скачать книгу бесплатно
И хотя за последние полгода имидж Боброва претерпел некоторые изменения, но, как подозревал Мономах, сущность этого человека осталась прежней. Генерал был не из тех людей, которые меняли свои принципы, как галстуки. Чувствовалось, что он не привык все делать наполовину, и если уж Бобров соизволил переступить порог этого кабинета, то не для того, чтобы удариться в воспоминания о Чечне, где он, будучи главой Совета безопасности, провел несколько месяцев.
– Здравствуйте, – энергично поздоровался генерал и подошел к столу, чтобы обменяться рукопожатием.
– Здравствуйте, – кивнул Толоконников, решив, что с этим человеком надо держать ухо востро.
– Здесь можно курить? – не дожидаясь разрешения, Бобров вытащил из кармана пиджака пачку «Кэмела» и щелкнул зажигалкой.
«Интересно, зачем он ко мне пожаловал? – принялся размышлять Мономах, не сводя с посетителя внимательного взгляда. – Телохранители у него есть, жена не гуляет, дети тоже ведут себя вполне прилично – не колются, не скандалят, тусовки не посещают. Любовница?.. А что, это вариант! У такого мужика, как генерал Бобров, должно быть много женщин. И хотя он подчеркнуто демонстрирует любовь к законной супруге, уверен, грешки за ним водятся».
На мгновение Сергею показалось, что Бобров не знает, с чего начать разговор и как потактичнее изложить свою просьбу. И он решил помочь генералу. Так сказать, сделать первый шаг.
– Наверное, вы не случайно обратились именно к нам, – медленно начал Мономах. – И прежде чем прийти сюда, вы узнали все о нашем агентстве. Хочу еще раз подчеркнуть, что «Олимп» имеет вполне устоявшуюся репутацию, и наши клиенты всегда или почти всегда остаются довольны работой моих сотрудников. Исключения столь редки, что…
– Я много наслышан о ваших подвигах в Чечне, – неожиданно перебил генерал. – И именно поэтому я здесь.
Такая резкая смена темы повергла Мономаха в замешательство. Впрочем, он тут же внутренне собрался и посмотрел на генерала с любопытством.
– Интересно, какой период моей биографии интересует вас больше всего? – сам того не желая, Мономах произнес эту фразу с неприкрытым сарказмом и тут же пожалел об этом – нарываться на грубость не входило в его планы.
К немалому удивлению Толоконникова, Бобров совершенно не обиделся. Лишь едва заметно усмехнулся и аккуратно затушил сигарету о край пепельницы.
– Я приехал сюда не для того, чтобы заключать с вашим агентством договор. У меня, слава богу, своих телохранителей хоть пруд пруди. – Бобров выразительно посмотрел на дверь. – Сидят балбесы в приемной, болтают с вашей секретаршей и рады по уши, что какое-то время могут не думать о безопасности своего хозяина.
– Если я правильно понял, вы здесь, чтобы познакомиться со мной? – холодно уточнил Мономах.
– Да.
– Что ж, мне очень приятно. К сожалению, не могу уделить вам слишком много времени: дела, знаете. Клиенты ведь народ непредсказуемый, а угодить каждому невозможно, хотя мы и очень стараемся. И если в назначенное время я не смогу принять человека, который записался на эту встречу заранее, он здорово обидится. Вы понимаете, что я имею в виду?
«Надеюсь, я выразился предельно ясно? – мысленно прикинул Толоконников. – И он наконец поймет, что я не расцениваю его визит, как явление Божье. Интересно все-таки, что генералу от меня нужно?..»
Бобров, продолжая улыбаться, не отрываясь, смотрел на Мономаха. От его цепкого, оценивающего взгляда становилось не по себе и невольно в памяти возникала знаменитая, крылатая фраза про кролика и удава.
– Я наблюдаю за вами очень давно, и мне нравится ваша жизненная позиция, – наконец разжал губы Бобров. – Вы умеете приспосабливаться к любым условиям, и именно за это я вас уважаю. Уверен, что девяносто девять процентов людей, потеряв способность двигаться, вряд ли бы смогли жить нормальной, полноценной жизнью. Не говоря уже о том, чтобы открыть свое собственное дело.
