Соната в ночи. Сборник стихов

Вдохновенье

Мечты, душевные порывы,

Прекрасных слов пьянящий звук –

Все в рифме строк моих пытливых;

И крыльев музы робкий стук.

А мыслей хоровод беспечный,

В игривой пляске не унять,

И в этой сутолоке вечной

Мне суть их, верно, не понять.

То мысли льются вереницей,

То спят на кончике пера,

А то кружат пугливой птицей

В ночи до самого утра.

Ловить капризное мгновенье

Я не намерен, не привык:

Само приходит вдохновенье,

Как в келью праведный старик.

Лунное вино

Ставни распахни, подставь ладони –

Это лунный дождь залил траву,

Затопил окно в уснувшем доме;

Все исчезнет рано поутру.

Принеси старинные бокалы,

Мы из них не пили так давно,

Пусть стекает с неба струйкой малой

По фужерам лунное вино.

Во хмелю нежны твои объятья,

Но погасли свечи и темно;

Лишь на стуле скомканное платье

Заливает лунное вино.

Наши встречи – праздник запоздалый,

И подобно яркому костру,

Разгорится страсть от искры малой,

Но угаснет рано поутру.

Псина

На цепи, близ ограды крепкой,

При богатом хозяйском дворе,

Закаленный дождями и ветром,

Пес дремал на примятой траве.

Службу нес он и лаял отменно,

А когда снились сладкие сны

Пес поскуливал вдохновенно,

Распустив паутинки слюны.

Дочь хозяйская, юная леди,

Полюбила безродного пса,

И нередко горсть лакомой снеди

Приносила тайком от отца.

Темной ночью на улице тихо;

Где-то скрипнул в изломе забор.

Черной тенью, проворно и лихо,

Проскользнул незамеченным вор.

Под ногой надломилась тростинка,

Пес рванулся, да цепь подвела,

И точеная, быстрая финка

Острым жалом меж ребер вошла.

Говорят, животина не плачет,

Но лишь замер безжизненно хвост,

Закружились в слезинках собачьих

Серебристые россыпи звезд.

Что для взрослых такая утрата?

Выход здесь до банальности прост:

Клок тряпья, штыковая лопата,

Да заросший собачий погост.

Только девочка всхлипнула тихо:

«Спи спокойно, родимый дружок»,

Да над холмиком месяц безликий

Приклонил золоченый рожок.

Плачь, душа

Плачь, душа, и ликуй в одночасье:

Опостылел берлоги уют.

Где всю зиму я пестовал счастье,

А оно оказалось не тут.

В ящик шубы, гасите камины,

Прочь из дома, в поля, на луга,

Где кот солнечный вытянул спину,

Где недавно резвились снега.

Нивы млеют в весенней истоме,

Изумрудом сверкают холмы;

Лишь белеет в овраге на склоне

Одинокая проседь зимы.

Соната в ночи

Мерцают белые огни.

Зимой природа небогата,

Лишь ветер снег метет вдали;

Звучит Бетховена соната.

Незрим ночник воображенья,

Звезда далекая горит,

В окне Стрельца отображенье,

И ветер будто говорит.

Твой лик, Гольбейна вдохновенье,

Приметил месяц молодой;

Прикрывшись дымкой умиленья,

Роняет свет на образ твой.

Затем скиталец поднебесный

Возник пред взором во плоти;

Кудрявый юноша прелестный

Твой обнял стан – и дом притих.

Лишь звук заезженной пластинки

Из партитуры грез творца

Витал меж образов невинных,

Касаясь слуха и лица.

И поцелуя трепет нежный

В насмешку зимним холодам

Вспорхнул скворцом над гладью снежной.

Шепнула тихо ты тогда:

«В руке рука, как я богата,

Мне ночь мила, постылы дни…»

Звучит Бетховена соната.

Мерцают белые огни.

Заброшенный сад

Сколько весен промчалось впустую,

Сколько слов прозвучало не в лад;

Серый дождик плакучие струи

Проливает в заброшенный сад.

Оттого ль мне отчаянно грустно,

Что я вспомнил, как в прошлом году

Старый дед так легко и искусно

Обрабатывал розы в саду?

