скачать книгу бесплатно
Но, Николай то хорошо знал и на своем опыте, что число опубликованных статей, зависело не от их написания, а от места, выделенного на полосах газеты… Кто платит, тот и заказывает музыку…
Так же, он был не согласен и с выдвинутым Ульяновым лозунгом, ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА. На самом съезде всего присутствовало четыре рабочих… Да, рабочий многочисленный класс с большим потенциалом… но почему ДИКТАТУРА… они демократическая и методы должны быть демократическими, и на данном этапе политическим преобразованием и работой занимались такие как Николай пропагандисты из числа мещан, средней и мелкой буржуазии, более образованные и прогрессивные слои населения…
Да было много полезных и важных решений, но, в конечном счете
Споры привели к расколу партии. И сторонники Ульянова объявили себя победившим большинством, и Ильич назвал сторонников БОЛЬШЕВИКАМИ.
А Мартов в отместку назвал своих сторонников МЕНЬШИВИКАМИ…
Николаю совершенно не нравилась вся эта свистопляска, деление на своих, и чужих, все они делали одно общее дело…
И у него остались товарищи и по ту и по эту сторону, как можно делить по живому негодовал он…
Я был и остаюсь социал-демократом, оправдывал он себя…
Он и представить не мог, что выданный В.И.Ульяновым ярлык МЕНЬШИВИКА
станет для многих его товарищей билетом в один конец, а цена этого билета жизнь….
ИЗГНАНИЕ
В Симбирске все спокойно. Жизнь Абловых, вошла в тихое, семейное русло, семья еще пополнилась детками, доченька Зоя родилась 1899г и сыночек Витенька в 1900 г.
Слава Богу типография работает, заказов Николай Николаевич получил уже на год работы вперед, а значит можно сильно не беспокоиться. Максимилиан с Евгением учатся в мужской гимназии.
Старший сын в Париже, пишет, что работает в Парижской библиотеке.
Надежда с Марией, тоже получают знания в женской гимназии.
Аптеку в Кузнецке, Николай Николаевич продал, но по случаю подвернулась оказия, прокатиться, до Армавира на юг. И решил открыть аптечный бизнес в этом городе. Ничего не предвещало беды…
И вот, как гром среди ясного неба. Кто-то начал клеить листовки
по городу, ругать батюшку царя, к смуте призывать… Жандармерия с ног сбилась, рыскают по городу в поисках. Градоначальник не доволен, результатов требует, найти негодяев… Ну, добрались и до типографии Аблова, мол не ваших ли рук это… Второй раз с обыском приходят, путного ничего найти не смогли, но тут письмо Колькино с Парижа, будь оно не ладно, пишет мол, с лекциями выступает про Французскую революцию… Ну, вот мол, вам и доказательства… До ареста, дело не дошло…
Но, получил Николай Николаевич, предписание властей, съехать с семейством своим в посад Мелекесс, с глаз долой…
Благо из Симбирска год назад протянули рельсы до Мелекесса и паровозы запустили…
Поехал Николай Николаевич, прикупить жилье какое, ведь куда с такой оравой….
Пока ехал в Мелекесс, рассматривал по привычке окрестности в окно вагона, за окном сплошная «тайга», речки да озера, дикий край….
Каких только обидных эпитетов не на придумывал он для места своей новой ссылки… И глушь, и тмутаракань, глухомань, дыра, и у черта на куличках…
В общем, не ждал он ничего хорошего от этого захолустья…
«Глушь» и в самом деле предстала пред ним островком среди лесных кущ, лес в буквальном смысле нависал со всех сторон посада.
И, тем не менее, здесь теплилась жизнь, и новый наступивший век уже успел отметиться и здесь.
Конечно, большая часть представляла из себя деревянную, кособокую Россеюшку, серую, и безликую. Но, чем больше он подъезжал на бричке, нанятой на вокзале к центру, то больше росло его удивление. Оказывается, в центре, было десятка два добротных каменных домов, некоторые хоть и в провинциальном стиле, но не уступали по убранству и многим домам Симбирска…
Тпруууу, закричал извозчик на кобылу. Приехали мил человек, вона управа-то показал он кнутом в сторону двухэтажного здания с вывеской…
Расплатившись, Николай Николаевич, решил сначала прогуляться по центру, чтобы получше познакомиться с «глухоманью»…
Улица Большая, прочитал он табличку на посадской управе. Чуть поодаль он обнаружил гостиницу Хадарова, привлекло внимание здание Высшего двухклассного училища, а дальше на углу дом какого-то местного купца, да не пожалел деньжат, подумал Николай, разглядывая здание. На другой стороне улицы вытянулась в ряд лабазы, магазины, погреба. С Большой, он свернул на Хлебную площадь, где открылся вид, видимо на недавно построенный Собор, и чуть в отдалении красное кирпичное здание пожарной станции с высокой колокольней. Настроение Николая потихоньку, возвращалась, да человек, такая скотина, что ко всему привыкает, ну не так страшен черт, как его малюют, подбадривал он себя.