Судя по всему, подобные комплименты из уст генерала срывались не часто (не считая, конечно, комплиментов в свой адрес). Нетрудно было догадаться, что Бобров сделал паузу лишь для того, чтобы дать собеседнику возможность высказать ответные слова благодарности. Однако Мономах решил твердо придерживаться выбранной тактики и демонстративно посмотрел на часы.
– Извините, но через пятнадцать минут у меня встреча с клиентом.
– Понимаю. Чтобы изложить мою просьбу, мне хватит и пяти минут.
«Значит, он все-таки пришел по делу», – мысленно усмехнулся Мономах и в упор посмотрел на Боброва.
– Я вас внимательно слушаю.
– Наверное, вы знаете, что совсем недавно я сделал публичное заявление о своем решении баллотироваться на пост президента? Так вот, мне нужны единомышленники, хорошая команда, которая помогла бы мне победить на выборах. Поэтому я здесь.
С трудом скрывая удивление, Толоконников уточнил:
– Вы хотите, чтобы я принял участие в вашей предвыборной кампании?
– Да.
– Чем я заслужил такую честь?
Не заметив в вопросе Мономаха подвоха, Бобров с энтузиазмом продолжил:
– Потому что вы – именно тот человек, который мне нужен. Я перебрал массу вариантов, прежде чем остановился на вас. Вы молоды, умны, предприимчивы, жизнестойки. Ко всему прочему, вы – настоящий герой нашего времени. Бывший офицер-спецназовец, ставший инвалидом во время Чеченской войны! Другой бы на вашем месте давно опустил руки, а вы продолжаете бороться с жизненными трудностями и с честью преодолеваете их. Между прочим, я беседовал со многими светилами медицины, и все они в один голос удивляются вашему феномену. Некоторые из них почти уверены в том, что с вашей энергией, вашей верой в собственные силы вам удастся победить свою болезнь.
– Я не настроен обсуждать с вами свои проблемы, – сухо отрезал Мономах. – Это касается только меня и никого другого.
– Извините, если я вас чем-то обидел, – на удивление быстро среагировал Бобров. – Но я пришел к вам с самыми искренними намерениями. Если вы поможете мне выиграть президентские выборы, я в долгу не останусь.
Напористость генерала и уверенность в том, что ему не посмеют отказать, раздражала. Мономах, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить именитого гостя за дверь, процедил сквозь зубы:
– Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите?.. И какого рода помощь вам требуется?
– Для того чтобы склонить на мою сторону миллионы избирателей, вы должны вступить в нашу партию и обнародовать это решение. Раскруткой вашей биографии займутся мои люди.
– Ну уж нет, – наотрез отказался Толоконников, возмущенный до глубины души. – В эти игры я не играю!..
– Какие игры? – В голосе Боброва послышалось изумление. – Неужели вы считаете меня несерьезным политиком?
«Сказать ему все, что я о нем думаю?.. – принялся размышлять Мономах. – Нет, пожалуй, не стоит – обидится. Все-таки он – мой гость и пришел сюда с самыми искренними намерениями. Его дело предложить, мое – отказаться. И сделать это необходимо как можно тактичнее».
– Честно говоря, я предпочитаю оставаться независимым, – негромко начал он. – Спасибо, конечно, за доверие, но я не могу принять ваше предложение о сотрудничестве. Мне нравится работать только на самого себя, это во-первых. А во-вторых, даже если бы я согласился участвовать в вашей предвыборной кампании, у меня просто-напросто не хватило бы должного опыта. Боюсь, что я могу завалить вам все дело.
– Но не будете же вы всю жизнь сидеть в этом кабинете и тратить свой ум, свою энергию на то, чтобы «новые русские» чувствовали себя в полной безопасности? Сегодня ваша фирма известна всей Москве, у вас нет отбоя от клиентов, но никто не знает, что может произойти завтра…
– И что может произойти завтра?
