скачать книгу бесплатно
– Помню-помню… Мы там с семьей часто бывали, не знаю, правда, что теперь с ним стало.
– Там тоже были такие цветы, или, по крайней мере, очень похожие, и горы, заснеженные всегда, высокие.
– Да, и мы в них ходили не раз, и Винтури с нами. Где-то он сейчас?..
– Понятия не имею.
– В семье Шеркен так не любят друг друга?
– Так сложилось, – Терну помотал головой. – Воля Звезд.
– А ко мне ты тоже по воле Звезд пришел, э? Конечно нет.
– Ты меня не переспоришь, – усмехнулся лейвор, – даже не начинай.
– Не понимаю я тебя. Что за радость – верить, что все решено за тебя? По-моему, это путь в уныние, ты поосторожнее с фатализмом, так и заскучать недолго… А скука, ты знаешь, душит сейчас свет, как какая-то хищная змея.
– В фатализме нет никакой радости, kerren, но против реальности не пойдешь, я не бог.
– Это не оправдание.
– Что?
– Забудь… Laikont!
Мир вокруг вновь на мгновение потемнел, и Терну обнаружил себя на том же мягком диване; он проморгался и посмотрел вокруг. Махама все еще беседовал с кордейнским рабом, никто, казалось, и не заметил, что Шеркен с хозяином мероприятия куда-то отлучались. Гости оставались там же, где были пять минут назад, когда Laikont отправила Терну на поле желтых цветов. Фуркум уже пришел в себя и теперь тихо посасывал вино.
– Интересный эффект, – пробормотал Шеркен.
– И очень полезный, – заметил Мурдикин. – Между прочим, он используется во время ручного управления Arivu.
Laikont Arivu – новейшая разработка лангорских военных, боевой дроид, управляемый, помимо автопилота системы Laikont, изнутри, как бронекостюм, или живым пилотом дистанционно. Первые эти машины войны появились под конец Секкинской войны и быстро изменили обстановку на поле боя – правда, полномасштабных войн они еще не видели, Хинрейв не давал.
В локальных же конфликтах они показали свою мощь – руками Arivu вырезали целые города и сравнивали с землей крепости – и стали ночным кошмаром человеческих политиков. Некоторые государства, особенно Федерация Юга, попытались разработать собственные аналоги; в чем-то они даже преуспели, но лангорский размах, главная сила Империи, был им недоступен.
– Ладно, пойдем! – Фуркум отдал бокал появившемуся из толпы кибердворецкому и встал. – Ты же здесь, чтобы с императором встретиться?
– Да, что-то я отвлекся, – Терну поднялся с дивана и подозвал Махаму; тот учтиво распрощался с собеседником и присоединился к хозяину. Через минуту они втроем шли по просторным коридорам Сейно Ривури; сквозь стеклянную крышу и тонкие облака виднелись две луны, на которые стремительно наступали темные тучи.
В свободных от столов помещениях организаторы выставили на всеобщее обозрение технологические достижения корпорации – приемы в Лангорской империи по традиции были чем-то средним между банкетом и оружейным экспо. Вокруг некоторых изобретений, среди которых, в частности, сверкали новые модели Arivu и большие боевые роботы, толпились почтенного вида аристократы; они о чем-то оживленно спорили между собой и были явно очень увлечены этим занятием. Знания о военной технике в свете ценились почти так же, как богатство или репутация, поэтому каждый стремился показать себя экспертом.
– Зачем на них эти кнопки? – спросил Терну, увидев на одном из дремлющих дроидов небольшую панель управления, закрытую полупрозрачной крышкой.
– Базовые программы, – ответил Фуркум, – на случай, если вдруг нарушится связь с Laikont и повредится социальный модуль. Самоуничтожение, отступление, нападание. Примитивнее некуда, вводишь код – и все, хотя его, конечно, нужно еще знать.
– Терну-коу, – прошептал Махама, – до вас доходили новости о господине Ранде?
– Что за новости?
– Его видели здесь несколько минут назад, – слуга ткнул пальцем в свой коммуникатор.
