Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Число механических заведений возрастает быстрее, чем все число фабрик; так в процентах: 100–178–226. Все большее и большее число крупных заведений переходит к употреблению паровых двигателей. Чем крупнее фабрики, тем больше среди них механических заведений; вычисляя процент этих заведений к общему числу фабрик данного разряда, получаем следующие цифры: А) 39 %–53 %–63 %; В) 75 %–91 %–100 %; С) 83 %–94 %–100 %. Применение паровых двигателей тесно связано с расширением размеров производства, с расширением кооперации в производстве.

Число рабочих во всех крупных фабриках изменялось в процентах так: 100–168–200. За 24 года число рабочих удвоилось, т. е. опередило увеличение общего числа «фабрично-заводских рабочих». Среднее число рабочих на одну крупную фабрику было по годам: 359–458–488 человек, а по разрядам: А) 213–221–220; В) 665–706–673; С) 1495–1935–2154. Крупнейшие фабрики концентрируют, след., все большую долю рабочих. В 1866 г. на фабриках с 1000 и более рабочих было 27 % всего числа рабочих на крупных фабриках; в 1879 г. – 40 %; в 1890 г. – 46 %.

Изменение суммы производства всех крупных фабрик выразится в процентах так: 100–243–292, а по разрядам: А) 100–201–187; В) 100–245–308; С) 100–323–479. След., сумма производства всех крупных фабрик возросла почти втрое, причем, чем крупнее фабрики, тем быстрее шло это возрастание. Но если мы сравним производительность труда за каждый отдельный год по различным разрядам, то увидим несколько иное. Средняя величина суммы производства, приходящаяся на одного рабочего во всех крупных фабриках, будет: 866 руб. – 1250–1260, а по разрядам: А) 901–1410–1191; В) 800–1282–1574; С) 841–1082–1188. След., за каждый отдельный год не наблюдается повышения суммы производства (приходящейся на одного рабочего) от низшего разряда к высшему. Происходит это от того, что в разные разряды попадают в неравном отношении фабрики разных производств, отличающихся различной стоимостью сырого материала, а, следовательно, и различной величиной годового производства на одного рабочего[599]599
  Напр., за 1866 г. в разряд А вошло 17 сахарорафинадных заводов, в которых на 1 рабочего приходится около 6 тыс. руб. годового производства, тогда как на текстильных фабриках (вошедших в высшие разряды) приходится 500–1500 руб. годового производства на одного рабочего.


[Закрыть].

Разбирать столь же подробно данные за 1879–1890 гг. и за 1879–1890–1894/95 гг. мы находим лишним, так как это значило бы повторять по поводу несколько иных процентных отношений все сказанное выше.

В последнее время в «Своде отчетов фабричных инспекторов» приводятся данные о распределении фабрик и заводов на группы по числу рабочих. Вот эти данные за 1903-й год.

В 50 губ. Евр. России{104}104
  Эту таблицу Ленин дополнил позднее соответствующими данными за 1908 год (см. иллюстрацию на стр. 513). Содержащиеся в приписке Ленина сведения взяты из «Свода отчетов фабричных инспекторов за 1908 год» (стр. 50-51), который вышел в 1910 году. Следовательно, дополнение Ленина относится к 1910 или 1911 году. Это свидетельствует о том, что Ленин и в это время продолжал работать над своей книгой. В «Подготовительные материалы к книге «Развитие капитализма в России»» включены полностью пометки Ленина на книге «Развитие капитализма в России» издания 1908 года.


[Закрыть]

Данные эти могут быть сравниваемы с вышеприведенными лишь при допущении некоторой неверности, правда, ничтожной. Во всяком случае эти данные показывают, что число крупных (свыше 99 или свыше 100 рабочих) фабрик и число рабочих на них быстро возрастает. Возрастает также и концентрация рабочих, – а, след., и производства – на крупнейших фабриках из числа этих крупных фабрик[600]600
  Два последних абзаца, начиная со слов: «В последнее время…», добавлены во втором издании «Развития капитализма в России» (1908 г.). Позднее, на одном из экземпляров книги этого издания В. И. Ленин сделал на поляк приписку от руки следующего содержания (для ясности повторяем названия групп ф.-з. заведений, ставя их в прямые скобки):
  См. иллюстрацию на стр. 513. Ред.