Подойдя к городскому летнему саду, он застыл у изумлении… Кинематограф,
Прочитал он вывеску… Елы палы, будем живы, не помрем. Думаю семейство переживет эту ссылку в, более менее, комфортных условиях…
В городской управе секретарь градоначальника, выслушал рассказ Николая, на лице его не было особых эмоций, до того момента, как Николай обмолвился о том, что собирается открыть типографию в посаде.
Это нужное дело, обронил секретарь, подождите минутку, я доложу посадскому голове Константину Григорьевичу Маркову…
Выйдя из кабинета градоначальника, секретарь принял прошение из рук Николая о поселении, и второе прошение на открытие типографии…
Вам мой совет, сказал секретарь, прогуляйтесь по улице Никольской до дома 113, он на самой окраине улицы у самого леса…
ПЕРЕЕЗД…
Ну, вот мы и дома. Сказал Николай Николаевич домочадцам. Весь их скарб, включая типографский станок, уместился на две подводы.
Надежда Лаврентьевна, не то с иронией, не то с пренебрежением, смотрела на этот деревянный, вросший в землю домик.
Конечно он был не не такой, как отцовский в Кузнецке, на шесть окон, а на четыре. Вход прямо с улицы вел в холодную комнату. Здесь можно будет хранить овощи и фрукты на зиму, подумала она.
Весь дом был поделен на четыре одинаковые комнаты, одну девочкам, одну мальчикам, одну нам с отцом, и одна столовая для обедов…
Мысленно рассуждала она,…Преимуществом в этом доме была пристройка со стороны двора, она и сыграла решающую роль при покупке, конечно Николаю нужно было помещение для типографии.
Ровно, по середине комнаты, была большая русская печь, спальники на печи выходили, как раз на три комнаты, так что зимой не замерзнешь.
Дети начали носить вещи из телег в дом. Мария первым делом понесла самовар, чтобы поставить чайку с дороги. Надежда младшая с Ларисой несли сундучок с одеждой, Макс и Енька тащили книги, их набралась уже приличная библиотека, Николка приезжая погостить, всегда привозил в подарок две, три книжонки…
Отец вместе с извозчиками возился у станка… Легче, легче не уроните окаянные, это мой кормилец, прикрикивал он…
Надежда Лаврентьевна держала на руках маленького Витю, а трехлетняя Зоя держалась за юбку матери… Вдруг совсем рядом раздался звон колокола, она обернулась на звуки, и только сейчас увидела в саду рядом красного цвета Собор. Лаврентьева переложила сына на левую руку, а правой перекрестилась три раза… Это хорошо, что церковь рядом, подумала она…
Выгрузка закончилась, все высыпали на улицу. Получив за работу, извозчики тронулись в сторону вокзала…
А Абловы стояли, и смотрели в глубь улицы упирающийся в лес Горки… Теперь это улица Абловых, пошутил Николай Николаевич, он и подумать не мог насколько пророческими были его слова…
Обыск…
«Тихо. Жандармы. Прошептал глава семейства, спешно задернув занавеску на окне. Повадились, канальи держиморды». В сердцах сказал Николай Николаевич.» Эх, Лаврентьева, Николкины-то прокламации на печи ещё сохнут, беда». Стук в дверь усилился, откройте полиция, прокричали с улицы.
Глубоко вдохнув Николай Николаевич с ночной лампой в руках пошел открывать незваным гостям.
Да, знакомство с властями у него сложилось уже давно, как только обзавелся типографией, будь она не ладна. Сначала в Кузнецке на родине, потом в Симбирске получил уведомление сменить место жительства, как неблагонадежный. А тут старший сын увлекся политикой, привез на каникулах с Питера, разную пагубную литературу. Ну, и сам Николай Николаевич начитавшись, решил помочь местным трудягам в полит грамоте.
