скачать книгу бесплатно
– Не то чтобы… – она пожала плечами.
– Тогда иди спокойно, – бросил он. А потом добавил, уже чуть мягче: – Я не причиню тебе вреда, не бойся. Ты же не боишься меня?
– Может, самую малость.
Блондин довольно усмехнулся. В этот момент они подошли к арке.
– Ах да, это же здесь я увидел тебя впервые, – улыбнулся он, не останавливаясь.
– Мы пришли, – Таня хотела освободить руку, но блондин не давал сделать ей этого.
– Я до квартиры тебя провожу, – повел ее к подъезду. – Какой этаж?
– Пятый.
Пока они поднимались, блондин быстро оглядывал раскрытые двери квартир, откуда доносился пьяный смех. На четвертом этаже перед ними из одной из таких квартир выскочил солдат и, громко хохоча, побежал вниз. Немец лишь брезгливо поморщился и, пропустив Таню вперед, продолжил подниматься вслед за ней.
Они остановились у двери квартиры, где теперь жила Таня. Ключи ей доставать не пришлось – дверь и без того была открыта настежь.
– Мы пришли, – Таня встала рядом с дверью. – Я пойду.
– Ты живешь здесь? – с легким недоумением спросил блондин. – С солдатами?
– Да. Они разрешили мне остаться.
Он нахмурился. Отодвинув девушку в сторону легким движением руки, немец прошел в квартиру. Галдящих солдат он сразу же нашел на кухне. Он быстро представился, но из-за создаваемого солдатами шума, Таня ничего не расслышала.
– Какого черта вы здесь делаете? – строго спросил он, поставив руки на стол.
Каждый начал громко отвечать, стараясь перебить другого. «И как он может понять хоть что-то?» – подумала Таня, останавливаясь в коридоре.
На секунду он повернул свое лицо вбок, так что девушке удалось увидеть его. Он был зол. Лицо напряжено, по скулам заиграли желваки. А глаза стали действительно похожими на два колючих кусочка прозрачного льда.
– Вы знаете, чей это дом? – блондин чуть повысил голос. Солдаты молча кивнули. – Тогда выметайтесь! Через десять минут я не хочу видеть здесь ни единой вашей вещи!
Солдаты мигом повыскакивали из-за стола и помчались в комнаты. Один из них, пробегая мимо удивленной девушки, нечаянно толкнул ее. Это не укрылось от взгляда блондина.
– А ну-ка постой! – он схватил его за шиворот и вернул на место. – Извинись перед девушкой за то, что толкнул ее.
– Но ведь она русская! – запротестовал тот.
– Ты не расслышал, что я сказал?
– Извини, – процедил сквозь зубы парень, стараясь не смотреть в сторону Тани.
– Проваливай, – блондин, подтолкнув его, отпустил. – И чтоб больше я не видел такого обращения с этой девушкой.
Похватав свои вещи, солдаты покинули квартиру, оставив здесь только Таню и блондина. Как только за ними закрылась дверь, тот устало выдохнул и, повернувшись лицом к девушке, произнес:
– Как же все-таки удобно, когда у тебя есть влиятельный братец.
Он снова стал самим собой – приятным немцем, которого Таня видела до этого. Снова его голос стал мягок, глаза стали вновь приветливо на нее смотреть.
– И кто же твой брат? – поинтересовалась Таня, проходя в гостиную и открывая окно.
– А ты не догадываешься еще?
– Нет.
– Криминальрат и штурмбаннфюрер СС Йоахим Ридель. Видишь, как удобно, когда ты чертовски внешне схож со своим старшим братом, у которого есть власть.
– Да уж, – уголки губ девушки дрогнули.
– Что ж, я, пожалуй, пойду, – он остановился рядом с дверью. – Больше не бойся этих солдат. Завтра тут их уже не будет. Никого. Этот дом был предназначен для офицеров СС. Так что ты будешь одна в этой квартире.
– Спасибо, – Таня оперлась о подоконник и сложила руки на груди.
– И все-таки, – блондин уперся плечом в дверной косяк, – мы даже ведь не знакомы. Как же тебя зовут, милая фройляйн?
– Таня, – тихо ответила девушка.
– Танья, – задумчиво, со своим дурацким акцентом проговорил блондин. Девушка, услышав это, тихо усмехнулась.
– А тебя?
– Макс. Макс Ридель.
– Ну что ж, – произнесла Таня, – Макс Ридель, еще увидимся.
– Обязательно, – кивнул он и, развернувшись, ушел.
