Талончик

Владимир Валах

Талончик

Говорят, если закурить, ожидая на остановке общественного транспорта – автобус придёт быстрее. Чаще всего – через пару минут после первой затяжки. Этот удивительный способ ускорить ожидание многократно использовал я, с тех пор, как прочитал о нём в одном из романов любимых харьковских фантастов.

Конечно, роман был не о том, но вот именно этот момент запомнился и, что важно – работал всегда.

Не то, чтобы я был нетерпелив, но на улице было жутко холодно, а я всё-таки опаздывал на работу. Двери автобуса громко открылись, выпуская толпу сонных бывших пассажиров в морозное утро. Я терпеливо ждал, чтобы поскорее войти в тепло, и не сразу заметил, как меня несильно толкнул в плечо невысокий парень, выходящий из автобуса, протянув мне пробитый проездной талон.

– Надо?

Талончик быстро перекочевал в мою руку, я даже не успел толком ничего сообразить – толпа внесла меня в общественный транспорт, как и полагается нормальному высокообразованному обществу спешащему в свои офисы.

Соображал я уже в тепле. Да и что там оставалось понять-то? Ничего необычного – просто незнакомый мне человек отдал свой пробитый талон при выходе из автобуса, ведь он ему уже не нужен. Всё логично! Отдал он его мне – потому что я собирался войти в автобус, и следовательно, собирался либо приложить свой проездной к электронному компостеру для оплаты проезда, либо пробить свой точно такой-же талончик. Отдал его, пока я не успел войти в транспорт, тем самым абсолютно уверенно и точно освободив меня от необходимости оплачивать проезд любым из возможных способов.

Это было очень просто. И чертовски приятно!

Я силился вспомнить образ этого человека, но не смог зацепиться ни за одну деталь, которая бы выдавала его чрезмерную заботу о ближнем. Это был невысокий (я уже говорил), простоватого вида молодой человек лет двадцати трёх, в капюшоне и в наушниках.

Да, он был в наушниках. Скорее всего он бы даже не услышал моих возражений. Он просто всунул мне талончик в руку и всё. Единственное, что я запомнил – его чёрную куртку с оранжевым, почти красным капюшоном. И запомнил её лишь потому что мне, как разработчику интерфейсов, просто всегда дико нравился этот дуэт цветов.

Одна случайная секунда перевернула мою поездку на работу вспять – мысли хаотично носились по моему сознанию, бомбардируя сонный мозг вопросами. Очередной роман любимого дуэта авторов так и остался в рюкзаке неоткрытым. Больше всего меня трясло, что в этом простом явлении не было никакой рациональной логики. А я так не мог – по долгу своей профессии программиста я привык видеть мир в простых причинно-следственных связях, устанавливать которые я умел мгновенно и безошибочно. Но что-то пошло не так. Определённо.

Спустя несколько дней, когда я уже благополучно забыл об этом инциденте я случайно услышал беседу двух коллег по работе во время обеда. Речь шла о новомодном флэшмобе, проводившемся в городе под кодовым названием "Талончик". Суть этой кампании выражалась в том, что люди сознательно отказываются от использования электронных проездных в пользу обычных одноразовых талончиков, которые они обязательно передают другому пассажиру, выходя из транспорта. Таким образом один талон путешествует из рук в руки на протяжении одного маршрута, освобождая тем самым людей от оплаты проезда.

Нравственное объяснение этому было следующее: расход топлива транспортного средства никак не зависит от количества пассажиров, и разница в оплате что одного пассажира, что ста формирует так называемые "деньги из воздуха", которые уходят непонятно куда. Призыв на табличке в салоне "Совесть – лучший контролёр" как-то звучал неубедительно на фоне поведения контролёров по отношению к тем, кто имел чуть меньше совести, чем положено по прайсу.

Как выяснилось – с десяток людей из моего окружения уже также получили при входе в транспорт пробитый талончик от незнакомца, и передали эстафету другому при выходе. Обычный флэшмоб, ничуть не забавнее массовых хлопаний в ладошки на площадях или приписывать в начало названия своей дипломной работы фразочку "Гарри Поттер и …"

Я улыбнулся, вспоминая лицо профессора, читающего мой титульник – "Гарри Поттер и Автоматизация технического процесса".