[Закрыть].

Страница 405 книги «Развитие капитализма в России» (издание 1908 года) с заметками В. И. Ленина. (Уменьшено)

Сопоставляя данные о крупных фабриках с данными о всех «фабриках и заводах» нашей официальной статистики, мы увидим, что в 1879 г. крупные фабрики, составляя 4,4 % всех «фабрик и заводов», сосредоточивали 66,8 % всего числа ф.-з. рабочих и 54,8 % всей суммы производства. В 1890 г. крупные фабрики составляли 6,7 % всех «фабрик и заводов», сосредоточивали 71,1 % всех фабрично-заводских рабочих и 57,2 % всей суммы производства. В 1894/95 г. крупные фабрики составляли 10,1 % всех «фабрик и заводов», сосредоточивали 74 % всех фабрично-заводских рабочих и 70,8 % всей суммы производства. В 1903 году крупные фабрики, имеющие свыше 100 рабочих, составляли в Европейской России 17 % всего числа фабрик и заводов и сосредоточивали 76,6 % всего числа фабрично-заводских рабочих[601]601
  Итоговые данные о вашей фабрично-заводской промышленности по «Указателям» и «Перечню» были приведены выше, в § II [ср. «Этюды», с. 276. (См. Сочинения, 4 изд., том 4, стр. 15 Ред.)]. Заметим, что увеличение процентного отношения числа крупных фабрик ко всему числу «фабрик и заводов» указывает прежде всего на постепенное сужение этого последнего понятия в нашей статистике.


[Закрыть]. Таким образом крупные, преимущественно паровые, фабрики, несмотря на свою незначительную численность, сосредоточивают преобладающую и все возрастающую долю числа рабочих и суммы производства всех «фабрик и заводов». С какой громадной быстротой растут эти крупные фабрики в пореформенную эпоху, – мы уже видели. Приведем теперь еще данные о столь же крупных предприятиях в горнопромышленности[602]602
  Данные подсчитаны из «Сборника стат. свед. о горнозав. пром. в 1890 г.», причем исключены заводы, вошедшие в «Указатель». От этого исключения итог горнорабочих в Европейской России уменьшится на 35 тыс. (340–35 = 305 тыс.).


[Закрыть].

Крупнейшие промышленные предприятия в Европейской России в 1890 году

В горной промышленности концентрация рабочих в крупных предприятиях еще сильнее (хотя процент предприятий, применяющих к производству паровые двигатели, ниже); 258 тыс. рабочих из 305 тыс., т. е. 84,5 % горнорабочих сосредоточены в предприятиях с 100 и более рабочих; почти половина горнорабочих (145 тыс. из 305 тыс.) занята на немногочисленных крупнейших заводах, имеющих по 1000 и более рабочих. Из всего же числа фабрично-заводских и горных рабочих Европейской России (1180 тыс. в 1890 г.) три четверти (74,6 %) сосредоточены в предприятиях, имеющих 100 и более рабочих; почти половина (570 тыс. из 1180) сосредоточена в предприятиях, имеющих по 500 и более рабочих[603]603
  Промышленная перепись 1895-го года насчитала в Германии во всей промышленности, считая и горную строительную, которая в России не регистрируется, – 248 заведении с 1000 и более рабочих, рабочих в этих заведениях было 430 286. Следовательно, русские крупнейшие фабрики крупнее германских.


[Закрыть].

Считаем не лишним коснуться здесь поднятого г. Н. —оном вопроса о «замедлении» развития капитализма и роста «фабричного населения» в период 1880–1890 гг. сравнительно с периодом 1865–1880 гг.[604]604
  «Русск. Богатство», 1894, № 6, стр. 101 и ел. Приведенные нами данные о крупных фабриках свидетельствуют тоже о меньшем проценте возрастания за 1879–1890 гг. сравнительно с 1866–1879 гг.