– Поверьте, со мной лучше дружить. Я расправляюсь со своими врагами беспощадно. А вы ведь не хотите попасть в число моих недругов?
– Не хочу. Но и в друзья не набиваюсь.
– Я и не собираюсь предлагать вам свою дружбу. Деловое сотрудничество, не более.
Воистину у генерала Боброва было ангельское терпение. Ведь только что ему отказали открытым текстом, однако он продолжал настаивать на своем, уверенный, что рано или поздно сумеет переубедить собеседника.
«Деловое сотрудничество, черт бы его побрал! – в сердцах выругался Мономах. – Если он так упрямо идет к своей цели, значит, я ему позарез нужен. Но что он может предложить мне взамен? Неужели генерал думает, что я из той породы людей, которых можно легко купить?»
– Сто тысяч долларов вас устроит? – вдруг спросил Бобров. – Сто тысяч долларов на счет в зарубежном банке плюс оплата вашего лечения в Швейцарии.
«Откуда у него такие деньги?» – растерялся Мономах, но постарался ничем не выдать своего удивления.
– Если я не ошибаюсь, отечественные медики не дают никакой гарантии, что вы когда-нибудь станете на ноги? – прищурившись, уточнил Бобров. – Даже после сложнейшей операции позвоночника ваши шансы неутешительны – в лучшем случае, пятьдесят на пятьдесят. Но я консультировался с зарубежными специалистами, и они твердо заверили меня, что в одной из клиник Дюссельдорфа давно научились управляться с подобными пациентами. Сами понимаете, это стоит немалых денег – профессор Гюнтер, хирург с мировым именем, работает только за очень большие гонорары. Тем не менее попасть к нему чрезвычайно трудно. Но если вы согласитесь играть на моей стороне, я почти уверен – рано или поздно вы сможете ходить. Разве не об этом вы мечтаете вот уже почти год, с тех самых пор, когда осколок разорвавшегося снаряда застрял в вашем позвоночнике?
Аргументы генерала звучали вполне убедительно, и Мономах вдруг так сильно разволновался, что ощутил удары собственного сердца. Соблазн принять предложение Боброва был велик, но все же Толоконников решил повременить с окончательным ответом. Неожиданно ему показалось, что в этой шахматной партии он, хотя и играет белыми, все равно рано или поздно получит свой шах, а затем и мат. И результат игры ни в коей мере не зависит от того, согласится он работать с Бобровым или пошлет генерала подальше.
Бобров, словно почувствовав сомнения собеседника, насмешливо улыбнулся.
– Ну так как, герой? – спросил он. – Решил?
– А можно мне немного подумать? – То, что генерал перешел на «ты», не понравилось Мономаху.
– Нет, думать нет времени. Говори сейчас «да» или «нет».
– Ладно, я согласен. Я буду помогать вам, но с одним условием.
– Интересно, с каким?
– Я не стану вступать в вашу партию.
– Это непринципиально, – удивительно легко согласился Бобров. – Главное, чтобы вы работали в моей команде с полной отдачей.
– За такие деньги я и мои люди будут работать на совесть. Но если ваши приказы будут противоречить общепринятым законам, я немедленно выхожу из игры. И никакого криминала. Это мой принцип.
Подумав, Бобров кивнул.
– Хорошо, меня вполне устраивает такой поворот событий, – он протянул руку и улыбнулся. – Я знал, что рано или поздно мы договоримся… Значит, так. Перейдем к делу. Вы должны послать своих парней охранять один весьма важный объект. И чем быстрее, тем лучше.
– Но десять минут назад вы заявили, что вам не нужны охранники.
– Разве? – удивился Бобров.
– Да. Цитирую: «у меня своих телохранителей хоть пруд пруди».
– Мне не нужны личные телохранители. Мне нужны профессиональные охранники для того, чтобы обеспечить безопасность важного объекта. Ваши ребята мне вполне подойдут.
– Вы как-то слишком мудро выражаетесь… Давайте перейдем к конкретным предложениям. И какой же важный объект нужно охранять?
– Мою дачу.
– Вы там живете? – удивился Мономах.
