скачать книгу бесплатно
Я кинул взгляд на волка, потом на свою рану на бедре.
– Мне нужна аптечка, – спокойно направился к солдатам.
– Дай волку полизать, – хрюкнул один и разразился мерзким хохотом. Но стоило наткнуться на мой оскал, закашлялся. – Иди, сказал!
Волк как раз зашелся в мелких судорогах, и я направился к нему. Его нос был горячим, глаза закатились. Я заприметил в углу кран и потащил его в тень, потом оторвал от футболки кусок ткани и принялся поить бедолагу. Все это было странно. В дикой природе я бы наверняка его убил. Но здесь все вставало с ног на голову.
– Давай, приходи в себя, – командовал ему, обтирая морду.
Рана на бедре ныла, но уже не кровоточила, и я стискивал зубы, стараясь отвлечься от личного дискомфорта. По крайней мере, мысли о девочке отступили на какое-то время…
Глава 5. Еще одна ночь
За мной пришли, когда стемнело. Я сидела на кровати, вздрагивая от каждого шороха, но когда двери открылись, в груди запекло от адреналина, а сердце уже привычно застучало в висках.
– Пошли, – угрюмо скомандовал охранник.
Второй стоял поодаль, и я презрительно усмехнулась их мерам предосторожности рядом со мной. Но дергаться смысла не было. Как представила, что сейчас вернусь в вонючую камеру… А если там снова медведь? А если сегодня он не обернется? Меня снова начало колотить.
Я уже практически не дышала от страха, но ожидания оказались далеки от реальности. Меня провели в часть базы, которую видеть не доводилось, а когда поставили перед решетками, взгляд врезался в мужчину возле кровати…
Сегодня его камера напоминала комнату в отеле, а сам он, кажется, не собирался становиться медведем – стоял с приспущенными штанами, придерживая повязку одной рукой и пытаясь оторвать кусок бинта зубами. Чиркнул замок, и охранники посторонились. Я все ждала какой-нибудь грязной шутки, но камера закрылась сначала на решетку, потом на глухую дверь, и я застыла на входе, глядя на зверя…
Он только кинул хмурый взгляд на меня из-под бровей и продолжил себя бинтовать.
– Как день? – прохрипел хмуро.
– Что? – опешила я.
– Что еще я могу у тебя спросить? – зло процедил он.
– Не знаю. Может, ничего?
– Трахать тебя молча?
– Да пошел ты…
Я дернулась, больно ударяясь в двери, и съежилась, жалко всхлипнув. Он ругнулся, роняя повязку и открывая моему взгляду глубокую рану, будто от чьих-то зубов.
– Что с тобой? – спросила изумленно.
– Ставки отрабатывал, – зло усмехнулся он, хватая пластырь. Разорвал его зубами, подхватил повязку и, приложив к ране, залепил. Зря, наверное… но это не было моим делом. – Послушай, – кинул он на меня взгляд. – У нас с тобой нет выбора, нужно договариваться.
– Я не хочу с тобой договариваться! – вырвалось.
Видела, как обрисовались жестко его скулы и недобро сверкнул взгляд, а у меня в душе все оборвалось так, будто передо мной снова стоял дикий медведь.
– Скажи, Ари… – От того, как он впервые назвал меня по имени, по телу прошла дрожь. Я не знала, что не так в его голосе, но он будто играл на нервах, заставляя их вибрировать. – Ты жить хочешь?.. Даже не так – ты будешь жить, потому что я не дам тебе сдохнуть, поняла? Только не надо усложнять мне задачу. Тебе ясно?
Он дернул штаны вверх и поправил футболку, а я вздрогнула и вжалась в двери.
– Не слышу, – шагнул он ко мне, и я вытянулась вдоль, не спуская с него взгляда.
Сейчас при свете дня и в одежде он выглядел совсем иначе. Человеком. Черты его лица притягивали бы взгляд, не будь мы в этих обстоятельствах. Подойди ко мне такой где-нибудь на улице, у меня бы дыхание сперло. Почему-то мне такой типаж виделся исключительно в деловом костюме и в антураже роскоши. Но оказаться с ним в одной клетке – последнее, что я бы пожелала. Слишком подавляющий, жесткий и бескомпромиссный. Он поставил целью – выжить, и страшно представить, что будет с теми, кто встанет у него на пути. В том числе и со мной.
Зверь приблизился вплотную и впился в меня требовательным взглядом. Только сейчас я рассмотрела, что глаза у него темно-серые, с искрящимися всполохами цвета холодного металла вокруг радужки.
– Что ты хочешь услышать? – прошептала я.
– Что-нибудь… – Когда его ладонь вдруг оказалась на шее, я задержала дыхание и зажмурилась, а его смешок резанул по нервам. – Не надо воевать со мной, – прошептал хрипло, усиливая мою дрожь. – И я вытащу тебя отсюда.
– А взамен? – попробовала открыть глаза и посмотреть в его, но ничего не вышло – не выдержала его взгляда и снова зажмурилась. – Снова отымеешь?
