скачать книгу бесплатно
Алекс никогда не верил в любовь с первого взгляда, пока сам не угодил в ловушку. В первый рабочий день, когда Мия вошла в кофейню, он словно потерял способность говорить и мыслить. Его мозг совершенно отказывался функционировать, а тело казалось пластилиновым и непослушным. Мия стала воплощением всех его заветных грез, он никогда не встречал девушки прекраснее и очаровательнее.
Алекс – убежденный атеист, но в тот вечер он молился, чтобы она снова пришла в кофейню. И его молитвы были услышаны: Мия стала постоянным посетителем. Она всегда приходила одна, наслаждалась горячим макиато и читала книги. Алекс невольно наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. Ее красота поражала его даже в моменты, когда она сосредоточенно записывала свои мысли в кожаный блокнот.
Алекс старался незаметно наблюдать за Мией издалека. Его выводило из себя, что их разделяли всего несколько метров, но он не мог без причины подойти к ее столику. Видимо, у Алекса отсутствовали даже базовые навыки слежки, поскольку он тут же был застукан на месте преступления своим напарником.
– Пялишься на Эмберс? – спросил Паркер с легкой ухмылкой, протирая стакан. – Смирись, тебе точно ничего не светит.
– С чего ты решил?
– Если ты не владелец мини-лаборатории, то шансов у тебя нет.
– Откуда ты знаешь Мию? – поинтересовался Алекс, пытаясь скрыть внезапно вспыхнувшее чувство ревности.
– Она моя одногруппница.
Паркер рассказал Алексу, что Мия усердно учится на биохимика и отличается замкнутостью и необщительностью. Она никогда ни с кем не встречалась и, по всей видимости, не проявляла интереса к романтическим отношениям. Ее неприступность еще сильнее притягивала Алекса. Он решил действовать осмотрительно, опасаясь напугать Мию своей настойчивостью. Ему приходилось бороться с собственным нетерпением и неуверенностью, постоянно напоминать себе, что спешка может все испортить. Алекс искал способы завязать разговор с Мией, пока готовил ей кофе. Он старался быть остроумным и тактичным, пытаясь расположить ее к себе.
Его усилия увенчались успехом: Мия стала с ним более открытой и разговорчивой. Она часто задавала Алексу вопросы о его работе в кофейне, об учебе и даже о личных интересах. Эти моменты были для него бесценными. Он использовал каждую возможность, чтобы узнать о Мии больше и проявить себя с лучшей стороны. Алекс надеялся, что со временем ему удастся преодолеть барьер, который она выстроила между ними, и их отношения перерастут из случайных встреч в кофейне в нечто значимое.
Его чувства к ней становились сильнее день ото дня, превращаясь в глубокую привязанность и влюбленность, далекую от обычной симпатии. Он стал одержимым, ведь даже во сне он мечтал о встрече с Мией. С недавних пор Алексу стала сниться неизвестная девушка, лицо которой скрывалось за плотным туманом. Его воображение смело дорисовало темные большие глаза, широкие брови, строгий взгляд и пухлые чувственные губы, которые он хотел поцеловать. Так незнакомка из сна превратилась в точную копию Мии. Ему нравилось держать в своей руке ее маленькую прохладную ладонь, вдыхать пряный аромат шампуня, притрагиваться к длинным черным волосам, обладающим магнетической силой. Реальность и сновидения так тесно переплелись, что Алекс часто терял ощущение границы между ними. Каждое утро он с разочарованием просыпался от звука будильника, прерывающего его очередное ночное свидание с Мией. Оставалось только надеяться на скорую встречу с ней в кофейне.
Алекс сильно удивился, когда во сне Мия пригласила его на прогулку в парке. Поначалу он принял это за жестокую игру своего воображения, но все же решил проверить и отпросился с работы на час раньше, чтобы успеть на встречу. Его недоумению не было предела: Мия сидела на лавочке возле пруда, рассеянно наблюдая за утками.
