Настоящая любовь Филиппе Берди

скачать книгу бесплатно


– Их, – машинально поправил он.

«Филиппе, послушай её, – попросила Лия, – она права».

Софи нахмурилась, опять забыла, что был ещё и ребёнок. Все или забывали, или не брали его в расчёт. Не рождён, никто его не видел, следовательно – и не было. Но для Филиппе был, только теперь навсегда в прошедшем времени.

– Я больше не могу обсуждать это, – Софи выглядела уставшей.

– Прости меня, но я должен, – профессор считал, что поступает правильно, – а уж если не виноват, тем более – зачем адвокат? В зале будут мои друзья, коллеги. Они все знали, что я любил её, знали, как сильно. Прошу, позаботься о её матери и сестре. Им сейчас тяжело.

– Но тебя будут судить присяжные! Чужие люди! Думаешь, они смогут поверить? – злилась она. – Почему ты наказываешь себя?

"Как же хочется рассказать тебе, сестрёнка, – думал Филиппе, – что постоянно слышу её голос, он становится громче и настойчивее. Боюсь зеркал и отражающих поверхностей. Боюсь, что сошёл с ума, но больше, что всё это на самом деле. Не сплю до последнего, пока не свалюсь без сил, потому что она ждёт меня во сне. Каждую ночь умирает, в своём прекрасном малахитовом платье, а потом спрашивает: «Филиппе, я сегодня красивая?» – снова шепчет это страшное: «Приди и спаси нас. Ты же любишь меня, Филиппе?» – я просыпаюсь в поту и подолгу смотрю в темноту".

Они ещё немного помолчали, а потом Филиппе быстро поднялся. Софи не успела сказать, что любит его.

“Как же хочется рассказать тебе, что карьера моя теперь под угрозой, – думала Софи. – Все, кто узнаёт, что ты за решёткой, по разным причинам отказываются от услуг. Другие, наоборот, боятся, а потому заказывают в разы больше. Но когда видят меня – ведут себя как идиоты, прячут глаза, мнутся, не спорят. Подсылают ко мне своих мужей, секретарей и садовников. Как же хочется крикнуть им: «Люди, вы что? Почему я теперь как прокажённая?» – но веду себя сдержанно, надеюсь на то, что скоро все забудут эту ужасную историю. Единственное, что удерживает на плаву – поддержка Питера. «Шекспир» процветает вопреки здравому смыслу. Посетителям совсем не страшно, а столик, за которым сидели вы с ней, «ваш столик», бронируют чаще всего. Неужели не дикость? Чокнутые ищут там привидений. Я сама слышала, как девушка тихонько шепнула своему парню, что она слышала чей-то голос. Тот шептал: «Приди и спаси меня»”.

Сестра очень многое хотела сказать, но время вышло. Обо всём этом она думала, пока шла домой. Там её ждали Карла и Хлоя. Они уже месяц жили у них. Софи боялась не угодить им. Что, если они откажутся от своих слов и будут настаивать на том, что Филиппе виновен? Что тогда? Как она сможет выдержать, если его упекут за решётку? Хлоя и Карла часто рассказывали про Лию, какой она была, и Софи сама всё меньше верила в то, что это может быть самоубийство. Но и поверить в то, что это сделал её брат, она не могла.

* * *

– Софи, – обратилась Карла накануне суда. – Мы на всякий случай собрали чемоданы, и покинем ваш дом, если завтра всё решится. Спасибо, что приютила нас.

– Вам точно нужно уезжать так скоро? – с одной стороны, она была рада, что они с Питером, наконец, останутся вдвоём, но с другой, у неё словно появилась настоящая семья. Люди, которых ты видишь каждый день, которые спрашивают про твои дела и ждут ответа, потому что на самом деле хотят знать.

– У Хорхе кончается отпуск, некому следить за детьми, – Карла говорила правду. – Я знаю, что ты очень волнуешься, и наверняка не решаешься нас спросить. Не знаю, как всё сложится, но мы на вашей стороне. Филиппе это лучшее, что случилось с моей дочерью.