Когда в коридоре за ним захлопнулась входная дверь, Таня наконец дала волю чувствам и рассмеялась. «Танья, – подумала она, – это же надо… Никогда меня еще так не называли. Хотя, чего я ждала от немца? Ох, Таня… И как ты умудрилась только связаться с ним? Кстати, кто он? Наверное, эсэсовец, как и его брат. Хотя, чего только не сделаешь, ради Юговцев. Интересно, как они отреагируют на это? Нет, не так. Как дядя Миша отреагирует на это? Хотя, им ведь всем должно быть плевать на это. Главное – информация».
Закрыв окно, Таня прошла в ту комнатку, которую выделили ей немцы. Да, теперь у нее была вся квартира, но для начала тут стоило прибраться – всего пару дней здесь были, а все уже грязное. Поэтому, оставив уборку на потом, девушка прошла в свою комнатку и сразу же прилегла на кровать. Она безумно устала, так что ей стоило отдохнуть. Ей безумно хотелось сразу же, как только она коснулась подушки, провалиться в сон, но ее отвлекали мысли о том блондине. «Макс Ридель, – раз за разом повторяла она про себя, – Макс… Кто же он? И почему я так привлекла его? Макс Ридель… А он не похож на остальных. Добрый, вежливый. Хотя чего я хочу от человека, который так прекрасно играл на фортепиано? Ридель…»
Мысли начали постепенно путаться, и поэтому Таня быстро провалилась в мир сновидений.
Глава 4
5 августа 1942 г.
Вытирая стаканы сухим полотенцем, Таня оглядывала бар. Ее план удался – бар был полон эсэсовцами и служащими вермахта высших чинов.
На следующий день, после того, как Макс проводил ее до дома, он приехал к ней в бар вместе с несколькими крепкими парнями. Оставив ей выпивку, он сказал, что не знает, сможет ли он эти несколько дней навещать ее, поэтому просит ее быть осторожнее.
После этого бар постепенно начал заполняться. Многих привел один из тех двух друзей Риделя – тот, мальчишка со светлыми еле заметными кудряшками. Тогда, увидев, что вся стойка и большая часть столов в зале заполнены, Таня поняла, что все идет по плану. Чем их больше – тем больше у ее шансов услышать нужную ей информацию.
Сейчас же бар был заполнен полностью. Немцы курили и играли в карты, потягивая пиво или коньяк, и всячески веселились. Кто-то из них даже притащил ей трофейный патефон «Ленинград» и крутил на нем пластинки с немецкими маршами. Таня, наблюдая за ними, лишь ухмылялась. «Ну, ничего, – думала она, убирая стаканы, – пусть делают, что хотят. Они-то ничего не знают. Пусть, пусть веселятся. Я подожду. Пока подожду».
Взяв в руки поднос с несколькими кружками пива, она вышла из-за стойки и пошла между рядами. Четверо эсэсовских офицеров, сидящих у окна, пару минут назад попросили добавки и сейчас, увидев ее с подносом, радостно засмеялись. Поставив им кружки на стол, она улыбнулась им и, держа поднос в одной руке, поспешила назад.
Уже пройдя половину зала, Таня замерла. За столиком возле стены в компании таких же офицеров-красавцев сидел Макс. «Нет, быть этого не может, – думала она, разглядывая его затылок. – Нет, это не он… Я ведь вижу его только со спины. Нет, не он!.. Наверное… Он же говорил, что его не будет. Хотя, – он на мгновение повернул лицо вбок и рассмеялся, – может, и он. Голос даже похож… Кто знает, правду ли он сказал. Может, проверка? Нет. Он это, однозначно. Что ж, стоит подойти».
Набрав в грудь побольше воздуха, девушка решительно двинулась в его сторону. Остановившись возле него, она положила ладонь ему на плечо и на выдохе произнесла:
– Привет.
– Ну, здравствуй, – он повернулся к ней лицом и приветливо улыбнулся.
Таня резко сдернула руку с его плеча. Это был не Макс. Молодой мужчина, с такими же светлыми волосами, аккуратно зачесанными назад, и голубыми глазами был невероятно похож на Макса. «Даже смех тот же, – пронеслось в мыслях у девушки, когда она осматривала мужчину. – Поразительно».
Смех друзей этого блондина вывел Таню из оцепенения. Перехватив поднос поудобнее, она поспешила к стойке. «И как, – мысленно ругала она себя, – как я могла ошибиться? Нет, это просто невозможно… Такое сходство… Разве что этот чуть старше. Уму непостижимо…»
Весь день Таня провела за тем, что бегала с подносом от стойки до столов, разнося почти доверху полные кружки. Она даже начала подумывать над тем, чтобы найти какую-то девушку себе в помощницы – одна она тут явно не справлялась.
