скачать книгу бесплатно
– Это ты сучий выкормыш,?– крикнул Володя, наступая,?– а я потомок русского князя!
Тихон остановился и, казалось, даже чуть протрезвел от такого заявления, а потом начал истерически хохотать.
– Дур-р-рак! Бабке своей поверил, шлюхе малахольной. Ты вместо того чтобы её слушать, лучше бы узнал, где она брюлики прячет. Она хочет их с собой в могилу взять, сука старая. Да я из-за неё и пить начал. Да если бы не она, я бы человеком был, я вон во время войны до сержанта дослужился, а были бы у меня деньги – я бы в город поехал, в институте-университете выучился, начальником бы работал, меня бы личный шофёр возил, я бы вообще… я бы…?– он сел на табурет, обхватил голову обеими руками и заплакал.
В следующий раз, когда он вернулся домой пьяный и вновь попытался избить мать, Володя изо всей силы ударил его поленом. Отец потерял сознание. Володя связал его, заткнул рот кляпом и в течение нескольких дней жестоко бил, а в понедельник утром развязал. Тихон был совершенно обессиленный, ужасно себя чувствовал и всё ещё хотел опохмелиться. Он с трудом встал и ушёл на работу, но так там и не появился. Не вернулся он и домой, а через неделю его нашли замёрзшим около самогонного аппарата, который стоял в лесу и которым по мере необходимости пользовалась вся деревня. После этого Алёна вновь поехала в Москву и в каждую сберкнижку в качестве второго владельца вписала своего внука, а когда он закончил школу и собрался поступать в театральное училище, сказала, что оставила для него деньги у Лазаря.
Володя прекрасно знал ювелира, который каждое лето жил у бабушки Алёны со своим внуком Додиком. Именно им Володя впервые стал показывать свои сценки-пародии на односельчан. Имитируя их поведение, он так точно передавал голос, интонацию и жесты, что легко можно было узнать каждого. Дед Лазарь посоветовал ему поступать в театральное училище и даже привёз несколько книг с биографиями великих артистов. Это поощрение вдохновило Муханова, и при каждом удобном случае он разыгрывал миниатюры собственного сочинения. Однажды он изобразил цыганку, которая предлагала погадать на картах. Среди зрителей в тот день оказалась и его бабушка. Она так расчувствовалась, что в конце представления даже заплакала, безуспешно пытаясь скрыть свои слёзы.
Приехав в Москву, Володя пришёл к ювелиру. Тот вручил ему сберкнижки и сказал:
– Можешь взять их все сразу, а можешь брать по одной, так, чтобы твои друзья не знали, сколько у тебя денег.
– По одной,?– тут же решил Володя и подумал, что скорее доверил бы деньги этому ювелиру, чем своему отцу.
* * *
После летней сессии Боря с Володей поехали в студенческий лагерь.
Руководителем лагеря был полковник Сергей Никитич Кочерга. В первый же день он собрал всех отдыхающих и сказал, что, в отличие от гражданского толкования демократии, когда каждый делает, что хочет, под его руководством в лагере будет демократия военная. Это означает, что он будет приказывать, а все будут соглашаться. Каждый отдыхающий должен, по крайней мере, один раз отработать на общественно-полезных работах, сокращённо ОПР, а чтобы всё ограничилось только одним разом, надо строго выполнять внутренний распорядок, так как за нарушение дисциплины можно получить наряд вне очереди. Утром все должны выходить на линейку, а после отбоя быть в палатках. Ночью из палатки можно отлучаться только в туалет. Каждый студент должен выбрать спортивную секцию, ежедневно повышать своё мастерство и в составе одной из пяти команд принимать участие в соревнованиях по различным видам спорта. Капитаны команд составят график дежурств в столовой, которую, по мере надобности, они будут переоборудовать в клуб и готовить для различных культурных мероприятий. В лагере будет работать танцевальная студия под руководством артистки театра музкомедии Гали Кореневой. Она же поможет желающим организовать концерт художественной самодеятельности. Он лишь убедительно просит доморощенных авторов не рифмовать его фамилию со словом карга, потому что это уже давно набило оскомину. Тем же, кто не прислушается к его совету, он это припомнит, когда они будут сдавать Государственный экзамен по военной подготовке. Как они, возможно, знают, этот экзамен состоит из технической и строевой части. Он, естественно, принимает строевую.
Дополнительными культурными мероприятиями являются просмотр художественных фильмов и встреча с юмористом Виктором Савкиным, который сам заканчивал Автодорожный институт и участвовал в студенческой команде КВН, а теперь полностью сменил род деятельности и стал профессиональным писателем.
