Битва Света и Тьмы. Зеркало Луны и Слёзы Богов

Владимир Мисечко

Битва Света и Тьмы. Зеркало Луны и Слёзы Богов

Шырван-кызы: Песнь о Стальной Деве Шырвана

В горах Шырвана, где орлы парят,

Где ветер шепчет сказки древних лет,

Родилась дева, чья судьба – сиять,

Чей меч, как молния, чей дух, как свет.

Шырван-кызы, дитя суровых скал,

Впитала силу гор, их твёрдый нрав.

Она росла, как горный водопад,

Свободной, дерзкой, воле не предав.

Отец её, прославленный батыр,

Учил её владеть клинком и луком,

И видел в ней не нежный, хрупкий мир,

А воина, что станет грозным звуком.

Когда враги, как саранча, пришли,

Огнём и кровью землю оскверняя,

Шырван-кызы свой гнев в кулак сжала,

И клятву дала – родину спасая.

Она надела сталь, что холодна,

Но сердце девы пылало жаром мести.

Её коса, как уголь, что черна,

И взгляд, как лёд, не знает места лести.

Вперёд, Шырван-кызы, на битву в бой!

Твой меч, как серп, врагов безжалостно косит.

Твой крик, как гром, над горною грядой,

И страх в сердцах захватчиков он носит.

Она сражалась, словно дикий зверь,

За каждый камень, за родную землю.

Её отвага – яркий, жгучий свет,

Что тьму развеял, словно злую темень.

И пали враги, сражённые ею,

Перед силой духа, что не сломить вовек.

Шырван-кызы, как солнце, засияла,

И мир вернулся в край родной навек.

Так помнят в Шырване о деве той,

О Стальной Деве, что врагов разбила.

Шырван-кызы – легенда, что живёт,

И в сердце каждого героя поселилась.

И если враг посмеет вновь прийти,

На землю эту с жадностью глядя,

Шырван-кызы восстанет из земли,

И меч её вновь засияет, как заря.

***

Амаласунта: Песнь о Готике и Скорби

В Равенне, златом сияющей когда-то,

Где готы правили, как львы в своей палате,

Росла Амаласунта, дочь Теодориха,

В ней кровь Амалов текла, как горная река.

Умна, как греческая муза, прекрасна, как заря,

Она читала Платона, забыв про топоры.

Владела латынью, как Цезарь своим войском,

И видела будущее, сквозь времени полоску.

Но судьба, как волк, крадется в ночи,

И горечь ждала её, впереди, вдали.

Отец, великий король, ушёл в мир иной,

Оставив ей трон, и сына, ещё младой.

Регентом стала она, за юного Аталариха,

И правила мудро, избегая лихих.

Но готы, воины, привыкшие к войне,

Не приняли женщину, на троне, в тишине.

Они жаждали битв, и крови, и славы,

А ей хотелось мира, и мудрой управы.

Она звала учителей, из Рима, из Греции,

Чтоб сына учить, и дать ему просвещение.

Но готы роптали: «Зачем ему книги?

Пусть учится биться, и точит клинки!

Зачем ему мудрость, что в книгах сокрыты?

Пусть знает лишь силу, ярость и битвы!»

Аталарих, юный король, поддался соблазну,

Забыл про науку, и предал её разом.

Он пил и гулял, с воинами грубыми,

И мать его сердце терзалось муками.

Увы, недолго правил он, юный и слабый,

Угас, словно пламя, задутое ветром.

И вновь Амаласунта, одна, у руля,

В бушующем море, где тонет земля.

Чтоб укрепить трон, и готам угодить,

Она вышла замуж, за Теодата, чтоб жить.

Но он, коварный змей, в её сердце вонзил,

Кинжал предательства, и жизнь её сгубил.

В темнице, на острове, в озере Больсена,

Она встретила смерть, вдали от Равенны.

Убита по приказу, мужем своим,

Что была мудрее и его не любила.

Амаласунта, королева-мученица,

В её смерти – трагедия, горькая истина.

Она хотела мира, и просвещения,

Но пала жертвой, жестокого времени.

И ветер, над озером Больсена, поёт,

О готике падшей, и о том, что пройдёт.

