скачать книгу бесплатно
Переливы в лунном свете. Повести и рассказы
Нина Визгина
Разве не желаем мы постоянно, чтобы нас понимали, чтобы принимали таковыми, как мы есть. Когда приходит любовь – раздвигаются рамки жизненного пространства, и мир перестает казаться таким холодным, таким безжалостным, таким переполненным людским одиночеством.
Переливы в лунном свете
Повести и рассказы
Нина Визгина
© Нина Визгина, 2017
ISBN 978-5-4485-0160-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Повести
Эта горькая сладкая нежность
День близился к концу. Мягкая осень позолотила листву деревьев. Постепенно двор наполнялся гвалтом детворы, выпущенной на волю после усердного выполнения уроков. Из распахнутых окон доносился людской шум – это домочадцы под включенные телевизоры спешили после работы управиться поскорее с домашними делами, и за ужином пообщаться, наконец, с близкими, выговориться – просто отдохнуть среди родных стен.
Она видела, как он вернулся. Она знала, что скоро он выведет на прогулку лохматого пса и тогда… Да, вот тогда она наконец подойдет к нему. Столько лет, столько долгих лет без него. Нерастраченная нежность захлестнула ее, нежность и любовь. За долгие двадцать девять лет она ни на один год не выпускала его из виду, она знала о нем все. Он не знал о ней ничего.
Он не захотел узнать ее тогда, когда она приехала к нему в первый и, как оказалось, в последний раз. Приехала, чтобы понять, почему он исчез так внезапно, почему не откликался на ее письма, полагая, что случайные обстоятельства разлучили их и все вернется, надо только встретиться. Как она была наивна, как ошибалась. Влюбленная, переполненная романтическими чувствами и надеждами, не заметила его равнодушной нелюбви. А должна была, ведь она – женщина, а значит, всеми фибрами души, всей кожей, каждой клеточкой должна была это понять. Нет, ничего не понимала. Вот и получила сполна.
***
Анна Ковалева возвращалась из очередного отпуска. Поезд дальнего следования мерно раскачивал вагон, колеса убаюкивающе стучали по рельсам, будто поддакивая ее мыслям – «на Восток, я еду на Восток». За окном мелькали высокие ели, поутру за их раскидистые нижние ветви цеплялся плотными клочьями туман, казалось, будто это таежные великаны поймали облака, легкомысленно спустившиеся на ночную землю. Туман низко стелился по траве, пока утреннее солнце не расправилось с ним, безжалостно превратив в легкую дымку, обещающую отличный летний день. Жаль только, что в такую замечательную пору приходилось томиться в душном вагоне поезда.
Ехать предстояло довольно долго – более пяти суток. Сначала купе было заполнено, но через два дня они оказались одни – она и молоденький лейтенант, возвращавшийся в свою часть после недельной побывки на родине. Попутчик был угрюм, все время, безмолвствуя, глядел в окно, и по всему было видно, что был чем-то очень расстроен.
Пока ехали в заполненном купе, Аня старалась не обращать на него внимания, хотя парень отчего-то сразу запал ей в душу. То ли отрешенный взгляд огромных глаз в девчоночьих ресницах, то ли редкой породы именно мужской красоты лицо заставляло учащенно биться ее сердечко всякий раз, когда подсаживался он на ее полку, чтобы выпить чай, постоянно приносимый ему щедрой проводницей, видимо также очарованной стройным офицером. Но ночью лейтенант никуда не исчезал, и Аня по-женски злорадствовала, что проводнице ничего не отломилось от красавца.
А когда проезжали сибирскую станцию со смешным названием «Ерофей Павлович» воспоминания прошлого захватили и перенесли ее на семь лет назад. Тогда глупой восемнадцатилетней девчонкой с головой, набитой романтическими бреднями, попала она на глухую таежную станцию по распределению после окончания техникума связи.
Родители Ани, сполна приняв участие в разработке залежных земель, так и остались на просторах освоенной целины, поскольку здесь у них были и дом, и работа. Может, и тосковали они по земле своих предков, богатой широкими реками и густыми лесами, но детям о своей тоске никогда не говорили – все равно деваться было некуда. Где имелось жилье – там и жилось.
Но перспектива прожить всю жизнь в своем целинном поселке с воскресными танцульками в местном клубе Анечку – отличницу и красавицу, совсем не устраивала. Вот и отправилась она в крупный город, где жила ее родная тетка, поступать в техникум – какой все равно, лишь бы вырваться из скучного поселка. В то время тетка служила на центральном телеграфе, и часто курировала практику студентов местного техникума связи. Такое стечение обстоятельств и решило все за девушку.