Затем полковник представил своих коллег, а когда назвал имя Гали Кореневой, она выступила вперёд и сказала:
– Я приглашаю в свою студию всех желающих и гарантирую, что через две недели они овладеют азами мастерства настолько, что впоследствии самостоятельно смогут разучить любой незнакомый танец. Вот смотрите,?– она подошла к полковнику и сделала с ним несколько кругов вальса. Ко всеобщему удивлению, начальник лагеря неплохо танцевал, и, хотя Галя наверняка договорилась с ним заранее, их выступление выглядело весьма эффектно,?– а ведь Сергей Никитич почти не занимался танцами,?– сказала Галя, когда они закончили,?– но если бы он захотел, то через несколько лет упорного труда вполне смог бы участвовать в кордебалете любого провинциального самодеятельного театра в качестве молодого, подающего надежды плясуна.
Галя обладала удивительной пластикой, редким чувством ритма и знала не только бальные, но и современные танцы.
Каждое занятие она начинала с того, что разучивала со всей группой отдельные элементы, потом многократно повторяла их под музыку, а в конце разбивала своих учеников на пары и, выбрав партнёра, танцевала с ним перед остальными. Она всегда находила повод похвалить любого ученика и только потом указывала на его недостатки. Через несколько дней она выбрала своим партнёром Борю и, предложив остальным повторять их движения, сказала:
– Начинаем сначала. Мужчина левой рукой должен взять правую руку девушки, а правой крепко обнять её за талию. Девушка должна положить левую руку на плечо партнёра.
Пока она говорила, Боря опустил свою правую руку гораздо ниже талии. Галя без тени смущения переложила её обратно и сказала:
– А вот этого делать не надо, чтобы партнёрша не подумала, будто её талия ничем не отличается от нижнего бюста. Надеюсь, что у меня разница чувствуется? – она посмотрела на Борю. Он опять опустил свою правую ладонь и, пошарив ею, утвердительно кивнул.
Затем они показали только что разученный танец, и Галя предложила Борису выступить с ней на концерте, для чего нужно было остаться на дополнительные репетиции. Когда все ушли, она сказала:
– У тебя отличное чувство ритма, но ты держишься неуверенно. Это производит плохое впечатление. Посмотри на Сергея Никитича. Он ведь танцует как кочерга, а ведёт себя как король, поэтому никто не замечает его ошибок. Веди себя так же, докажи, что ты мужчина.
– Я готов.
– Подожди, я сейчас включу музыку.
– Что, прямо здесь и обязательно под музыку?
– Да, но сначала как танцор.
– А потом?
– Потом посмотрим.
Они репетировали около получаса, и, хотя Боря очень старался, он всё время чувствовал себя ведомым. В конце Галя посоветовала ему попрактиковаться ещё.
– Тихо сам с собою? – спросил он.
– Почему же, вечером будут танцы, там ты сможешь выбрать желающую.
– Я хочу с тобой.
– Очень?
– Очень!
– И что же ты предлагаешь?
– Когда все лягут спать, пойти за околицу, на один из стогов.
– Чудак, эти стога уже по минутам расписаны.
– Можно обойтись и без них.
– Ладно, приходи ко мне после отбоя, только так, чтобы тебя никто не видел.
Когда все уснули, Боря незаметно проскользнул к ней. Галя была его первой женщиной, и немудрено, что и здесь он чувствовал себя ведомым. Вернувшись в свою палатку, он, не раздеваясь, свалился на кровать. Утром соседи пытались его растолкать, но он сквозь сон отбивался, а когда они ушли, опять заснул. Начальник лагеря, возможно, и не заметил бы его отсутствия, но в тот день Боря должен был пройти инструктаж перед дежурством по лагерю. Не увидев его, Кочерга пошёл в палатку и, застав Борю в кровати, дал ему наряд вне очереди. После обеда, когда все Борины друзья отдыхали, он с другими провинившимися должен был закладывать фундамент будущего клуба. Во время ужина Володя Муханов с наигранным сочувствием стал расспрашивать друга, не очень ли он устал, и, выслушав его ругательства, сказал, что у Зощенко есть рассказ, который ему наверняка понравится.
– Про что? – спросил Боря.
– Про кочергу. Мы собирались инсценировать его в театре, так что я помню его наизусть, если хочешь, могу тебе прочитать.
– Давай.
