скачать книгу бесплатно
Похищение воды
Виталий Жандаров
Это первая из серии художественно-публицистических новелл про управление. Мы старались подробно воссоздать контексты – обстоятельства, мотивы и задачи – и показать вневременную суть управления, где в основе общечеловеческие вопросы: признание своего невежества как опора мастерства, понимание что реальность небезупречна, умение соотносить хорошее отношение с ясными границами.Добро пожаловать на страницы книги, а если наши подходы вам окажутся близки – то и на наши мероприятия для управленцев.
Похищение воды
Виталий Жандаров
© Виталий Жандаров, 2023
ISBN 978-5-0060-3072-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГЛАВА 1. Все решают связи?
**
– Антоний, письмо пришло. Может, на этот раз мы правильно оценили размер донатия, и он оказался достаточно щедрым?
– Надеюсь, что так, Амелия. Давай пока не будем открывать. Я съезжу за сыном, а ты распорядись, чтобы приготовили запеченное седло барашка, а на вытопившемся жире пусть сварят пульс[1 - Пульс – каша из тонко молотой муки, популярное блюдо в Древнем Риме, ее современный аналог – итальянская полента.]. Если и отказ, так хоть утешится ужином.
**
– Луций, ты где? Как тут дела? Все собрали, пересчитали? – крикнул мужчина из повозки, остановившейся у оливковой рощи, обнесенной невысокой изгородью.
– Все, отец. Всего сорок две корзины олив.
– Нда, немного для такой зрелой рощи. Если бы роща не досталась нам по столь низкой цене, с такими урожаями она бы не окупила себя никогда. Поехали, успеем домой к ужину.
– Да, отец.
Луций, высокий и светловолосый, быстро отдал последние распоряжения про собранный урожай, легко перепрыгнул изгородь, уселся на повозку рядом с отцом и отдал ему восковую табличку с записями.
«Худощавый, весь в Амелию», – подумал Антоний. Сам он был высокий, но крепкий и широкий в плечах. Возница, доверенный раб Салиний, подождал, пока Луций усядется поудобнее, щелкнул поводьями, и мохнатые коренастые испанские лошадки с ходу тронули неторопливой рысью. Антоний, как и многие другие владельцы небольших поместий близ города Эмерита Августа в провинции Лузитания[2 - Также известная как Римская Испания.], жил в собственном доме в городской черте, а в поместье бывал наездами. Происходя из небогатой побочной ветви патрицианского рода Корнелиев, он верой и правдой отслужил десять лет помощником у проконсула, посему после выхода в отставку ни врагов, ни богатств не нажил. Но, изрядно повидав, уверовал в то, что его дети должны не просто уметь считать и писать, а иметь хорошее образование – то есть знать греческий, разбираться в архитектуре, литературе, истории, геометрии и калькуляции. Собственно, прошедший год был первым, когда ему уже не надо было платить за обучение старшего сына, и поэтому завершился с прибытком – на который и была куплена по случаю новая оливковая роща в сорок югеров[3 - Югер – мера площади, примерно соответствующая ? гектара.]. Просматривая записи, сделанные Луцием, он как бы между делом обронил:
– Мать сказала, что пришло письмо из Италии.
– От кого, что пишут?
– Не знаю, я амбарами занимался.
– А она не сказала?
– Распечатывать не стали, решили сделать это за ужином. Куда торопиться? Да и какая может быть срочность в Лузитании, а тем более в Эмерите? Тут клепсидра-то на форуме засыпает от скуки, то и дело перестает капать на чашу.
Луций улыбнулся. Он любил эти меткие ворчливо-шутливые присказки отца.
– Не говоря уж о том, что для образованных молодых людей вроде тебя нет никаких занятий, где можно приложить свои таланты и знания.
На этих словах Луций погрустнел, и Антоний, заметив это, ободрительно похлопал его по плечу:
– Не вешай нос, Луций, он же у тебя патрицианской формы. Слава Солнцеликому, Римский мир по-прежнему велик, дел в нем много, а толковых людей мало. Если и на этот раз пришел ответ с отказом – подкопим денег и в следующем году съездим в Рим или Неаполь, найдем тебе место, где сможешь показать себя.