Ладони Алекса мгновенно вспотели от волнения, а сердце заколотилось в бешеном ритме, отдающемся громким стуком в ушах. Почему Мия была здесь? Не могли ли их сны быть параллельной реальностью, где они на самом деле общались все это время? Был только один способ все выяснить.
Собравшись с духом, Алекс сел на лавочку рядом с Мией, дожидаясь подходящего момента, чтобы заговорить с ней о необычных сновидениях. Она облегчила ему задачу, открыв учебник по онейрологии и скрыв за ним свое слегка покрасневшее от смущения лицо. Догадки Алекса по поводу связи их сновидений подтвердились. Воодушевленный этим открытием, он по глупости признался Мии в своих чувствах и был сразу же отвергнут. Она разбила его сердце, сказав, что их общие сны мешают ей спокойно жить.
Все кончено. В тот вечер, когда Мия ушла, оставив его одного в парке, Алекс понял, что никогда не сможет стать счастливым. Прошло почти две недели, и с каждым днем его состояние только ухудшалось. Он сильно скучал по Мии, а она, казалось, старательно избегала любых встреч с ним, даже перестала появляться в кофейне.
Алекс больше не видел ее во снах, ему в принципе ничего не снилось. Ночи теперь были полны беспокойства и бессонницы.
Алекс взял дополнительные смены в кофейне, чтобы заполнить работой все свободное от учебы время. Лишь бы не думать о Мии. К сожалению, от разбитого сердца не существовало волшебных микстур и таблеток. Исцелить Алекса могло только время, но оно было плохим доктором.
Каждый раз, когда кто-то открывал входную дверь кофейни, его сердце замирало в ожидании, но тут же наступало разочарование, когда он понимал, что это не Мия.
Сегодняшняя вечерняя смена была особенно изнурительной. Алекс устал не столько физически, сколько эмоционально. Каждая улыбка и вежливый разговор с клиентами требовали от него все больше усилий.
После закрытия кофейни Алекс сел за любимый столик Мии, ощущая, как его поглощает чувство пустоты. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим шумом кофемашины, которую он забыл выключить. В его голове все еще вертелись мысли о Мии, смешанные с усталостью и разочарованием.
Он знал, что завтра вернется сюда снова, в эту кофейню, где каждый угол напоминал ему о ней. И каждый день будет похож на предыдущий – полный надежд и разочарований, в ожидании того, что, возможно, уже никогда не произойдет. Он все чаще задумывался, стоит ли продолжать держаться за воспоминания о Мии или лучше попробовать забыть ее?
По иронии судьбы, в кофейню в последнее время стали заходить новые посетители, и среди них были девушки, пытавшиеся завязать с ним разговор. Но ни одна из них не могла заменить Мию в его разбитом сердце.
Когда входной колокольчик в кофейне зазвенел, оповещая об опоздавшем посетителе, Алекс, погруженный в свои грустные мысли, едва обратил на это внимание.
– Простите, мы закрыты, – ответил он с легкой ноткой раздражения, даже не оборачиваясь на звук.
К его удивлению, посетитель не ушел, продолжая стоять за его спиной. Алекс, ощущая растущее раздражение, повернулся, чтобы столкнуться лицом к лицу с незваным гостем. Перед ним стояла Мия, одетая в пальто цвета хаки, и нервно вертела в руках ремешок своей сумки. Алекс смотрел на нее в немом удивлении, не веря своим глазам.
– Я потратила много времени на изучение научных исследований о сновидениях, – начала Мия, наконец собравшись с духом. – Но ни в одной статье или книге я не нашла ответа на вопрос, почему нам с тобой снились одни и те же сны.
Мия остановилась у столика, глядя на Алекса с пронзительной искренностью в глазах.
– Ты прав, наука не всегда дает ответы на все вопросы. То, что происходит между нами, может быть действительно чем-то особенным. Я боялась это признать, потому что это выходило за рамки моих убеждений.
Алекс внимательно слушал Мию, не в силах поверить в реальность происходящего. Сердце билось настолько быстро и громко, что казалось, его стук можно услышать в тишине кофейни.
– Я знаю, что оттолкнула тебя, – продолжала Мия слегка дрожащим голосом. – Мне нужно было время, чтобы понять и принять то, что я чувствую. То, что мы оба чувствуем.