Боре рассказ очень понравился, и весь вечер он переделывал его применительно к своим обстоятельствам. Выплеснув таким образом адреналин, он показал своё произведение Володе и успокоился. Ночь, как и накануне, он провёл у Гали, а утром опять проспал построение и получил очередной наряд. Теперь полковник, уже знавший нарушителей в лицо, сам искал их во время линейки и, не найдя, щедро раздавал наряды. После этого Борис решил зачитать свой опус на концерте.
Он взял книжку, обернул её в блестящую бумагу, чтобы не видно было названия, и вложил свой текст между страницами. Володя пытался его отговорить, но безрезультатно. Выйдя на сцену, Боря стал читать свою фантазию на тему рассказа Зощенко. Со стороны создавалось впечатление, что исполняется произведение из книги. В интерпретации Бори звучало оно так:
«В студенческом лагере злостного нарушителя дисциплины постоянно назначали костровым. Он заметил, что главное его орудие – кочерга – почти насквозь прогорела, и доложил об этом по инстанции. Начальник лагеря, не долго думая, решил заменить испортившийся инвентарь новым и купить несколько дополнительных единиц, но, поскольку он был отставником, то особой грамотностью не отличался и не знал, как правильно сказать: пять кочерёг, пять кочерыг или пять кочерыжек. Промучившись несколько часов, он так и не смог составить предложение из этого существительного с этим числительным и, чтобы упростить задачу, в заявке на покупку нового оборудования написал, что лагерю требуются три кочерги и ещё две. Узнав об этом, студент-нарушитель сказал, что им в лагере хватает и одной кочерги, ведь она у них такая важная, что они пишут её с большой буквы, а произнося, вытягиваются по стойке смирно».
Номер был встречен бурными овациями, тем более что подавляющее большинство не читало Зощенко. Пожалуй, кроме Володи Муханова и Бори, был лишь один человек, который знал этот рассказ очень хорошо – начальник лагеря Сергей Никитич Кочерга. Во время обучения в военной академии товарищи так часто цитировали ему Зощенко, что он выучил рассказ почти наизусть, и, когда Боря уже собирался уйти со сцены, полковник объявил:
– За перевирание классики – наряд вне очереди.
– Сергей Никитич, это же художественная самодеятельность, так сказать – свободное творчество и фантазия на тему.
– Вот на стройке ты и будешь фантазировать на тему. Физический труд очень этому способствует, а за пререкание со старшими ещё один наряд вне очереди.
– Не имеете права, по уставу не положено.
– Ты будешь продолжать спорить?
– Никак нет.
Все восприняли их диалог как продолжение номера. Иногда по предварительной договорённости с преподавателями ребята проделывали такие штуки. Они особенно нравились своей неожиданностью, но в данном случае это действительно был экспромт. После него Боря до конца смены почти каждый день работал на стройке и за время летнего отдыха узнал, как кладут фундамент, мешают цемент и штукатурят стены. Вместе с другими штрафниками он проклинал строящийся клуб такими отборными ругательствами, что здание наверняка было покрыто толстым слоем мата. Путёвку на следующую смену Боря брать не стал, но, зная, что Галя остаётся в лагере на пересменку, решил её навестить.
Приехал он поздно вечером и по дороге с трудом сдерживался, чтобы не побежать. Подойдя к лагерю, он заметил, что света в её домике нет, и решил подождать, пока она вернётся. Через некоторое время он увидел, что оттуда вышел начальник лагеря.
Боря вспомнил, что после того как Кочерга отправил свою жену Кочергиню домой, Галя, сославшись на «навигацию», отменила их ночные встречи. Да и во время вводной лекции полковника она вела себя слишком уж непринуждённо. Боря не был в неё влюблён, но ему было неприятно сознавать, что он лишь выполнял роль дублёра. Наверное, если бы он зашёл к ней, она бы ему не отказала, но у него почему-то пропало всякое желание, и он поехал домой.
* * *
Вернувшись, он позвонил Саше, и тот сразу нашёл ему дело. Сам он в начале первого курса записался в кружок автолюбителей и, сделав с руководителем дизайн будущей машины, стал собирать для неё детали. Кое-что он делал сам в мастерской института, но большую часть находил на свалках или приобретал за бесценок у автолюбителей, побывавших в аварии и потерявших надежду восстановить свою машину.
Он и после летней сессии остался в Москве, для того чтобы закончить свой грандиозный проект. Помощь друга оказалась весьма кстати, потому что он хотел ещё до начала учебного года получить разрешение ГАИ и покатать ребят на собственном авто. Однако осуществить этот план Саше не удалось, а первого сентября студентам объявили, что они должны ехать на картошку, и дали на сборы один день.