– Ну да, я пригласил его, – не поворачиваясь, сказал Фуркум. – Лангорит и meurkiin – братья навек. Вон, посмотри, – тикку остановился и указал на горничную-человека, молодую девушку; та спокойно и внимательно наблюдала за роботами-уборщиками.
– Рабыня?
– Аха! Как бы не так, – подмигнул Мурдикин. – Я не держу рабов. Пусть люди будут свободными, мне не жалко. Вот она, например, была певицей в Нораввурикене, достаточно известной среди людей, кстати. Что-то там было про нефтяную кровь и ревность… неплохие, в общем, тексты.
– Когда вы еще были щенком, я видел в вас доброе начало, Фуркум-витари, и ваши слова радуют мое сердце, – сказал Махама, – но вызывает интерес, как эта молодая женщина попала сюда.
– В Кайлур многие едут. С тех пор, как император открыл границу для людей, на границе нет отбоя от желающих, сам видел. Здесь все возможности… Да и нам хорошо, с ними весело. В Сейно Ривури, как видишь, много людей – всех я пригласил, в том числе и Йовина-гиро.
– Прекрасно, – облизнулся Терну, – к нему тоже есть вопросы.
Вскоре они вошли в огромный читальный зал; вдоль стен стояли автоматические книжные шкафы. Йахин, Тейору, Зеттель – у Фуркума, казалось, было все, от проверенной временем классики до подпольных сентиментальных романов, где каждый первый герой жертвовал собой ради любви. За столом в центре этой библиотеки сидел император с книгой в лапах; Ранд стоял у стеллажа, изучая корешки старинных томов.
Заметив Терну, человек сразу оживился и подошел к нему.
– Терну-гиро, – Йовин сделал тисури, – nergi kaverin.
– Йовин-гиро, – кивнул Шеркен.
– О, вы здесь, – император отвлекся от чтения и пристально посмотрел на Терну, затем на Махаму. – А это кто?
– Мой раб.
– А, понимаю. Тилур Мурдикин заранее известил меня о вашем желании поговорить, я думаю, это не будет лишним. Итак?
– Вы приняли решение? – спросил Терну.
– Касательно принципов? Да, официально я объявлю об этом в День войны, как и планировалось.
– Император, вы у опасной черты. Прошу вас, не забывайте о заветах Синвера.
– Как и любой властитель прошлого, – Хинрейв улыбнулся. – Принимать трудные решения, Шеркен-риву, это долг правителя и неизбежность, которую нужно принять. Император Фенхорд рисковал чужими жизнями в Секкине, я рискну нравами ради будущего. Это тоже завет Синвера.
– Я видел Секкинскую войну, khergen. Фенхорд ошибся, и посмотрите, к чему это привело.
– Ты против единства Империи? – озадаченно спросил Ранд. – Или против войны? Неожиданно…
– Нет и нет, но если Звезды…
– Проблемы решают не Звезды, тилур Шеркен, а мы, – сказал император. – Решимость приносит успех. Секкин, несомненно, был ошибкой; мой предшественник более всего боялся, что его забудут, и получил, что хотел. Имя – что может быть важнее для лангорита? Я же не тщеславен, мне безразлично, будут меня любить или ненавидеть. Я сделаю все, что нужно Империи.
– Слишком большой риск, император. Даже выше, чем тогда.
– Это верно. Вопрос в цене бездействия…
Император был непреклонен, и Терну решил прекратить: это был легкий способ задеть гордость кергена и тем самым навлечь на себя монарший гнев, но переубедить Хинрейва не осталось никакой надежды; зная природу споров, Шеркен осознал сейчас, что рискует только сделать хуже.
На мгновение в его голове промелькнула мысль, что он нарушает первый принцип и совершает преступление против морали, отказываясь бороться за Империю; затем он вспомнил, что говорил ему старый сержант Ингрив. «А вдруг получится?» – подумал Терну, но, помотав головой, сразу развеял эти сомнения и смирился с решением Звезд.