**
Народный трибун[4 - Народный трибун – выборная должность в Древнем Риме, задача которой – защита интересов плебеев от посягательств патрициев. Имел право вето на любое решение магистратов и право созыва народного собрания.] Хатрии Петроний Цинций приветствует Луция из рода Корнелиев.
Будучи весьма наслышан о твоих талантах и успехах в деле геометрии, архитектуры и калькуляции от твоего отца Антония Корнелия, достойнейшего человека, мнению которого весьма доверяю, я рекомендовал тебя на освобождающуюся должность аквария[5 - Акварий – должность смотрителя акведуков в Древнем Риме.] в нашем славном и богатом городе Хатрия. Совет кваттуорвиров[6 - В Древнем Риме на высшие должности государства и отдельных муниципий назначались или выбирались сразу два (тогда они назывались дуумвиры), три (триумвиры) или четыре (кваттуорвиры) человека. Благодаря тому, что каждый целиком отвечал за весь объем задач и имел право вето на действия и решения другого, оптимальное для данных людей распределение функционала формировалось само, и поддерживался баланс влияния. Несмотря на популярный ныне миф о «единоначалии как лучшей форме управления», грамотно организованные дуумвираты и кваттуорвираты весьма эффективны, поэтому дуумвираты в той или иной форме можно обнаружить как в Древней Спарте и Киевской Руси, так и в современных Израиле, Северной Ирландии и Андорре.] поддержал твою кандидатуру. Должность аквария не проста и сулит много хлопот – но и соразмерной чести. Буду рад быть твоим патроном, можешь рассчитывать на мою поддержку. Жду тебя к началу лета, не позднее июньских календ[7 - Календы – первый день месяца.]. К тому времени горные потоки оскудеют, и можно будет начать работы, коих уже заждались каналы и трубы нашего акведука.
– Ну, вот Фортуна и улыбнулась тебе, сынок. Как приличный человек ты должен улыбнуться ей в ответ.
– Да. Но до июньских календ еще надо успеть, а дорога долгая. Надо собираться.
– Верно, сынок. Завтра и начнем. А пока давай поужинаем с мамой и Пампуцием.
**
Когда живешь не в бедности и не в богатстве, то хорошей одежды и вещей не так уж и много, а то, что попроще, – удобнее купить на месте, нежели везти за тридевять земель. Оттого сборы были скоротечны, скромная поклажа вся уместилась на одной повозке, и вот уже Луций с Салинием и еще тремя рабами одолевает за перевалом перевал. Поначалу он просто сидел и сиял, не веря своему счастью. Но чем дольше он ехал, тем сильнее сомнения глодали его.
«Справлюсь ли я? Не выгонят ли с позором?»
Луцию хотелось все как следует продумать, чтобы заранее быть ко всему готовым и не ударить в грязь лицом. Он попробовал было вспомнить формулу для расчета объемного потока воды, как ее приводил в своей работе Фронтин[8 - Секст Юлий Фронтин – древнеримский деятель, полководец и писатель; по итогам военных кампаний написал трактат «Стратагемы, или военные хитрости», а после ухода в отставку ведал всеми акведуками Рима и подытожил работу в трактате «О римских водопроводах»; обе книги дошли до наших дней.]. Но формулы Луций вспомнить не смог, тревога овладевала им все больше, и оттого не получалось не только продумать, но даже толком представить, с чем он столкнется. Оставалась последняя соломинка: обратиться мысленно за помощью к тем, кто уже смог и сделал: «А что писал по этому поводу Витрувий? А как на моем месте поступил бы великий Цезарь?»
Но Витрувий, автор трактатов о строительстве, был для Луция недосягаем, как скалы Пиренеев.
«Что там за люди живут? Кто из них знает толк в деле? На кого равняться и кого держаться? А кто влиятелен и защитит в случае чего? – продолжал тревожиться Луций. – Петроний обещал, но будет ли у него на это время? Он же трибун, у него клиенты, собрания, комиции… Хотя вот Цезарь же смог, и никто его не опекал».
Вдруг, словно в ответ на его волнения, впереди замаячил затянутый туманом каменный мост.
– О, вот и он – Рубикон, отделяющий Италию от провинций.
Луций велел остановиться и вышел к мосту. Наморщенный лоб и лицо чернее тучи словно бы вслух оглашали сомнения Луция:
«Не вернуться ли, пока не поздно? Все, как двести с лишним лет назад: вот он, Рубикон, и надо решить – оставить его позади или развернуться. Ошибешься – потеряешь все… Как тут быть?»