Имя Амаласунты, в легендах живёт,

Как символ мудрости, что смерть не берёт.

***

Песнь о Теодорихе, Короле Героев

Слушайте, воины, слушайте, девы!

Песнь о Теодорихе я вам поведаю,

Короле остготов, чья слава гремела,

Чья мощь сокрушала, чья воля горела!

Рождённый в тени древних лесов,

Вскормлённый молоком диких кобылиц,

Он вырос высоким, как дуб вековой,

И взгляд его был острее стали клинков.

Его меч, Бальмунг, кованный гномами,

В бою сверкал, словно молния в громе.

Щит его, Эгида, хранил от стрел,

И конь его, Фальда, летел, как орёл.

Он правил Равенной, городом мраморным,

Где солнце играло на куполах храмов.

Но мир не давался ему просто так,

И враги восставали, словно сорняк.

Был Одоакр, узурпатор жестокий,

Чья власть над Италией была одинокой.

Теодорих двинулся с войском на юг,

И битва при Изонцо была страшна и жутка.

Три года осаждал он Равенну,

И голод терзал её стены надменно.

Но Теодорих был неумолим, как судьба,

И Одоакр пал, склонив голову раба.

Он правил мудро, он правил справедливо,

Заботился о людях, как добрый родитель.

Но тень проклятья висела над ним,

И зависть богов не давала покоя одним.

Шептали, что он заключил сделку с тьмой,

Что сила его – от сил неземных.

И брат его, Фритила, поверил клевете,

И замыслил злодейство в своей слепоте.

В бою с Фритилой Теодорих пал,

Преданный братом, в землю упал.

Но дух его жив, он витает над нами,

И в час нужды он явится с небесами!

Ибо Теодорих – не просто король,

Он – символ отваги, он – вечная боль.

Он – память о славе, он – зов к победе,

И имя его будет жить в каждом сердце!

***

Больсена: Зеркало Этрусков, Слёзы Богов

В сердце земли, где Тоскана вздыхает,

Лежит Больсена, озеро-сон.

Вода его тайны веками скрывает,

И шепчет легенды, как древний канон.

Когда-то Вольсинии, город могучий,

Над ним возвышался, гордый и смел.

Этрусков народ, искусный и зрячий,

В его отражении судьбу свою зрел.

Но боги, разгневанные гордыней людской,

Явили свой гнев в пламени и мгле.

Город пал, поглощен бездной морской,

И озеро Больсена возникло на земле.

Говорят, это слёзы богов пролились,

Омывая руины, скорбь утоляя.

И в глубинах его души поселились

Призраки прошлого, тихо рыдая.

Два острова, Мартана и Биссентина,

Как стражи стоят, храня эту боль.

Мартана – где Амалазунта, царица,

Нашла свой конец, приняв смертельный укол.

Биссентина – остров священных рощ,

Где храмы стояли, богам посвященные.

Теперь лишь эхо молитв доносит дождь,

И тайны веков в камнях заключенные.

Когда солнце садится, багряным огнём,

Больсена сверкает, как слеза в ночи.

И кажется, слышишь в шепоте вод о былом,

О славе этрусской, что больше не звучит.

Так спит Больсена, озеро-легенда,

Храня в глубинах память веков.

И каждый, кто смотрит в его воды безбрежные,

Увидит в них отблеск ушедших богов.

***

Песнь о Фритиле, Воителе Зари

В те времена, когда мир был юн и дик,

Когда боги ходили по земле, как мы сейчас,

Родился Фритил, сын бури и скалы,

Воитель Зари, чья слава не угаснет.

Он был высок, как сосна, что к небу рвётся,

И силен, как медведь, что в берлоге спит.

В глазах его горел огонь рассвета,

А в сердце – жажда подвигов и битв.

Фритил рос, внимая шёпоту ветров,

И учился у волков охотничьей тропе.

Он знал язык зверей и птиц небесных,

И тайны трав, что исцеляют боль.

Однажды, тьма спустилась на земли,

И чудовища из бездны восстали вновь.

Они пожирали скот и жгли селенья,

И сеяли лишь страх, да смерть, да кровь.

Тогда Фритил, презрев опасность смерти,

Взял меч отцов, что был кован из звёзд.