В груди Алекса вновь зажглась искорка тепла и надежды. Все сомнения и обиды, накопившиеся за последние недели, рассеялись, оставив только чистую радость от того, что Мия была здесь, рядом с ним. Алекс осторожно взял ее за руку, ощущая приятное покалывание на своей коже и осознавая, что это был именно тот момент, который он так долго ждал.
– Мия, я скучал по тебе. Каждую минуту, каждый час, – признался Алекс, застенчиво улыбаясь. – Я безумно рад, что ты пришла.
Они держались за руки, утопая взглядами друг в друге. В комнате, где только их учащенное дыхание нарушало тишину, Алекс медленно приблизился к Мии. Его глаза с искренним теплом смотрели на нее, безмолвно спрашивая разрешения. Она ответила смущенной улыбкой и опустила веки, ее длинные ресницы слегка трепетали в предвкушении.
Он нежно прикоснулся к щеке Мии и мягко провел пальцем по ее приоткрытым губам, с которых тут же сорвался тихий вздох. Алекс чувствовал, как она дрожала от его ласковых прикосновений, крепко вцепившись пальцами в ворот его форменной футболки. Он аккуратно поцеловал Мию в уголок губ, игриво дразня и распаляя ее интерес, а затем страстно слился с ней в поцелуе. Волна чувств поглотила Алекса с головой, словно внутри него разом взорвались сотни разноцветных фейерверков, озаряя его быстро бьющееся сердце светом надежды и всепоглощающей любви. Долгожданный поцелуй превзошел все его ожидания, реальность оказалась ярче и насыщеннее любых фантазий.
– На одну загадку в моей жизни стало меньше, – прошептала Мия, нежно отстранившись после поцелуя. Ее большие карие глаза светились ослепительным блеском в полумраке. – Ты мне очень нравишься, Алекс, вопреки законам логики.
Дженнелин М. М
О вечном и земном
…И каждому атому счастья
отмерен свой срок заранее?[1 - Строки из песни «Отречение» музыкального коллектива Flеur.].
Маргарите снится сон. Она стоит, окутанная невидимым, но ощутимым чувством едкой смерти, напротив постели больного. Писк аппарата жизнеобеспечения раздается одновременно и в палате, и внутри ее головы. Воздух стылый, будто зимний, и он обжигает легкие. Маргарита стоит неподвижно и видит, как отчетливо рисуется прямоугольное лицо мужчины, которого она прежде никогда не встречала. Она может разглядеть редкие, едва заметные веснушки на чуть заостренном носу. На тонких губах – легкая, почти мечтательная полуулыбка. Кажется, будто он дремлет, но Маргарита уверена – он вот-вот умрет.
Она касается подушечками пальцев его щеки и чувствует приятное тепло, и как мокрая капля огибает ее палец. Маргарита смотрит в его изумрудные счастливые глаза, устремленные на нее.
– Не плачь, – говорит девушка сдержанным голосом.
Но незнакомец плачет, безмолвно и недвижимо, а уголки губ его подрагивают.
Маргарита проснулась вся в слезах. Сердце бешено колотилось аж в висках и болело так, словно она… видела смерть любимого человека.
Она попыталась восстановить дыхание и избавиться от остатков горького сна. Она сжала щеки ледяными ладонями и чуть тряхнула головой, выбираясь из постели. На экране телефона часы показывали пять утра – целый час до подъема. По обыкновению, Маргарита стремилась поскорее доспать это несчастное время, но сейчас она перепугалась, что снова придется возвращаться в сновидение и по новой переживать смерть соулмейта.
Пока она бродила по квартире туда-сюда, выполняя утренние процедуры, кошмар этот не выходил из ее головы. Маргарита тешила себя словами тех, что уже видели вещие сны: ей говорили, что как только она наконец встретит соулмейта, то все – тревога и страхи развеются. Смерть раз и навсегда перестанет пугать и станет чем-то само собой разумеющимся, и никак не помешает дальнейшему переплетению двух душ в нескончаемом полотне человеческих жизней. Маргарита верила, и верила охотно, но не могла отделаться от эфирного запаха больничной палаты.