– Я полагаю, это все? – спросил Хинрейв.
– Sint himmur, khergen.
– Nergi, – правитель откинулся на спинку кресла и вновь погрузился в чтение. – Lumur merkat.
– Терну-гиро, – Шеркен ощутил тяжелую руку Ранда на своем плече, – отойдем на минуту.
Несколько секунд они шли вдоль стеллажей, заполненых разноцветными книгами из бесконечного прошлого – все новое выходило подчас исключительно в цифровом виде. Книги эти охватывали такое множество тем, от влияния национальной кухни на дипломатию до теории и практики самоубийств, что Терну удивлялся, как кто-то додумался писать о подобных вещах.
– Ну что? – спросил лейвор, когда они уже порядочно отошли от остальных.
– Он появился! – воскликнул Ранд. – Он действительно существует!
– Какая неожиданность, – прохладно произнес Терну. – Поздравляю.
– Да. Мы с ним хорошо поговорили вчера, он ждал меня у Нигили Синвера. Под такой дождь попали…
– Очень интересно, откуда он узнал, что ты в Нигили Синвере.
– Какая разница? Главное, что он знал и мы пообщались. Нам есть что вспомнить, все-таки много циклов вместе прожили в детстве. В доме отца ведь были не только слезы.
– Осторожно, Йовин-гиро.
– Я знаю, Терну, но это все-таки мой брат. Похож на того, что я помню, как две капли воды… это точно он.
– Я и не спорю, – Шеркен покачал головой. – Генерал знает?
– Знает, я рассказал.
– И все-таки, – Терну взглянул Йовину прямо в его слегка смущенные карие глаза, – не стоит с этим связываться.
– Я понимаю твое беспокойство, но и ты меня пойми: я не могу оставить его. Ему нужна помощь, он беден и голодает; я бы пустил его к себе в дом, если бы не правила. У него нет ни крыши над головой, ни работы, ничего. Поэтому-то он и связался с гэрцами.
– Йовин, ты телохранитель… – Шеркен прильнул к уху человека, – телохранитель самого императора. Тебе нельзя так рисковать.
– Верно, я телохранитель императора, поэтому если ты думаешь, что мои личные дела помешают мне исполнять обязанности, то сильно ошибаешься, – зло сказал Ранд. – Как я уже говорил, генерал обо всем знает.
– Хотелось бы надеяться… Тебе я верю, kerren. Вопрос лишь в том, можно ли верить твоему брату.
– Надо рискнуть.
– Делай как знаешь, – вздохнул Терну и похлопал Ранда по плечу. – Помни, что я всегда рядом.
– Спасибо. Прости, но это слишком важно, чтобы я мог… мог бросить его.
– Чему быть, того не миновать, – Шеркен протянул человеку руку. – Береги себя. Lumur merkat.
– Как скажешь… – Ранд неуверенно пожал ее и отвернулся, вернувшись к внимательному изучению полок с книгами.
Терну подозвал Махаму, раскланялся с императором, обнялся с Фуркумом, который явно был очень недоволен, что его друг так быстро уходит, и направился к своему роскошному автомобилю; летающие машины начинали уже входить в моду, но в семье Шеркен предпочитали наземную классику. Мотор заработал, и транспорт тихо двинулся с места.
– Вы удоволетворены, Терну-коу? – спросил Махама.
– Более чем, – пробормотал Шеркен, устраиваясь в салоне. Слуга сел рядом с ним. Дождь, прекратившийся незадолго до их прибытия, возобновился, стуча по крыше их сверкающей машины. Терну выглянул в окно и сквозь капли вдруг увидел знакомую фигуру.
Лейвора в черном плаще.
Тот, видимо, почувствовал его взгляд и ухмыльнулся, словно видел его сквозь тонированные окна машины. Терну вдруг ощутил, что мешает и лезет в дело, которое его не касается, и ему захотелось побыстрее уехать подальше от этого загадочного незнакомца.