[Закрыть] Из этого замечательного открытия г. Н. —он ухитрился, благодаря отличающей его самобытной логике, сделать вывод о том, будто «факты вполне подтверждают» выставленное в «Очерках» утверждение, что «капитализм, дойдя до известных пределов своего развития, сокращает свой собственный внутренний рынок». – Во-1-х, дико заключать от «замедления в увеличении» к сокращению внутреннего рынка. Раз число ф.-з. рабочих растет быстрее населения (а это именно так по данным самого же г. Н. —она: увеличение с 1880 по 1890 г. на 25 %), – значит, население отвлекается от земледелия и внутренний рынок растет даже на предметы личного потребления. (Мы уже не говорим о рынке на средства производства.) Во-2-х, «уменьшение нарастания», выражаемого в процентах, всегда должно происходить в капиталистической стране на известной ступени развития, ибо малые величины всегда быстрее возрастают в процентах, чем большие. Из того факта, что начальные шаги развития капитализма идут особенно быстро, можно делать вывод лишь о стремлении молодой страны догнать более старые. Брать же процентное увеличение за начальный период, как норму для последующих периодов, неправильно. В-3-х, самый факт «уменьшения нарастания» отнюдь не доказывается сравнением взятых у г. Н. —она периодов. Развитие капиталистической промышленности не может идти иначе, как циклически; поэтому для сравнения различных периодов необходимо брать данные за целый ряд лет[605]605
  Как сделал, напр., г. Т.-Барановский в своей «Фабрике», с. 307 и диаграмма. По диаграмме ясно видно, что 1879 и еще более 1880 и 1881 годы были годами особого подъема.


[Закрыть], чтобы отчетливо выделились годы особого процветания, подъема и годы упадка. Не сделав этого, г. Н. —он впал в глубокую ошибку, не заметив, что 1880-й год был годом особого подъема. Мало того, г. Н. —он не постеснялся даже «сочинить» обратное утверждение. «Надо еще заметить, – рассуждает он, – что промежуточный» (между 1865 г. и 1890 г.) «1880 год был неурожайный, поэтому число рабочих, зарегистрированных в этом году, было меньше нормального»!! (ibid., 103–104 стр.) Стоило г. Н. —ону заглянуть в текст того самого издания, из которого он выхватил цифры за 1880 год («Указатель», 3 издание), – и он мог бы прочитать там, что 1880 год отличается «скачком» промышленности, особенно по кожевенному и машиностроительному производству (с. IV), что зависело это от усиленного спроса на изделия после войны и усиленных правительственных заказов. Достаточно перелистовать «Указатель» за 1879 г., чтобы наглядно представить себе размеры этого скачка[606]606
  См., напр., суконное производство – усиленная выделка армейских сукон, кожевенное производство – громадное оживление, изделия из кожи – крупная фабрика производит за 2,5 млн. руб. «для военного ведомства» (стр. 288). Ижевский и Сестрорецкий заводы производят артиллерийских изделий на 1¹/₂ млн. руб. против 1¹/₄ млн. руб. в 1890 г В медном производстве обращает внимание выделка изделий для войск и военных приборов (с 388–389), пороховые заводы работают вовсю и т. д.


[Закрыть]. Но г. Н. – оп не останавливается перед прямым извращением фактов в угоду своей романтической теории.

VIII. Размещение крупной промышленности

Кроме вопроса о концентрации производства на крупнейших заведениях для характеристики крупной машинной индустрии важен еще вопрос о концентрации производства в отдельных центрах фабрично-заводской промышленности и о различных видах фабричных центров. К сожалению, наша фабрично-заводская статистика не только дает неудовлетворительный и несравнимый материал, но и разрабатывает его далеко недостаточно: напр., в современных изданиях размещение промышленности показывается лишь по целым губерниям (а не по городам и уездам, как это сделано в лучших изданиях 60-х годов, которые иллюстрировали также размещение фабрично-заводской промышленности картами). Но для того, чтобы дать точное представление о размещении крупной промышленности, необходимо взять данные по отдельным центрам, т. е. по отдельным городам, фабричным поселкам или группам фабричных поселков, расположенных на близком расстоянии друг от друга; губернии же или уезды – слишком крупные территориальные единицы[607]607
  «…По территории уездов (Московской губернии) фабрики и заводы распределяются далеко неравномерно в весьма промышленных уездах наряду с местностями, которые, по более или менее значительному скучению в них фабричных заведений, могут быть названы настоящими фабричными центрами, встречаются целые волости, почти лишенные всякой фабричной промышленности, – и наоборот, в уездах, вообще бедных фабриками и заводами, бывают районы, в которых в более или менее значительной степени развился тот или другой промысел, причем рядом с кустарными избами и светелками возникли и более крупные заведения, со всеми атрибутами крупного производства» («Сборник стат. свел. по Моск. губ «. Отд. санит. стат, т IV, ч. I, M. 1890, с. 141). Это издание, лучшее в современной литературе фабрично-заводской статистики, иллюстрирует размещение крупной промышленности посредством обстоятельно составленной карты. Для полной картины размещения фабрично-заводской промышленности недостает только группировки центров по числу фабрик, рабочих и по сумме производства.


