела. Не задумываясь о чуде выздоровления и волшебстве лекарственных средств, оделся, умылся и отправился на собеседование. Прошло оно очень даже удачно. Я был принят на должность менеджера в магазин бытовой техники. Утром следующего дня – вперед, во взрослую жизнь, работа зовет!

Но до утра еще был вечер подведения итогов прошедшего дня. Что сегодня я почерпнул: во-первых, болезнь ушла более скоротечно, нежели это происходит обычно, почему? Неужели была подсознательная команда – хватит болеть? Почему организм не реагировал на мои сознательные команды?

Собеседование тоже удивило, я как никогда был уверен в себе, причем не сколько твердыми ответами, а больше четким взглядом на будущее место работы, с твердым мнением, что продать товар любому человеку мне не составит труда и важно не просто что-либо продать, а увеличить затраты покупателя до соответствующего его уровню максимума. Этого стало достаточно для скоротечного ответа: – вы приняты. Что ж, -король фенов и утюгов завтра выйдет к людям, – смеясь про себя, подумал я, продолжая вспоминать, чем еще был примечателен день, но мысли уже кружили в воображаемом приходе на рабочее место, где я долго и убежденно буду доказывать какой-нибудь бабуле несомненную радость при приобретении чего-нибудь полезного.

Стоп, я воображаю, придумываю и мыслю о том, что мне еще неизвестно, но чего я, в общем-то, долго ждал, а это ли не яркий стимул для моего сознания, резко пойти на поправку. Может это явилось побуждением того чудесного исцеления, а таблетки просто дополнительный допинг для толчка, на который я самостоятельно пока не способен? Надо над этим поработать.

Первый день работы состоял из знакомства с коллективом, общего кругозора имеющегося товара, обзорной экскурсии по закрепленной за мной территорией и мелких указаний, куда ходить, куда не ходить и что можно, а чего нельзя.

Следующий рабочий день, был полной противоположностью первому. Я был предоставлен сам себе. Какой либо помощи и советов со стороны снующего персонала не поступало вовсе, но может, это было и к лучшему. Осваиваясь самостоятельно, я больше смог запомнить, особенно, после повторного изучения всех полок и шкафов в поисках фена для первого клиента, которого, естественно, по накладным числилось десяток, а по факту, только тот, что на витрине.

Уже по привычке, вечером, воспроизводя и анализируя картину рабочего дня, пришел к выводу, что создавал слишком много суеты, чем нервировал покупателя и, не менее, самого себя.

День третий. Вспоминая вечерний тренинг и настрой на рабочий день, сам подошел к покупателю с предложением оказать ему помощь, чего ему не потребовалось и я спокойно начал наблюдать за всем происходящим вокруг. Естественно, рассматривание бытовой техники меня мало интересовало, я смотрел на людей. Лица покупателей заметно отличались от лиц пассажиров метро. Не важно, хотели они что-либо купить или нет, но магазин определенно вдыхал в лица жизнь. Одни, знающие, зачем пришли, уверенно брали коробку, читали, убеждаясь в правильности выбора, и сразу направлялись в сторону кассы. Другие, шагали от ценника к ценнику, смотрели на товар справа, слева, заглядывали внутрь, спрашивали, советовались и в размышлении бродили дальше. Третьи, просто гуляли, иногда останавливая на чем-либо взгляд, соображая, надо, не надо, подойдет или нет? Возможно, в поисках подарка, а может, просто убивая время.

Путем простых наблюдений отсеялась та часть покупателей, к которым подходить было бессмысленно. Поэтому, в отличие от себе подобных менеджеров, я довольно быстро избавился от суеты и беготни вокруг потенциального клиента и, почти каждый раз безошибочно, подходил именно к тому, кто нуждался в совете. Как мы все-таки предсказуемы в ожидании совета. Большинству мужчин, требовалось услышать комплемент в свою сторону, что он сделал правильный выбор и без моего совета, и лучшего товара подобрать невозможно, все остальное явно уступает по характеристикам, если, конечно, не смотреть на более дорогой сегмент.