Лейвор стоял под дождем и что-то шептал, исходящий от Сейно Ривури свет отражался в линзе его очков и подсвечивал падающие капли дождя. Вторая линза оставалась в тени, и через нее было видно его сияющий зеленый глаз, очевидно, искусственный.
Шеркену стало жутко, но незнакомец вскоре отвлекся на кого-то другого.
– Вас что-то беспокоит, господин? – Махама наклонился к хозяину.
– Нет, ничего…
– Вы ведь обманываете, – улыбнулся старик.
– Не беспокойся, Махама. Это не твоя проблема.
– Отнюдь, – слуга улыбался все шире, но очень по-доброму, словно любящий отец, – ведь господин Вирагон приказал мне хранить вас и ваше спокойствие. Разве я могу ослушаться его воли?
Терну промолчал. Его отец, тилур Вирагон Кинури Шеркен цер Сиру Инрисгрин, был офицером Дикой орды и большую часть своего времени проводил на поле битвы или в мрачных штабах, где командование лангорских войск разрабатывало свои грандиозные планы. Лишь в редкие недели отдыха отец возвращался к сыновьям и отправлялся с ними в какое-нибудь путешествие.
Ему-то Махама раньше и принадлежал, хотя был тогда не рабом, а гувернером, причем наемным; глава дома Шеркен нуждался в слуге, чей разум не тронут коррозией хессена, и потому получил от императора Фенхорда исключительное позволение ввезти в метрополию свободного человека.
Вирагон пал смертью храбрых, после чего слуга перешел к Терну и его брату Винтури, который теперь служил в Дикой орде. Поскольку полковник Вирагон всегда был занят, старый Махама заменял братьям и отца, проливающего кровь в сражениях, и мать, которой они никогда не знали. Этим он отличался от всех других рабов, которые ничего не значили для Шеркенов – Махама стал для них не только слугой, но и опекуном, к которому они искренне привязались. Конечно же, ему было позволено намного больше, чем другим.
Терну сохранял молчание; старик решил не настаивать и, блаженно улыбаясь, откинулся на спинку сиденья. Тилур Шеркен же продолжал со скукой смотреть в окно, где уже ничего не привлекало внимания.
Immuru Sangrin
– О вас ходит много… интересных слухов, – проговорил седой человек в сером деловом костюме, – господин Ринслейф.
Ринслейф молчал.
– Говорят, вы прославились во времена войны в Секкине. Я ознакомился с боевыми отчетами вашего отряда, поразительные способности, совершенно поразительные. В войсках, будь вы лангоритом, вам не было бы цены, господин Ринслейф. Меня немного удивило, впрочем, что вы пошли не по тому же пути, что и ваши товарищи.
Лежащий на жесткой койке мужчина взглянул на него и едва заметно пошевелил губами, не в силах что бы то ни было сказать: у него не было языка. Рядом с ним стоял массивный аппарат жизнеобеспечения, который, гудя, поддерживал дыхание и качал кровь по жилам.
– Должен сказать, мне очень нравится ваша принципиальность. В наше время это редкое качество. К сожалению, мало кто теперь готов жертвовать собой, как вы… «День крови», верно? Так она называлась? Слишком яркое название, но, вероятно, вы были тогда очень молоды, не могу вас осуждать. Вы все спланировали идеально, один из ваших соратников, господин Даттен, поделился со мной подробностями этой истории. Почти идеально… Жаль, что не выявили предателя, а иначе бы точно победили. Какая досада, все-таки, что был изменник.
Ринслейф опустил веки; нечто подобное он слышал каждый раз, когда к нему кто-нибудь приходил. За последнее время – один цикл или десять, он не знал – его посещали много раз. Вернесцы, актавейцы, лангориты и, конечно, федералы; они проводили с человеком по несколько минут, высказывали последнему герою вольного Секкина свое восхищение, уходили и больше никогда не возвращались.
– Вы, верно, думаете, что я какой-то историк или журналист. Нет… – пожилой человек наклонился к больному и зашептал ему прямо в ухо. – Федерация Юга верит в вас.