[Закрыть]. Ввиду этого мы сочли необходимым подсчитать из «Указателей» за 1879 и 1890 годы данные о концентрации нашей фабрично-заводской промышленности в важнейших центрах. В таблицу, помещаемую в приложении (приложение III), вошли данные о 103 фабричных центрах Европейской России, сосредоточивающих около половины всего числа фабрично-заводских рабочих[608]608
  В таблицу вошли лишь заведения с суммой произв. не менее 2-х тыс. руб., а из мельниц лишь паровые. Рабочие на стороне исключались, где имелись указания на их включение в число фабричных, такие исключения отмечены звездочкой (*). Подъем промышленности в 1879 г. не мог не сказаться и на этих данных.


[Закрыть].

Таблица показывает нам три главных типа фабричных центров в России: 1) Города. Они стоят на первом месте, отличаясь наибольшей концентрацией и рабочих и заведений. Особенно выдаются в этом отношении крупные города. Столицы концентрируют тысяч по 70 фабрично-заводских рабочих (считая и пригороды столиц), Рига – 16 тыс., Иваново-Вознесенск – 15 тыс., Богородск – 10 тыс. рабочих в 1890 г., остальные города менее 10 тысяч. Достаточно беглого взгляда на официальные числа фабрично-заводских рабочих в некоторых крупных городах (Одесса – 8,6 тыс. в 1890 г., Киев – 6 тыс., Ростов н/Д. – 5,7 тыс. и т. п.), чтобы убедиться в том, что эти цифры малы до смешного. Приведенный выше пример С.-Петербурга показывает, во сколько раз пришлось бы увеличить эти цифры для получения всего числа промышленных рабочих в подобных центрах. Наряду с городами необходимо указать также и пригороды. Пригороды больших городов представляют из себя нередко значительные промышленные центры, но по нашим данным мы могли выделить только один такой центр – пригороды С.-Петербурга, в которых насчитывается за 1890 г. – 18,9 тыс. раб. Некоторые селения Московского уезда, вошедшие в нашу таблицу, тоже представляют из себя в сущности пригороды[609]609
  «…Большое подмосковное село Черкизово представляет, по словам местных жителей, одну большую фабрику и является, в буквальном смысле этого слова, продолжением Москвы… Тут же рядом, за Семеновской заставой… ютится опять-таки множество разнообразных фабрик… На недалеком же расстоянии отсюда мы видим село Измайлово со своими ткацкими заведениями и с огромной Измайловской мануфактурой». Это к северу от Москвы К югу, «за Серпуховской заставой мы встречаемся прежде всего с огромной Даниловской мануфактурой, которая одна представляет целый городок… далее, на небольшом расстоянии друг от друга находится целое кольцо крупных кирпичных заводов» и т. д. (назв. «Сборник стат. свед.», IV, ч. I, с. 1430144). В действительности, след., концентрация фабрично-заводской промышленности значительнее, чем мы могли представить в нашей таблице.


[Закрыть].

Второй тип центров – фабричные села, которых особенно много в Московской, Владимирской и Костромской губерниях (из всего числа 63-х важнейших сельских центров, вошедших в нашу таблицу, 42 находятся в этих губерниях). Во главе этих центров стоит местечко Орехово-Зуево (в таблице отдельно показаны Орехово и Зуево, но это один центр); по числу рабочих оно уступает только столицам (26,8 тыс. в 1890 г.)[610]610
  В 1879 г. здесь считали только 10,9 тыс. Очевидно, применялись различные приемы регистрации.