Софи почувствовала, как отпустил спазм, и она снова смогла вдохнуть.

Приговор

Слушание было назначено на раннее утро. Всем, кто был как-то причастен к этому делу, плохо спалось. Им снилась девушка в малахитовом платье, которая шептала «non colpevole» или «не виноват». Всем, кроме Филиппе, потому что он не спал вовсе. Одной из первых к зданию суда пришла Бекки Робинсон. Она выглядела чудесно, потому как была в том юном возрасте, когда тональный крем легко скрывает следы бессонной ночи. Девушка стояла около входа и делала вид, что не решается войти. Всё ждала, ждала – и удача ей улыбнулась.

– О, кто это у нас тут?! Малышка Бекки. Я ждал встречи с тобой, – прошептал он над её ухом нарочито тихо и вкрадчиво. Вот и её жертва – Эрик Ларсен, смотрел на неё сверху вниз не столько из-за высокого роста, сколько из-за того положения, которое занимал.

– Не ожидала тебя увидеть, – Бекки аккуратно поправила волосы, но чтобы он заметил, как она прихорашивается. – Ты со стороны защиты?

– Нет, со стороны справедливости, – эту фразу он услышал в фильме, а произнёс слишком пафосно, девушка чуть не рассмеялась.

– Ты ведь знаешь, что Филиппе не виноват? – времени мало, и она решила идти напролом.

– Почему ты так считаешь? – Эрик говорил насмешливо и делал вид, что ему совсем неинтересно, а сам разглядывал её идеальную фигуру.

– В школе ты раскусил меня, поймал на вранье, что бедняжка Мэри оказалась в мужской раздевалке случайно, – Бекки начала издалека. – Все мне поверили, а ты нет. Помнишь?

– Конечно, ты говорила очень убедительно, но я видел то, чего не видели другие. – Эрик довольно улыбался. – Ложь. Так же ты врала, когда отказывалась пойти со мной на свидание. Но я не в обиде, читаю тебя как открытую книгу и мне этого достаточно.

– Тогда, посмотри на меня, – томно попросила Бекки, – и задай мне вопрос, на который хочешь узнать ответ. Конечно, если ты действительно на стороне справедливости.

“Как же ты мне нравилась тогда, и как я страдал, – думал Эрик. – Бекки, Бекки… что же тебе нужно от меня, милая? Когда-то ты и знать меня не желала, а теперь – поглядите-ка – стоишь и строишь глазки”.

– Какие на тебе трусики? – он попытался смутить её, но не вышло.

– Ты, правда, хочешь узнать именно это? – разочарованно произнесла она.

– Смешная. Защищаешь своего профессора, – издевался Эрик. – Я изучил дело. Ты одна из свидетелей, возможно подозреваемая, лучшая студентка. Влюблена в него, да?

– Задай вопрос, – настаивала Бекки.

– Хорошо. Филиппе Берди отравил свою жену? – спросил Эрик. Бекки покачала головой. – Свидетель врёт?

Она не врала и знала наверняка. Ларсен нахмурился. Впервые его вывели из себя перед слушанием. Вернулось чувство, которое успел позабыть. Только теперь его раздражало не её вранье, а правда, которую ему не хотелось слышать. Девушка решилась и мягко дотронулась до его руки.

– Поужинаем сегодня, если всё пройдёт хорошо? – Бекки боялась, что может всё испортить. Весь их разговор был большим риском.

Эрик отлично понимал, что значит «пройдёт хорошо». Мужчина отдёрнул руку и огляделся по сторонам. Их не должны видеть вместе. Это могло навредить. У человека всегда есть выбор, правда? Но правда была в том, что как только пришла Бекки, никакого выбора уже не было.

– Хорошо. Давай в «Меланже», в восемь, – и он предупредил: – во время перерыва не подходи ко мне.