– Нет. Иногда провожу выходные. Но не регулярно. Моя семья на даче вообще не бывает. Ни жена, ни дети. Им там не очень нравится. Впрочем, их можно понять – дом стоит в лесу, а вокруг никакого забора. И телефона нет. В случае непредвиденных обстоятельств приходится бегать к ближайшим соседям. А они живут километрах в семи… К тому же у нас есть комфортабельный коттедж в Рублево. Вот там моя семья бывает с удовольствием.
Это было даже не смешно, а грустно и обидно до слез – в агентство Мономаха обращались самые разные клиенты, но никто не ставил его ребят в такое унизительное положение. Они, профессионалы, должны будут охранять пустой дом!
– Вы вообще-то отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете?! – В голосе Мономаха прозвучали металлические нотки. – Вы говорите о деловом сотрудничестве, почти партнерстве, и тут же посылаете моих людей выполнять бессмысленное задание. Или вы что-то от меня скрываете?
– Во-первых, вы зря развели такую панику. Да будет вам известно, что это задание кажется бессмысленным только на первый взгляд. В прошлые выходные, когда я ехал в Выковку, в меня стреляли. Информация не прошла по сводкам, потому что я не обращался в милицию. Нет смысла раздувать шумиху вокруг этого покушения. – Генерал Бобров подался вперед и испытующе посмотрел на Мономаха. – Нет никакой гарантии, что это не повторится в ближайшее время. Моя дача совершенно не защищена. Ставить сигнализацию – поздно, проводить телефон – проблематично…
– Тогда не ездите туда.
– Вы хотите, чтобы мои противники решили, будто я струсил?.. Нет, дорогой мой, так не получится. Пока я жив, я буду ездить куда захочу. И на дачу, в том числе… – неожиданно генерал Бобров рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я – самодур? На самом деле моя дача – это единственное место, где я могу отдохнуть от семьи и от политики. Расслабиться, походить по лесу. И никакая сволочь не может помешать мне!
– Хорошо. Считайте, что вы меня убедили. И как скоро вам нужна охрана?
– Желательно с завтрашнего дня.
– Нет, – твердо заявил Мономах. – Так скоро не получится. У меня нет свободных людей. Только через десять дней.
– Через неделю.
Сергей недовольно поморщился.
– Генерал, вы не на базаре. Не стоит торговаться, а то я могу передумать.
– Ладно, – уступил Бобров. – Через десять дней так через десять дней. Лучше поздно, чем никогда.
Глава 3
Опасения майора Балахова не были напрасными – преступники и на этот раз действовали очень аккуратно и не оставили после себя никаких важных улик. Даже на веревке, на которой был подвешен академик, не оказалось отпечатков пальцев. Создавалось впечатление, что, перед тем как покинуть квартиру, убийцы сделали генеральную уборку – тщательно протерли все предметы, до которых дотрагивались, и даже вымыли пол, дабы уничтожить следы своего пребывания.
Тщательный обыск так же не дал никаких результатов: все деньги и научные разработки Савельева, разложенные по папкам, лежали на том самом месте, куда их положил сам хозяин. Экспертиза показала, что никто посторонний не пытался взломать коды на компьютерных файлах, да и последняя запись производилась за день до смерти академика. На дверном замке не было видно следов взлома, а это могло означать только одно – Савельев лично впустил убийц в квартиру. Вывод напрашивался сам собой – покойный академик был знаком с кем-то из своих гостей, поэтому не почувствовал опасности. Все соседи и бывшие коллеги в одни голос утверждали, что Савельев никогда не открывал дверь, предварительно не посмотрев в глазок. В этом плане он был очень осторожным.
«Значит, – подумал майор Валахов, – сообщников убийц следует искать среди приятелей Савельева… А это означает, что в этом чертовом Новосибирске мне придется проторчать не одну неделю».
Местное отделение ФСБ выделило ему в помощь своих лучших сотрудников – старшего лейтенанта Петра Ясинцева и капитана Андрея Мельникова. Несмотря на то, что с первого взгляда парни произвели на майора благоприятное впечатление, Валахов предпочел бы работать с ребятами из своей группы.
