скачать книгу бесплатно
Снова плетёная корзина. Старый стол, видавший многое, и тесак.
– Тебе не противно? Я буду убивать их.
– Я многое видела, – ответила Марго и подошла к столу еще ближе.
– Если их ударить спиной о поверхность, они перестают чувствовать боль.
– И страх?
– Это и есть страх… Инстинкт. Еще от зайцев. Когда их догоняет и опрокидывает хищник, – фермер достал из корзины кролика и ударил спиной о стол. Затем убрал руку. Кролик не двигался. Месье Саджер вытянул и расправил уши по столу мягким движением, как бы поглаживая… и резко махнул другой рукой. Марго вздрогнула и оцепенела. Половина ушей оказалась отрезанной. Медленно вдоль лезвия потекла кровь.
– Возьми их, – почти приказал женщине мужчина с тесаком в руке.
Она послушно взяла верхушки ушей.
– Видишь, – продолжил он, – ему не больно. Он не шевелится.
Месье Саджер вложил в руку Марго тесак, немного обняв её сзади. Она подчинилась. Он даже ничего не сказал. Она махнула рукой. На одну жизнь стало меньше чуть раньше, чем было запланировано природой.
– Дальше ты сам, – Марго отвела окровавленный тесак в сторону, прося этим движением забрать орудие. У неё кружилась голова.
– Это возбуждает, правда? Тебе ли не знать.
Месье Саджер повернул Марго к себе и поцеловал. Она не ответила. Не сопротивлялась, но и не отвечала. «Он стал стар и зачем-то разводит кроликов. От него пахнет кроликами и смертью. Нет, не так… Смертью и кроликами. Пора», – подумала женщина.
– Мне пора.
– Да. Пора, – чуть замешкавшись, ответил мужчина. Казалось, он был не здесь.
****
Ночь
В наступившей ночи розовый цвет, без света солнца или фонаря, ничем не отличается от черного или серого. А фонарь вор не включал. Этьен, узнав месье Клода Саджера младшего, лишь пару раз приветственно пискнул. Луи уже два года, как не ночевал на ферме. С тех пор, как его семья перебралась целиком во Францию, ему приходилось присматривать за младшими братьями и сёстрами, пока мать работала в ночную смену.
Клетка за клеткой, почти на ощупь… Шеф укладывал кроликов в большой кухонный контейнер. Ли почувствовал знакомый запах и забился в угол, ожидая боли в ухе. Человеческие руки мягко обняли его и переложили в ящик к близким и дальним родственникам. Крышка то и дело открывалась, но ни один из кроликов не пытался спастись. Возможно, небольшое продление их жизни было в этом пластиковом контейнере с проделанными наспех отверстиями. Но, скорее, животные подчинялись своим инстинктам.
Семнадцать километров по ночной горной дороге, поворот за поворотом. Низкая спортивная машина цеплялась новыми шинами за асфальт и гравий. Клод и не думал сбавлять скорость. Еще не упавший после вылазки на ферму отца пульс стучал по сосудам и требовал скорости, громкой музыки и адреналина. С каждым поворотом руля Ли прижимало то к одному, то к другому соседу по неволе. Наконец машина остановилась. Это был ресторан Саджер. Каменное здание бывшей железнодорожной станции Коле девятнадцатого столетия. Уже знакомая Ли рука пошарила в корзине, выхватив за уши первого попавшегося кролика. Первым попавшимся был Ли. Шеф зашёл на собственную кухню, держа жертву за уши. Ему хотелось быть полностью готовым к путешествию. Он искал подходящее орудие, что-то похожее на тесак отца, а главное, хотел удостовериться, что сможет снова убивать.
Сказать удивлён – ничего не сказать. Почти минуту человек смотрел на кролика, не в силах поверить своим глазам. Для принятия решения ему понадобилось в два раза больше времени, чем газонокосилке. «Нужно отнести в другое освещение! Это просто флуоресцентная лампа!» – наконец подумал гомо сапиенс. Но при свете торшеров, при свете коридорного дежурного освещения, даже в туалете, кролик оставался розового цвета.
Подходящего орудия не нашлось. Всё-таки мясо в его ресторан привозили в подготовленном виде. Ножи, даже самые тяжелые, не годились, они были длинные и неудобные для гильотинирования живого кролика весом в шесть килограммов. Шеф вспомнил о пожарном топорике в зале…
Неуклюжим движением он ударил кролика о металлический стол. Но тот и не думал покорно лежать. Вскочил, спрыгнул со стола и забился между холодильниками.
– Слабо!
Полчаса ушло на его поимку. Теперь шеф узнал «старого клиента», точнее – его раненое ухо:
– Старый знакомый! Что с тобой случилось? Или кролики от страха не седеют, а розовеют?
Клод Саджер снова приготовился уложить животное на спину. Ли смотрел на него странным понимающим взглядом. Взглядом, в котором были страх, покорность и чуть…чуть чего-то большего. Чего в принципе не должно было быть во взгляде кролика.
– Ладно, попробую с другим. Старик прав, ты выродок. Другие лежат и не шевелятся.
Ли снова оказался в коробе. За уши вытянули другого. И «другой» уже не вернулся. Топорик подошёл. Рука справилась. Кроликов осталось десять.
****
Сержант
Утром у ворот фермы припарковалась полицейская машина.