Надел доспехи, выкованные гномами,

И двинулся навстречу полчищам угроз.

Он бился яростно, как вихрь осенний,

И меч его сверкал, как молния в ночи.

Он сокрушал врагов, не зная страха,

И прогонял их прочь, от края до земли.

Он сражался с драконом, что дышал огнём,

И победил его, пронзив сердце копьём.

Он одолел колдуна, что тьму творил,

И вернул свет и радость в мир.

Но слава и победы не вскружили голову,

Фритил остался верен своему народу.

Он правил мудро, справедливо и честно,

И защищал свой край от всякого невзгоды.

И когда пришло его время покинуть мир,

Он ушёл достойно, как и жил всегда.

Он поднялся к звёздам, в Вальхаллу славную,

Где пирует с богами до скончания дня.

Так помните же, люди, о Фритиле,

Воителе Зари, что тьму победил.

Пусть подвиги его, вас вдохновляют,

И смелость в сердце вашем разжигают!

***

Два Острова: Мартана и Биссентина

В лазурных водах озера Болсена, где дремлет древняя магия,

Лежат два острова, словно два сердца, бьющихся в унисон.

Мартана, остров скорби и тайны, окутанный тенью печали,

И Биссентина, остров надежды, омытый лучами солнца.

Легенда гласит, что когда-то давно, в эпоху богов и героев,

Жила на Мартане прекрасная Марта, чья красота затмевала луну.

В неё влюбился могучий герцог, чьё сердце было чернее ночи,

И заточил её в башне высокой, лишив свободы и света дня.

Марта тосковала по воле, по ветру в волосах и пению птиц,

И слезы её, падая в озеро, превращались в жемчужины скорби.

Но однажды, услышав её мольбы, боги смилостивились над ней,

И послали ей весть через птицу, что надежда ещё жива.

На Биссентине, острове напротив, жил юный рыбак по имени Бисентий,

Чьё сердце было чистым и добрым, а руки сильными и умелыми.

Услышав о горе Марты, он поклялся освободить её из плена,

И каждый день, втайне от герцога, он плыл к Мартане на своей лодке.

Он пел ей песни о свободе, о любви и о надежде,

И голос его, словно луч солнца, проникал сквозь стены башни.

Марта слушала его, и сердце её наполнялось новой силой,

И вместе они плели план побега, втайне от злого герцога.

В ночь, когда луна затмилась, Бисентий приплыл к Мартане,

И помог ей спуститься из башни, используя верёвку из её волос.

Они бежали вместе, под покровом ночи, к Биссентине,

Но герцог, узнав о побеге, послал за ними своих воинов.

Настигли они их на берегу, готовые убить обоих,

Но боги, видя их любовь и отвагу, вмешались в ход событий.

Они подняли волны озера, и потопили воинов герцога,

А Марту и Бисентия превратили в два острова, навеки вместе.

Так и стоят они, по сей день, Мартана и Биссентина,

Напоминая о любви, о надежде и о силе духа.

Мартана, остров скорби, хранит память о заточении Марты,

А Биссентина, остров надежды, дарит веру в светлое будущее.

И если прислушаться к шёпоту ветра над озером Болсена,

Можно услышать их голоса, сливающиеся в единую песнь,

Песнь о любви, победившей зло, о надежде, не знающей границ,

И о двух островах, навеки связанных судьбой и легендой.

***

Остров Буян: Легенда из глубин

В синем море, в океане ширoком,

Где волны плещут, словно гривы коней,

Лежит остров, тайной дымкой обвит,

Буян зовётся, в сказках древних он сплетен.

Не сыщешь ты его на карте земной,

Лишь в шёпоте ветра, в песнях морских,

Он возникает, словно сон золотой,

В памяти предков, в сказаниях живых.

На острове том, дуб могучий растёт,

До неба ветвями своими достал,

И цепь золотая вокруг обвита,

А кот ученый, сказки там сказывал.

Там ларь хрустальный, в нём утка плывёт,

В той утке яйцо, а в яйце – смерть Кощеева,

Сокрыта сила, что мир бережёт,

От зла и коварства, от тьмы зловещей.

Там камень Алатырь, алтарь древних богов,

На нём исцеление, на нем и прозрение,