– Можешь попробовать закрыться от меня в душе, – усмехнулся он, – а я буду сидеть и ковырять рану, чтобы отвлекаться всеми силами от зова и твоего запаха…
Я представила себе эту жуткую картину и замотала головой.
– …Я не виноват, что выбрал тебя, – стиснул он пальцы у меня на затылке. – Не виноват, что хочу тебя. Но если это дает мне силы бороться – в твоих интересах не мешать.
– Они подсовывали тебе женщин…
Голос сорвался на фальцет и превратился в скулеж, а по щекам снова покатились слезы.
– Я был не в себе слишком долго и ничего не помню.
Его большой палец обрисовал подбородок почти ласково, и в животе внезапно потеплело. Адреналин переставал фонтанировать в венах, оставляя после себя резкую слабость и туман в голове. А когда кожи на шее коснулись горячие губы, я вдруг сдалась, желая оказаться в его руках. Потому что в сознании взорвалась сверхновая такого обещания защиты и удовольствия от принадлежности этому зверю, что невозможно было сказать «нет». В себя не привела даже короткая вспышка боли от укуса, потому что волна жара, что он вызвал, смела остатки сопротивления, и я выгнулась, сползая в мужские руки. А зверь прижал к себе и рванул с меня футболку.
Его хриплое дыхание билось в ухо, дрожь от утробного рычания отзывалась вибрацией, расслабившей все тело, и я растянулась на прохладной простыне, запрокидывая голову. К черту все. Он там что-то просил… И я говорила ему «да» каждым вдохом, пусть он и застревал в груди временами, обращаясь в стон. В какой-то момент мне стало сложно вспомнить, где я и с кем. Остались только горячие решительные касания – меня гладили, покрывали кожу мелкими укусами вперемешку с поцелуями, а я даже понятия не имела, что мое тело так может. Оно дрожало в предвкушении, покрывалось испариной от чужого жаркого выдоха в живот и ниже… Когда мои ноги бесцеремонно впустили и сжались на литом упругом теле, я попробовала стряхнуть с себя этот странный дурман, и он будто даже рассеялся, стоило пожелать.
– Зверь… – слетело с пересохших губ.
– Пожалуй, – грустно усмехнулся он, глядя в глаза без прежней злости. И вернулся к ласкам, только совсем другого характера… Меня выгнуло дугой, когда он запустил пальцы, уверенно проталкивая их внутрь… надавливая, двигаясь так, что внизу живота сжалась все в незнакомой прежде жажде. Его жесткие губы подчиняли мои, не позволяя стонать в пустоту. – Будет больно…
Но, не успела я осознать смысл его предупреждения, он подтянул мои ноги выше и… толкнулся так неожиданно, что я дернулась… и будто резко проснулась:
– Нет!
Только поздно – зверь придавил собой и обхватил за шею, вынуждая смотреть в глаза:
– Расслабься.
Я мотнула головой, тяжело дыша, и он сжал зубы, а взгляд налился знакомой злостью:
– Сдавайся, Ари… Ты – моя. Я не отпущу. Не дам выбора. И уговаривать не буду.
И он безжалостно и жестко толкнулся в меня глубже…
Я задержала вдох, раскрыв рот. Меня будто сбросили с высоты, и дыхание сперло в груди. Только никакой боли не последовало. Тело среагировало быстрее, отдаваясь мужчине полностью, и я расслабила колени, сжатые на его бедрах чуть ли не тисками. И он посчитал это знаком – отстранился совсем немного и вернулся, вжимая меня в матрас.
Не такого я ожидала… Все было странно и неправильно, казалось – я умерла. Потому что не могло со мной случиться всего этого! Этого мужчины, его взгляда и моего ему «да». Но реальность беспощадно вбивалась в сознание с каждым его движением. Нет, я соображала… но мысли были будто не мои! Они шептали сдаться, согласиться на все, что зверь готов дать, и получить удовольствие, пока могу… Как эти мысли могли быть моими? Что он со мной делает?! Или это я так хочу жить, что согласна на все? Наверное…
Я всхлипнула, теряясь в жалости к себе и диком удовольствии, которое все больше сжимало тисками. Зверь двигался осторожно, но все равно выходило еле выносимо, и я спустила контроль с тормозов – не могу! Сжала пальцы на его жестких плечах, ненавидя его в каждом вдохе… и благодарно вскрикивая с каждым выдохом. До меня не сразу дошло, что он… меня исследует. Не удовлетворяет свою похоть, а прислушивается к моему отклику, двигаясь то быстрее, жестче, то медленней и глубже. Его звериное хриплое рычание вибрировало все сильней и, наконец, перешло в мою собственную вибрацию, скрутившую внутренности узлом. Я вскрикнула, оставляя на его плечах царапины… и задохнулась от смутно знакомого ощущения, которое казалось слабой пародией на редкую собственную ласку. В животе все сжалось, замерло… и обернулось сильными спазмами подчиняющего удовольствия.
– Ари…
Я осознала себя в его руках не сразу. Мы лежали на кровати, и он прижимал меня к себе, запустив пальцы в волосы. От его ласки было тошно… Я не понимала, как он может быть таким жестким и одновременно таким ласковым. И это сводило с ума.