Петр Ясинцев, высокий, франтоватый блондин лет двадцати пяти, был знаменит тем, что год назад успешно внедрился в одну из бандитских группировок, занимающуюся торговлей наркотиками, и даже втерся в доверие к главарю. Не без помощи Ясинцева банду удалось ликвидировать, а главаря взять с поличным. Неизвестно откуда произошла утечка информации, но оставшиеся на свободе преступники узнали, кто сексот, и на общем собрании вынесли Петру смертный приговор. Выражаясь популярным языком, «заказали». Однако Петр Ясинцев не терял оптимизма, так как отменно владел всеми видами борьбы, умел прекрасно стрелять и пребывал в полной уверенности, что застать его врасплох просто невозможно.
Второй подчиненный Балахова, Андрей Мельников, оказался полной противоположностью Ясинцева, как внешне, так и внутренне. Невысокого роста, крепкий, черноволосый, несколько флегматичный, он чем-то напоминал популярного певца Валерия Меладзе, только не был столь энергичным и обаятельным. В местном отделении ФСБ за ним прочно закрепилась репутация специалиста по раскрытию всевозможных экономических афер, благо в экономике Мельников здорово разбирался. За годы своей службы он предотвратил множество финансовых преступлений, но не особенно любил выезжать на задержание.
Именно Андрею Мельникову майор Валахов и поручил собрать список знакомых академика Савельева. Не прошло и часа, как на столе у майора появился листок с фамилиями людей, имеющих отношение к покойному академику в той или иной степени. Внимательно просмотрев список фамилий, Валахов отметил про себя, что Ксения Петровна Завгородняя среди знакомых Савельева не значилась.
– Послушай, Андрей, – обратился он к Мельникову, – ты давно здесь живешь?
– Я тут родился.
– Прекрасно, – улыбнулся Валахов, – значит, ты коренной новосибирчанин… Я понимаю, что Новосибирск – большой город, но может быть, совершенно случайно, ты знаком с некой Ксенией Петровной Завгородней? В данное время ей должно быть около шестидесяти…
Чуть поразмыслив, Андрей отрицательно покачал головой.
– Нет, но я могу навести справки об этой женщине. Фамилия необычная для наших краев, так что проблем не будет – найдем именно ту, которая вам нужна.
Балахову понравилось, что подчиненный не задавал ему никаких лишних вопросов, зачем, да почему столичный майор так интересуется этой женщиной. Мельников молча вышел из кабинета, а Валахов вновь принялся изучать список знакомых Савельева. Через пятнадцать минут Андрей вновь появился на пороге и, судя по просветлевшему лицу, Ксению Петровну ему удалось отыскать.
– В Новосибирске проживает только одна Завгородняя, – негромко начал Мельников, исподлобья поглядывая на сидевшего за столом майора. – Ей шестьдесят два года, проживает по адресу: улица Звездная, дом восемь, квартира пятнадцать. Много лет проработала в школе, преподавала химию, пять лет назад ушла на пенсию. Живет одна в трехкомнатной квартире, имеет сына и дочь, которые в данное время проживают в Москве. Муж, профессор Лапичев, погиб в шестидесятых годах во время опыта. Мой отец рассказывал, что эта смерть наделала немало шуму.
Валахов посмотрел на Мельникова с нескрываемым интересом.
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее об этом происшествии.
– Можно я присяду? – вежливо попросил Мельников и, опустившись на стул, продолжил: – В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году в новосибирском НИИ проводили испытания какого-то сверхмощного химического оружия. Руководил этим проектом покойный Лапичев. Перед самым пуском установки в оборудовании были замечены сбои. Профессора, естественно, поставили в известность. Однако он был настолько уверен в положительном результате испытаний, что молча взял свой стул и переместился поближе к установке. Когда установку перевели в стартовый режим, произошел сбой, о котором техники предупреждали. Громыхнул взрыв огромной силы и все, кто находился в этот момент в лаборатории, погибли.
Профессор Лапичев в том числе. Его даже хоронили в закрытом гробу…