Но самое забавное выяснилось позже – почти все участники акции "Талончик" заметили странные "вспышки", происходившие в их сознании сразу после того, как талончик оказался в их руках. Это было необъяснимое чувство, и я сразу же вспомнил свой бурлящий поток мыслей в тот день. Этому явлению даже дали название – "Приход". Может быть "вспышка" – не самое удачное определение прихода, но это определённо выводило из равновесия.

Дальше стало веселее. В погоне за "приходом" оставляли свои автомобили в гаражах даже самые ярые ненавистники общественного транспорта. Поговаривали, что в городе ходит точное количество талончиков и они особым образом помечены. Ходили слухи, что больше всего приходов можно словить на маршруте "сотки" (автобуса №100). И даже о том, что состояние прихода усиливает свою силу в геометрической прогрессии, если его посчастливится испытать несколько раз в день. Но самой вишенкой на торте были слухи о некоем Антоне, который и породил эту череду событий. Новостные интернет-ресурсы и столичные газеты пестрили сводками о проявлении новой молодёжной субкультуры, передающей талончики в общественном транспорте. Приводили цифры, никому не интересные данные статистики. Некоторые статьи были действительно шедеврами современной журналистики.

Вот, например:

"Группа учёных минской Академии наук провели ряд исследований и выяснили, что чувство, именуемое на молодёжном сленге Приходом вызывает в мозге ощущения, подобные тем, которые испытывают наркоманы после укола. Для изучения природы явления выделены средства и привечены лучшие специалисты Беларуси",

"Молодая девушка, была доставлена в 10-ю клиническую больницу после того, как ей резко стало плохо при выходе из автобуса №88 на остановке "Универсам" после передачи талона. По словам сотрудников 10 ГКБ, потеря сознания была вызвана резким выбросом дофамина в результате так называемого прихода",

"Минсктранс всеръёз озабочен сложившейся ситуацией, терпя убытки: за последний месяц количество проданных электронных проездных документов снизилось в семь раз, количество проданных талонов – в три раза. Несмотря на возросший спрос на одноразовые талоны, этот феномен объясняется тем, что один талон используется несколько раз на протяжении маршрута несколькими пассажирами",

Или вот, моё любимое:

"Экология спасена! В Минске резко сократилось число автомобильных пробок – люди предпочитают личному общественный транспорт!"

Через буквально несколько месяцев об эффекте "Талончика" говорили из каждого утюга! Мнения делились – бабушки на скамейках недоумевали, кондуктора сходили с ума, выискивая на талончиках следы многократных реинкарнаций. Выходя из общественного транспорта, лишь слепой мог не видеть вопрошающие взгляды ещё стоящих на остановке, выдерживающих паузы людей, рисующих молнии взглядами от рук к глазам и обратно.

Минск ожил. Кондуктора и ревизоры были в бешенстве. Власти долгое время хранили нейтралитет.

Никто не знал, как в действительности выглядит этот таинственный Антон, но все верили в его существование и он в какой-то мере стал незримым лидером минской молодёжи. В копировальном центре "Карандаш" маркетологи озолотились, запустив принты на майках с образом таинственного мужского силуэта, держащего в руках пробитый талончик. Конкуренты других типографий жили не хуже, продавая втридорога майки и кепки с надписью "Антон, мы их сделаем!".

О тогда "они" зашевелились. Первой ласточкой стал внезапный наплыв кондукторов в общественном транспорте, которые, словно разъярённая свора псов, сверлили взглядом каждый пробитый талончик и выводили из транспорта при малейшем подозрении на причастность к акции. Самые находчивые "зайцы поневоле" отделывались стандартным "Чем докажете?", более мягкотелые – платили штраф, выбрасывая честно купленный талон в урну.

Попытка отменить одноразовые талончики (давно пора) на полностью электронные провалилась под гневным напором пенсионеров, не желающих ничего слышать о каких-то там магнитных картах. К работе ревизоров общественного транспорта вернули отряды милиции, но и это не возымело успеха – аргумент "Чем докажете?" продолжал работать. После того, как сопровождающие ревизоров сотрудники в очередной раз пожали плечами со словами "Ну, не пойман – не вор", решено было переместить милиционеров с точек сопровождения ревизоров на конкретные "места преступлений" – остановки общественного транспорта.