Помню август – страду и заботы,

Время спасов, коричневый мед…

Дед вытаскивал полные соты

И ломал их, как мартовский лед.

Поздней осенью – слякоть, простуда,

Леденела под утро вода;

Ты не ждал от Спасителя чуда,

Белый старец, спешил ты – куда?

Пестрый плед на усталые плечи,

Немощь, боль и невзгод череда,

И горят поминальные свечи,

Рыжим воском стекает беда.

Над могилой есть розы пахучие,

Старый дед уж не скажет не в лад,

Только дождика струи плакучие

Все летят на заброшенный сад.

Не зови меня

Не волнуй меня, не волнуй –

Ничего не случалось напрасно;

И далекой весны поцелуй

Вспоминаю я нежно и ясно.

Не зови меня, не зови –

Пусть останется только хорошее;

Наше счастье в промозглой дали

На осенних полях ветром скошено.

Не проси меня, не проси –

И утри свои щеки намокшие;

Лучше помни меня и прости,

Пусть останется только хорошее.

Мне дышится легко

Размазанная синь коснулась облаков,

Приветливый шалфей колышется нелепо,

Подставив лепестки под воздыханья лета.

Роняет аромат. Мне дышится легко.

Звериная тропа петляет под ногами,

Доносится из рощ кукушки сонной крик,

И одинокий дуб сединами поник

Над склоном, где река змеится меж лугами.

Здесь сердце не кричит, оно незримо плачет,

И васильковый дым заполонил глаза,

Но холодом дохнет далекая гроза

И все, что не со мной, теперь так мало значит.

Прекрасные цветы увянут безвозвратно,

Любимые уста умолкнут навсегда,

И этот крепкий дуб подстережет беда,

И молния сразит без срока, без набата.

Лес шептал

Лес шептал в предзакатной молитве –

Грусть-художница правила в нем;

Осень, смазав цвета на палитре,

Разразилась слепящим огнем.

Ослепи – и померкни на время,

Дай привыкнуть к такому огню;

Ветер с кленов смахнет красок бремя,

Бросит вслед уходящему дню.

Окропятся леса и пригорки

Здесь багрянцем, а там – сединой;

Солнце скатится с радужной горки,

И от тучи повеет зимой.

Над оврагом простушка-осина,

Устыдившись, пригнулась к земле;

Дождь осенний наряд с нее скинул,

Разбросав по увядшей траве.

Вскрикнет в небе случайная птица,

Хрусталем обернется вода,

Серый дым над костром заклубится –

Скоро, скоро придут холода.

Раздумье

Вслед зиме с полей умчалась вьюга,

Даль тоскует, плачет по весне,

Дождь и снег спешат сменить друг друга,

Я стою в раздумье, как во сне.

Посветлело, солнце вновь играет

В перламутре радужных небес;

Рыхлый снег покорно, тихо тает,

И в тумане затерялся лес.

Не проси, тебе не дам совета:

Я и сам в себе не разберусь;

Думал я, летает счастье где-то,

А оно в твоих владеньях, Русь.

Ностальгия

Мне твердил океанский прибой:

«Мест прекраснее Запада нет!»

И соленой водой голубой

Умывался бродяга рассвет.

За плечами чужая страна

Мне сулила удачу и рай,

Но в душе лишь сомнений стена,

И не радует сказочный край.

А упавший кленовый листок

Вдруг навеял смятенье и грусть,

И шальной Ниагары поток

Не волнует мне сердце. И пусть.

Я вернусь лучше к тем берегам,

Где звенит под березой родник,

Где скрипят журавли на лугах,

А в бору слышен горлицы крик.

Там рассвет, озаряя Восток,

Продирается в зарослях пущ,

Там заря вдоль зеркальных проток

Разливает малиновый пунш.

Миражи

Жизнь коварна, а порой несносна;

Как в порогах рек бурлит вода,

И в душе бушующие весны

Не вернутся больше никогда.

Если слаб, не следуй за ворота –

Беспощадны жизни виражи;

Много нас не выдержав чего-то,

Обернулось в тлен и миражи.

Смех друзей, пьянящий запах лета,

Цепь кувшинок в радужной реке –

Все умчалось и исчезло где-то,

В траурной немыслимой тоске.