– Какова сумма ущерба? – спросил сержант.
– Семьсот семьдесят евро, – неохотно ответил месье Саджер.
– Одиннадцать кроликов? Как? Я покупаю на рынке по семь евро за кило. И это не больше пятнадцати за тушку.
– Продолжайте!
– Что продолжайте?
– Покупать.
– Но почему ваши стоят так дорого? Они танцуют на тарелке? – с сарказмом спросил сержант.
– Это бессмысленный разговор. Вы любите поговорить, а мне нужна справка, что моих кроликов украли. Какая у вас зарплата?
– Это личный вопрос, – ответил полицейский после небольшой паузы.
– Вы же возмущаетесь стоимостью моих кроликов. Вот страховщики хорошо зарабатывают! Они ходят в приличные рестораны и знают, почему кролики месье Саджера стоят по семьдесят евро за штуку.
– В ресторане?
– В ресторане минимум две сотни. Наверное. Я не лезу в финансы сына. У меня он покупает по семьдесят. И это написано в контракте со страховой компанией.
– Кто же мог украсть бесценных кроликов? — не мог угомониться полицейский, его душа была красна, как флаг коммунистической партии. Справедливость – вот чего не хватало людям и вот что привело его в полицию.
– Тот, кто в этой стране ворует.
– Эмигранты?
– Это Ваши слова.
– Зачем?
– Вам решать – вы полиция.
– Я разберусь и найду ваших кроликов.
– Не надо.
– Что не надо?
– Сержант. Месье…
– Споки.
– Месье Споки, мне нужна справка для страховой компании.
– А кролики?
– У меня их еще восемь сотен. Я убиваю в среднем пять штук каждый день. Сто в месяц. Я реже на затвор камеры нажимал. Но дарить восемь сотен я не намерен. Я плачу… Приличные деньги страховой компании.
– Значит, их крадут? Раз вы их страхуете от кражи! — с интонацией победителя спросил и сделал заключение сержант.
– Вы… – фермер хотел сказать «идиот», но сдержался. – Они могут умереть от вируса, паразитов, бактерий. Один или все сразу. Ферма может сгореть. Может пролететь самолёт и сбросить химикаты вместо соседнего поля на мой дом. Чёртов гольфист за забором может попасть в его голову мячом и убить. Я плачу страховщикам чуть ли не четверть своей прибыли! Я могу попросить вернуть мне восемь сотен, если слово «украли» прописано в контракте! Черт побери! – сорвался на сержанта месье Саджер и уже совершенно спокойным голосом добавил:
– Кофе?
– Да.
Месье Саджер принес кофе, и оба мужчины уселись за большой дубовый стол.
– Как вы их убиваете? – спросил сержант, отхлебнув кофе.
– Хотите посмотреть, – констатировал фермер.
– Нет. Достаточно слов. Током?
– Вот этим тесаком отрубаю им головы, – фермер кивнул в сторону лежащего на столе тесака. – Видите мелкие царапины на столе?
– Да.
– Это крепкое дерево. После каждого раза остается только вот такая мелкая царапина. Я всегда делаю это в новом месте, чтобы стол был равномерно… Чтобы он оставался красивым.
– Да… Я подумал, это такой дизайн.
Сержант убрал чашку с блюдцем со стола и стал держать их в руках. Это не ушло от внимания месье Саджера.
– Это и есть дизайн. Красиво, верно?
– Не знаю, я далёк от искусства. Вы ведь были известным фотографом. Я навёл справки.
– И что?
– В полиции нужно быть немного психологом, понимаете?
– Нет.
– Кажется странным. Фотограф, потом фермер. С человеком должно что-то случиться. Для таких перемен. Ваша супруга так и не нашлась?
Фермер демонстративно не ответил. Но внутри него было с десяток ответов. И при каждом у сержанта вырывали бы ноготь. При всей внутренней силе и внешнем спокойствии ненависть просачивалась сквозь его зрачки. Возможно, потому что они были расширены.
– Не жалко? – после небольшой паузы решился продолжить разговор полицейский.
– Нет. Хотите попробовать?
– Вряд ли.
Месье Саджер резко встал и подошел к клетке, достав первого попавшегося кролика.
– Берите тесак. Смелее!
Словно приклеенный, кролик уже лежал на столе. Сержант взял в руки орудие.
– Почему он не убегает?
– Они дрессированные, – серьёзно заявил месье Саджер.
– Шутите! Вы взяли первого попавшегося. Нельзя дрессировать восемьсот кроликов одновременно.
– Инстинкт. Когда чуть ударяешь их спиной. Я рассказываю уже третий раз за два дня. Мне становится скучно. Будете убивать или нет?
– Нет. Как? Он смотрит на меня. Я не понимаю, как это вообще можно делать? Таким варварским способом.
– Ему не больно. Раз – и всё!
– Ему, да, наверное. Как я должен себя после этого чувствовать?
– Узнаете.
– Мне кажется, Вы не поймёте, о чем я говорю.
– Почему не пойму? О сострадании. О жизни. Прерванной жизни.
– Вы маньяк!
– Фермер.
– Бессилие? – сержант перешёл на другой тон, тон человека с пистолетом на боку. Справедливость была отложена в сторону, конфликт разгорался.
– Верните мне тесак, пожалуйста.
– Его бессилие. Думаю, дело в этом. Вам это нравится!
– Верните тесак!