[Закрыть]. В указанных трех губерниях, а также в Ярославской и Тверской губерниях большинство сельских фабричных центров образуют крупнейшие текстильные фабрики (бумагопрядильно-ткацкие, полотняные, шерстоткацкие и пр.). В прежнее время в таких селах были почти всегда раздаточные конторы, т. е. центры капиталистической мануфактуры, подчинявшей себе массы окрестных ручных ткачей. В тех случаях, когда статистика не смешивает домашних и фабричных рабочих, данные о развитии таких центров рельефно показывают рост крупной машинной индустрии, стягивающей тысячи крестьян из окрестностей и превращающей этих крестьян в фабричных рабочих. Далее, значительное количество сельских фабричных центров образуют крупные горные и металлургические заводы (Коломенский в с. Боброве, Юзовский, Брянский и пр.); из них большинство относится к горной промышленности и потому не вошло в нашу таблицу. Свеклосахарные заводы, расположенные по селам и местечкам юго-западных губерний, образуют также не мало сельских фабричных центров; для примера мы взяли один из крупнейших – местечко Смелу в Киевской губернии.

Третий тип фабричных центров – «кустарные» села, крупнейшие заведения в которых считаются нередко «фабриками и заводами». Образцами таких центров служат в нашей таблице села Павлове, Ворсма, Богородское, Дубовка. Сравнение числа фабрично-заводских рабочих в таких центрах со всем промысловым населением их было сделано для с. Богородского выше[611]611
  См. настоящий том, стр. 500–501. Ред.


[Закрыть].

Группируя вошедшие в нашу таблицу центры по числу рабочих в каждом центре и по роду центров (города и села), получаем следующие данные [см. таблицу на стр. 522. Ред.].

Из этой таблицы видно, что в 103-х центрах было сосредоточено в 1879 г. 356 тыс. рабочих (из всего числа 752 тыс.), а в 1890 г. 451 тыс. (из 876 тыс.). След., числи рабочих увеличилось на 26,8 %, тогда как на крупных: фабриках вообще (с 100 и более рабочих) увеличение было лишь на 22,2 %, а общее число фабрично-заводских рабочих увеличилось за то же время лишь на 16,5 %. Таким образом, происходит стягивание рабочих в крупнейших центрах. В 1879 г. только 11 центров имели свыше 5 тыс. рабочих, а в 1890 г. уже 21 центр. Особенно бросается в глаза увеличение числа центров с 5–10 тыс.; происходило это по двум причинам: 1) вследствие выдающегося роста фабричной промышленности на юге (Одесса, Ростов н/Д. и пр.); 2) вследствие роста фабричных сел в центральных губерниях.

Сравнение городских и сельских центров показывает, что последние охватывали в 1890 г. около трети всего числа рабочих в важнейших центрах (152 тыс. из 451). Для всей России это отношение должно быть выше, т. е. более трети фабрично-заводских рабочих должно находиться вне городов. В самом деле, все выдающиеся городские центры вошли в нашу таблицу, тогда как сельских центров, имеющих по нескольку сот рабочих, имеется кроме упомянутых нами очень и очень много (селения с стеклянными, кирпичными, винокуренными, свеклосахарными заводами и пр.). Горнорабочие тоже размещены, главным образом, вне городов. Можно думать поэтому, что из всего числа фабрично-заводских и горных рабочих Европейской России не менее (а, пожалуй, и более) половины размещено вне городов. Этот вывод имеет важное значение, ибо он показывает, что индустриальное население в России значительно превышает своими размерами городское население[612]612
  Перепись населения 28 января 1897 г. вполне подтвердила этот вывод. Городское население во всей империи определилось в 16 828 395 чел. об. пола. Торгово-промышленное население, как мы показали выше, 21,7 миллиона. (Прим. ко 2-му изданию.)


[Закрыть].