Но судьба оказалась отнюдь не злодейкой – выбранная специальность по дальней связи Анечке очень понравилась. Закончила она заведение весьма успешно, и остаться в областном центре могла спокойно, но захотелось девочке романтики, приключений. Когда еще мир посмотришь, как не в обремененной ничем юности. Тем более что знакомых ребят позабирали всех в армию. Хотя, если признаться, никто особенно ее не интересовал, и никому из них горячих писем она писать не собиралась.
Вот так и очутилась Аня Ковалева старшим техником междугороднего пункта связи на глухой сибирской станции. Поначалу чувствовала себя Анечка неудобно в роли начальницы над престарелым механиком Егорычем и тетей Таней, выполнявшей обязанности телефонистки, завхоза и уборщицы одновременно. Жила Анечка рядом с пунктом в доме той же тети Тани. Питались они с ее домашнего хозяйства и теми продуктами, которые Егорыч привозил на стареньком раздолбанном «газике» из ближайшего магазина, находившегося от них в нескольких часах езды.
Поезда на малоприметной станции останавливались редко, да и те стояли всего несколько минут. Аня долго не могла понять – зачем вообще нужна была их станция. Первый год пролетел очень быстро – сказалась необычность обстоятельств и необходимость к этим обстоятельствам как-то приспосабливаться. Казалось еще немного и девушка взвоет от рутины ничего не происходящего вокруг, но неожиданно жизнь выкинула такой финт, такой зигзаг завернула, что было уже не до размышлений о тоскливом существовании.
Надвигался новый 1969 год. Последний месяц уходящего года выдался особенно снежным. Ночные метели сменяли снежные дневные бураны. Казалось, уже весь мир погребен под снегом и застыл от неумолимого космического холода. Неуютность жизни на станции добавляли постоянные помехи междугородней связи. Плохая слышимость разговоров портила настроение еще больше, чем усиливающиеся морозы, особенно когда по служебному каналу выговаривали Анечке нелицеприятные слова армейские чины, линии связи которых также проходили через ее узел. Ей постоянно приходилось контролировать состояние их каналов.
Сначала девушка не очень обращала внимание на переговоры военных, пока до нее не дошло, что те все чаще говорили о каких-то провокациях со стороны китайской границы. А когда Анечка услышала о боевых действиях, то и вовсе пришла в смятение. Она хорошо помнила, как еще с третьего класса переписывались они через свой школьный клуб «Мира и дружбы» с китайскими школьниками.
До сих пор у родителей в семейном альбоме хранились красочные открытки и необычные ленточки, присланные ей тогда китайским школьником, ее одногодком. Дети и фотокарточками в то время обменялись. Как поразились они тогда, что на фото у худенького симпатичного Чжо Шуа глаза оказались вполне круглыми. Мальчуган совершенно не походил на широколицых узкоглазых китайцев с пестрых лозунгов, заверявших в вечной дружбе великих народов, которыми увешен был красный уголок местного клуба.
И уж совсем не ожидала Аня, что будет, помимо своей воли, допущена вплотную к информации о происходящих событиях на китайской границе в конце 1968 года. Неожиданно явился на станцию военный посыльный, показал ей приказ, что до специального распоряжения обязана она безвылазно находиться на своем пункте связи.
Сначала девушка попыталась сопротивляться – мол, есть тут более опытные люди, но так получилось, что только она оказалась здесь дипломированным специалистом. Ни Егорыч, ни тетя Таня не могли оставаться на связи при объявленных чрезвычайных обстоятельствах. Закончилось все тем, что старшего техника Ковалеву непросто закрыли в избе с аппаратурой, а еще и двери опечатали. Еду молодой начальнице должны были подавать через окошко, впрочем, как и выносить помойное ведро.
Сначала девушке представлялось, будто она участвовала в военизированной игре, похожей на школьную зарницу, что проводилась у них в старших классах. Но вскоре события на границе приняли такой оборот, что Аня места не могла себе найти от страха. Спасибо, что днем то тетя Таня, то Егорыч постоянно находились возле дома, успокаивая ее, что у них на станции тихо и спокойно, чего вовсе нельзя было сказать о том, что творилось у военных. Особенно беспокойно стало по ночам. Аня спала плохо, ей постоянно снился сон, что узкоглазый китаец в огромном тулупе с автоматом в руках пытался пролезть в окошко избы.
Когда военный инцидент на границе затих, закончилось и вынужденное заточение Анечки. Более того, в награду за неукоснительное выполнение своих служебных обязанностей, девушке вручили Почетную грамоту и разрешили уехать домой, несмотря на то, что еще не истек ее срок отработки как молодого специалиста. Вскоре Ковалевой прислали обещанную замену, и она вернулась домой.