Всех нас ждет приют в чертогах вечных,

Наши дни сочтут на небесах,

И звезда, скользнув над дымкой млечной,

За погостом скроется в лесах.

Явление

Ты мне стала являться ночами,

Излучая божественный свет;

Два крыла за твоими плечами

Оставляли мерцающий след.

И минувших веков колесницы

Направляла ты в память ко мне,

А ушедших поэтов страницы

Волновали мне душу извне.

Мне дано прикоснуться к одеждам,

Что твои не скрывают черты;

Легкой туники дым белоснежный

Будоражит мужские мечты.

Мне не чужды людские пороки;

Я в сердцах не отвергну совет

И вложу в эти пылкие строки

Дуновение прожитых лет.

А когда, под покровом Морфея,

Я взлечу в бесконечную высь,

Будь со мной моя добрая фея,

Мы вдвоем, наши тропы сплелись.

И в садах, на закате творенья,

Где врата отворят не для всех,

Моя муза, мое вдохновенье,

Пусть звучит твой чарующий смех.

Облако

Шла по жизни ты легкой походкой,

Забывая порой обо мне,

И казалась отпущенной лодкой,

Без гребца на игривой волне.

Ты дразнила кокетливым взглядом,

То отталкивая, то маня,

Но когда мы с тобой были рядом,

Не любила – терпела меня.

Ты мой ангел, хранящий рассудок,

Я – лишь тень на безмолвной стене;

Добрый критик твоих милых шуток,

След дыханья в озябшем окне.

И в мечтах моих, грезах беспечных,

Видел я белоснежный дворец,

Твой чудесный наряд подвенечный

И пожар обручальных колец.

Но с годами уходят и грезы;

Лето – всадник, зима – канитель.

И скользят лицемерия слезы

На чужое плечо и постель.

Ты зовешь меня: стала покорной,

Только я уж не тот, и поверь –

Я привык к своей жизни затворной

И опять не войду в эту дверь.

Пустота в моем сердце печальном,

Я один – повинуюсь судьбе;

Только облако в платье венчальном

Мне напомнило вдруг о тебе.

Ни уйти, ни вернуться

Ни уйти, ни вернуться не в силах

И на месте стоять не могу:

Мне все слышен голос твой милый,

Виден след на подталом снегу.

Ты была так чиста и красива,

Словно в мире безгрешном жила,

И тогда, в тишине, утром синим,

Я не верил, что ты умерла.

Я молил, чтобы жаркое лето

Укротило внезапную хворь,

Но чудесные искорки света

Погасила в глазах твоих боль.

Тихо осень в окно постучала

Хмурый доктор в очках прячет взгляд;

Вдруг «прости» в тишине прозвучало,

И в слезах утонул старый сад.

В небе грома протяжные стоны –

Мне теперь за тобой не поспеть;

И оделись зеленые клены

На прощание в красную медь.

Раздолье

В нехоженых просторах, на рассвете,

На заливных бушующих лугах,

Как одинокий конь пасется ветер,

Терзая путы на своих ногах.

И нежно, словно гриву жеребенка,

Тревожит кудри худеньких берез;

А над травой зарянка вскрикнет звонко,

Вспорхнет и улетит за дальний плес.

Переплетаясь в радужные сети

Звенит дождем заплаканная даль;

Вдруг встрепенулся непоседа-ветер,

Отбросил путы – и ушла печаль.

Вскочу я ветру на лихую спину,

Укроюсь в гриве белых облаков,

Узду дождей ему на шею кину

И растворюсь в объятьях рифм и слов.

Ледяная шаль

Белая старуха

Известь развела

И разбила чашку

В поле у села.

Лебединым пухом

Убрала сады,

Леденящим духом

Стиснула пруды.

За окном морозным

Схоронилась даль;

Спряталась береза

Под седую шаль.

Но рассыпав в небе

Звездное пшено

Месяц рукавицей

Мне протер окно.

Спать пора – не спится;

На дворе темно,

Не клюет синица

В темень толокно.

В серебре мороза

Утонула даль;

Белая береза,

Ледяная шаль.