Тревога и неуверенность все сильнее охватывали Луция. Тем временем из тумана на мосту показалась повозка. Когда она поравнялась с Луцием, старик с короткой седой бородой, по виду купец, который сам сидел на козлах, придержал коней и спросил:
– Что так тревожит молодого патриция?
– Думаю, переходить ли Рубикон.
– Так это-таки совсем не Рубикон, юноша. Если ты едешь оттуда – он указал рукой на северо-запад – Рубикон уже давно за спиной.
Луций сник. Старый купец слез с повозки, положил руку на плечо юноше и со светлой улыбкой сказал:
– Не печалься. Не важно, какая река под твоим мостом – когда ты будешь переходить свой настоящий Рубикон, ты безо всяких посторонних будешь знать и чувствовать это.
**
Следуя наставлению отца, Луций не стал сразу же заявляться к патрону Петронию.
– Сначала обустройся, походи по городу и только потом иди к нему, – напутствовал его Антоний перед поездкой. – А то спросит, как устроился и где, ты скажешь, что нигде пока – он, конечно, предложит воспользоваться его услугами; а тебе и отказать будет сложно – вдруг поймет как неуважение к его расположению; а вдруг это еще и окажется чем-то дорогим или неудобным?
Луций отправил Салиния найти подходящее жилье, а сам пошел бродить по городу.
Прогулявшись по улочкам Хатрии, Луций остановился у термополия[9 - Термополии – древнеримские закусочные, где готовили и подавали горячую еду и вино; их прилавок выходил на улицу и обычно украшался затейливыми мозаиками.] и заказал порцию рыбы. Пока ее жарили тут же, на раскаленном масле, он стоял и любовался мозаикой, которой был украшен прилавок закусочной. Мозаика изображала кошку, которая пытается стянуть с прилавка рыбу. Изображение было так искусно сделано, что издалека можно было спутать с настоящей кошкой. Взяв обжигающий сверток, Луций отвернулся от прилавка термополия и лицом к лицу столкнулся с симпатичной девушкой. Она была одета в легкую тунику, собранную на левом плече изящной спиральной фибулой[10 - Фибула – застежка для одежды, одновременно служившая и украшением.]. Девушка внимательно посмотрела на него.
– Так ты – наш новый акварий? – во взгляде ее серых глаз читалась легкая полунасмешка, полуулыбка.
– К-к-как ты узнала? – от неожиданности Луций чуть не выронил сверток с рыбой из рук.
– Я тебя никогда ранее не видела. А я родилась в Хатрии и все и всех тут знаю. В последнее время почти нет новых купцов, путешественников и вовсе не бывает. Да и какой из тебя купец, посмотри на себя… Значит, ты по службе. А из освобождающихся должностей – только эдил и акварий. Но эдил не ординарная должность, его выбирают, а назначают только аквария. Итак, как тебя зовут, новый акварий, спаситель Хатрии? – сказала она, озорно улыбаясь.
– Л-л-луций… – только и смог он выдавить из себя, онемев от такой прозорливости.
– А я Паула. Откуда ты?
– Из Лузитании, – Луций понемногу отходил от шока
– Из Лузитании? – она присвистнула. – Ого! Ну что же, непросто тебе будет… Но то мужские все дела: камни, стрелы, удила. Я в этом не сильна. Рада познакомиться, Луций, но мне пора, – и она упорхнула, оставив Луцию после себя приятное щемящее чувство в груди и легкий запах лаванды и жасмина.
К вечеру рабы внесли нехитрые пожитки Луция в большую комнату, расположенную на втором этаже сложенной из белого камня инсулы[11 - Инсула – многоэтажный многокомнатный дом, где комнаты сдаются внаем.], а сами разместились в комнатке на первом. В комнате было чисто. Она оказалась весьма недорогой, поскольку окна выходили не на море. Но благодаря этому по вечерам солнце заливало стену комнаты закатными лучами. Еще один плюс – что городской форум и рынок были недалеко. Луций переоделся, умылся и, взяв Салиния и еще одного раба, отправился туда. Дав распоряжения про покупки и проводив взглядом своих рабов с большой двуручной корзиной, он медленно пошел в одиночестве, прислушиваясь к гулу вечерней городской жизни.
