Сохранение

Владимир Любимов

Сохранение

Последнее, что помню, – в машину врезался грузовик. Многотонная машина появилась словно из ниоткуда. Я понимал, что не переживу лобовое столкновение, но испытал лишь удивление.

Странно, мне бы сейчас горевать и трястись от страха, но ничего подобного и в помине нет. Наверное, это равнодушие. Я же мёртв, так чего переживать? Эх, хотел худеть со следующей недели. Черт, пытаюсь шутить, но без толку. Жуткое равнодушие. Совсем на меня не похоже.

Стоп, а как же семья, работа, творчество в конце концов? Там у меня осталась молодая жена, хлопоты по дому, основная работа, на доход от которой все мы и жили. Маленькая дочь! Господи, я роман не закончил! По обыкновению, ищу отзвуки внутри, обычно в такие моменты замирает дыхание и образуется вакуум в груди.

Ничего.

Жена с дочкой готовилась к празднику: старалась у плиты, наряжала нашу скромную квартиру. Сегодня мы должны были праздновать годовщину свадьбы. Жаль, что я…

Неужели вот так? Я умер так и не успев домой к ужину на собственную годовщину, не успев поцеловать перед сном дочь? Получается, я больше никогда её не увижу? Ни в выпускном платье, ни в свадебном? Я никогда не возьму на руки внуков?

Я себя не узнаю: мне бы сейчас впасть в депрессию или орать в бессильной злобе, но нет. Наверное, так работает христианская любовь и сила прощения. Господи, неужели я всю жизнь был неправ, отрицая тебя? Прости, если сможешь. В свою защиту должен сказать, что ты реально не следишь за земными делами! О тебе здесь давно позабыли. Люди молятся деньгам и поклоняются богатым. Знаешь, было бы неплохо напомнить о себе. Потопом или ещё как. Не мне тебя учить, Господи, людей наказывать.

Видимо, я и вправду заблуждался. Только посмотрите – я в… чистилище? Похоже, жизнь после смерти существует. Иначе как ещё можно объяснить всё это? «Я мыслю, следовательно, существую!» – слова Декарта обрели для меня новый смысл. Если я помню кто я и могу анализировать произошедшее – значит я жив. Жив после физической кончины. Получается, я на пути в мир иной?

Темнота. В фильмах чистилище представлено иначе. Почему-то его принято показывать светлым. Наверное, из-за названия. Если «чистилище», то оно обязательно должно быть чистым? А если чистое, тогда точно белое. По-моему, все как раз должно быть вот так – тьма и одиночество. Лучшее сочетание, внушающее страх. Только ужас может заставить человека признать грехи. Однако я не боюсь и не желаю каяться. И дело не в том, что я праведно жил. Отнюдь! Просто мне всё равно.

– Александр, добрый день!

– Господи, это ты?

Я инстинктивно попытался оглядеться и только сейчас осознал, что не имею тела. Ни рук, ни ног, ни шеи, которой только что хотел повернуть несуществующую голову.

Голос хохотнул.

– Пора бы уже привыкнуть к этому. Нет, это не Господь. Меня зовут Виктор Ломакин, и я ведущий инженер проекта «Сохранение».

За мгновение перед моими несуществующими глазами пронеслись картинки воспоминаний, связанных с этим словом.

Вера, моя супруга, в прошлую годовщину приобрела сертификат «Сохранения». «Я хочу подарить нам вечность, – заявила она, а затем озорно подмигнула и добавила. – Тем более подписка за полцены!» Держась за руки, мы вошли в офис. Нам имплантировали под кожу головы устройства, считывающие мозговую активность в реальном времени. Они создают образ сознания, и секунда в секунду передают данные на сервера, где и хранятся копии нашего разума. Вот почему я помню всё, вплоть до последнего мгновения.

– Это проект, который оцифровывает людей, так?

– Создает резервные копии личности, если быть точным.

– Я же должен был это помнить, а не молить Господа о прощении. Как я мог забыть?

– Особенность человеческого мозга – он ничего не забывает. На начальном этапе воспоминания блокируются системой, чтобы клиент лучше адаптировался к условиям симуляции. Как вы себя чувствуете?

– Мыслю предельно ясно, а вот с чувствами беда. Сплошная апатия.

– Это издержки перевода в «цифру». Мы работаем над проблемой, и в скором времени всё поправим.

– Понятно. И что теперь?

– Теперь мы проведём несколько тестов и при условии, что всё хорошо, перейдём в трёхмерную симуляцию.

– Жду не дождусь.

***

В лаборатории проекта «Сохранение» перед пультом управления, собрались двое. Один – невысокого роста полноватый мужчина в очках и белом халате, второй – высокий, худощавый, в дорогом костюме.