Обращаясь к вопросу о сравнительной быстроте развития фабрично-заводской промышленности в городских и в сельских центрах, мы видим, что последние стоят безусловно впереди в этом отношении. Число городских центров с 1000 рабочих и более увеличилось за взятый период крайне слабо (с 32 до 33), а число таких же сельских центров – очень сильно (с 38 до 53). Число рабочих в 40 городских центрах возросло лишь на 16,1 % (с 257 до 299 тыс.), а в 63-х сельских центрах – на 54,7 % (с 98¹/₂ до 152¹/₂ тыс.). Среднее число рабочих на один городской центр поднялось только с 6,4 тыс. до 7,5 тыс., а на один сельский центр с 1,5 тыс. до 2,4 тыс. Итак, фабричная промышленность имеет, по-видимому, тенденцию с особенной быстротой распространяться вне городов; – создавать новые фабричные центры и быстрее толкать их вперед, чем городские, – забираться в глубь деревенских захолустий, оторванных, казалось бы, от мира крупных капиталистических предприятий. Это в высшей степени важное обстоятельство показывает нам, во-1-х, с какой быстротой крупная машинная индустрия преобразует общественно-экономические отношения. То, что прежде складывалось веками, осуществляется теперь в какой-нибудь десяток лет. Стоит сравнить, напр., образование таких неземледельческих центров, как указанные в предыдущей главе «кустарные села»: Богородское, Павлове, Кимры, Хотеичи, Великое и пр., – с процессом создания новых центров современной фабрикой, которая сразу оттягивает деревенское население тысячами в индустриальные поселки[613]613
  «В местечке Кривой Рог население возросло с 1887 по 1896 г. с 6000 до 17 000 душ, на каменском заводе Днепровского общества с 2000 душ до 18 000, около станции Дружковки, где еще в 1892 г были одни станционные постройки, ныне выросло селение в 6000 душ, на гданцевском заводе он. 3500 душ, около ст. Константиновки, где построен целый ряд заводов, образуется новый населенный пункт, в Юзовке образовался городе 29 000 населением…в Нижне-Днепровске, под Екатеринославом, на пустынной, песчаной местности, где ныне ряд заводов, образовалось новое поселение в 6000 душ. Завод в Мариуполе привлекает новое поселение в 10 000 душ и т. д. На каменноугольных копях образуются населенные центры» («Вести. Фин.», 1897, № 50). По сообщению «Русск. Вед «(1897 г., № 322, от 21 ноября). Бахмутское уездное земское собрание ходатайствует о преобразовании торговых поселков с 1000 населением в местечки, а с 5000 населением – в города. «У нас наблюдается беспримерный рост торговых и заводских поселков… Всего насчитывается уже до 30-ти поселков, возникающих и растущих с чисто американскою быстротой… В Волынцеве, где устраивается и в первых числах ноября будет пущен в ход грандиозный металлургический завод с 2 доменными печами, сталелитейной и рельсопрокатной, насчитывается до 5–6 тысяч населения, застраивающего еще недавно почти безлюдную степь С приливом рабочего населения наблюдается и наплыв торговцев, ремесленников, вообще мелких промышленников, рассчитывающих на легкий и быстрый сбыт рабочему населению всевозможных товаров».


[Закрыть]. Общественное разделение труда получает громадный толчок. Необходимым условием хозяйственной жизни становится подвижность населения вместо прежней оседлости и замкнутости. Во-2-х, переселение фабрик в деревню показывает, что капитализм преодолевает те препятствия, которые ставит ему сословная замкнутость крестьянской общины, и извлекает даже для себя пользу из этой замкнутости. Если устройство фабрик в деревнях представляет не мало неудобств, зато оно обеспечивает дешевого рабочего. Мужика не пускают на фабрику, – фабрика идет к мужику[614]614
  «Фабрика ищет дешевого ткача, и такого она находит в родной деревне Фабрика должна идти вслед за ткачом» («Пром. Влад. губ «, III, 63).


[Закрыть]. Мужик не имеет полной свободы (благодаря круговой поруке и стеснениям выхода из общины) искать себе самого выгодного нанимателя, а наниматель прекрасно умеет отыскивать самого дешевого рабочего. В-3-х, значительное число сельских фабричных центров и их быстрый рост показывает, как неосновательно мнение об оторванности русской фабрики от массы крестьянства, о слабом влиянии ее на последнее. Особенность размещения нашей фабричной промышленности показывает, наоборот, что ее влияние очень широко и что оно далеко не ограничивается стенами заведений[615]615
  Напомним приведенный выше (гл. III, § IV, стр. 146, прим) (см настоящий том, стр. 202. Ред) факт влияния горной промышленности в Бахмутском уезде Екатериносл. губ. на местные земледельческие порядки – Характерны также обычные жалобы землевладельцев на «порчу» населения фабриками.


