Тишина после дождя

Владислав Рехтин

Тишина после дождя

Глава 1

Дождь начался ещё на подъезде к городу. Тяжёлые капли стучали по лобовому стеклу, как будто небо пыталось остановить её. Марина прикусила губу и включила дворники. В зеркале заднего вида мелькнуло отражение – бледное лицо, тёмные круги под глазами, волосы, собранные в небрежный пучок. Она выглядела так, будто не спала неделю. А может, и дольше.

Мать умерла внезапно. Инсульт. Врачи сказали, что это было быстро, почти безболезненно. Но Марина знала: для матери не бывает «почти». Всё у неё было чётко, строго, по расписанию. Даже смерть должна была прийти вовремя – не раньше, не позже. А тут – хаос. Как и всегда, когда дело касалось их отношений.

Квартира на улице Ленина, дом 17, квартира 12 – место, где Марина провела первые шестнадцать лет жизни. С тех пор она ни разу не возвращалась. Ни на похороны отца, ни на день рождения бабушки, ни даже когда мать звонила в слезах, умоляя приехать «хотя бы на час». Марина тогда сказала: «Ты сама выбрала эту жизнь. Живи в ней».

Теперь выбора не было. Нужно было разобрать вещи, продать квартиру, забыть. Закрыть эту главу навсегда.

Лифт в подъезде не работал. Она поднялась по лестнице с тяжёлой сумкой в руке, чувствуя, как каждая ступенька отзывается болью в коленях. Ключ, который мать когда-то вручила ей на случай «чрезвычайной ситуации», скрипел в замке. Дверь открылась с тихим стоном.

Внутри пахло пылью, старой бумагой и лавандой – любимым запахом матери. Марина замерла на пороге. Всё осталось почти как в детстве: тот же шкаф с зеркалом, заляпанным пятнами ртути, старый диван в гостиной, на котором она читала книги до рассвета, и даже ваза с искусственными цветами на подоконнике. Только пыли стало больше.

Она прошла в спальню. Кровать была застелена, будто мать ждала гостей. На тумбочке – фотография в серебряной рамке: они вдвоём, на берегу озера, ей лет десять, мать улыбается. Марина не помнила этого дня. Не помнила улыбки.

В шкафу нашлись коробки с документами, старыми письмами, школьными тетрадями. Всё аккуратно подписано: «Марина. 3-й класс», «Свидетельство о браке», «Рецепты». Но одна коробка выделялась – без надписи, обмотанная верёвкой. Внутри – дневник. Не её. Мамины записи.

Марина никогда не знала, что мать вела дневник. Она раскрыла первую страницу. Почерк был мелкий, угловатый, почти неразборчивый.

«23 апреля. Сегодня снова слышала её голос. Говорит, что я плохая мать. Что я всё испортила. Но я же старалась… Я делала всё, как надо. Почему она не понимает?»

Марина нахмурилась. «Её голос»? Чей?

Она листала дальше. Записи шли годами. То – жалобы на одиночество, то – воспоминания о детстве, то – странные фразы:

«Она не ушла. Она здесь. В стенах. В тишине после дождя.»

«Я вижу её в зеркале. Не себя. Её.»

«Прости меня, Марина. Прости, что не смогла тебя защитить.»

Сердце заколотилось. Марина отложила дневник и подошла к зеркалу в прихожей. Отражение смотрело на неё с усталостью и страхом. Но вдруг… мелькнуло что-то. Тень? Движение за спиной? Она резко обернулась. Никого.

– Галлюцинации, – прошептала она. – От усталости.

Но тишина в квартире стала гуще. Как будто воздух сгустился, стал плотным, почти осязаемым. И в этой тишине – слабый шёпот. Не извне. Изнутри. Из стен.

Она решила остаться на ночь. Просто чтобы не ехать обратно в темноте. Расстелила постель на диване, выключила свет. Город за окном уснул. Даже дождь прекратился.

И тогда началась тишина после дождя.

Сначала – шорох. Как будто кто-то перелистывает страницы. Потом – шаги. Лёгкие, босые. Из спальни в гостиную. Марина затаила дыхание. Сердце стучало так громко, что заглушало всё вокруг.

– Мама? – неуверенно позвала она.

Шаги прекратились.

– Это ты?

Тишина.

Она включила свет. Никого. Но на полу, у двери в спальню, виднелся след. Мокрый. Как будто кто-то вышел из ванной босиком. Только ванная была сухой.

На следующее утро Марина собралась уезжать. Больше не могла. Но, проходя мимо зеркала, заметила: в отражении за её спиной стоит девочка. В старом домашнем платье, с куклой в руках. Волосы – как у Марины в детстве. Лицо – её собственное.

Она резко обернулась. Пусто.

Но теперь она поняла. Мать не сошла с ума. Мать знала. В этом доме жила не одна тень. Жила та, кем Марина была когда-то. Та, кого мать сломала. Та, кто так и не простил.

Она вернулась к дневнику. Перечитала последнюю запись:

«Она хочет, чтобы я ушла. Но я не могу. Это мой дом. Моё наказание. Если я уйду – она выйдет наружу. И тогда… тогда Марина исчезнет. Навсегда.»

Марина сидела на полу, обхватив колени руками. В голове крутилась одна мысль: *Я не та, кем была. Но кто я теперь?*

Внезапно зазвонил телефон. Не её. Старый домашний аппарат на тумбочке. Она не знала, что он вообще работает.

Подняла трубку.

– Алло?

Тишина. Потом – детский голос, тихий, дрожащий:

– Ты вернулась… Значит, ты помнишь?

– Кто это? – прошептала Марина.

– Я – ты. Ты забыла меня. Но я ждала. Всё это время.

Слёзы навернулись на глаза. Не от страха. От боли. От раскаяния.

– Прости, – сказала она. – Прости, что бросила тебя здесь.

– Ты можешь остаться, – прошептал голос. – Или уйти. Но если уйдёшь – я исчезну. Навсегда.

Марина опустила трубку. Посмотрела на своё отражение. В зеркале девочка всё ещё стояла за ней. Смотрела с надеждой.

Она знала, что не сможет уехать. Не сейчас. Может, никогда.

Потому что дом помнил всё. И та, кем она была, всё ещё ждала.

Марина подошла к окну. За стеклом снова начался дождь. Лёгкий, тёплый. А после него – снова тишина. Но теперь она не боялась её.