Когда они сели в автобус, Боря увидел Елену Фёдоровну Крылову и обрадовался. Она провела у них два семинара по математике, заменяя основного преподавателя, и на первой же перемене ребята стали обсуждать, сколько ей лет. Девушки с некоторой ревностью присоединились к дискуссии, и, в конце концов, решили, что ей не больше двадцати семи. Им очень нравилась её демократическая манера вести занятия, но как только Володя Муханов попытался перейти невидимую границу двусмысленной шуткой, она одной лишь затянувшейся паузой поставила его на место. Высокая, с королевской осанкой и прекрасной фигурой, она очень нравилась Боре. Конечно, в какой-нибудь Франции её сочли бы полноватой, но на его российский вкус она была в самый раз. Он жалел лишь, что их отношения ограничивались встречами в коридорах института. Но колхоз – это совсем другое дело. Это свобода, которая начиналась с момента посадки в автобус. Руководитель лагеря, полковник Кочерга, очень хорошо понимал это, и как только они прибыли на место, заставил ребят расставлять мебель, а девушек убирать помещения. Он как будто задался целью уморить их работой. По собственному опыту он знал, что если у молодых людей есть силы, то ночью они ему покоя не дадут. Он и сам был таким в военной академии.
К вечеру пионерский лагерь принял вполне жилой вид, но полковнику этого показалось мало. Он назначил бригаду добровольцев, которая должна была часть столовой превратить в сцену, подключить освещение и настроить музыкальные инструменты. Боря ворчал, так же, как и остальные, однако Сергей Никитич, не обращая внимания на хмурые физиономии студентов, зычно командовал, куда что подвинуть и что к чему прибить.
На следующее утро всех разделили на несколько больших групп, и каждая выехала на своё поле. Руководителем Бориной бригады оказалась Елена Фёдоровна Крылова, а отправили их на самую нудную работу – сбор картофеля. Крылова пересчитала грядки, а когда все разбились на пары, сказала:
– Начинайте, ребята, но помните, что вам здесь жить ещё три недели, так что хорошо рассчитайте силы и глубже, чем на метр, не копайте.
Она хотела поднять настроение подопечных, которые были обеспокоены плохой погодой. Низкие серые тучи грозили в любую минуту разразиться дождём, а поскольку теплушки ещё не привезли, то все могли в первый же день вымокнуть до нитки.
Через час Крылова объявила первый перерыв и, когда студенты закурили, спросила, знают ли они что-нибудь о ближайших окрестностях.
Колхоз находился недалеко от Можайска, и они назвали Бородино, но кроме того, что это связано с решающей битвой войны 1812 года, никто ничего вспомнить не мог. Тогда Крылова стала рассказывать сама. Начала она с наиболее ярких моментов биографии известных военачальников, украшая эти биографии пикантными подробностями. Это сразу же приковало всеобщее внимание. Вскоре вокруг неё собралась вся группа, а она начертила план расположения войск и стрелками показывала маневры противников во время битвы. Студенты уже забыли о надвигающемся дожде, сопереживая с ней события 150-летней давности. Рассказывала она со знанием дела, оставаясь преподавателем даже в поле, хотя здесь, в рабочей одежде, все выглядели как близнецы. Во время следующего перерыва студенты, не сговариваясь, собрались вокруг неё, и она продолжила рассказ. В последующие дни она перешла к декабристам, а от них – к царской фамилии. Тогда это была тема если и не запрещённая, то уж, во всяком случае, не очень хорошо известная. Студенты слушали её, раскрыв рты, и ей приятно было рассказывать такой благодарной публике. Во время одного из перерывов к ним незаметно подошёл начальник лагеря. Полковник остановился за спиной у Крыловой и слушал с явным интересом, а когда она закончила, сказал:
– Елена Фёдоровна, вы обязательно должны устроить лекцию. Польза от этого будет огромная. Мы можем и местных пригласить. Проведём, так сказать, культурно-просветительную работу среди аборигенов. В наших общих интересах хорошо организовать досуг, а я, как руководитель, сделаю всё от меня зависящее. Я ведь привёз из института музыкальные инструменты, взял кинопроектор и договорился, чтобы мне два раза в неделю давали новые фильмы, но ваша лекция гораздо интереснее.
– Вы мне льстите, товарищ полковник.
– Сергей Никитич,?– поправил он.
– Сергей Никитич.