Она закончила утреннюю рутину и повторила учебный материал по конспектам – сегодня первый день летней производственной практики, и она не хотела бы ударить в грязь лицом перед заведующим отделением.
* * *
Маргарита болтала с одногруппником в широком холле первого этажа: им посчастливилось проходить практику в одной больнице. Они обсуждали, что было бы славно, попади они в одно отделение – с другом веселей и не так боязно. Однако куратор больницы распорядился иначе, предательски разъединяя друзей.
Маргариту отправили в неврологическое отделение, чем она не просто разочарована – мир для нее рухнул в одночасье. Она не была сильна в неврологии всю дорогу обучения в университете и старательно избегала этой страшной дисциплины. Не тушуясь, она попросила куратора пересмотреть решение о распределении. Маргарита была готова даже в кардиологическое отделение попасть – второе по ее личному рейтингу сложности – лишь бы не неврология.
– Вынужден отказать, – с легким раздражением ответил мужчина. – Я распределил вас ровными тройками. И что это такое будет, если каждый застонет, что хочет в другое? К тому же у всех вас уже есть необходимая база знаний по представленным узким специальностям. Все, все, шагай давай, некогда мне с тобой тут церемониться…
Маргарита нахмурила светлые брови и мысленно послала его куда подальше. Надежда на интересную и полезную практику разбилась о скалы несправедливого распределения.
Она отыскала в толпе студентов двух парней, которым предстояло практиковаться в том же злосчастном отделении: с одним из них она была немного знакома – учились они на одном потоке, а звали его до смешного смешно – Иванов Иван, из тех самых клинических задач с каждой пары, второго же каторжника Маргарита видела впервые. Долго знакомиться не пришлось, звали его Максим Мальцев. Только после непринужденной бессмысленной беседы, лишь бы время потянуть, троица с одинаково обреченными лицами отправилась на поиски отделения и знакомство с заведующим.
В копилку невезений добавился факт, что отделение располагалось на седьмом этаже десятиэтажной больницы, а лифтом пользоваться разрешалось только персоналу и пациентам. Студенты встали на перепутье между лестничной клеткой и грузовым лифтом.
– В теории мы можем подняться и на лифте. Только вот найдутся какие-нибудь злющие медсестры, что сдадут нас с потрохами куратору. Еще и нагоняй получим… – раздраженно буркнул Ваня.
– Да прям уж. Больница огромная, кому мы тут нужны? Погнали на лифт, – Макс кивнул головой в сторону лифтовой площадки.
– Ладно, разок, думаю, ничего страшного. Всегда можно прикинуться дурачками, – посмеялась Маргарита.
На первый взгляд парни показались ей неплохими ребятами, и она была благодарна судьбе, что хотя бы с нудилами и заучками не придется выживать двадцать один день. А после новости оказались еще приятнее: заведующая отделением, Мария Алексеевна, женщина лет сорока пяти, показала себя как очень жизнерадостный врач, действительно обожающий свою работу. Она тепло и с охотой встретила студентов, что немало удивило их: частенько практикующие врачи или игнорировали и отмахивались от студентов, или беспричинно сердились.
– Свежая кровь! – пошутила она, внимательно в них всматриваясь. – Ну, чего встали в проходе, садитесь пока, куда хочется. Вы медицинский колледж? А, будущие врачи, превосходно! Четвертый курс окончили? Еще лучше, так вы уже и меня заменять сможете, – Мария Алексеевна мило похихикала. – Неврологами быть хотите?
Все трое отрицательно повертели головами и объяснили, почему они, не фанаты специальности, здесь оказались. Заведующая отделением терпеливо выслушала и расплылась в улыбке:
– Так, понятно. Я вас не принуждаю – можете не ходить, дневники я подпишу. Мне за ваше пребывание тут никто не платит, – опять посмеялась она, – так что с меня взятки гладки.
– Нет, что вы, Мария Алексеевна. Будем ходить, конечно, – энергично выпалил Ваня, и остальные с ним согласились со скрытой неохотой.