Но жизнь в родном поселке показалась Ане невыносимо пресной и скучной. Больше всего ее поразила расхлябанность и состояние постоянного подпития местных парней. Масла в огонь вскоре добавила и тетушка, благодаря которой Аня получила свою профессию. Тетка решительно советовала племяннице уезжать из родного дома, пока не затянуло ее житейское болото.
Так Анна Ковалева и сделала и никогда об этом после не пожалела. Успешно окончив заочный институт, девушка вот уже несколько лет работала по договору в крупной воинской части. Еще раньше на одной из летних сессий познакомилась она с парнем, который в то время здесь служил. Вроде чувства какие-то начинались. Он пригласил – она приехала. Понравилась и работа, и симпатичный аккуратный городок. Как востребованному специалисту дали ей комнату в общежитии.
Но любовь быстро закончилась, а может, и не было ее вовсе, а возможно, просто настораживала неуемная тяга парня к бутылке. Во всяком случае, с приятелем обратно она не поехала, когда кончился у того срок службы. Так и осталась жить и работать здесь – почти на Дальнем Востоке. После защиты институтского диплома получила Аня повышение по службе и новую однокомнатную квартиру. Все бы хорошо, но не складывалась только личная жизнь. Иногда появлялись в ее доме молодые люди, но никто не задел глубоко, так чтобы хотелось прижаться к мужской груди, обхватить крепко и не отпускать никуда, никогда.
А тут вдруг сердце защемило от непонятно откуда возникшей нежности к тихому попутчику с грустными глазами. Похоже, обидели его крепко, напрасно, иначе не затаилась бы в них такая глубокая печаль. Весь день молодой человек провалялся на верхней полке, и не понятно было – спал он или просто отмалчивался, уткнувшись в стенку. Девушке очень хотелось растормошить парня, утешить, отвлечь, но она никак не могла придумать повод для начала разговора – ну не гладить же его по головке как маленького, на самом деле.
Наступил вечер. Тишина купе убаюкивала, и Аня не заметила, как заснула. Разбудил ее громкий стук открывающейся двери купе. Она испуганно открыла глаза и попыталась соскочить с полки, старясь увернуться – на нее падало что-то большое и тяжелое. В купе было довольно темно, и девушка не сразу поняла, в чем дело, пока не раздался недовольный смешок проводницы, чтобы та помогла ей прикантовать кавалера на место
Как поняла Аня, пока она дремала, попутчик смотался в ресторан и там отвел душу по полной программе. Повезло, что вагон-ресторан находился рядом, и добру молодцу хватило сил добраться до своего вагона, где и подхватила его сердобольная проводница. Странно только, что женщина привела пассажира на место, а не в свое купе, подумалось тогда Анне. С начала пути было видно, до чего понравился офицер разбитной проводнице, как обхаживала его шустрая молодайка. Но ответ оказался банально прост. Когда позже в тот вечер Аня ходила за кипятком, то приметила, что в служебном купе чаевничал сам начальник поезда.
Так лейтенант остался в ту ночь на ее постели. Огромная луна освещала мелькавшие за окном вагона лесные поляны, и озаренные ее бледным светом пейзажи придавали ночи нереальность происходящего. Аня не спала. Расположившись напротив, она любовалась лунной ночью, временами поглядывая на спящего соседа. Спал он очень беспокойно, иногда вскидывая руки, будто спорил с кем-то в пьяном сне, стараясь что-то доказать со скрипом на зубах, до испарины на лбу. Сладкое чувство нерастраченной женской нежности захватило Аню. Она не могла больше спокойно наблюдать, как мучился во сне человек, прекрасно понимая, что плохо ему вовсе не от выпитого не в меру спиртного, а оттого, что всю дорогу терзало его сердце.
Девушка присела на край полки, убрала со лба парня взмокшие пряди волос и начала тихо гладить по лицу. Она склонялась все ниже и ниже, шепча нежные слова утешения. Внезапно молодой человек раскинул руки и улыбнулся, так и не раскрыв глаза. Девушка поняла, что он продолжал спать, и уже хотела подняться, но непреодолимая сила возникнувшего желания поцеловать его, снова толкнула ее вниз. И как только она коснулась нежным поцелуем его губ, мужчина крепко обнял ее и привлек к себе. Никогда ранее она не любила так сильно, так нежно, как в эту лунную ночь под равномерный стук колес поезда, идущего на Восток.
Они проснулись одновременно. Попутчик продолжал крепко удерживать девушку на своей груди. По его изумленному взгляду Аня сразу догадалась, что тот ничего не помнил, хотя по той степени раздетости, в которой они пребывали, нетрудно было сообразить, что произошло между ними ночью. Оба в полном молчании привели себя в порядок, пряча глаза, как провинившиеся школьники.