– Угораздило же на писателя нарваться! Это не логи, а «Война и мир» в четырёх томах. Отдел аналитики с ума сойдёт.

– Я кое-что изменил, – человек в халате словно оправдывался. – Теперь у клиента будет желание вести дневник. Так я оптимизировал процесс логирования и разгрузил ресурсы машины.

– Гениально, – мужчина в костюме перевёл взгляд с монитора на собеседника. – Слушай, Вить, мы же теперь можем приступить к следующей фазе, правильно?

– Конечно. Первоначальные тесты пройдены, а этот образец куда более стабильный, нежели прошлые. Его можно использовать как стандарт.

– Отлично! Значит, остальных на паузу, а на этом обкатай систему и выяви баги, о которых ты говорил.

– Хорошо.

Мужчина в костюме радостно улыбнулся, откинулся на спинку кресла и принялся мечтать вслух:

– Останется только предъявить миру новый, не побоюсь этого слова, революционный продукт. Эх, Витька, сегодня начинается новый виток человеческой эволюции! Записи воспоминаний – прошлый век. Теперь наступает новая эра – эра цифрового человека! Проект принесёт нам мировую славу и огромные деньги. Я так и вижу очереди из инвесторов.

Достав из карманов пачку сигарет и зажигалку, мужчина в костюме встал и направился к окну. Ручка стеклопакета не поддавалась, и он закурил прямо в лаборатории, задумчиво вглядываясь в ночную темноту за стеклом.

– Дим! – Виктор указал на знак с перечёркнутой сигаретой на стене.

– Вить, это моё здание, и здесь я решаю, что можно, а что нельзя. Ты с детства не поменялся вообще. Такой же нудный.

– Крылов, твою мать, видишь вон ту машину? – инженер указал на установку размером с плацкартный вагон и занимающую большую часть лаборатории. – Её эксплуатация требует стерильности! В ней петабайты информации и добрая сотня триллионов нейронных связей. Дендриты, искусственные синапсы – чудеса нейроморфной инженерии. Не дай бог смола попадёт внутрь…

Разъяренный инженер способен выдать грандиозное количество ругательств в единицу времени, в чём Крылов мгновенно убедился. Обсыпанный матом с головы до ног, он подчинился и потушил злосчастную сигарету.

– Переоденься во что-нибудь приличное. Мы едем отмечать.

– Ты серьёзно? – Виктор кинул быстрый взгляд на часы. – В два часа ночи? На завтра запланировано много работы.

– Завтра у нас выходной. Всё, не нуди. Поехали.

***

Трёхмерная симуляция – отличная штука. Наконец у меня появилось тело. Ощущение словно играю в виртуальной реальности лишь с той разницей, что снять шлем и выйти я больше не могу. Ну и что? Главное я жив. «Мыслю – существую!» – слова Декарта стали одновременно и девизом, и утешением.

На основе воспоминаний воссоздали мою квартиру. Видно, что команда старалась, но всё же есть отличия. Витя говорит, что позже я смогу настраивать собственную симуляцию самостоятельно. Тогда я наконец избавлюсь от этой ужасной вазы. Куда бы её ни убирал, через какое-то время она возвращается на место. Бесит! Хотя нет, не бесит. Чувство безразличия никуда не ушло. Значит, просто раздражает. Но почему? Может, я помню, как она меня бесила раньше, и теперь это стало привычкой?

У меня есть окно, но картина за ним статичная. Всё из-за того, что ресурсы сервера, который обрабатывает симуляцию, ограничены. В перспективе обещают добавить возможность выходить из квартиры и даже гулять по улицам. Так сказать, расширить карту очередным «ди-эл-си».

Да-а, раньше я любил компьютерные игры. Часами напролёт мочил нечисть и покорял бескрайние просторы вселенной, но посмотри на меня, Господи, я сам стал игровым персонажем. Мне бы, наверное, взбеситься от этого или впасть в депрессию, но… дзен, мать его. Говорят, апатию исправят следующим патчем. С ума сойти, мне добавят эмоции патчем! Да, Господи, твои пути неисповедимы.

К слову, об этом. Мои монологи с Господом весьма ироничны, не правда ли? Нет, я не уверовал, просто нужно же хоть с кем-то разговаривать! Куче народу в реальности можно, а мне здесь нет, что ли? Только представь, Господи, что бы началось, узнай журналисты о программе, уверовавшей в Бога! Вот это были бы заголовки! Умора. Вите бы понравилось. Он – классный мужик, правда, заходит редко. Но если мы разговариваем, это продолжается часами. «Заходит» – громкое слово. На самом деле он – голос в голове. Даже не знаю, как он выглядит, но в моём случае выбирать не приходится. Голос так голос. Я, вон, с Господом разговариваю, а он постоянно молчит. Так хоть какая-то компания.