– Хорошо, хорошо. Давайте тогда я быстро расскажу вам, где и что находится. Фонендоскопы есть свои? Отлично, а молоточки? Нет? Тогда возьмете в ординаторской?[2 - Выделенная комната в отделении для врачей.].
Зав показала им палаты и основные кабинеты, познакомила с дежурной постовой сестрой и двумя ординаторами, а также с парой других врачей. Она полистала их дневники, удивилась некоторым абсурдным требованиям к навыкам студентов и упорхнула из отделения по каким-то своим делам, дав добро на ознакомление с любой необходимой для них документацией – пусть только в известность кого-либо из старших поставят.
Троица стояла в коридоре с молоточками в руках, и для комичности ситуации не хватало почесать затылки всем одновременно.
– Быстрее начнем – быстрее закончим. Давайте соберем анамнез?[3 - Сведения о болезни и жизни больного.], осмотрим да дневники заполним. Дома ничего делать не надо будет, – инициатором выступила Маргарита, не желающая все шесть часов присутствовать на практике.
– А ты что, методику неврологического осмотра помнишь? – поинтересовался Макс.
– Ну, что-то помню. У меня методичка есть на телефоне, могу скинуть. Давайте беседу создадим.
Так и сделали. Маргарита любезно поделилась материалами. Парни отправились освежать память на пост медсестры – там удобный диван стоял. Маргарита времени решила не терять и, заглянув в список пациентов на стене, наткнулась на некого Виктора Марисова из палаты номер двенадцать – его и решила помучить кучей вопросов.
Она вошла в палату, постучав, и громко уточнила:
– Марисов Виктор здесь? – Она окинула взглядом четырех мужчин в попытке догадаться, кто из них нужный больной.
– Да, это я, – раздался голос у окна. – Ко мне врач пришел, позже созвонимся.
Мужчина сбросил звонок и обернулся на студентку. Маргарита встретила того, кому суждено умереть от болезни в пятьдесят лет.
* * *
Виктору снится сон. Он видит молодую девушку, но понимает, что на самом деле ей уже около восьмидесяти – это сон, и здесь все вверх тормашками. Она выбирает яблоки на местном рынке и совсем не замечает его. Виктор подходит ближе, чтобы взглянуть на незнакомку: круглолицая, с тремя родинками на виске, которые выстроились в ровную линию, а глаза ее темные-темные – он даже не видит зрачка. Он влюбляется в образ из сновидения раз и навсегда и тянет ладонь, чтобы коснуться ее мягких щек.
Неожиданно яблоко с глухим стуком падает на землю, а сама девушка хватается за сердце. Лицо ее корчится от боли, она падает навзничь, с силой сжимая одежду на груди. Виктор ничего не может сделать: руки и ноги больше ему не подвластны. Он только смотрит, как она умирает от остановки сердца, и слезы катятся по его щекам.
Мужчина проснулся в паническом страхе и холодном поту.
– Сон. Это просто сон… и я встречу ее сегодня.
Время пять утра, и Виктор не мог понять, радоваться ему или плакать приснившемуся соулмейту. Сновидение оставило после себя душащее чувство, которое он даже попытался неосознанно откашлять.
Виктор почистил зубы и поискал направление на плановую госпитализацию – забыл, во сколько нужно явиться в приемное отделение. Надпись на листке гласила: «Явка с 7:00 до 14:00». Виктор вздохнул и понял, что будет первым в очереди на госпитализацию, раз от кошмара пробудился аж в пять часов.
На кухне он разбил любимую кружку – вторую за месяц. Левая рука давно перестала слушаться, и при попытке перенести кружку со столешницы на обеденный стол ее поразила неожиданная слабость в кисти. Виктор пялился на мелко дрожащую ладонь. Смотрел долго, будто пытался силой мысли остановить тремор. И ничего не вышло.
