Миражи бездны

Владимир Кожевников

Миражи бездны

Пролог

Космос. Бездна, чернильная и безмолвная, испещрённая холодными искрами звёзд, вытягивалась во все стороны, казалось, навечно. Здесь, на далёкой периферии исследованного пространства, затерянной между пульсарами и реликтовыми флуктуациями, дрейфовала станция «Окулюс» – одинокий глаз, вглядывающийся в суть самого бытия.

Она не вращалась. Она не гудела. Она дышала. Тихо, едва слышно, словно прислушивалась к дыханию самой Вселенной. Станция была построена на границе между известным и невозможным, где законы физики начинали вести себя непоследовательно – дрожали, ломались, менялись местами, как строки кода в сломанной симуляции.

Окна обзорного отсека выходили в пустоту, но не были пустыми. За ними искрились струи межзвёздной пыли, клубились молекулярные туманности, как если бы сама Вселенная в этом месте пыталась рисовать своё собственное лицо. Свет здесь не просто освещал – он вибрировал, он говорил. И те, кто слушал достаточно долго, начинали слышать странные вещи.

Сама станция пахла холодным металлом, озоном и чем-то неуловимо сладковатым – химическим следом прошлых ремонтных работ или, возможно, чем-то иным. Воздух был насыщен невидимыми частицами, от которых лёгкие, казалось, начинали работать медленнее, словно прислушивались.

И в этой тишине – жила она.

Глава 1. Шёпот пустоты

Мира Грэй стояла на смотровой платформе, касаясь перила. Прозрачный материал под её ногами слегка вибрировал, откликаясь на её вес, и казался не стеклом, а застывшей водой. Внизу – бездна. Вверх – бесконечность. Внутри неё – тревога, похожая на музыку, которую не слышишь, но знаешь наизусть.

Она была здесь уже двести семьдесят третий день. И каждый день был почти идентичен предыдущему. Почти.

– Ты слышишь это, Арис? – тихо произнесла она.

Андроид стоял в полуметре, бесшумный, безупречно прямой. Его покрытие – матовое, напоминающее выцветшее серебро. Лицо – гладкая маска с мягкими линиями, не имитирующая человеческие эмоции, но не отталкивающая.

– Я воспринимаю только тишину, – отозвался он после короткой паузы. – Однако, согласно логам, вы задаёте этот вопрос уже в семьдесят четвёртый раз.

– Потому что я слышу. Всё отчётливее, – она прищурилась. – Это не ошибка. Это зов.

– Источник звука?

– Не звук. Шёпот. Он как… внутреннее эхо. Волна между мыслями. Как будто кто-то существует снаружи, но проникает внутрь.

Арис не ответил. Он не обладал воображением. Зато у Миры его хватало на двоих.

С тех пор, как пропал Рик – её брат, её единственный родной человек, – Мира не могла смириться. Он исчез во время работы на станции, просто… пропал. Последний сигнал, зафиксированный из его лабораторного отсека, содержал обрывок фразы:

«…мысль… стала геометрией…»

С тех пор – тишина.

Мира вновь обратила взгляд наружу. Космос казался живым. Иногда она даже ловила себя на мысли, что он наблюдает за ней. Не просто как бездушное пространство, а как… существо. Не любопытное – голодное.

Внутри станции всё напоминало храм, построенный в честь научного абсолюта. Гладкие стены из полимерной керамики, бесшумные двери, стерильные залы с электронными арками. Но её комната была иной. Она превратила её в убежище. На стенах висели распечатки фрактальных карт, семейные фотографии, даже старая гитара Рика, которую она забрала после его исчезновения.

Иногда она касалась её струн. Не чтобы сыграть. Чтобы вспомнить.

Мира решила вновь спуститься в архивный модуль. Там хранились записи всех посещений закрытых секторов станции. Она пыталась получить доступ туда уже два месяца. И сегодня что-то изменилось – ключ-допуск, унаследованный ею от Рика, внезапно стал «зелёным».

– Ты пойдёшь со мной? – спросила она у Ариса.

– Согласно регламенту, перемещение по техническим отсекам допускается при сопровождении одного из автономных модулей. Я соответствую критериям.

– Значит, ты не против.

– У меня нет протокола "против", – ответил он. – Только согласие и отказ.

Она улыбнулась. Скупо, без настоящего тепла. Но это была уже победа.

Архивный модуль находился в самой нижней части центральной оси. Туда вели длинные спиралевидные лифты, стенки которых проецировали голограммы – карты далёких миров, проекты космических станций, кривые с гипотетической плотностью мультивселенных. Всё это когда-то волновало Миру. Теперь – нет.

Лифт опустился. Двери открылись, обнажив округлый зал с консолями, встроенными в стены. Центром служила сферическая капсула – архив памяти станции. Она светилась изнутри мягким янтарным светом.

Арис присоединился к системе. Мира ввела идентификатор Рика.

– Архив 107-бета, сектор Хронос, – произнесла она. – Показать последние действия пользователя Рика Грэя.

Капсула засияла сильнее. Из центра вырвался луч, и воздух наполнился мельчайшими вибрациями. Голограмма вспыхнула, и перед ними возникла фигура Рика. Он стоял точно так же, как и она вначале – на платформе. Смотрел в пустоту.