Женщина не выдержала первой, когда попутчик стал извиняться, считая, что произошло недоразумение. Она сразу почувствовала, что лейтенант решил от всего откреститься, посчитав виновной в случившемся только девушку. Впрочем, так оно и было. Инициатива действительно исходила от нее. Еще ночью, когда все произошло, когда Аня испытала неведанное ранее чувство любовного полета, она поняла, что именно здесь и встретила того единственного, ради которого стоило жить
Более того, глядя на чужое, но неожиданно такое любимое лицо, Анна страстно решила – как бы ни сложилось у них в дальнейшем, она отчаянно хотела от него ребенка. Ей скоро двадцать семь лет и там, куда она возвращалась, у нее не было ни малейшей надежды обрести семейное счастье. Сейчас как никогда Анна ясно это понимала. У нее остались только сутки, еще целые сутки, чтобы попытаться завоевать человека, так отчужденно сидящего сейчас напротив.
Конечно, ничего о своих далеко идущих планах Аня своему попутчику не сказала. Но сама, не ожидая от себя такого, в открытую нагло призналась, что молодой офицер ей очень понравился, и что она ни о чем не жалеет. Постепенно напряжение отпустило, они успокоились и, наконец, познакомились.
Звали его Алексеем. Внезапно, молодой человек разоткровенничался и рассказал, как не пришла попрощаться на перрон любимая девушка, по которой он тосковал долгий первый год службы в армии. Он так надеялся на их встречу, так ждал ее, признавался в любви, желая добиться ответного чувства, заверений, что и она его будет ждать. А подруга только смеялась, близко не подпускала, а под конец даже не пришла проводить.
На вокзале собрались их общие друзья, в том числе и ее близкая подруга, которая и проговорилась, что у его девушки ухажеров хватало и без него. Свои переживания Алексей изливал незнакомке откровенно, как водится в пути, когда знаешь, что скоро конечная станция, и разбегутся попутчики в разные стороны, и не встретятся больше никогда. Не зная, чем все-таки закончится их встреча, Аня тоже довольно подробно рассказала о себе.
Какого же было удивление ее спутника, когда оказалось, что возвращалась молодая женщина на работу в ту же часть, что и он. Алексей служил там после окончания медицинского института в местном госпитале. По специальности был он хирургом и с нетерпением ждал окончания службы. Умелым эскулапом он зарекомендовал себя еще во времена студенческих практик, и ему обещали место в главной клинике родного города. Та девушка, о которой он рассказывал, была его сокурсницей, и сейчас работала в этой же больнице.
Аня отметила про себя, что Алексея не очень обрадовало то, что они едут в один пункт назначения. У нее же напротив все внутри пело от того, что она сможет и в дальнейшем продлить с ним знакомство. Ей как связисту, не составит большого труда разыскать молодого хирурга в местном госпитале. Оставалось еще, правда, выяснить фамилию попутчика, которую тот явно не хотел ей раскрывать.
Днем они вместе пообедали в ресторане, на этот раз обошлось без выпивки. Аня отметила, как, выговорившись, Алексей успокоился. Она же, в свою очередь, изо всех сил старалась его развлечь, рассказывая байки из жизни связистов. Наступил последний вечер в дороге. Парень в купе не спешил. Он весело переговаривался с проводницей, которая готовила вечерний чай для пассажиров, и по ее грудному смеху чувствовалось, как приятно ей общество молодого лейтенанта. Не выдержав их рандеву, Аня направилась к титану, и, оттеснив Алексея, попросила для них двоих принести чай в купе, после чего решительно подхватив своего попутчика под руку, увела за собой.
Чай им вскоре проводница принесла, а, прикрывая дверь, хитро подмигнула Ане, оттопырив вверх большой палец руки. Сначала фривольное обращение с его персоной задело молодого человека. Но потом соперничество двух симпатичных девчат неожиданно привело его в веселое расположение духа.
Жизнь прекрасна, и надо брать то, что она ему предлагала в настоящий момент. А потому, когда спустились сумерки, он не стал зажигать свет в купе, а с удовольствием ответил на любовные игры своей новой знакомой. Невдомек ему были ни глубина ее чувства, ни ее решительные на него виды, ни далеко идущие ее жизненные планы. Сейчас, стараясь забыть нанесенную любимой обиду, он отдавался минутному удовольствию, нежной женской ласке, которую дарила ему случайная встреча.
Приближались новогодние праздники. Анна долго не решалась позвонить Алексею, хотя давно знала его местные координаты. Но всякий раз, когда собиралась она набрать заветный номер, перед глазами вставала картина их расставания после краткого дорожного знакомства. Он с ней даже не попрощался, а просто кивнул и, подхватив свои вещи, легко спрыгнул на перрон.