Женщинам требовалось внимание, и все наоборот, я должен был знать все характеристики приборов. Говорить о товаре можно все что угодно, очень уверенно и желательно очень много. Если ошибся, и тебе на это указали, то столь же уверенно надо сказать, – спасибо, что поправили, конечно, вы правы, но…. и продолжить, желательно с примерами из жизни, обращая внимание на цвета и товары, на которых задерживается женский взгляд. При нотах сомнения и при возможности покупателя, заплатить чуть выше, можно продать все что угодно, правда, необходимо все-таки знать, что продаешь и не забывать вставлять слова о грамотности покупателя, который знает, зачем пришел.

Уверенность в себе, крепла день ото дня, но в то же время, мои попытки разобраться в себе особых результатов не достигли. Возвращаясь в очередной день с работы, я решил совершить прогулку через парк, тем самым заменив пару остановок на метро, временем прогулки на открытом воздухе. Уже темнело, но это не сказывалось на комфорте, да и дорожка была вполне просматриваема. Не знаю как, но вдруг я начал ощущать чувство опасности, а спустя еще некоторое время, впереди показались две фигуры.

Через минуту я уже различил силуэты, это были два рослых парня. Один спортивного телосложения, с легкой пружинящей походкой, второй худощавый, но не худой, с плавными ровными шагами, что делало его более внушительным и уверенным в себе. Почему-то я четко понимал, что они явно нацелены причинить мне ущерб. Шли без разговора и уверенно на меня. Я вспомнил то происшествие с волками и подумал, вот она проверка для моего сознания и тела.

При той скорости, что я имел с волками, здесь мне бояться точно нечего. Я пошел чуть быстрей и более уверенно прямо на них. За несколько шагов я уже проработал тактику действий. Более крупному сразу бью в переносицу, он не должен успеть закрыться.

Второй, худощавый, пусть и более уверенный в себе, вряд ли успеет сообразить, как действовать, но в любом случае я должен действовать по ситуации. Если он успеет сделать шаг в сторону, брошусь в ноги, если замрет, бью в кадык, благо, что его худощавость сказалась на длинной шее.

До встречи три шага, худощавый начал говорить заученную фразу: – парнишка, закурить не найдется? Не помню, успел он договорить или нет, но я уже подскакивал к его товарищу с резким выбросом кулака, одновременно отмечая боковым зрением действия товарища, и просчитывая свой следующий ход. Я просчитался. Не знаю, достиг ли цели мой первый удар, но уже в своем первом же шаге я падал, теряя сознание.

В отключке я был не очень долго, пять или десять минут. По уже отсутствующим на руке часам посмотреть было невозможно. Впрочем, отсутствовало и все остальное, что представляло какую либо ценность. Денег при себе было не много, но и та часть на данный момент, увы, исчезла. Я присел, приходя в себя. Удар был нанесен сзади, трубой или битой, но точно в голову. Как, пока было не понятно. Что же я упустил? в чем ошибка? В моем понимании, все должно было быть по моему расчету.

Я сидел и соображал, что могло пойти не так. На дорожке, в тот момент, ни кого больше не было, за мной, тоже никто не шел. Что ещё, по диагонали слева от меня, как мне казалось, бежал то ли спортсмен, то ли с собакой кто-то резвится. Но мой разум был занят тактикой боя, поэтому, большего внимания я ему не уделил.

Но тут же одна мысль опережала другую, если спортсмен, то есть дорожки и зачем бегать вечером по газонам, а если с собакой, то где она, собака? Но есть что-то типа палки в руке, поэтому и ассоциация с собакой, только ассоциация. Не было никакой собаки, был бегущий человек с палкой или трубой в руках, а я не счел обратить на это внимание.

Я был занят своими расчетами и почти празднованием победы. Я занял свой разум не тем, а точнее сказать, я просто занял свой разум, а надо было его освободить. Именно я виновник своего поражения и шагая в сторону дома, я был больше зол на себя, нежели на нападавших. Это был неплохой урок, поучительный, может найти тех парней, поблагодарить? Ну, раз чувство юмора заработало, значит, точно жив и уже прихожу в норму.