[Закрыть]. Но, с другой стороны, указанная особенность размещения нашей фабричной промышленности не может не влиять также на временную задержку того преобразующего действия, которое оказывает крупная машинная индустрия на занятое ею население. Превращая сразу захолустного мужика в рабочего, фабрика может на некоторое время обеспечить себя наиболее дешевыми, наименее развитыми и наименее требовательными «руками». Очевидно, однако, что подобная задержка может быть лишь недолговременной и что она покупается ценою еще большего расширения того поля, на котором сказывается влияние крупной машинной индустрии.

IX. Развитие лесопромышленности и строительной промышленности

Одним из необходимых условий роста крупной машинной индустрии (и чрезвычайно характерным спутником ее роста) является развитие промышленности, дающей топливо и материалы для построек, и строительной промышленности. Начнем с лесопромышленности.

Рубка леса и первоначальная обработка его для собственного потребления составляют исконное занятие крестьянства, входящее почти повсюду в общий круг работ земледельца. Но под лесопромышленностью мы разумеем исключительно приготовление леса на продажу. Пореформенная эпоха характеризуется особенным ростом этой промышленности: спрос на лес быстро возрастал и как на предмет личного потребления (рост городов, увеличение неземледельческого населения в деревнях, потеря крестьянами своего леса при их эмансипации) – и, в особенности, как на предмет производительного потребления. Развитие торговли, промышленности, городской жизни, военного дела, железных дорог и пр. и пр. – все это вело к громадному увеличению спроса на лес для потребления его не людьми, а капиталом. В промышленных, напр., губерниях цены на дрова росли «не по дням, а по часам»: «в последние 5 лет» (к 1881 г.) «цена дров более чем удвоилась»[616]616
  «Пром. Влад. губ.», I, 61.


[Закрыть]. «Цена на лес стала возрастать гигантскими шагами»[617]617
  Ibid., IV, 80.


[Закрыть]. В Костромской губ. «с истреблением дров фабриками цена на дрова за 7 лет поднялась вдвое»[618]618
  Жбанков. «Влияние отхожих заработков на движение населения». Кострома, 1887, стр. 25.


[Закрыть] и т. д. Отпуск лесного товара за границу поднялся с 5947 тыс. руб. в 1856 г. до 30 153 тыс. руб. в 1881 г. и 39 200 тыс. руб. в 1894 г., т. е. возрос в пропорции 100: 507: 659[619]619
  «Произв. силы». Внешн. торговля России, стр. 39. Вывоз лесных материалов в 1902 г. – 55,7 млн. руб., в 1903 г. – 66,3 млн. руб. (Прим. – ко 2-му изданию.)


[Закрыть]. По внутренним водным путям в Европейской России перевозилось лесных строительных материалов и дров в 1866–1868 годах в среднем по 156 млн. пудов в год[620]620
  «Военно-стат. сборник», с. 486–487.


[Закрыть], а в 1888–1890 гг. в среднем по 701 млн. пудов в год[621]621
  «Стат. обзор, жел. дор. и внутр. води. путей». СПБ. 1893 (изд. мин-ва путей сообщения), с. 40.


[Закрыть], т. е. размеры перевозок увеличились более чем вчетверо. По железным дорогам перевозилось в 1888–1890 годах в среднем по 290 млн. пуд.[622]622
  Ibid., стр. 26.


[Закрыть], тогда как в 1866–1868 годах, вероятно, не более 70 млн. пуд.[623]623
  Полагая приблизительно ок. ¹/₅ всех ж.-дор. грузов («Военно-стат. сборник», с. 511; ср. 518–519).


[Закрыть] То есть вся перевозка лесного товара в 60-х годах была около 226 млн. пуд., а в 1888–1890 гг. – 991 млн. пуд. – увеличение более чем вчетверо. Громадный рост лесопромышленности именно в пореформенную эпоху стоит, таким образом, вне сомнения.

Какова же организация этой промышленности? – чисто капиталистическая. Лес закупается у землевладельцев предпринимателями– «лесопромышленниками», которые нанимают рабочих для рубки, пилки леса, сплава его и пр. Напр., в Московской губ. земские статистики считали только 337 лесопромышленников из 24-х тыс. занятых лесными промыслами крестьян[624]624
  «Сборник стат. свед. по Моск. губ.», т. VII, в. I, ч. 2. Зачастую у нас и в лесном деле не отличают строго хозяев и рабочих, называя последних тоже лесопромышленниками.