Он давно свыкся с неврологической болезнью и расстраивался только в подобные моменты – когда что-то ломалось из-за неуклюжести его неконтролируемых рук. Виктор со вздохом начал собирать осколки, и, стоило ему попытаться поднять какой-то мелкий, тремор перерастал в крупноразмашистый. И к этому мужчина давненько привык, неторопливо собирая кружку по частям и отправляя ее в мусорное ведро. От чая все же он не отказался, догадавшись попить его у столешницы, чтобы вдруг не пришлось ползать по полу еще раз.
Виктор выпил утреннюю порцию горьких таблеток и перепроверил заранее собранную сумку с вещами – вроде ничего не забыл. Он вызвал такси до больницы, и с трудом у него вышло рассмотреть номер ожидающей машины из-за невозможности быстро сфокусировать взгляд.
Виктор уселся в салон, и пока таксист рассказывал о природе и погоде, мужчина снял очки и взглянул в потухший экран телефона. В отражении он заметил дрожь глазных яблок и понял, почему не смог различить номера авто.
– Смотрю, вы с вещами, – таксист кивнул на сумку, покоящуюся на заднем сиденье. – В стационар ложитесь, что ли?
– Верно, – медленно произнес Виктор и поочередно поднял обе ладони, показывая на тремор. – На плановое.
– Эге, всякое бывает! Не переживай, ты мужик молодой, а медицина нынче шагает километровыми шагами. Вылечат тебя, – таксист уверенно кивнул собственному умозаключению, отбросив вежливое обращение.
– Хотелось бы верить, – Виктор тоскливо ухмыльнулся.
Ожидая своей очереди в приемном, Виктор оставил в приложении чаевые таксисту – давно ему не попадались такие простодушные и приятные собеседники, такому и оставить немного не жалко. Хотя с нынешними ценами на такси можно было подумать дважды.
Виктор наконец обратил внимание на толпу докторов, кучкующихся на другом конце этажа. Не докторов – ошибся – студентов. Все они стояли группками, в белоснежных халатах и громко переговаривались, а стоило отвлечься, как появлялись новые – будто почкованием множились. Он хотел рассмотреть будущее медицины получше, но загорелся номер его талона со звуковым оповещением – подошла очередь.
Регистратор резво оформила всю необходимую документацию, получила его добровольное согласие на госпитализацию и объяснила, как попасть в отделение.
– Да, знаю. Уже не в первый раз, спасибо, – он улыбнулся ей, прощаясь.
Пока он добирался до отделения неврологии, стойка регистрации уже оповестила пост о прибытии пациента. Там его встретила заведующая Мария Алексеевна, по совместительству являющаяся его лечащим врачом, и проводила в палату. Она быстренько проверила все документы, переговорила о деталях госпитализации и обещала зайти позже.
– Студентов прислали на практику. А, видели? Ну вот, Виктор Романович, бежать надо – встречать молодое поколение.
Он не смел ее задерживать. Только она переступила порог, как соседи по палате решили устроить знакомство. Двое из них оказались вполне себе адекватными мужиками, а вот третий был страшным брюзгой и через каждое слово жаловался на бесполезных медиков и такую же бесполезную медицину в стране. Один из мужчин вступил с ним в спор, а другой тем временем пояснил новоприбывшему, что такие концерты сопалатника тут не редкость – пусть привыкает. Виктор только усмехнулся и покивал.
Заполнив прикроватную тумбу, он решил позвонить отцу. Выслушивая долгие гудки, мужчина разглядывал виды из окна: прямо напротив возвышалось противоположное крыло здания, а справа тянулись ровные ряды сосен далеко за горизонт. Июльский денек выдался пасмурным, отчего сосновые верхушки казались почти черными. Где-то далеко тянулись грозовые облака. Виктор поставил на то, что дождь эту часть города не коснется.
– Да, сын? – послышалось в трубке.
– Привет, пап. Звоню, чтобы сказать – я успешно госпитализировался. В целом все.
– Отлично. Как там палата, мужики ничего?
– Марисов Виктор здесь? – раздался девичий голос за спиной.
– Да, это я, – отозвался Виктор, оглянувшись вполоборота, и неразборчиво бросил отцу: –?Ко мне врач пришел, позже созвонимся.