Надеясь на продолжение отношений, она попыталась его остановить, предложить подвести, так как знала, что ее обязательно будут встречать. Еще не верила, что совсем не задела его сердце своей нежностью, на которую он так бурно отвечал прошлой ночью. Но достаточно было увидеть, каким холодным стало лицо мужчины, когда обернулся он на ее окрик, чтобы понять, что отношения эти закончились ранним утром в купе вагона дальнего следования, так и не начавшись.
Она едва сдержала себя, чтобы не кинуться ему вдогонку. Ей все же хватило выдержки, чтобы махнуть ему рукой и приятно улыбнуться на прощание – мол, все хорошо, прощай милый попутчик. От притворной улыбки и кокетливого махания, Аня чувствовала себя последней дурой, прекрасно понимая, что выглядела в его глазах легкомысленной девицей.
Ночи любви под стук колес прошли для Ани без последствий, о чем она очень жалела. Девушка без труда узнала полное имя и адрес молодого хирурга местного госпиталя. Она даже заимела там своего тайного личного агента. В госпитале работал муж одной из местных телефонисток, с которой Аня часто оказывалась в одной смене. Сначала она просто старалась поддерживать знакомство с Натальей, но постепенно девушки сдружились, пока не подозревая, что сохранят теплые отношения на долгие годы. От подруги Аня и узнала о готовящемся празднике в местном театре для медицинских работников и приложила все усилия, чтобы попасть туда, надеясь на встречу с Алексеем. В тот раз она ему так и не позвонила, боясь спугнуть своим неожиданным звонком.
Новогодний бал находился в разгаре, народ веселился – как умел, кто пел, кто пил, молодежь танцевала. Одна Аня Ковалева чувствовала себя лишней на зимнем празднике жизни – Алексея Дорохова она здесь не нашла. Ната познакомила ее со своим мужем Денисом, и Аня решила его расспросить о коллеге, представившись давней знакомой Алексея.
– Вот не знал, что у парня здесь есть такие хорошенькие давние знакомые, – с неожиданным сарказмом отреагировал на нее Денис, – только вот по всему видать, еще одна давняя знакомая все ему не пишет, и тоскует Лешка сейчас где-нибудь возле буфета.
– Так он все-таки здесь? Пришел?
– А чего не придти-то? Не пить же у себя дома в одиночку. Мы договорились после этого мероприятия пойти вместе к нам, для продолжения банкета так сказать. Присоединяйся, дорогая, облегчи душу давнему знакомому, – пьяно хохотнул мужчина.
Не желая больше выслушивать двусмысленные фразы захмелевшего мужа подруги, Анна отправилась на поиски того, ради которого сюда и пришла.
Алексей сидел в самом дальнем углу буфета в окружении молоденьких девушек, которые весело щебетали вокруг него, явно польщенные вниманием симпатичного кавалера. Аня ожидала встретить тоскующего парня, но увиденная картина выбила ее из равновесия.
Девушка направилась к веселому столику, и неожиданно для себя самой решительно растолкав щебетуний, подхватила Алексея под руку и повела в зал, проговорив что-то про обещанный танец. Мужчина не сопротивлялся, игриво прижимая девушку к себе и пьяно посмеиваясь, он умело повел ее в медленном танце, нашептывая ласковые слова.
Горячая волна нежности охватила Анну. Ну почему, почему она не позвонила ему раньше, вот он рядом и помнит ее. Она крепче прильнула к сильному плечу, испытывая радость узнавания любимого человека, когда его тихий как дыхание горячий шепот окатил ее словно ледяной волной. Вокруг резвились люди под сменившийся ритм танца, а партнер, крепко обнимая и осыпая ее шею поцелуями, все продолжал шептать чужое женское имя.
Первое утро нового года они встретили вместе в ее квартире. Смешно было наблюдать, как долго Дорохов приходил в себя, недоуменно оглядывая стены чужого дома. Она очень боялась, что он ее не узнает, или сделает вид, что не узнал. Но опасения оказались напрасными. Неожиданно Алексей повел себя как старый приятель. Они тихо позавтракали и договорились вечером о встрече.
Женское счастье Ани Ковалевой длилось почти три месяца. Они встречались регулярно, но как бы ни близки были по ночам, Алексей ее жизнью не интересовался, да и личными планами с ней не делился. Она постоянно чувствовала полное безразличие и внутреннюю отстраненность любимого человека. Будто отгородил он свое сердце от нее глухой ширмой. Аня старалась не задавать лишних вопросов, пытаясь сделать пребывание его в своем доме приятным и необходимым.