[Закрыть]. В Слободском уезде, Вятской губ., считали 123 лесопромышленника («мелкие состоят большей частью подрядчиками у крупных», а последних только 10), а рабочих, занятых лесным делом, 18 865 чел. с заработком по 19¹/₂ руб. на рабочего[625]625
  «Труды куст. ком.», XI, 397.


[Закрыть]. Г-н С. Короленко считал, что во всей Евр. России занято лесными работами до 2-х миллионов крестьян[626]626
  «Вольнонаемный труд».


[Закрыть], и это число вряд ли преувеличено, если, напр., в 9 уездах Вятской губ. (из 11) считали ок. 56 430 лесорабочих, во всей Костромской губ. – около 47 тыс.[627]627
  Подсчитано по «Трудам куст. ком.».


[Закрыть] Лесные работы принадлежат к наиболее дурно оплачиваемым; гигиенические условия их отвратительны, и здоровье рабочих подвергается сильнейшему разрушению; положение рабочих, заброшенных в лесную глушь, наиболее беззащитное, и в этой отрасли промышленности царят во всей своей силе кабала, truck-system и тому подобные спутники «патриархальных» крестьянских промыслов. Приведем в подтверждение этой характеристики несколько отзывов местных исследователей. Московские статистики указывают на «обязательный забор харчей», понижающий обыкновенно в значительной степени заработки лесорабочих. Костромские лесорабочие «живут в лесах артелями в устроенных наскоро и плохо избушках, в которых нет печей, а отапливаются они очагами. Плохая пища из плохого приварка и хлеба, обратившегося за неделю в камень, отвратительный воздух… постоянно полусырая одежда… все это должно производить пагубное влияние на здоровье лесопромышленников». Народ в «лесных» волостях живет «гораздо грязнее», чем в отхожих (т. е. волостях с преобладанием отхожих промыслов)[628]628
  L. с., с. 19–20, 39. Ср. совершенно аналогичный отзыв «Трудах куст. ком.», XII, 265.


[Закрыть]. О Тихвинском уезде Новгородской губ. читаем: «Земледелие составляет побочный источник дохода, хотя во всех официальных данных вы найдете, что народ занимается хлебопашеством… Все, что получает крестьянин на существенные свои надобности, зарабатывается им на заготовке и сплаве леса у лесопромышленников. Но скоро настанет кризис: лет через 5–10 лесов уже не будет…» «Занимающийся на лесных промыслах скорее бурлак; зиму он проводит в стану лесной трущобы… а на весну, по отвычке от домашних работ, его уже тянет на сплав и сгонку дров; одна только страдная пора да сенокос заставляют его сделаться оседлым»… Крестьяне находятся в «вечной кабале» у лесопромышленников[629]629
  «Труды куст. ком», VIII, с. 1372–1373, 1474. «Благодаря требованиям лесопромышленности в Тихвинском уезде развилось кузнечное, кожевенное, скорняжное и частью сапожное производство, первое доставляет багры, а вторые – сапоги, полушубки и рукавицы». Между прочим, мы видим здесь пример того, как изготовление средств производства (т е. рост I подразделения в капиталистическом хозяйстве) дает толчок изготовлению предметов потребления (т. е. II подразделению). Не производство идет за потреблением, а потребление за производством.


[Закрыть]. Вятские исследователи отмечают, что наем на лесные работы приурочивается обыкновенно ко времени взыскания податей, что забор жизненных припасов у хозяев сильно понижает заработки… «Как лесорубы, так и дроворубы получают около 17 коп. за летний день и около 33 коп. в день с лошадью. Такая ничтожная плата – недостаточное вознаграждение за труд, если вспомнить, что промысел этот выполняется при самой антигигиенической обстановке»[630]630
  «Труды куст. ком.», XI, 399–400, 405, 147. Ср. многочисленные указания в земском сборнике по Трубчевскому уезду Орловской губ на то, что «земледелие имеет второстепенное значение», главная же роль принадлежит промыслам, особенно лесному («Сборник стат. свед. по Трубчевскому уезду». Орел, 1887, особ. поселенные примечания).


[Закрыть] и т. д. и т. д.