– «Меланж», в восемь, – Бекки наградила его улыбкой королевы класса и перешла на шёпот: – красные кружевные.

Они разошлись. Эрику казалось, что он всё ещё чувствует её прикосновение. Спустя столько лет его чувства не угасли. Как и прежде, он хотел заполучить этот трофей, пусть даже упустив другой. В конечном счёте, что значит одно проигранное дело, если Бекки наконец-то станет его?

* * *

В зале было много народу. Смерть, которая перевернула жизнь Филиппе Берди, для судьи и присяжных была рядовым событием. Если не считать дурного предчувствия. Никто не нервничал, не смотрел на него зло. Профессор поёжился, его знобило после бессонной ночи. Он всё ждал, что кто-нибудь выкрикнет страшное слово «убийца». Но никто не собирался ничего кричать. Люди скучали и зевали.

Лия шептала: «Держись, Филиппе, держись ради меня, ради нас».

Начался суд. Всё было по протоколу, но Филиппе из-за недосыпа видел и слышал далеко не всё. Его подташнивало, глаза слипались, каждый звук казался нереально громким. Судьёй был седой упитанный мужчина, лет сорока с правильными чертами лица. Держал спину прямо, постоянно поправлял очки. Голос у него был низким и приятным, убаюкивающим, таким не приговоры зачитывать, а сказки на ночь. Первой вызвали Карлу Монтгомери.

– Клянётесь ли Вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

– Lo giuro, – по-итальянски поклялась Карла.

– Почему вы не позаботились о переводчике? – устало вздохнул судья.

– Клянусь, – Карла закатила глаза. С ней разговаривали так, будто она ничего не понимает, но она как раз понимала больше всех. Отвечая по-итальянски, Карла не хотела никого смутить или встряхнуть. Но согласитесь, что клясться на чужом языке то же самое, что при этом держать пальцы скрещенными. Нет, так это не работает. Но суду всё равно, тут законы, а вместо сердца – прецеденты.

– Расскажите, какие отношения были между вашей дочерью и Филиппе Берди? – Эрику стало неспокойно, он чувствовал, как Бекки не сводит с него взгляда.

– Думаю, они любили друг друга, – Карла уже ждала нового вопроса.

– Ссорились ли они при вас? – продолжил Эрик.

– Нет, – ответы, как и подачи, были жёсткими, быстрыми.

– Жаловалась ли вам дочь на его поведение? – он больше не мог спокойно стоять на месте.

– Никогда, – ответила Карла, – за четыре года Лия не сказала ничего дурного о Филиппе.

– Тем не менее, её убили, – провоцировал Эрик. – Мы должны выяснить кто. Вы ведь хотите узнать, почему умерла ваша дочь?

Этот вопрос был таким провокационным, таким бестактным, что все в зале затихли. Мямля, которого выбрал Филиппе, даже не сказал банального «протестую». Два чёрных уголька прожигали Эрика насквозь, мать погибшей проклинала его. Мечтала влепить ему пощёчину, и он видел это наяву. Эрик понимал, что если Бекки сказала правду, Карла правильно делает, что защищает Берди. Тогда получается, что он ведёт себя как последний кретин. Но иначе раскусят, уличат в предвзятости, тогда он подведёт и Бекки, и себя.

– Моя дочь мертва, – голос Карлы не дрогнул, – и как вы знаете, у нас нет сил вернуть её к жизни. Я видела, что Лия была счастлива и не знаю, кто виноват в её смерти, – посмотрела на Филиппе, тот выглядел хуже, чем она себе представляла. Потом на Софи, которая вцепилась в Питера и была бела, как мел, на Хлою. Дочь чуть заметно кивнула, словно заранее соглашаясь с тем, что собирается сказать мать. – Так вот, я не собираюсь клеветать. Он мог уйти от неё. Она была такой гордой, что никогда бы не побежала за ним вслед. Никаких сбережений у Лии не было, от её смерти он не выигрывал ровным счётом ничего.