Идея оказалась "так себе" после того, как выяснились две, как минимум, детали: во-первых несмотря на то, что сотрудников милиции было действительно с избытком в этом городе – на каждую остановку не хватило. Маскировать сотрудников милиции под обычных прохожих было неэффективно, так как они сразу становились не "при исполнении", а ставить их в милицейской форме на остановке – изначально обеспечить нулевую преступность. Во-вторых пробираться через толпу людей в час-пик на предмет обнаружения факта передачи талончика оказалось не так просто.

Если не считать, что в военкоматы Минска в добровольно-принудительном порядке вызвали всех граждан мужского пола и именем Антон для снятия отпечатков пальцев – то ничего радикально не происходило. Иногда вообще было похоже, что акция "Талончик" сотрудникам милиции даже показалась симпатичной, – я сам лично видел как выходящий из автобуса сотрудник Заводского РУВД как-бы незаметно передал эстафету талончиком и поспешил скрыться с места преступления.

Кстати, не могу обойти стороной один забавный факт – во время обозначенных событий неожиданно стали очень востребованы должности ревизора общественного транспорта и контролёра. Государство выделило несколько сотен вакансий на позицию этих профессий, удвоив зарплату. Но спустя буквально несколько недель после повального наплыва персонала проявилась любопытная штука – на тёплом месте почему-то долго не задерживались. Более того – был зафиксирован бум увольнений кондукторов-старожилов и ветеранов труда с востребованных позиций по собственному желанию и без объяснения причин.

Алексей Иванович занимал должность ведущего прокурора Первомайского района. Это был человек сорока пяти лет и стальной выдержки. Поговаривали, что у Алексея за спиной более двухсот побед на поприще административки и с десяток – по уголовной.

Он сидел в своём кабинете один – все коллеги по цеху уже закончили рабочий день, когда дверь кабинета впустила к нему последнего посетителя. Это был невысокий парень, худощавого телосложения, ничего примечательного. Поздоровавшись, парень снял наушники и положил их в карман тёмной куртки с оранжевым капюшоном.

 – Антон Морозов. Вызывали?

Алексей Иванович поднял взгляд на посетителя и разочарованно покачал головой. Это был явно не тот образ, который он ожидал увидеть.

– Вызывали, уважаемый! Присядьте пожалуйста и извольте объяснить с какой целью вы провоцируете все эти беспорядки, связанные с так называемой акцией "Талончик"?

Парень остался стоять, и лишь тихо ответил:

– Я никогда никого не провоцировал, не призывал и не принуждал к каким-либо действиям. Вас дезинформировали.

Я знаю, что обо мне говорят всякое, но вы же сами потратили немало времени и сил, чтобы меня найти. Это при ваших-то связях и возможностях! Неужели вы и впрямь думаете что мне было бы легко скрыться от вас, если бы я был активистом?

Алексей Иванович смотрел прямо в глаза человека напротив и не видел в них ни капли страха, сожаления или пафоса. Не видел он и ни капли лжи. Действительно, спроси у любого в майке с мужским силуэтом  – и ведь никто не скажет как выглядит или должен был выглядеть их кумир. Они правда не знали об Антоне ничего, кроме имени.

 – Допустим, так – подумал ведущий прокурор и сказал – Вы не активист, но вы стали причиной всего этого буйства. Я должен принять меры. Я пока не знаю, какие, но прежде всего я хочу понять – зачем? Зачем вам это?

Антон Морозов говорил тихо, но каждое слово отражалось эхом от кружки недопитого чая с прокурорского стола, окна кабинета, разносилось далее, по коридору и возвращалось назад в чашку.

 – Затем, что я считаю для себя неприемлемым жить в мире, где я должен выбросить талон в урну, когда он нужен кому-то ещё. И я не должен. И я не выбрасывал, а просто отдавал его следующему пассажиру. Это не противозаконно, ведь, правда?

 – Это не противозаконно, вы правы! Но это может быть допустимо в единичных случаях. В виде массового движения это привело к некоторым последствиям, с которыми мне приходится работать.  У меня на столе цифры. Мы имеем дело со случаями психических расстройств, с некоторыми потерями бюджета, с подрывом общественного порядка в конце-концов. Кто за это будет нести ответственность? Вы, господин Антон?

