скачать книгу бесплатно
Лишь договорив, Анна поняла, что проговорилась, ведь по легенде она простая повитуха, которой заклинания недоступны. Хотя…
На этих словах он чуть заметно улыбнулся. О, боги, неужели тоже всё понял? Однако сразу после этого она услышала:
– Простите, нам действительно пора. Пойдём, Витан.
Они так и отправились к двери: Витан – поддерживая, Рон – опираясь. В голове Анны опять мелькнуло предположение – не лучше ли было дать больному отлежаться пару дней? Но нет, здравый смысл в очередной раз не дал победить совести, и она промолчала.
– Будьте осторожны и прощайте, – сказала Анна, уже практически закрывая дверь.
– До свидания, Анна, до свидания, – ответил Рон, особо выделив интонацией слова прощания. В его глазах плескалась тьма, лишь немного подсвеченная огнём лампы, несущим тепло и свет через свободный дверной проём. Она манила, завораживала, не давала отвести глаз. Ещё ни у кого Анна не видела такого взгляда.
Из мимолетного оцепенения вывели слова, брошенные Витаном:
– Пойдём, Рон, в самом деле, нам лучше поторопиться. Спасибо, Анна… и прощайте.
И они ушли. Анна поспешно закрыла дверь, постояла у неё какое-то время, а затем всё же отдёрнула штору, чтобы убедиться – гости действительно ушли. Их уже не было видно. За окном сгущалась тьма, совсем как в глазах раненого: такая же тёмная и манящая. Часы пробили три – «ведьмин час» пришёл.
Глава 5
Анна, вновь не находя себе места, ходила из угла в угол по камере. По просторной, достаточно уютной камере замка Роял. Да, не в казематах стражи, где располагаются обычные уголовники, а в застенках крепости, куда попадают особо опасные преступники. Она находилась там уже двое суток, двое демоновых суток сидела в заточении. Её исправно кормили, проверяли её присутствие и… всё. Анна измерила свою камеру шагами вдоль и поперёк, рассмотрела каждую деталь: маленькое зарешёченное окошко под самым потолком, деревянную лежанку со старым матрасом, набитым соломой, холодные каменные стены. Тюремщики обращались с ней довольно грубо, но сдержано, тогда как с её соседями по несчастью не церемонились: могли толкнуть, наградить тяжёлым ударом или даже избить. Радовало также то, что ей досталась не самая плохая камера, ведь по разговору охранников Анна поняла, что всего уровнем ниже камеры значительно хуже. Там властвуют крысы, сырость и гниль.
В другой части подвалов находилась пыточная комната. Иногда до её ушей долетали крики, стоны или уже бессильные хрипы тех, кого там пытали. Анна старалась не думать об этом, отгоняя ужасные картины. Также из бесед надзирателей она поняла, что сам Главнокомандующий, Его Высочество принц Родольф Освальд Норберт Милийский, приказал доставить её. Эти стражники вообще были очень разговорчивы, однако, увы, только между собой. Анна понимала, что её не трогали всего лишь временно, так как больше никаких распоряжений насчёт неё не поступало. Но долго ли это продлится, она не знала. На сальные шуточки просто не реагировала, как и на предложения заслужить поблажку перед предстоящими пытками. Мужчины в красках описывали то, как обычно пытают и издеваются над такими, как она, уделяя особо внимание действиям, которые производят в тот момент, когда все нужные показания уже выбиты. Мрази.
Предложенную «помощь» Анна не рассматривала и просто перестала реагировать на слова мучителей, здраво рассудив, что если приказ отдал лично Главнокомандующий, то ни о какой поблажке и речи быть не могло. Если ею займётся главный палач, как за глаза, исключительно шёпотом, называли Его Высочество, то от неё вряд ли хоть что-то останется. А тому, что останется, будет всё равно. Не получив согласия в последний раз, надзиратели оставили её в покое, пообещав вернуться за ответом позже. Однако это «позже» длилось уже два дня.
Ожидание выматывало морально и, казалось, даже физически. Анна радовалась лишь тому, что на момент её ареста детей не было дома, и молила богов, чтобы Эмбер сдержала обещание и позаботилась о них. Наверняка она узнала, что за Анной явились гвардейцы, и спрятала детей. Хорошо, что Анне хватило мозгов не сопротивляться при аресте. Мысли путались в её голове, она неосознанно начала готовиться к худшему и вспоминала прошедшие сутки, пытаясь найти смягчающие обстоятельства. Пробовала и поспать, но воспалённое сознание реагировало на каждый шорох, поэтому пришлось просто сидеть с закрытыми глазами и думать.
Она ведь действительно не ожидала ничего подобного. В момент, когда в дверь дома постучали на самом рассвете, Анна подумала, что по какой-то причине вернулись недавние гости, и опрометчиво открыла дверь. Ту самую злосчастную дверь чёрного хода. Кто бы мог подумать… «Сама бы и подумала… раньше», – грустно усмехнулась она. На пороге уже стояли гвардейцы, те самые, которые напрямую подчиняются Его Высочеству и занимаются особыми случаями, к которым по какой-то причине отнесли и её саму. Как так получилось? В чём её и могли обвинить, так это в укрывательстве преступников. Возможно, они, совершив что-то предельно ужасное, были пойманы идущими от неё и назвали Анну соучастницей. О, Боги, Боги… Что же делать?..