Оставалось с десятка два листов писчей бумаги от бухгалтерии кожевенного завода, и чего же для пользы дела не использовать. Ну, вот и доигрался, вздохнул он в который раз.
Лязгнула щеколда, и в комнату, пригнувшись, ввалилась ватага из местного жандармского управления. Городовой плотно упитанный унтер, закричал хриплым басом прямо от дверей. «Ну что бесово племя, опять беззаконье творите. Что прячешь хозяин». И протянул Николаю ордер на обыск.
Он смотрел на пожелтевший листок, но никак не мог прочитать. Буквы предательски прыгали и никак не хотели построиться в строчки.
«Извините ваше благородие, что-то не могу никак прочитать документ», c досадой пробубнил хозяин дома.
«Да, а чего тут расчитывать-то, показывай свое хозяйство, начнем с типографии». На ватных ногах, Николай открыл дверь в соседнее помещение, пропахшее типографской краской. На полках аккуратно выстроились в ряд отчеты по бухгалтерии Мелекесского кожевенного завода за 1902 год.
Перерыв все полки и осмотрев печатный станок жандарм пожав плечами доложил унтеру, что мол досмотр результатов не дал.
«Веди в хату шельма», прокричал городовой.
«Пожалуйста, если можно по тише Ваше благородие». Откуда-то из темноты, прозвучал плаксивый голос Надежды Лаврентьевны супруги Николая Николаевича.
«Это с каких ещё пор женщина», в ярости закричал жандарм.
«Да, сыночек наш болен в жару весь. Доктор говорит тиф. Только заснул малость».
Обыскав горницу, жандармы полезли на печь. Ну, все подумал Николай. Фенита ля комедия. Липкий пот предательски побежал по спине.
«Нету нече тама», закричал досмотрщик, спрыгивая с печи.
Городовой почесав затылок, скомандовал своей гвардии следовать за ним, громко хлопнув дверью.
Николай вопросительно смотрел на улыбающуюся ехидно жену.
Что за фокус-покус, куда ты спрятала бумаги.
Она взяла его за руку и подвела к люльке, где сладко посапывал их восьмимесячный сынишка Виктор.
«Разверни пеленки, а то уписает МАНИФЕСТ», рассмеявшись сказал Николай Николаевич.
Так Виктор Николаевич Аблов первый раз в жизни познал основы Марксизма, пусть хоть и через попу.
ПЕРВЫЕ УРОКИ РЕВОЛЮЦИИ
Апрель принес тепло на улицы Парижа. Утро обещало быть комфортным.
Николай по пути в библиотеку забежал в бистро Помпадур выпить чашечку кофе с яблочным круассаном перед работой. За годы проживания во Франции, он полюбил это лакомство, и постоянно заказывал его на завтрак.
Посетителей в библиотеке было не много, и можно было по размышлять о десятичным классификаторе, над которым он работал последнее время. Его раздумья прервал визит некого господина. Который, поприветствовав Николая, протянул, знакомый томик Монте Кристе.
Вам горячий привет, вежливо сказал он, удаляясь… Никого не было рядом, и Николай с нетерпением, открыл тринадцатую страницу томика.
Вам необходимо срочно выехать в Россию. Ситуация требует действий. Все инструкции получите на месте у М. Фрунзе. Вас будут ждать по адресу….С пролетарским приветом Ильич…
Интересно, что за срочность и необходимость думал он… нужно написать заявление на расчет по семейным обстоятельствам, хорошо что за жилье он заплатил наперед…
Вечером того же дня он уже спешил на поезд Париж-Москва…
Москва встретила Николая весенним проливным дождем. Экипаж домчал его на Сереневый Бульвар, дом 13. Несчастливое число подумал Николай.
На звон дверного колокольчика, вышла сама хозяйка особняка, дочь отставного Конт адмирала Александрова. Екатерина Петровна, представилась она, вот ваша комната, вас уже ждут. А я закажу самовар прислуге, вы с дороги, и наверное очень голодны.
Постучав в дверь, Николай заглянул, в комнату. Молодой человек, крепкого телосложения, сидел за письменным столом склонившись над бумагами. Он повернулся к Николаю, и улыбнувшись, сказал, А Аблов, проходите, проходите…
Встав навстречу, он протянул руку Фрунзе, Михаил… А вы Николай Аблов. Наслышен, наслышен… Так как мы с ваши почти ровесники, предлагаю сразу перейти на ты… Николаю понравился этот энергичный человек…
Пока Петровна колдует с обедом, я попробую ввести вас в курс дела…
ЦК порекомендовал вас в помощь, как проверенного товарища и знатока Французской революции, а так же печатника, ну о ораторских способностях промолчу, у с ораторами в партии порядок. Так вот поближе к сути.