Но то, ради чего все это было устроено, Таня пока так и не получила – немцы, как назло, молчали. Точнее, они говорили о чем угодно, но не о своей работе.
– Эй, – Таню, задумавшуюся за стойкой, отвлек чей-то голос. – А есть что-то другое?
Молодой офицер СС, привлекая к себе внимание, потряс в воздухе кипой пластинок с немецкими маршами. Таня, которая все еще не до конца вырвалась из мира своих мыслей, пыталась понять, о чем он ее спросил. Наконец она произнесла:
– А что, эти надоели?
– Немного, – он пожал плечами.
– Я поищу.
Она устало оглядела бар. Почти девять часов, так что зал наполовину опустел. «Удивительно, – думала девушка, протирая стойку, – обычно, они засиживаются допоздна, а сейчас… Странно».
Выпроводив последних мужчин из бара, она предупредила и просила передать остальным, что завтра бар работать не будет.
– Почему? – запротестовали немцы. – Как так?
– Ну-у, – протянула она, разводя руки в стороны, – вот так.
Завтра она решила устроить день уборки в баре. Сейчас было слишком поздно, и ей пришлось бы возвращаться домой под утро. А она хотела не только весь бар убрать, но еще и вымыть окна. Поэтому уборка была отложена на завтра.
Поднимаясь по лестнице в подъезде, Таня сдержанно улыбнулась офицеру СС, который, выходя из своей квартиры, поздоровался с ней. «Удивительно, – думала она, продолжая подниматься, – а ведь Ридель оказался прав. Солдат-то больше нет, одни эсэсовцы. И мне почему-то это только нравится. Ну, наверное, потому, что они себя нормально ведут. Хотя, я же вижу их в основном только вечером и, может быть, утром. Кто знает, что тут творится днем? Во всяком случае, я теперь не боюсь… Не боюсь, что меня могут затащить в какую-нибудь квартиру, или на меня не выпадет кто-нибудь пьяный».
Закрыв за собой дверь на ключ, Таня прошла в гостиную. Она не узнавала квартиры. За эти пару дней она привела ее в порядок, расставила мебель и поснимала все фотографии Лизы и ее семьи со стен – чтобы вопросов никаких не возникло. И сразу же квартира как-то преобразилась. Таня, ходя из комнаты в комнату, чувствовала себя более чем когда-либо одинокой.
«Лиза, Лиза, – думала девушка, проходя на кухню, чтобы заварить себе чай, – и почему ты оставила меня? Одна ты у меня была подруга, да и тебя не стало… А теперь я прячу твои портреты. Не потому что мне больно тебя видеть, улыбающуюся, а потому что боюсь. Удивительно, что тогда солдаты не заметили их… Трудно без тебя, Лиза. Без твоей поддержки. Эх, как бы я хотела повернуть время вспять и не пустить тебя на тот поезд. Но куда уж мне…»
Когда чайник закипел, Таня, налив себе горячего чаю в чашку, прошла на балкон. Глотнув горячего чаю, она поставила чашку на подоконник и, упершись руками о парапет, выглянула вниз, во двор. Несколько мужчин в черной форме стояли возле машины и о чем-то громко беседовали. В соседнем крыле дома на всех этажах горели окна, в которых виднелись мужские силуэты. Один, стоявший у окна на шестом этаже, увидел девушку и помахал ей рукой. Таня, почему-то испугавшись его, кивнула ему и, схватив чашку, ушла в комнату.
***
Проснувшись рано утром, Таня наскоро позавтракала и, приведя себя в порядок, поспешила уйти из квартиры. Всю ночь ее мучали кошмары, несколько раз она просыпалась. Выспаться толком не удалось.
Уже выйдя из арки, она поняла, что давно не заходила к маме. «Пожалуй, – думала она, поворачивая, – стоит зайти к ней. Не думаю, что она обрадуется, но… Зайду все-таки. Хотя бы просто узнать, что с ней все хорошо. Сказать ей о дяде Мише и Юговцах? Нет, не буду. Если сама скажет, что видела его, то скажу… Но не о моем вступлении. Этого ей знать не следует».
Завернув в свой родной двор и пройдя в подъезд, она нерешительно остановилась возле двери квартиры. Она была приоткрыта, в квартире – тишина. Таня замерла, приготовившись к самому худшему. Но тут она услышала, как на кухне тихо засвистел закипевший чайник – значит, кто-то там был. Аккуратно раскрыв дверь, она проникла в квартиру.