Иногда ей казалось, что вот оно ее счастье пришло, наконец, к ней. Еще немного и сильный мужчина, который согревал иногда ее постель, поймет и примет ее любовь и растает та неприкаянная грусть, которая постоянно таилась в его глазах. Но Аня ошибалась.
Нет, не хватило ее любви, чтобы оттеснить ту далекую, ту незнакомую, которая раньше ее заняла в сердце Алексея место любимой женщины. Дорохов вдруг перестал не только приходить к ней, но и подходить к телефону. То ей отвечали, что он в командировке, то на ответственной операции. А когда она смогла, в конце концов, поймать его по служебному телефону, услышала от приятеля резкие слова, чтобы не использовала она служебное положение и больше ему сюда не звонила.
Она и ответить то ничего не успела от растерянности, как в трубке раздались короткие гудки. Ошеломленная Анна не могла поверить, что так грубо с ней только что говорил человек, которого она считала для себя самым близким, самым дорогим, человек, которого она любила.
А вскоре Анна Ковалева поняла, что беременна. До сих пор Алексей не давал о себе знать, но будущая мать посчитала необходимой личную встречу, чтобы видеть его глаза, когда расскажет о ребенке. Сначала она решила через друзей узнать, где в настоящее время обитал Алексей. До чего же была Анна удивлена, когда узнала, что Дорохов вот уже больше месяца, как демобилизовался. На вопрос, как же так, ведь время еще не вышло, Денис ответил, что напротив, молодой хирург прослужил больше положенного срока по собственному желанию, но, получив, наконец, долгожданное письмо от любимой девушки, отбыл в родные края.
– Он уехал, он уехал, даже не простившись. Он уехал от меня навсегда, – крутилось в голове Анны. – Я опять осталась одна. Нет, не одна, у меня будет сын, у меня обязательно будет от него сын.
Ей понадобилось три года, чтобы оправиться от тяжелых родов, детских болезней сынишки, чтобы заглушить обиду мужского предательства. Но иногда нет, нет, да и задумывалась Анна о том, что скажет она сыну, когда тот осознает, что бывают у детей папы. Адрес Алексея ей был известен. Так уж судьба распорядилась, что мужа подруги перевели служить в его город. Позже она узнала, что друзья заранее договорились о совместной работе.
Во всяком случае, Наталья давно звала в гости, и Анна решилась на поездку. Она знала, что Алексей до сих пор жил с родителями и был не женат. Сколько раз она порывалась написать ему о сыне, но воспоминание о грубости последнего разговора отбивало все желание поделиться радостью своего материнства. К тому же она считала, что подобные вести необходимо доносить при личной встрече, смотря друг другу в глаза.
Как благодарна была потом Аня судьбе, что не хватило ей тогда смелости явиться к Дорохову сразу домой, а, набрала она его номер с ближайшего таксофона. Трубку взяла молодая женщина и веселым голосом начала допытываться, кто желает поговорить с ее Алешей. Не зная как представиться незнакомке, Анне ничего не пришло в голову, как назваться коллегой по работе.
– Алло, слушаю, – наконец услышала она знакомый голос.
– Здравствуй Алексей, – еле сдерживая себя, чтобы не расплакаться, проговорила Анна.
– Привет, – довольно холодно ответил мужчина, – и по наступившей паузе Аня поняла, что он ее не узнал. – Я слушаю, в чем дело?
– Алеша, это я, Анна.
– И что дальше?
– Ты, что совсем меня не помнишь?
– Ну, не очень что-то.
– Я Аня Ковалева, я здесь проездом, понимаю, мы не виделись несколько лет, но мне очень надо с тобой увидеться.
– А, я так не думаю. Вот, помню, винегрет был классный, а ты где сидела, справа или слева от него? – неожиданно хохотнул Дорохов. – Но все равно продолжения банкета не хочу, и не звони мне больше, – вдруг грубо добавил он и повесил трубку.
Аня не могла поверить, что только что об нее вытер ноги человек, о любви с которым она грезила бессонными ночами, которому она мечтала рассказать об их сыне. Глаза жгли невыплаканные слезы, в груди боль сжимала сердце в каменный комок и, казалось, еще немного и его тяжесть пригнет к земле и не даст больше сделать ни одного глотка воздуха. Женщина смутно помнила, как ничего не рассказав подруге, она в тот же день улетела домой.
Давно надо было расстаться с наивными девичьими мечтами. Забыть, надо все забыть. Она ни на мгновение не поверила, что Алексей не узнал ее, не вспомнил. Но своей грубой репликой, как пощечиной, он ясно дал понять, что ничего в его жизни она не значила, никакого места не занимала. Он вычеркнул ее из своей памяти в тот же день, как уехал. Точно так же как тогда, когда выскочил из вагона в первую их встречу, думая, что пути их никогда более не пересекутся.
А они еще как пересеклись, но винить Дорохова Анна не могла. В конце концов, все их близкие встречи были инициированы ею самой. Это она любила, это она хотела стать матерью. Он даже не догадывался о силе ее чувства. Сколько раз она собиралась произнести слова любви и не могла, натыкаясь на равнодушный взгляд мужчины. У нее есть замечательный сын, и она сделает все необходимое, чтобы они были с ним счастливы.
***
Жизнь постепенно налаживалась. Антошка рос смышленым мальчуганом, и давно перестал задавать вопросы о своем отце. Она думала, что сынок пойдет по ее стопам, станет инженером. Помнит, как на десятилетие подарила ему техническую энциклопедию, которую умудрилась достать ее дорогая тетушка. В то время надвигающегося всеобщего дефицита купить что – либо стоящее, будь то продукты или книги становилось все труднее. Она тогда сама с упоением перелистывала глянцевые страницы огромной книги, повествующие о древних и современнейших достижениях науки и техники. Но… сын выбрал совсем другой путь. Возможно, и правы те, кто уверяет, что своим пристрастиям человек обязан своим генам. Ничего не зная об отце, наперекор желанию матери Антон окончил медицинскую академию.
Каждый год, отправляясь с сыном в отпуск, где бы они его не проводили, Ковалевы заезжали в этот город, где жил Он. Формально для сына это звучало, как погостить у старых друзей тети Наташи и дяди Дениса. Там Антон и увлекся благородным делом врачевания. Давая подружкам провести время одним, Денис забирал иногда любознательного мальчугана в свои поездки на машине скорой помощи. Дорохов в то время резко пошел в гору по административной линии, и как-то так незаметно, но разошлись пути дорожки прежних приятелей. Денис изо всех сил тянул в своем городе разваливающийся штат скорой помощи, а Алексей возглавил завод медпрепаратов.
Жизнь Анны Ковалевой состояла из двух параллелей, которые не мешали друг другу, поскольку не пересекались. Она работала, растила сына, радовалась его успехам, тщательно следила за собой, но никого не впускала в свою личную жизнь. На протяжении почти четверти века коренным образом изменилась жизнь страны. Вырос сын и непросто встал крепко на ноги, а успешно повел собственные дела, связанные с фармацевтикой. Окружающим казалось, что Анна полностью растворившись в жизни сына, застыла в ней неизменной в своем состоянии – ухоженная одинокая женщина, только мать, только домохозяйка.
Ее долго не отпускал страх абсолютного безденежья в студенческие годы сына, когда ничего нельзя было купить, даже если удавалось получить зарплату. До сих пор она замирала перед заваленными продуктами и импортными товарами полками супермаркетов, не в силах быстро выбрать из цветного нагромождения ярких этикеток что-то определенное. В конце концов, сын сам набирал корзину, снисходительно, подталкивая мать к выходу, привычно расплачиваясь карточкой, чем всякий раз вызывал у нее неизменную улыбку гордости за такого самостоятельного взрослого сына.
Ах, как хотелось ей, порой, показать Антона тому, кто подарил ей радость материнства. В этой другой параллели ее существования жил своей жизнью, шел уверенно своей дорогой Алексей Дорохов. Шел круто, шел уверенно. Оказавшись очень высоко, он легко перескочил бурные годы перестройки, встретив ее в богатом кожаном кресле. Она знала, что он женился на той, чье имя шептал в ее постели. У них росла единственная дочь, в которой Дорохов души не чаял. Он слыл примерным семьянином и ни в чем не отказывал любимым домочадцам.
Но вот уж поистине – сапожник без сапог – ну не делал доктор медицинских наук Дорохов примитивных прививок от энцефалита. Возвращаясь однажды с дачи, заметили они на дороге ежика. И уже вполне взрослая дочь, но дитя города, не удержалась, чтобы не прихватить его к себе домой, обещая к следующим выходным вернуть зверька обратно в лес. Выручила брезгливость супруги, которая ни за что не соглашалась тащить колючее создание в городскую квартиру. К тому времени пошел дождь, и главе семейства самому пришлось водворять ежа под придорожный кустик.
Почувствовав себя неважно, Алексей не придал большого значения легкому ознобу, и тем самым упустил драгоценное время, чтобы вовремя блокировать инфекцию. Болезнь протекала тяжело, он выкарабкался, но …чтобы вынырнуть из небытия ему пришлось провести в клинике более трех месяцев.
Домой жена привезла сильно постаревшего и очень уставшего от борьбы с болезнью человека. Совершенно седой с нечленораздельной речью и почти неспособный передвигаться вследствие паралича муж казался ей абсолютно незнакомым чужим пожилым человеком. Она не могла примириться с мыслью, что мужчине, занимающему рядом с ней место в супружеской постели немногим более пятидесяти лет и что это обожающий ее долгие годы красавец Алексей Дорохов.
В годы совместной жизни муж все заботы брал на себя, и она знала – что бы ни случилось, Алексей выручит, выкрутится, достанет, добьется, одним словом, сделает все, чтобы оградить ее и дочь от всех напастей. Но вот жизнь внезапно повернулась к ней обратной стороной – это они сейчас с дочерью должны были что-то предпринимать, что-то делать, чтобы не захлебнуться в нахлынувших на них проблемах. Мало того, что немощный муж требовал ухода как маленький ребенок, но вдобавок надо было заниматься и финансовым состоянием семьи.
Неблагоприятный прогноз на будущее состояние здоровья Дорохова привел к тому, что тот лишился кресла директора завода, и начались денежные неприятности. Незадолго до болезни мужа дочь познакомилась с американским офицером ВВС, когда тот прогуливался на центральной площади, разыскивая свое посольство. Может, не болей так сильно отец, дочка еще подумала бы, а стоит ли продолжать романтические отношения с иностранным военным. Но тягостная обстановка домашней больницы подстегнула ее решение выйти замуж и уехать из страны. А когда дочь сообщила о приближающихся родах и выслала матери приглашение, отъезд жены выглядел вполне благоразумным и необходимым.
Не мог предположить тогда Алексей Дорохов, что женщина, которую он боготворил с юности, с легким сердцем оставляла его в пустой квартире, сама себе не признаваясь, что не собирается больше сюда возвращаться. Когда жена уезжала, он с трудом смог проводить ее до входной двери, опираясь на трость, стараясь выговорить нежные слова любви и отчаяния от надвигающегося одиночества. Но жена смогла расслышать только невнятное бормотание, которое нестерпимо раздражало ее последние месяцы. Хотелось быстрее покинуть стены, пропахшие лекарствами и не касаться, неопрятного парализованного старика с мелко трясущимися губами не пробритого лица.
Несмотря ни на что, он старался, он очень старался жить. Мощный инстинкт самосохранения, который удерживает человека на краю пропасти забвения, захватил организм и, потихоньку вытаскивал Дорохова из болота впившихся в тело и душу болячек. За последние годы, когда во главу всех отношений ставились дела денежные, Дорохов растерял старые связи, а новые не выдержали проверки. Спасительным оказался неожиданный визит старого знакомого Дениса, с которым служили когда-то вместе в дальневосточном госпитале, а на гражданке дружба не задалась, и встречаться доводилось только по долгу службы. Личных отношений никогда не выясняли с тех самых пор, когда Дорохов ясно дал понять другу, что ничем обязанным себя не считает перед их общей знакомой Анной Ковалевой.
Денис пришел тогда один со стандартным набором фруктов и небольшой спортивной сумкой, из которой жестом фокусника извлек толстолапого щенка. Никто их них не предполагал тогда, что из пушистого комочка в скором времени вырастет огромная преданная собачина, которая станет на долгие месяцы единственным членом семьи Дорохова. Теперь у него были постоянные обязанности – собака требовала еды и ежедневных прогулок. Алексей неизменно каждое утро отправлялся с животиной в ближний продуктовый магазинчик, а вечером на прогулку по заброшенному скверу на задворках их переулка.
В разговорах с псиной постепенно вернулась речь, на прогулках окрепли ноги. Он научился работать с ценными бумагами, и жизнь спокойно потекла тихим ручейком, без всплесков и ярких проблесков человеческого счастья. Появились деньги, и он подолгу разговаривал с дочерью, стараясь скрывать в голосе тоску и отчаяние одиночества. Жена никогда не подходила к телефону, не стала она с ним разговаривать даже тогда, когда, получив от нее документы на развод, Алексей хотел поговорить с ней, не в силах поверить, что она действительно решила его бросить навсегда.
***
Алексей Дорохов сидел в тихой квартире, устремив взгляд на противоположную стену, где висел семейный портрет. Смеющаяся дочка – школьная выпускница, красавица жена в вечернем платье и он – роскошный мужчина в смокинге. Неужели это было? Когда это было? В другой жизни? Он так их любил, он так их любит. Что он сделал не так? Почему сейчас один? От тоскливого созерцания фотографии Алексея оторвало прикосновение мокрой носопырки преданного животного – будто чувствуя горькое настроение хозяина собака, тихо поскуливая, все тыкалась мордой в его ладони. Накинув отработанным движением на лохматого друга ошейник и привычно пристроив в руке трость, Алексей направился на прогулку.