Солнце уже не пекло, кожу приятно холодил дотягивавшийся сюда с моря легкий бриз. Поэтому после долгого знойного дня люди жадно стекались сюда, и крики торговцев все больше и больше терялись за гулом разговоров горожан, то тут, то там кучками собиравшихся и обсуждавших все на свете – от погоды и цены на соль в Аквилее до сплетен о матримониальных делах.
**
– Марцелл-то, говорят, сам и сочинил текст, которым исписаны были все стены у порта.
– Да ну?
– Да точно тебе говорю!
– А как вызнали?
– Да нашли у него исходный папирус. Видно – рука-то его.
– Что теперь, на суд кваттуорвиров?
– Куда ж еще, после того как он так резко перешел дорогу Петронию? Вот удивляюсь, голова есть у людей или нет, чем думают…
– А ты слышал, наш грек Палистратус-то – ищет срочно свободную онерарию[12 - Онерария – грузовое судно в Древнем Риме.], пока ветры не переменились.
– Бедняга. А зачем она ему?
– Да, говорят, выкупил на днях у Туллия весь урожай гранатов на корню.
– У какого Туллия? У Туллия Сульпиция?
– Именно.
– Да ты что? И тот ему продал? Сейчас? Зачем? Он же и половину от настоящей цены за это не выручил, поди?
– Точно. Но Туллий ищет для дочери Паулы выгодную партию.
– Скажи уж – партию себе. Ну, тогда понятно. Скоро комиции и распределение подрядов откупщикам. Нужно усиливать влияние. А когда у всех сейчас скудно, то звонкая монета сделает новый альянс семей куда как привлекательнее. Умен Туллий из рода Сульпициев.
Луций почувствовал, что в груди защемило еще больше. Он погрустнел и пошел вдоль рядов, уже не прислушиваясь к разговорам.
**
Наутро Луций отправился к Петронию. Придя, он, как и ожидалось, увидел самых разных людей, жаждущих внимания народного трибуна. Луций поразился открытости – ведет прием у себя дома, прямо в перистиле[13 - Перистиль – небольшой внутренний сад во дворе древнеримского дома, огороженный колоннами, обычно в него допускались только близкие люди хозяев дома.], в небольшой беседке за столом. С ним несколько помощников, по виду – вольноотпущенников. И рядом же беседка побольше для ожидающих своей очереди.
Раб-распорядитель подошел и поинтересовался у Луция, кто он, откуда и какие дела привели его к народному трибуну в столь ранний час. Тот пояснил, раб быстро удалился, а Луций стал разглядывать посетителей. Видно было, что многие из них почтенные люди, но никто не держался вызывающе или высокомерно. Видимо, Петроний и вправду так влиятелен, как про него говорили на форуме. Но не успела старинная клепсидра щелкнуть наполнившейся чашкой и трех раз, как Луция пригласили к Петронию.
– Рад тебя видеть, – без предисловий начал Петроний и, передавая Луцию свиток, продолжил: – Вот тебе решение совета о твоем назначении. Иди к Квинту Сервилию, принимай дела, время не терпит. Я думаю, у тебя все получится, сынок, – Петроний отечески хлопнул его по плечу и, не дожидаясь ответа, повернулся к помощникам, разбирающим очередные свитки и папирусы. Раб-распорядитель отвел Луция в сторону, коротко объяснил, как найти Квинта Сервилия, и отправился к следующему посетителю.