Маму она сразу же нашла на кухне. Она готовила завтрак. Увидев дочку, она несколько обрадовалась.
– От отца есть что-нибудь? – спросила девушка, улыбнувшись.
– Нет. Ни от него, ни от Коли.
– Как ты? – спросила Таня, присаживаясь за стол.
– Даже и не знаю, – женщина тяжело вздохнула. – Все плохо, Таня. Не знаю, что и делать…
– В чем дело?
– Я живу в твоей комнате вместе с соседкой и ее малолетними дочками. Немцы заняли наши квартиры. Чудо, что разрешили хотя бы в одной комнате остаться… Других во дворы согнали, в сараи и дворницкие.
Сердце девушки дрогнуло. Она уже хотела было предложить переселиться к ней, но передумала. «Нет, – решила она, – она может помешать мне… Вся игра пойдет коту под хвост. Нельзя… Ведь может такое быть, что ко мне придет кто-нибудь… Да тот же Макс Ридель и придет, а там она. Нет, нельзя. Ридель… Точно! А ведь это хорошая идея. Во всяком случае, попробовать стоит».
– Ты останешься завтракать? – тихо спросила у нее мать.
Таня, взяв свою сумочку в руки, поднялась со своего места и, попрощавшись с ней, пообещав, что в скором времени все наладится, стала двигаться к выходу.
– Что ты! – она всплеснула руками. – Останься. Они еще спят. До девяти точно спать будут. Тебя никто не увидит. Танечка!.. – девушка остановилась у двери. – Ты сама-то как?
– Я в порядке, мам, – Таня попыталась улыбнуться, но у нее это не получилось. Взглянув на мать в последний раз, она вышла из квартиры.
Чтобы мама не успела нагнать ее, девушке пришлось ускорить шаг. Она слышала, как та кричала ей что-то вслед, но старалась не обращать на ее крики внимание.
Таня, так и не сбавив шаг, быстро добралась до бара. Только там, умывшись под холодной водой, она пришла в себя. «Что же это я, – думала она, стоя над раковиной, – с родной матерью так… А что мне еще делать? Все, о чем я ей хотела бы рассказать – это дядя Миша с Юговцами и Ридель. Но нельзя, нельзя мне о них говорить ей. Пока…»
В зале она прибралась довольно-таки быстро. Подмела, помыла полы и протерла все столики. В помещении было очень жарко – август давал о себе знать жарой под сорок. Тане очень хотелось раскрыть дверь, чтобы в зал проник свежий воздух, но ей приходилось мучиться в духоте. Она знала, что если сейчас она раскроет ее, то сразу же набегут немцы, которых она вряд ли сможет выпроводить отсюда.
Когда же девушка дошла до мытья окон со стороны улицы, дело пошло быстрее. Вынеся стремянку и ведро с водой, она счастливо вздохнула, когда слабый ветерок обдал ее лицо. Подвязав волосы, Таня намочила тряпку и принялась за дело.
Работать было несколько скучно, да еще и солнце припекало, так что Таня сама не заметила, когда начала петь. Она слышала уже, что петь советские песни запрещено, но у нее выбора не было: других она не знала. А работать, не напевая что-то, она не могла.
Минут через десять мимо нее прошли несколько немцев. Один, отстав от своих друзей, остановился рядом со стремянкой и, глядя снизу вверх на Таню, спросил, не боится ли она петь по-русски. Сказав, что она не боится, она попросила не мешать ей и пригрозила, что если он сейчас же не уйдет, то она плеснет в него водой. Тот, рассмеявшись, ушел.
Когда же немец ушел, девушка продолжила протирать окно так, чтобы не оставалось разводов. Она знала довольно-таки много разных песен, но почему-то все выветрились у нее из головы. Поэтому, приступив ко второму окну, после «Катюши» она начала «Сталин – наша слава боевая…» В тот момент ей казалось, что она ничего не боялась уже.
Вдруг сзади послышались шаги, и Таня замолчала.
– Что ты сейчас пела, девочка моя? – донесся мужской голос снизу. Тане показалась, что она его уже где-то слышала.
– Песню про Сталина, – ответила она, несмело поворачивая голову. Внизу стоял улыбающийся Макс и еще один мужчина. Таня вспомнила, что видела его в баре. Тогда она приняла его за Макса. – А что нельзя? Я и по-немецки могу спеть, не боюсь!
– Тогда спой, – попросил тот, второй, улыбаясь.