Когда Витя в моей голове, мы болтаем о том о сём. У нас общее несчастье – одиночество. Я одинок потому, что первая цифровая личность, и мне запрещено до официального релиза общаться с кем-либо не из персонала. Даже с семьёй, представляешь? А он гений-затворник. Витя скромничает и говорит, что работает в команде, но личный опыт и отсутствие других голосов в моей голове подсказывают, что именно такие как он и тащат всё на себе.

Что ещё? Ну, у меня есть телевизор. Ненавижу его. В век информационных технологий смотреть центральное телевидение – моветон, но это единственная связь с внешним миром. Приходится мириться. Я могу смотреть новости, фильмы и телепередачи, но не могу выходить в интернет или звонить. Опять же до релиза.

В квартире обширная библиотека, и я люблю проводить время среди книг. В перерывах между чтением, просмотром «зомбоящика» и самокопанием, я сажусь за ноутбук и пишу. Зацени, Господи: я в компьютерной симуляции, и у меня есть симуляция компьютера. Компьютер в компьютере! Просто взрыв мозга! Да, я им пользуюсь, но только как пишущей машинкой.

Раз уж зашла об этом речь, то я закончил роман. Жду не дождусь релиза, чтобы его можно было разослать издателям. Представляю какой произойдёт фурор. Так и вижу заголовки: «Цифровой писатель», «Роман, написанный программой»!

Как мне удалось закончить роман, спросишь ты? Ведь вся информация осталась на домашнем компьютере. Не поверишь, но я помню его наизусть! Феноменальная память – одно из преимуществ цифровизации.

Как мне объяснил Витя, человеческая память – это определённая последовательность нейронов. И чтобы что-то хорошо запомнить, нужно эту последовательность почаще стимулировать. Повторами, например. А так как мои мозги теперь электронные, то и нейронные связи более не нуждаются в подобной стимуляции, и заключенная в них информация сразу же попадает в долговременную память.

Я помню наизусть любой единожды прочитанный текст и так же отчётливо вижу воспоминания. Я буквально могу проживать их заново. Снова и снова. Иногда проматываю в голове эпизоды, связанные с Верой. И не просто смотрю, а погружаюсь в них. Я чувствую всё, что чувствовал тогда. Разумеется, за исключением эмоций. Они для меня, словно помехи, искажающие сигнал. Я пытаюсь пробраться сквозь них и уловить эхо собственных чувств, но имею только перечень фактов, не более.

У феноменальной памяти есть и обратная сторона – я не способен что-либо забыть. Обычно плохие воспоминания забываются со временем. Но не в моём случае. Теперь… ох, я отчётливо помню, как именно меня гнобил Серёжа Круглов. Не приведи Господь встретиться мне с ним после патча, я ему припомню все пакости. А если увижу бывшую, что на протяжении двух лет наставляла мне рога, то вообще убью!

Да, я и при жизни испытывал проблемы с гневом. И это без такой крутой памяти. Надо сказать, Вите, чтобы он разобрался, а то представь, Господи, какой кошмар начнётся после выхода патча? Это же сколько душ придётся отправить с тобой на встречу?

***

Виктор зашёл в кабинет и сел на один из стульев, ожидая, когда закончится видеоконференция. Дмитрий жестом дал понять, что ждать недолго. Сквозь голографический экран, представляющий собой гибкий лист пластика, выходящий из узкого отверстия прямо в столе, Ломакин приметил несколько знакомых инвесторов.

– Слышал? – Крылов провёл по экрану, и тот послушно скрылся в специальной нише. – Партнёры в восторге от нашей идеи!

– Тебе не кажется, что слишком?

– Что именно?

– Превращать судебное заседание в рекламу проекта!

– Вить, это же гениально! Наконец-то пиар-отдел отрабатывает свой хлеб.

– Ну не знаю.

– Ты только представь, что теперь убитый лично сможет указать пальцем на собственную убийцу. За такую возможность клиенты отдадут любые деньги!

– Петрушин – жертва автокатастрофы. Произошедшее несчастный случай, а не умышленное убийство.

– Ломакин, не нуди!

– К чему эта показуха? Просто предоставим записи воспоминаний, как делали раньше. Этого более чем достаточно. Так мы выкроим время на тестирование патча и оптимизацию системы. Зачем рисковать?

– Слушай, лучшая защита – нападение! Мы не можем ждать. Конкуренты вот-вот обойдут нас. Японцы вот-вот начнут мозги пересаживать! Инвесторы ждут результатов, а ты, между прочим, постоянно просишь перенести сроки: то одно не успеваете, то другое.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.