скачать книгу бесплатно
Очень длинный
Нет конца ему никак…
Мы их тоже
Не забудем,
И судьбу
Не будем злить,
И Россию-мать
Не будем
Между братьями делить…
Ни на белых,
Ни на красных,
А иначе пропадём.
И когда-нибудь
К ней вместе
С покаянием придём…
Такая жизнь
Три месяца без новой красной власти
Наш город жил. Почти, что повезло.
И всем уже казалось, то несчастье,
Что было в октябре, нас обошло,
Что доживём спокойно мы до лета,
Что не оставит город Божья мать,
И что не будет никаких Советов,
И хлеб ни кто не будет отнимать…
И будет всё, как было, всё, как прежде.
Как жили мы при батюшке царе,
Ходили в храм за верой и надеждой,
Но март уже был на календаре.
Потом пришёл к нам в город бронепоезд,
Привёз солдат и «Правду» нам привёз.
Потом закрыли храм, отняли волю,
Забрали хлеб, оставив море слёз…
А чтобы просвещёнными мы были,
Отправили нас всех гурьбой в ликбез,
Чтоб вместо бога партию любили
И чтобы прославляли до небес.
…И стало в нашем городе вновь тихо,
Осталось только спать и водку пить,
И песни петь про горюшко и лихо,
Про то, как нам Совдепию любить…
Письмо домой
Ты не плачь обо мне понапрасну
А не то, впрямь, накликаешь бед…
Если спросят: воюет у красных?
Загляни к свояку в сельсовет
И скажи ему: вроде негоже
Забывать, что мы всё же родня…
Поклонись ему, может, поможет
И привет передай от меня.
Может хлеба найдёт он немного
И протянете вы до весны,
Ну а там всё зависит от бога,
Да и мы возвернёмся с войны…
Я вернусь, заживём мы богато,
Есть земля, руки есть, что ещё?
И не хуже, чем жили когда-то,
Ну а прошлые слёзы не в счёт…
Если спросят: твой Ванька у белых
И, быть может, уже генерал?
Мол, советская власть проглядела
Кулака, а он взял и удрал…
Промолчи. Наплевать на их гонор.
Не известно, чья сила возьмёт…
Ну а если попробуют тронуть —
То в сарае зарыт пулемёт…
Голод
Я попал под статью, под расстрельную —
Корку хлеба для брата стащил.
И чекист своей речью похмельною
Брать чужое меня отучил…
Но не зря же бросал я монетку,
Вдруг опять в этот раз подфартит,
Дядька строгий меня – малолетку
За ту корочку хлеба простит…
Получилось, как мне и хотелось —
Двадцать пять. И всего ни чего!
Выйду я молодым, хоть и белым,
И найду, несомненно, его…
Если выжил, конечно, братишка,
В тот голодный, в тот памятный год.
Если нет, значит, был тоже лишним
Для кого-то тот маленький рот…
Мешок картошки
Я мужик по жизни
Не скандальный
И к тому же я совсем не вор…
– Ну, мешок картошки на базаре
Прихватил…
Об этом разговор?
Так меня там сами попросили
Я вот им как вроде бы донёс…
А выходит тут же настрочили
На меня свой пакостный донос!
Гражданин начальник, отпустите!
Дома детки. И все есть хотят…
Вы мешок картошки мне простите,
А на небе этот грех простят…
– Ну, нахал, ты Федя, ну ей богу!
А вчера кто с гречей куль увёл?
– А там гречи точно было много?
Нет, не я. Ну, ладно я пошёл…
– У меня ты, воровская рожа,
Далеко от седова пойдёшь…
В порошок сотру и уничтожу,
В лагерях навечно пропадёшь!
…До чего они до препирались,
Комиссар весь мокрый,
Как с дождя,
Но с мешком картошки разобрались,
И опять почти что и друзья.
И ребята дома снова с полбой —
А картошка классная еда!
Хорошо, что не влепили по лбу,
Вот была беда бы, так беда!
Восемь ртов не в первый раз голодных…
Мамка в медсанбате день и ночь…
Власть, она у нас хоть и народная,
Но навряд ли хочет мне помочь…
Хорошо, что гражданин начальник
Мне совсем не друг, а старший брат,
А иначе был бы я, опальный,
Восемь раз растрелянным подряд
С того дня, когда пришёл в станицу,
Шашками порубанный не раз…
Мне сказал тогда брат: за границу
Может, ты подашься впрямь сейчас?..
Ну, куда же я от них уеду!
Пусть я враг народа. Ну и что?
Кто тогда накормит их обедом?
И не ты, и, в общем-то, никто…
Ты мне не мешай, братан, покуда.
Подожди, детишки подрастут,
Больше воровать и сам не буду.
Ну, а там хоть в рай, а хоть под суд…
Хочешь, напишу, чтоб не забылось?
А пока пора мне…
– Воровать?
– А мешка на долго ли хватило?
Ведь не с голодухи ж помирать…
…Было это всё давно, в двадцатых…
Был отец мой среди тех детей…
Выжил он один со старшим братом…
А была бы крепкая артель!
Он умер!
В тот день он умер. Отошёл от жизни.
От революций отошёл и прочих дел.
Была зима в своём привычном виде —
Январь творил морозный беспредел.
И толп осиротевшего народа
Ещё пока не видно. Лишь в Кремле
Вожди решали чинно, благородно
Предать ли Революцию земле?
Но партию предать и он не может —
Так пусть живёт он – смертью смерть поправ!
Родной стране бессмертием поможет,
Народную любовь сполна познав…
И лишь один усатый мысль лелеял
Теперь он без него не пропадёт :
Уж если будет Ленин в Мавзолее —
Туда товарищ Сталин попадёт!
Всё вышло так, как новый вождь задумал
И красный терем вырос у Кремля
Как раз напротив нынешнего Гума…
Видать, напрасно ждёт его земля
Того кто умер в день январский давний…
Лежит всем на показ почти сто лет
Давно не человек, а просто Знамя
Побед великих и великих бед…
Марсово поле