– Я несу ответственность за свою волю и убеждения, которые не влияют негативно на общество, скорее наоборот. И я поступаю согласно тому, как хотел бы, чтобы люди поступали со мной. По-моему это назвали "Золотым правилом" и не я это придумал.

Вот и всё, что ответил прокурору Антон. Коротко и ясно. Алексей Иванович, по правде говоря, и не особо надеялся на поток красноречия и оправдания в стенах кабинета прокуратуры. Да и ему нечего было ему предъявить, ведь с точки зрения закона этот парень действительно ничего не нарушил. Прокурор лишь помолчал некоторое время, долго глядя на собеседника и сухо отрезал:

– Вы можете быть свободны. Я позову вас, если будет необходимо. Спасибо за потраченное время.

Парень в чёрной куртке надел наушники, накинул на голову оранжевый капюшон и вышел из кабинета.

Алексей Иванович выждал несколько минут и дёрнул рукой компьютерную мышь. Экран монитора ожил  и прокурор вбил в поисковую строку браузера три слова – "Антон Морозов, Минск". Первая ссылка выдачи поисковой системы направила его на страничку пользователя социальной сети с обозначенным именем и фамилией. На "аватарке" аккаунта была какая-то абстракция, которая никак не выдавала  владельца, ровно так же, как ни о чём конкретном не говорила единственная фотография, выложенная автором. Но внимание Алексея Ивановича привлёк текст под картинкой.

Пост гласил:

Кто я? Прикольный чувак с майки, который лишь породил вереницу глупых флэшмобов ради того, чтобы словить приход?  Или может я создатель нового бесплатного вида дури для моего поколения? Нет, я наверное просто таинственный модный Антон – тот самый силуэт с талончиком в руках. И не больше. Так зачем вы меня ищете?

А может быть я виноват в том, что своим поведением напомнил о том, о чём мы давно забыли? Или может быть я и не виноват вовсе, но послужил лишь толчком, который расшатал в людях привычные рамки жизни и позволил посмотреть на их привычки с другой стороны?

Что происходит? Это сложившаяся система заставила большинство считать, что проявление простой человеческой помощи друг другу теперь считается преступлением?

Да вы же сами хотите другого! Сейчас только все об этом и говорят – "Живи осознанно", "Живи здесь и сейчас", "Выходи из зоны комфорта". И  вот вы вышли из зоны, сами того не понимая!

И все этого хотят. Этого хотят те же кондуктора, ревизоры, этого хотят стражи порядка, и ведь это логично и законно! Людям было нужно новое "мерило Совести" и поэтому они испытывают настоящий эмоциональный шок, поэтому теряют сознание только от простой мысли, непривычной, банальной и желанной – что они могут жить так, просто, по-настоящему, осознанно поступая так, как сами считают нужным, при том совершенно не нарушая закон или какие-либо ещё правила, кроме привычных шаблонов, навязанных средой.

Это как потеря сознания от длительного пребывания на свежем воздухе для городского жителя. Вы же знаете – ведь симптомы такие же.  Это вам подтвердит любой врач, который осматривал этих, с приходами.

Алексей Иванович перевёл компьютер в спящий режим, вышел из здания и направился к автобусной остановке. Он и сам не заметил, погруженный в мысли, как оказался уже в автобусе. Он уже и сам не помнил откуда у него в руках оказался пробитый талончик. Он просто ехал и рассматривал узор, выбитый отверстиями на бумаге – какая-то нелепица, без смысла и порядка.

Когда открылись двери и Алексей Иванович вышел из транспорта, первое, что он увидел – это немой взгляд девочки, лет двенадцати. Она собиралась войти в автобус, но не спешила. Она смотрела на ведущего прокурора снизу вверх и улыбалась простой подростковой улыбкой.

Войдя в автобус, девочка обернулась, посмотрев на симпатичного дяденьку, который конечно же отдал ей свой талончик.

Ведущий прокурор тоже обернулся и посмотрел на девочку. Она была в куртке нараспашку, под которой виднелась майка.

На майке было написано

"Антон, мы их сделали!"

А может ему просто померещилось.