– Нет, Елена Фёдоровна, я говорю правду.?– Он, улыбаясь, смотрел на неё. Опытный дамский угодник, он действовал прямой атакой, используя самое древнее оружие – лесть. Говорили, что он не пропускал ни одной юбки, какое бы тело эта юбка ни прикрывала.
– Лекция требует большой подготовки,?– сказала Крылова.
– Сейчас ведь вы не готовились, а получилось очень хорошо. Просто здорово. Подумайте, Елена Фёдоровна.
– Хорошо, подумаю.
На следующий день перед началом танцев полковник сказал, чтобы ребята побыстрее раскачивались, а то к моменту, когда они проснутся, вечер уже закончится. Затем, показывая пример, он сам пригласил нескольких преподавательниц. Увидев это, одна из студенток вытащила его на ритмичный танец, и он, пародируя своих подопечных, начал так забавно дёргаться, что вызвал всеобщее веселье.
Поздно вечером пришли местные. Были они под хорошим градусом, но вели себя тихо. Осмотревшись, они стали танцевать и, поскольку прошли хорошую тренировку в соседнем доме отдыха, делали это не хуже своих сверстников из города. Один из них пригласил Елену Фёдоровну, не разглядев в полутёмном зале, что это преподаватель. Она посоветовала ему выбрать кого-нибудь помоложе. Он увидел, что ошибся, но отступать не собирался.
– А я хочу с вами,?– настаивал он,?– что вы имеете против?
– Ничего, просто я устала.
– Но вы ведь танцевали со своими, чем я хуже?!
– Я не говорю, что ты хуже, ты даже лучше. Поэтому я и предлагаю тебе выбрать более подходящую партнёршу,?– ответила Крылова и отвернулась, показывая, что разговор окончен.
– В таком возрасте, а всё из себя целку строит,?– процедил он сквозь зубы. За секунду до этого музыка кончилась, и его реплику услышали окружающие. Боря подскочил к нему и сказал:
– Извинись.
Магнитофон опять заиграл, и парень зло прошипел:
– Тебя не спросили.
Он был немного выше Бори, более крупного сложения и держался как заводила. Он не мог себе позволить второго фиаско подряд, и когда Боря повторил своё требование, парень придвинулся к нему и сказал:
– А ну вали отсюда, пока я тебя по стенке не размазал. Боря не шелохнулся, пытаясь сосредоточиться и вспомнить свои тренировки с чучелом. Его поведение взбесило парня, но за мгновение до того, как он привёл свою угрозу в исполнение, Боря повторил серию, которую так тщательно репетировал три года назад. Прошла она не очень гладко, но желаемый результат был достигнут, и забияка оказался на полу. Сразу же после этого к ним подошёл полковник и стал громко отчитывать Бориса за хулиганское поведение, но Боря почувствовал, что Кочерга одобряет его действия.
– Товарищ полковник, это была самооборона,?– сказал Боря.
– Молчать, когда с тобой старшие разговаривают. А вы,?– он обратился к местным,?– уходите, пока я не позвонил участковому.
Угроза подействовала. Местные хорошо знали, что участковый церемониться не будет. Из всех правил коммунистического воспитания деревенский детектив особенно хорошо знал одно: когда бьют по заднице, доходит до головы, а поскольку особой точностью ударов он не отличался, то во время его дисциплинарных взысканий провинившиеся на себе чувствовали всю убедительность его аргументов. Жаловаться на него было бесполезно. Районное руководство относилось с пониманием к его способам борьбы с нарушителями, и ребята не хотели лишний раз проверять эти способы на себе.
На следующий день на картофельном поле Боря оказался без напарника, и ему пришлось начать работу одному. Он мог бы попроситься на погрузку. Это было не так нудно и вполне заменило бы тренировку, но тогда он работал бы на отшибе и пропустил бы рассказы Елены Фёдоровны. Вскоре она подошла к нему и спросила, не нужен ли ему помощник.
– Конечно,?– ответил он.
– Примешь меня в свою бригаду?
– С удовольствием.
Они начали собирать картошку, и после нескольких ничего не значащих фраз Боря сказал, что у неё явно выраженный талант рассказчика и спросил, не передались ли ей литературные способности Ивана Андреевича.
Крылова промолчала.
– А действительно, кем вам приходится Крылов??– спросил Боря.
– Мужем,?– ответила она,?– зовут его Эдуард Платонович, и к баснописцу он не имеет никакого отношения.
– А как ваша девичья фамилия?
– Волконская.
– Я так и думал.
– Почему?
