скачать книгу бесплатно
– А ты это самое того… – было единственное, что он смог произнести внятно.
– Чего тебе?
– Отдохнуть хочешь? – скороговоркой выпалил он, становясь пунцовым, будто его ограничили в доступе кислорода.
– Именно этим я и занимаюсь, – ответила я и попыталась продвинуться ближе к двери.
Но Крест схватил меня за талию и сделал попытку пустить руки в вечное странствие по моему телу. Я услышала шаги в комнате. Видимо, парни, оставшиеся в квартире, наблюдали с порога. К тому времени у меня уже сработал защитный рефлекс. Со всей скопившейся злостью я двинула Кресту в незащищенное место, и пока он корчился в позе истинного коленопреклоненного рыцаря, я уже распахнула дверь квартиры. Я обернулась и увидела на пороге комнаты затаивших дыхание Сашу и Андрея. В компании их называли Щегол и Казак. Прозвища они получили от своих фамилий: Щеглов и Казаков.
– Только троньте. Тема вас покалечит.
Но они разразились диким мужицким хохотом.
– Крест, сотку на базу, – сквозь смех сказал Казак.
– Думаешь, мы такие развратники? – обратился ко мне Щегол с кривой улыбкой. Он и без того был криворотым. Среди всех он казался самым вразумительным. Он даже не матерился. Точно не при мне.
– Поспорили мы, – прокряхтел Крест, вставая с колена, все еще держась за больное место.
Меня охватила такая гадливость, что я не нашла, что сказать. Вместо этого я хлопнула дверью и, перебирая ногами ступеньки, вскоре оказалась перед выходом из обшарпанного подъезда. Я прислонилась к стене, чтобы перевести дух после пробежки с восьмого этажа. Лифт в доме, видимо, не работал специально для поддержания жильцов в тонусе. На стене маркером была криво дописана фривольная характеристика некой Оленьки, которая любит Сережу. Уж не сам ли бесчувственный Сережа дописал эту непристойность? Бросив анализировать надпись, я вышла из подъезда. На меня кинулся холодный ветер, сгущавший августовские сумерки. Август – такой лукавый месяц года. Это вроде бы уже и не лето. Темнеть начинает сравнительно быстро, и вечера становятся прохладнее обычного. Но это еще и не осень – выпадают теплые деньки, когда можно поехать искупаться или просто одеваться по-летнему. В общем, август я никогда не любила.
Первым делом я пожалела, что не взяла куртку.
Возвращаться в квартиру не хотелось. За домом была беседка, где можно было бы скрыться от ветра, но обычно там собирались малолетние влюбленные парочки. Поскольку желания составлять им компанию у меня не было, я устроилась на лавочке в сквере через дорогу от Теминого дома. Ехать к Семе тоже не хотелось. После того, как я полгода прожила в доме открытых дверей с ежедневными ночными кутежами, я начала чувствовать, как у меня разлагается мозг. Я надеялась, что в фигуральном смысле. Вернуться домой и попросить прощения у родителей мне не позволяла гордость. Напрашиваться к подругам в сожительницы было плохой идеей – их родители сами мечтали пустить их на вольные хлеба. Но и с Темой оставаться надолго не входило в мои планы. Что делать? Я не знала ответа. Потому просто ждала. Открыв початую бутылку вина, я делала попытки согреться изнутри и размышляла о своей бестолковой жизни. Ничего хуже дешевого сухого красного вина я не пробовала. Редкостное пойло. Но за неимением ничего лучшего приходилось мириться. На улице зажглись мутно-желтые фонари. За деревьями мелькали редкие прохожие, в основном, возвращавшиеся с работы трудяги. Проезжали один-два автомобиля. Ко мне начала ластиться бродячая кошка, мерзко подергивая хвостом. Боковым зрением я заметила кого-то постороннего, кто наблюдал, как я осторожно отпихиваю от себя кошку ногой. Наконец, кошка отстала, села и начала вылизывать тощую лапу.
Я повернула голову и увидела мужчину в рабочем комбинезоне. Выглядел мужчина довольно взросло, на голове у него была темная кепка, похоже, того же фасона, что и комбинезон. Я приняла вид, будто не обращаю на него внимания, глотнула вина и начала царапать на песке перед лавочкой абстрактные фигуры.
– Распивать спиртные напитки в общественных местах запрещено законом, – через несколько минут тишины произнес он. Я даже не поняла, ко мне ли он обращается, потому что в момент, когда я повернулась к нему, он смотрел на дорогу.
– А вы что, за порядком следите?
Он казался едва различимым, почти призраком. Или, сказать вернее, на тень призрака, если так вообще можно сказать. Сидел весь в темном, руки в перчатках, из-под кепки выбились волосы. Неспешно он поднялся с лавочки и подсел ко мне. Какое-то время призрак продолжал вести себя так же неприметно, следя за дорогой.