**
– Как ты думаешь, почему на должность аквария назначили молодого и неопытного, – Квинт с ходу начал говорить, ходить, что-то переставлять с полки на полку, и оттого казалось, что он был сразу везде. И не дожидаясь ответа опешившего Луция, сам же и ответил: – Да потому, что когда все налажено, то можно сэкономить на довольствии аквария. Шучу. Ладно, вот тут реестр поставок, а вот тут расписки откупщиков. – Квинт достал очередной свиток и стряхнул с него толстый слой пыли. – А вот тут список муниципальных рабов, приписанных к акведуку. Но они временно на других работах, кваттуорвир Проксимус попросил на неделю для обустройства порта. Инвентарь… инвентаря достаточно, основной сейчас в чулане. Он старый, конечно, но лопаты и мотыги – что с ними сделается? Водомеры не ищи. Было три, но один сломали, другой потеряли, ими все равно никто не умеет пользоваться толком, потому по списку идут три, а реально один – и тот где-то завален тюками. Но если найдешь и умеешь с ним обходиться – то добро пожаловать. А вот даты комиций, где надо ходатайствовать про закупки. Так, это квоты на забор извести… да-да, у нас своей нет, надо у города брать. Вот тут калиброванные каликсы – он указал на полки, где рядами лежали бронзовые трубки с выбитым на каждой клеймом диаметра. – За ними особый присмотр. Пробы цемента, по идее, вот тут должны быть, но мы их увезли и сложили у одной из арок, за городом, а то тут и так места нет. Все равно их никто никогда не проверяет. А вот…
Видно было, что фамилия Сервилий – досталась не его далеким предкам, а похоже, его родителям. И, как некоторые граждане – дети вольноотпущенников[14 - Вольноотпущенник – в Древнем Риме раб, получивший свободу и ставший римским гражданином.], он все никак не мог надышаться свободой и возможностями. Квинт говорил и говорил, Луций автоматически что-то запоминал, что-то пропускал мимо ушей. Он только сейчас стал понимать, насколько сложная хозяйственная машина находится теперь под его управлением, и ощущение не разбирающегося в деле самозванца и страх позора стали потихоньку подступать изнутри.
– Да ты не переживай – Квинт мгновенно заметил и понял смену настроения Луция – тут все всё уже знают, и всё крутится так, как оно должно быть. Половина дел вообще на откупщиках держится. Как говорится, хочешь подряд – помогай с делами, – Квинт широко улыбнулся. – Муций из них наиболее толковый. Вот видишь, – он ткнул в один из списков, – у него поболее других подрядов. Потому что помогает много.
Квинт снова улыбнулся и продолжал говорить.
Его уверенный тон и мягкая текучая манера говорить понемногу утихомиривали волнение Луция. Он уверился еще сильнее, что в этом новом деле шаги без подстраховки, как и вообще любая самодеятельность – это прыжки по граблям, и успокоился, что есть Квинт, который, если что, поможет и подскажет.
**
Солнце давно перевалило зенит и близилось к вершинам гор на закате.
– Вот тебе ключи. Специально пришиты к холсту и завернуты, словно сумка. Носи в ней фрукты. Пусть думают, что и правда сумка. Рабам ключи не давай, копий не делай. Ну все, если что – я живу за гранатовой рощей у восточной стены, там спросишь, всякий знает, – и Квинт, насвистывая незатейливую мелодию, ушел.
Луций, нагруженный массой вопросов, еще раз осмотрелся, закрыл склад-конторку, свернул сумку ключами внутрь и надел ее на плечо. Она оказалась весьма удобно сшита. Он положил в нее пару свитков, которые хотел перечитать на досуге повнимательнее, и, пытаясь как-то переварить услышанное и увиденное, не спеша отправился домой. Ему теперь казались смешными картины, которые он рисовал себе, выезжая из родительского дома – как он триумфально все поменяет к лучшему в водопроводном хозяйстве. Какое тут менять, тем более с ходу? Он твердо решил сначала изучить все документы, а потом только начинать действовать.
– О, привет, хранитель воды нашей, – Паула вынырнула из соседней улочки. – У вас это у всех аквариев так заведено – сумки через плечо таскать? Фрукты и бумаги рабам не доверяете? – она насмешливо посмотрела на него. – Сегодня хороший вечер, можем прогуляться, если ты вдруг хотел спросить, но стесняешься. Как ты оказался акварием? Ты где-то учился?
– Это долгая история.
– Я иду к порту. До набережной успеешь рассказать?
– Ну, если идти не спеша и боковыми улочками, то вполне.
Они пошли, и Луций начал с рассказа про своих греческих учителей. По дороге он купил пакет с персиками и угостил Паулу. Сумка тут оказалась как нельзя кстати – Луций увлеченно жестикулировал, и ему для рассказа нужны были обе руки. Паула с аппетитом ела персики и внимательно слушала Луция. От моря снова потянуло бризом. Волшебная прогулка, так неожиданно начавшаяся, стерла все невзгоды прошедшего дня.
**