– Не трогай меня, – мотнула головой, пытаясь высвободиться.
Тело все еще тлело от пережитого. А хуже всего – я заставляла себя вспоминать, что зверь – такой же враг, как и все тут. За прошедшие сутки все так поменялось, а нервы настолько издергались, что мне хотелось льнуть к нему и верить обещаниям. Только его «не дам выбора» отрезвляло.
– Я не могу не трогать, – отбрил он, напоминая, что мои желания для него ничего не значат.
Пришлось терпеть и надеяться, что завтра его больше не увижу. Но у него были другие планы – он сгреб меня в объятья и потащил в душ.
– Пожалуйста, оставь меня в покое, – закатила я глаза.
– Рот закрой, – глухо процедил и опустил меня на пол душевой. Было тесно, но чисто. – Мойся, и ко мне на кровать.
Я проглотила очередное «Пошел ты» и, сцепив зубы, выполнила его приказ, оставаясь под душем как можно дольше. Но он не спешил меня выцарапывать, а когда я вышла, застала его за возней с раной. Выглядела она откровенно неважно. Мужчина хмурился, сцепив зубы, поливая ее антисептиком. Я застыла, не спуская с него глаз.
Мы оба были растеряны и унижены обстоятельствами… Почему-то только сейчас, видя, как он горбится, склоняясь над раной, и терпит боль, я это осознала. Впору было сойти с ума от противоречий… или правда хотя бы на сегодняшнюю ночь перестать с ним бороться? Сил не было.
– Давай помогу, – шагнула к нему. Он скосил на меня глаз, но возражать не стал – отдал антисептик и бинты. – Кто это тебя?
– Волк.
– Они что, посадили тебя к волку и сделали ставки? – подняла на него взгляд, но, наткнувшись на его, вернулась к ране. – Твари…
Он молчал. Терпел процедуру стойко, а когда я забинтовала рану, потянулся к штанам:
– Спасибо.
В этот момент по коридору заскрипели колеса тележки, и вскоре двери открылись:
– Ужин, – обозначил охранник причину своего появления.
Я плотнее закуталась в полотенце, пока на оборотня наставили оружие, чтобы спокойно закатить тележку.
– Голодна? – поинтересовался зверь спокойно, только в коридоре вдруг послышались быстрые шаги, и в камеру быстрым шагом прошли двое солдат с оружием.
Один остался на входе, второй двинулся внутрь:
– Что ты сделал с камерами? – потребовал он сурово.
Зверь молча выпрямился, всем видом показывая, что отвечать не собирается. А мне вдруг стало страшно.
– Что. Ты. С ними. Сделал?
Охранник чеканил требовательно каждое слово, приближаясь, а мне хотелось забиться под кровать, чтобы сбежать из эпицентра напряжения. Зверь вдруг скользнул между нами и тут же согнулся от резкого удара в живот.
Я вскрикнула:
– Что вы делаете?!
– Рот закрой! – рявкнули мне, и оборотню прилетело по лицу кулаком.
Он только головой мотнул, падая на колено, но тут же медленно выпрямился перед человеком:
– Я буду рвать тебя на части неспеша, когда доберусь, – оскалился он, и его хриплый голос заставил съежиться не только меня.
Ублюдок-охранник тоже дрогнул, выкатив глаза.
– Ты живешь тут еще только потому, что нужен этим ученым в качестве подопытного материала, – прошипел он.
– Курт, – позвал его второй, нервно перехватывая ствол ружья, – пошли. Наши завтра починят камеры.
Курт презрительно хмыкнул и развернулся к выходу. Когда двери с грохотом закрылись, зверь медленно сгорбился, тяжело выдохнув.
– Ложись, – подскочила я, не думая, и подхватила его под руку. – Давай…
Он, к счастью, повиновался, а я метнулась в ванную за мокрым полотенцем. Не лед, так хотя бы холодная вода немного поможет от стремительно наливавшейся гематомы на скуле.
– Спасибо, – тихо прохрипел, когда я залезла рядом и приложила полотенце к его лицу.
– Не за что, – глухо выдавила… и почувствовала, как по щекам покатились слезы.
Сдержать эмоции не удалось, и вскоре я уже полноценно рыдала. Он молчал. Лежал, положив руку поверх ушибленного живота, и будто пережидал мою истерику. Хотя откуда мне знать, что у него в мыслях?
– Как ты сюда попала? – вдруг спросил он.
– Мне позвонили из службы занятости, – я шмыгнула носом. – Платить обещали так хорошо, что я даже не задумалась.
– Так нужны деньги? – открыл он глаза.
– Думала поступать осенью в Смиртоне. Поэтому да, нужны… – Голос охрип.
Я вытерла слезы свободной рукой и обняла колени, ежась в комок.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два…
Он болезненно поморщился, тяжело вздыхая, и снова прикрыл глаза, а я пустилась рассматривать его вблизи. Спросить, сколько лет ему, не решалась. Но прежнего желания ничего о нем не знать уже не было.
– Как тебя тут найти?
Я моргнула, не понимая, и он снова устремил на меня свой режущий взгляд:
