скачать книгу бесплатно
Двери храма открыты, рядом новобрачные с десятком гостей танцуют и смеются.
– Прости меня Господи, я согрешила и он был грешен, пусть ему там будет хорошо. прошу тебя, не гневись на него, – шепчу в свечку, – прости меня Амиран Бесарионович, – слеза покатилась по щеке, – прости за другого мужчину, обещаю тебе мы будем вместе чуть позже, за тобой и огонь и воду. Прости моя любовь, – выдаю, ставлю, крещусь и выхожу прочь на солнце, чтобы задышать полной грудью.
Домой ехала быстро, обгоняя все на своем пути, чувствуя легкость, будто он благословил, глупость конечно. Ребят еще нет, прошла в гардероб, где справа висят его костюмы, рубашки, его футболки все еще здесь, пахнут им.
– Мой муж, что же ты делаешь со мной? – вытираю слезы, – нет не возьму, – уговариваю саму себя, чтобы не засунуть парочку в чемодан.
Достаю свою коробку коробку с самым лучшим свадебным платьем и бельем, оно пахнет нами в тот день.
– Моя любовь, как же я скучаю Амиран, как же я скучаю – прижимаю к груди. Вздрогнула.
– Все впорядке? – на пороге стоял Бадри, – Мот, разогрей лане пирог, – присел рядом со мной, твое?
– Да, – горда своим достоянием – мы венчались в Мцхете, в начале марта, ты наверно догадался, что он грузин, – складываю обратно в коробку, не хочу делиться, слишком интимно.
– Оставишь это здесь? – с любопытством осматривает полки шкафа.
– Да, там куда я вернусь всему этому не место, – выдыхаю, проводи пальцами по пиджакам, в голове появляется сумасшедшая идея, – Бадри, у тебя размер почти как у мужа, а он эти костюмы и не надел ни разу, да и не наденет вовсе.
– Нет, Лана я не могу, может Матвей вырастит и
Рассмеялась в голос, – поверь, этот модник гавайи и через десять лет ни на что не променяет, а эти костюмы состарятся, это же дольче, они мечтают, чтобы их носили, просто примерь, – сняла с вешалки один и сунула ему в руки.
– Мам, Давид, он не может тебе дозвониться, – в комнату ворвался мой яркий мальчик в рубашке цвета гавайи и синих шортах, его волосы собраны в пучок на затылке как у Бадри.
– Да,
– Привет милая, – урчит как кот, видимо только проснулся.
– Привет, извини, я ездила, – неприятно было оправдываться.
– Понял, как ты, все впорядке?
– Да, скоро вернусь, неделя или две, – выдохнула, пихая Бадри в комнату для примерки.
– Да скорей бы, тут твой цербер весь штат перерыл. Ты вкурсе, что у тебя около десятка увольнений в высшем менеджменте и полная смена охраны, – взбесил, такое ощущение, что позвонил пожаловаться.
– Да, я вкурсе всего, что там происходит, от меня требуют одобрения каждого действия, – отрезала.
– Лан, извини, просто хочется чтобы ты уже рядом была, – после таких выпадов мало верится.
– Буду, у тебя все? – не хочу его слышать, это мои воспоминая и мой мир здесь и его я сюда впускать точно не хочу с вечным контролем и слежкой.
– Может мне прилететь?
– Нет, я скоро буду, потерпи волчонок, – это действует безотказно, сейчас он разве что угол не обоссыт о который я терлась.
– Вертишь мной как хочешь, дьяволица, до встречи, – усмехается.
– До встречи милый Арес, – сбрасываю звонок.
– Бадри вот это да! Ты как Джеймс бонд, нет круче, как модель из Армани, – воскликнул сын, неумело присвистывая.
Передо мной стоял обворожительный молодой мужчина, костюм был на размер великоват, но при этом сидит отлично, не облегал, как надо. Мужчина покраснел.
– Он твой парень даже не отнекивайся, он тебе пригодится, – хлопнула в ладоши и пошла упаковывать несколько совершенно новых вещей Амира. Прекрасно дать им вторую жизнь. С каждой вещью в сумке на душе становилось легче, отпускаю.
Мы провели самый крутые выходные, в которые я смеялась от души,наедалась до отвала. Мы обходили все улочки города, посмотрели все достопримечательности и даже встретили знакомых Бадри, которые занимались музыкой. Восхитительные закаты на одной из террас, с которой виден весь Тбилиси, песни, танцы, попали под летний дождь. Молодой фотограф тренировался на нас. Вернулись обратно тоже на самолете во вторник, раньше город нас не отпускал. Грустно улетать, но я точно знаю, что теперь буду здесь чаще отдыхать, это не убивает меня, это место дает мне силы справиться со всем.
– Ты как там? – обеспокоенный Петров с фоном итальянской музыки.
– Знаешь, прекрасно, вчера мы напились с моим новым другом, пели песни под гитару и это круто, не хочу возвращаться, – призналась, стоя на балконе нашей виллы.
– Мне стоит беспокоится? – смеется.
– Нет, я подумала, ты хотел выставку и я готова к ней, – выпалила, вот так просто, запустила механизм под названием Ярослав и его теперь не остановить.
– Ты серьезно? – удивлен.
– Да, вполне, я привезу некоторые его фотографии детские отсюда, – подкурила сигарету. Здесь особенный табак, терпкий и горький.
– Давай прилечу, хочу поснимать тебя, – осекся.
– Да, можно, извини вторая линия, Рус, – переключилась.
– Слав, ты в Грузии? – резко, – где отчет я прашиваю? – орет на кого-то, стук каблуков.
– Ты это мне, какой? – не завидую ответчику.
– Нет, сейчас, – послышался шум и крики на английском, требует какие-то отчеты.
– Все в порядке? – пытаюсь привлечь внимание.
– Бардак у тебя тут Вольная, полный! – выдохнул.
– Не трави душу, знаю, – стыдно конечно.
– Так, ты в Грузии? – четко, грубо, куда-то спешит, шуршит бумагами.
– Да, здесь до конца недели, Петров думает прилететь.
– Это хорошо, я тоже вылетаю к тебе, – хлопают двери.
– Зачем? – ощущаю снова груз, будто встаю в рабочий строй.
– Кое что проверить нужно, скажи мне, ты сейфы Бесарионовича открывала?
– Какие сейфы? – прокручиваю в голове весь кабинет и никакого сейфа там не было. Только сейчас осознаю, что вовсе нигде не рылась за эти четыре года.
– Понятно, у тебя Славка тут есть то от чего нужно бы избавиться, прилечу расскажу, до завтра и готовься отвечать Волку.
– Обижаешь дружочек, – фыркнула, – Петрова прихвати.
– До встречи, – сбросил звонок продолжая кричать на кого-то.
Здесь даже ночью достаточно шумно, затушила окурок в пепельнице, нужно бросать. Пахну морем, чувствую себя спокойно после поездки, готовой совершить самую большую глупость и выйти за муж за мужчину, который остается без ответа уже несколько суток. До сегодня не задавалась вопросом зачем я это делаю, казалось так должно быть, он спас меня или это чувство долга? Мне хорошо с ним, пора признаться в этом.
– Хорошо с ним Амиран Бесарионович, а вас нет, – по щеке прокатилась слеза, – а вас нет, мой дорогой.
В груди приятно от воспоминаний, это не боль, уже не боль. Сладость от воспоминаний. Сегодня ночью как и в предыдущие не буду больше представлять. А что бы было, если бы он был здесь. Пора отпускать.
***
В обед мы с Матвеем сидели в аэропорте, этот маленький парень достал нам по молочному коктейлю. В городе зной, не спасают даже джинсовые шорты и свободная белая футболка на одно плечо, а мой малыш подсел на гавайский принт.
– Мам Давид звонит, – улыбается.
– Ты же помнишь? Ни слова, – меня настораживает их близкая связь с волком.
– Обижаешь Лана, – надул губы.
Выхватила телефон, вдох-выдох, – да дорогой, – приторно, сладко.
– Привет дорогая, – что-то хочет, – не отвечаешь на звонки, – нервничает.
– Занята была. слегка. В понедельник вылетаем к тебе Волчонок.
– Не играй со мной Лана, – резко, – я знаю, что Руслан полетел к тебе, – серьезно.
– Да, есть пара неотложных дел, которые нужно решить
– Я прошу тебя не натвори херни, – перебивает меня, грубо.
– Что происходит, не хочешь объяснить
– Матвей! – Петров отвлек меня, парни обнимались.
– Але, Тугуш, – в трубке гудки.
Ко мне подошла моя делегация серьезных парней в черном, петров шорты и рубашка в любимом стиле итальянца. Рус в слаксах и поло, волосы как всегда стриженные под ежик.
– Ну привет, парни, – обнялись в куче.
– Жрать хочу невыносимо, Слав вези нас в какой-нибудь ресторанчик, – ворчит, чем-то недоволен.
– Это ты его весь полет терпел? – повернулась к улыбающемуся Яру.
– Представь, – скорчил лицо.
Позже мы сидим на прекрасной веранде, с холодным лимонадом, а Рус с кучей национальной еды, ноутбуком перед глазами. Парни делали фотографии ниже по улице.
– Что за дела Рус? и о чем переживает волк? – глотаю свой мохито состоящий из одного льда, в такую жару спал только он.
Задумался, закрыл ноутбук, глаза бегают. Намекаю взглядом “говори”, поправляя лямку от черного лифчика.
– Ты знала чем занимается Тваури? – слишком далеко заходит, значит точно что-то не веселое.
– Да, знала приблизительно, – вспоминаю весь спектр услуг его холдинга, да какого дерьма в собственности только нет, от машин до металлургии.
– Оружие? – смотрит пристально на меня.
– Нет, ебанулся что-ли? – не смогла сдержать восторга. Еще этого не хватало, холод прошелся по позвоночнику.
– Слав. Не пойму, ты вообще четыре года не заглядывала ни в какие ящики? И с ним не разговаривала? Твой покойный муж чертовски влиятельный мужик, – выпучил на меня свои серые глаза, – был.
– Нет, я не знала о сейфах, как-то не до этого было. Конечно блять Русик! – срываюсь на крик, – Он малолетней пизде, дочери мента, так и рассказал про все склады с оружием и что он гребанный оруженосец, – зажимаю руками переносицу, от волнения трясет.
Еще мне не хватало в это дерьмо влипнуть, вот где он блять?! Почему это дерьмо я должна разгребать!?
– Понятно. Ты в прошлом месяце стала обладателем компанией которая занимается выкупом, продажей авто, запчастей по всему миру, – отворачивается от меня, сам в шоке, видимо наш Бес не только от меня все дерьмо скрывал.
– Эта убыточная компания? Я не знаю что с ней делать, – злюсь, потому что это очень проблемная фирма, – он даже с того света продолжает подкидывать мне задачки!
– Мулька у Беса такая была, весь бизнес он с тачек начинал, она для него дорога как воспоминание. Эх ты, хреновая бы из тебя жена была, – причитает как дед, старается позитивить.
– Русик! Она убыточная, настолько что на восстановление уйдут сотни миллионов, – хлопаю по столу рукой ища сигареты, откинула “обещала же, что больше не буду”.
– Что если я скажу тебе, что она принесет тебе миллиарды, – сморщил лоб ожидая реакции.
– Я спрошу у тебя, но? – злюсь, вертя пальцами зажигалку.
– Это нелегал, но он на твоем имени, – выдает все разом, без предупреждения.
– Волк из-за этого в бешенстве? – начинаю складывать два плюс два.
– Да, ведь если эта сделка состоится ты будешь мать его могущественна во всех смыслах, – потирает ладони, вижу что хочет еще что-то сказать, но яйца мнет.
– Но? Договаривай блять, что я из тебя должна каждое слово тащить, – не выдерживаю, подкуриваю, дым обжег легкие.
– Но тебя скорей убьют, баб не любят в этих схемах, да и ты как бы мертва, а если попрешь на сделку. Сама понимаешь, твой отец генерал. Ебаный ппиздец, Слав! – тихо добавляет хватаясь за голову.
– Бес, он, – запинается на каждом слове, встает и нервно хватается за железную спинку стула, сжимает прутья до белых пальцев.
– Никто эти дела не вел. Никто ничего не знал. Это его миллиарды, как он их там потом отмывал хуй его знает. Даже брата туда не пускал, а они все мечтали попасть в эту часть его жизни. Я,я, мне только кажется…
Мне страшно, но с этим чувством я привыкла бороться. Ведь страх сопровождает меня практический каждый день.
– Давай без кажется, говори, что знаешь, – говорю спокойно, не теряя голову в безрассудстве. Тушу сигарету, она не принесла никакого удовольствия, подташнивает.