Глава 3

Утро не предвещало, какого либо разнообразия, но все же очередной факт изучения мной самого себя приключился.

Один из менеджеров магазина подошел ко мне и вполне дружелюбно пригласил на перекур. Да, почему бы и нет, согласился я, и мы вышли на улицу с черного хода нашего магазина. Но, не дав мне прикурить, он предложил мне, по его словам, для смеха, покурить его прекрасной табачной смеси, создающей особое расположение духа и новые возможности сознания. Почему бы и нет, это будет еще один эксперимент.

Уже после второй тяжки, мой собеседник хохотал от того, как я пытаюсь подражать ему в особых вдыханиях дыма данной смеси. Меня, конечно, это больше смущало, но я усмехался вместе с ним, как бы создавая компанию. Еще минут через десять, он уже не сдерживал себя ни в чем, и для него все окружающее создавало иллюзию сатирических комиксов, мало граничащих с реальностью.

У меня создалось впечатление, что мой уровень удовольствия находится, все-таки, на более высшей планке и данный наркотик до него не дотягивает. Однако, кое-что было.

Мозг становился не то что бы чище, он стал избирательней, улавливающий дополнительные штрихи, невидимые в обычном сознании, и может быть поэтому, рядом заливался от смеха мой новый приятель. Только избирательность мозга у каждого своя. Во время обычного перекура, он бы и не посмотрел на меня, а сейчас его смешило каждое мое действие или бездействие, додуманное его воображением.

Я же, наоборот, его как будто не замечал. Он был отдаленный фон, еле слышный, но не мешающий уловить другие звуки и движения, происходящие вокруг. Может подсознательно я видел больше, чем ступени, на которые был направлен взгляд, все раскладывал по своим невидимым полкам, что бы в нужный момент взять самое необходимое, а может просто ушел в мечты и от этого организм расслаблялся и отдыхал.

Определенно, этот легкий дурман, давал дополнительный толчок для работы мозга, вопрос только, как совладать и направить действия данной работы в знания.

Как сказал мне мой веселый спутник перекура: – Парень, по-моему, тебя неплохо прибило, ты уже минут двадцать смотришь в одну точку и ни на что не реагируешь.

– Да, наверно, – сказал я и, после небольшой паузы добавил, – пора на рабочее место, пока искать не начали.

Я подошел к своему прилавку, с мыслью, поправить какую-то коробку, но услышал голос, почему то мне знакомый. Я обернулся. Девушка, лет двадцати, о чем то болтала по телефону, с явным чувством то ли возмущения, то ли досады. Из разговора я выхватил пару фраз, говорящих о том, что она потеряла кольцо. Теперь стало понятно, чем выражено данное настроение и тон говорящей – потеря какой-то безделушки, типа кольца.

Но, почему-то, мне показался ее голос знакомым? Мысленно я начал вспоминать всех, у кого я мог ее встретить, с кем общался, может, учились вместе или по-соседски стояли в очереди в магазин. Нет, никто не подходил, да и голос был очень знаком, будто слышал я его, если не сегодня, то совсем недавно.

Стоп, надо подумать, вспомнить, а точнее, прокрутить память чуть назад. Только что, она шла мимо моего отдела, до этого я был на улице, еще перед этим, я снова в своем отделе и ко мне подошел продавец из соседнего отдела, с предложением выйти на перекур.

Так, стоп, пауза, голос девушки был как-то связан с ним. Нет, он подошел один, рядом никого не было. Мысль крутилась на месте, ее голос определенно ассоциировался с ним, точнее с его голосом.

Почему с его голосом? Вместе я их не видел, я бы запомнил, а тем более, сегодня. Почему с его голосом? Он и она? Когда я мог их слышать вместе? О чем они могли говорить?

Надо представить любую фразу, которую я слышал от него, чтобы представить его образ отчетливей.