– Видимо, нет, – ответила я сама себе.
Он только бросил короткий взгляд на меня.
– Ждете кого-то? – сделала попытку разговорить незнакомца.
Но и на этот вопрос ответа я не получила. Глотнула еще вина и поморщилась. Почему-то мне представлялось, что я пью моторное масло, искренне надеясь никогда не узнать настоящий вкус моторного масла. Видимо, мужчина заметил, как меня передернуло, потому что после этого он снял перчатки, полез во внутренний карман куртки (это я увидела, лишь когда он развернул ее, вероятно, держа свернутой подмышкой) и достал походную фляжку.
– Это лучше, – произнес он приятным голосом с хрипотцой, отвинтил пробку и протянул мне.
Выбившаяся прядка волос упала ему на лицо. Я взяла фляжку, продолжая смотреть на него. Он снял кепку, чтобы убрать волосы, и я успела разглядеть его лицо. В сумраке глаза у него блестели. Я предположила, что они светлые, как и волосы. Широкое лицо с ястребиными глазами. Выглядел он серьезным и напряженным. Это придавало ему загадочности. На вид ему было не больше двадцати пяти, хотя возраст я никогда не могла угадать. Когда он говорил, я разглядела ямочки на щеках, они придавали ему обаяния и молодости. Руки были будто бы в ссадинах, костяшки пальцев казались мозолистыми. Впрочем, тогда могло разыграться мое воображение, дорисовывая то, что я видела почти без дневного света, да и сознание покрывалось слабой одурманивающей пеленой. Каким бы отвратительным вино ни было, оно разбавляло мою кровь алкоголем.
Глотнув из фляжки, я едва не захлебнулась. На вес казалось, что там на донышке, поэтому я смело начала заливать содержимое в себя. Жидкость пробежала по пищеводу жгучей струйкой. Я раскашлялась. Парень придвинулся ко мне и начал хлопать по спине. Я показала жестом, что все в порядке, и вернула фляжку.
– Глоток хорошего виски лучше всякого дешевого пойла, – прокомментировал он, после чего сделал маленький глоток, закрутил фляжку и спрятал ее в куртку.
Я покосилась на него. Он снова надел перчатки и поправил кепку. Со стороны дороги послышалось движение. Показались две машины: шевроле и знакомая тойота. Из них вышло несколько человек. Но Темы среди них не оказалось. Может, он остался в машине?.. Компании обменялись рукопожатиями и начали и о чем-то разговаривать. Можно было предположить, что они обсуждают что-то важное. Несмотря на то, что на улице было тихо, до нас доносилось лишь легкое шуршание голоса. Зато парень рядом как-то напрягся и сделался еще более мрачным, чем казался прежде. Я снова перевела взгляд на кучку секретничающих парней, которые сильно жестикулировали и продолжали оглядываться. В один момент я увидела моего незнакомца, направляющегося в их сторону с метлой. Почему я раньше ее не заметила?.. Внешне он походил на приземистого дворника. Кепка у него была надвинута на лицо, шея втянута в плечи. Так он выглядел на все сорок с лихвой. Начав мести с одного конца улицы, он становился все ближе к компании парней. Оказавшись почти впритык к ним, он принялся собирать окурки, которых там было целое кладбище. Я знала это потому, что на том углу улицы часто собирались компании курильщиков, оставляя десятки сигаретных трупов. Картина, что я наблюдала из сквера, разворачивалась до тех пор, пока один из парней не заметил дворника. От любопытства я встала с лавочки и крадучись прошла несколько метров по направлению к ним, выглядывая из-за детской горки.
– Дядя, мети-ка ты в другую сторону, – отчетливо донеслось до меня.
Он развернул дворника лицом к скверу и слегка подтолкнул его рукой в спину.
– Ребят, – просипел недавний мой сосед по лавочке. – У меня тут рабочий квадрат. Мне платят за то, что я мету.
Они обменялись еще парой фраз, которые я не расслышала из-за поднявшегося ветра – листва кленов надо мной зашумела в самый неподходящий момент. Парень, что хотел поскорее избавиться от постороннего слушателя, достал из кармана бумажник, вытащил несколько купюр. Он сунул деньги в нагрудный карман куртки дворника. Тот, в свою очередь, поклонился, отсалютовал, касаясь при этом рукой козырька кепки, так и не поднимая головы, и медленно зашагал в мою сторону. Метлу он волоком тащил за собой.
Я сиюминутно оказалась на прежнем месте, подняла с земли оставленный мною прутик и стала делать вид, как будто мне ни до чего нет дела, кроме выведения моих песочных каракуль.