У нас уже много теоретических разработок и наработок в плане революционной деятельности. И хотелось бы на практике посмотреть и опробовать силу пролетариата, как составляющей и основной движущей силы. Сейчас появились предпосылки для этого. Мы решили организовать и возглавить стачку ткачей из Иваново-Вознесенска. Выбор пал на них не случайно. Вы наверное слышали, что там уже неоднократно проходили различные волнения, и местные рабочие даже добивались некоторых послаблений от фабрикантов… Но все эти стачки были разрознены, в пределах одной-двух фабрик… А в Иваново-Вознисенске их десятки,
Кстати там работают и ваши знакомые из Технологического института, которые помнят вас еще по учебе, и они тоже обрадовались решению ЦК…
Местный комитет рабочих проделал, большую подготовку, но им трудно будет в период стачки, все они под негласным присмотром жандармерии, поэтому основная нагрузка с выступлениями ляжет на вас…
Мы планируем привлечь рабочих со всех фабрик региона, а это порядка семидесяти тысяч, сила не малая… И получается, что выходим на общероссийский уровень, хорошая репетиция…
Сначала мы выступим с экономическими требованиями, повышение заработной платы, сокращение рабочего времени, компенсация увечий на производстве… а на втором этапе планируем перейти к более важной части, борьбе политической, участие рабочих в учредительном собрании, а главное создание представительного органа Совета рабочих депутатов, который будет признанным органом защищающим их от произвола…
Но это не все, Николай к вам будет еще одно ответственное задание, лекции и выступления это хорошо, но нам нужно как можно больше аудитории охватить. А для этого нужны листовки с призванием к стачке и её целям… К сожалению наши две партийные типографии закрыты жандармским управлением, а время не ждет. Может вы попробуете уговорить батюшку отпечатать двести экземпляров, и как можно скорее, желательно до пятого мая, в день начала стачки…
Да задача не из легких, подумал Николай, он три года уже не видел отца и семью, да и пострадал уже из за Николая сидит в глуши…
Мальчики к столу, в дверях показалась Екатерина Петровна, только сейчас Николай заметил, что хозяйка нарядилась в красивое красное платье, сделала начес с пробором, и выглядела празднично…
На обед приготовили борщ с пампушками, бефстроганов с картофельным пюре и расстегайчики… О ля русс… как я соскучился по родной кухне, пошутил Николай…
Вечером уже на перроне Казанского вокзала. Михаил пожелал и удачи, и доброго пути, новому другу. А это тебе подарок Николай Николаевич, протянул он ему новенький саквояж из свиной кожи, работа наших рабочих из кожевенного завода. Подарок не простой, а с сюрпризом…
В двойном дне места ровно на двести листовок, конспирация в нашем деле, залог успеха…
ГЛУШЬ
Поезд на всех парах нес Николая в «глушь». Так отец называл в письмах место нового жительства…
За окном все было серым, скучным, и убогим… небо заволокли тучи, листва на деревьях только, только начала пробиваться, леса и опушки тянулись длинной неопрятной серой стеной. Только поля в этой серой картине, выделялись черными кляксами, перепаханного чернозема… Иногда можно было рассмотреть, согнувшегося в три погибели пахаря, навалившегося на плуг…
Гушь, глушь, глушь, отзывалось в голове Николая в такт колесам… За окном проплывала лапотноя, забитая, и убогая Россеюшка… Нет поднять эту глушь одними листовками не получится… Здесь нужно глубокое переустройство, размышлял Николай, нет революция это не кулаками махать, диктатура пролетариата хорошо, но поймет ли пролетариат целей переустройства общества… не получится ли, как у французов, убрали монархию Бурбонов, а на их место пришло тысячи поработителей народных масс, а что получил простой человек от этой революции, еще большее порабощение… Да и сами вдохновители, закончили плохо…
Нет переустройство, это не борьба с оружием в руках, это эволюционный путь через просвещение… Нужно всеобщее образование народных масс, революционеры должны пойти в народ, просвещать, читать лекции… Нужны школы, училища, институты повсеместно в каждом городе и деревне, нужны равные условия для образования без исключения. Нужны, книги, журналы, газеты…