«Стоп, стоп, стоп! Не нужно себя накручивать! Хотя бы то, что ко мне относятся достаточно хорошо, должно радовать. Всё, конечно, может и измениться, но какой смысл заранее настраивать себя на совсем плохой расклад?» – думала Анна. Да и задержка, скорее всего, была связана с неожиданной неприятностью, которая случилась с Главнокомандующим. От тех же самых тюремщиков женщина услышала, что буквально накануне на охоте его сильно ранил кабан. Она тогда так сильно удивилась, даже несмотря на своё достаточно измотанное состояние. Это надо же такому случиться – не уследили за целым принцем! Люди говорили, он сильный маг, так что либо он получил действительно серьёзную рану, либо счёл персону Анны недостаточно интересной для своего пристального внимания.
«Стоп! Опять не о том думаю. Хотя… о чём мне ещё думать? Времени много… Каков он хоть, этот принц? За всё то время, что я жила в Воли, ведь так и не удосужилась хоть раз пристально взглянуть на изображение Его Высочества. Только мельком. Да и не нужно это в обычной жизни простым людям…»
Анна всегда знала, что есть Главнокомандующий, что он – третий принц Империи, не женат, кровожаден, вспыльчив, имеет колоссальный магический резерв; что от него лучше держаться подальше, не связываясь и не попадаясь на глаза. Знала она также, что с момента захвата их провинции он обосновался в городе. И это было странно. Захват только провинции, а не всей страны в целом, невольно наталкивал на мысль, что имперцам смогли что-то противопоставить. Не победить, но хоть как-то сдержать… хотя они с детьми всё равно оказались по ту сторону. Непонятным было и пребывание принца именно в их городе, ведь он обычно проводил время в Рокассии, столице Империи. Только непосредственно перед очередным вторжением и захватом нового государства он обосновывался у его границ. А тут практически безвылазно сидел в Воли и лютовал сильнее, чем когда бы то ни было в уже покорённых странах: выслеживал, пытал, казнил. И всё чуть ли не сам. У Анны были какие-то смутные предчувствия, что это не просто так. А здравый смысл шептал, что данных для анализа ситуации недостаточно…
Потом мысли её каким-то образом перешли на сон, увиденный после лечения пострадавшего в доме. Анна вспоминала каждый звук, жест и даже запах. Интуиция подсказывала, что это был непростой сон – она разговаривала с Эдвардом по-настоящему. И если бы лишь разговаривала, но даже видела и обнимала его. О, Боги, как же он изменился! Анна искренне надеялась, что он тоже увидел этот сон и запомнил его так же отчётливо, как и она. Разве это вообще возможно? Барьер блокирует любое, абсолютно любое магическое воздействие. Но если не магия, то что тогда ЭТО было? Может, она просто сходила с ума?..
На таких пессимистичных мыслях сознание покинуло её, погружая в сон. Анне снились глаза, которые, как ей казалось, она уже где-то видела. Однако она никак не могла вспомнить, где именно, лихорадочно перебирая известные ей места. Анна не могла отвести от них взгляд, как бы ни старалась. Просто тонула в них, снова и снова стараясь вынырнуть, чтобы сделать вдох. Через секунду, а может, и через целую вечность, она поняла, что больше не тонет. Двое кружились в танце, похожем на вальс, её уверенно вёл партнёр, чьё лицо было невозможно увидеть. Всё внимание было по-прежнему приковано к его глазам, но она чувствовала, что он улыбался, так тепло и нежно. Даже непроглядная тьма стала теплее от этой улыбки.
«Как такое возможно?» – снова подумала Анна, прежде чем вновь провалилась в зловещий мрак, обнявший их обоих. Время от времени в нём едва заметно проступали какие-то образы, силуэты, действия, но она не могла сконцентрироваться на них. Всё её внимание было приковано к бездонному омуту чёрных глаз. Иногда она слышала хриплый шёпот отчасти знакомого голоса:
– Анна… о, Анна, ты здесь…
Отчего-то вдруг стало настолько спокойно и уютно, даже возникло чувство некой защищённости. Чувство, которому здесь и сейчас было не место. Оно появилось там, где априори быть не могло. Как давно она чувствовала защиту в последний раз? Очень, очень давно, уже толком и не вспомнить. В данный момент это ощущение заполнило всё сознание, став глотком свежего воздуха, будто бы эликсира жизни. Анна поверила, что всё наладится, и улыбнулась в ответ так, как улыбалась ещё в прошлой жизни: искренне и открыто, точно к ней вернулось нечто безумно ценное. Пусть она перестала понимать происходящее – это было уже не важно. Разум отчаянно сопротивлялся, ведь она ощущала потребность всё контролировать. Но разве можно контролировать то, чего не понимаешь? Или понимаешь? Боги, неужели это…
– Эд… – она лихорадочно вглядывалась во тьму глаз, казавшуюся такой родной, – Эдвард…
Тьма и мрак вокруг кружащей пары изменились, в них появились нечто ещё: то ли радость от узнавания, то ли горечь того, что она не могла осознать. Миг – и всё закружилось с неимоверной быстротой. Анна слышала голоса, звучащие издалека, зовущие кого-то, спрашивающие о чём-то. На секунду она закрыла глаза, а когда открыла, поняла, что осталась одна. Совсем одна в изменившемся сне с безумным сюжетом, детали которого тут же стирались из памяти. И всё же она чувствовала Его незримое присутствие, обнадёживающее и успокаивающее.
Как долго продолжались сновидения, Анна не знала, однако за прошедшее время она успела в первый раз за последние дни выспаться и отдохнуть. Уже под утро ей приснилась малышка Катрин, вместе с которой они оказались в вишнёвом саду с прекрасными цветами, подобными воздушным облакам. Дочка, улыбаясь, подбежала к ней, и Анна подхватила её на руки и закружила. Всё пространство вокруг залил жизнерадостный детский смех. Когда они, наконец, накружились, малышка прижалась к её груди и грустно произнесла:
– Мама, я скучаю! Где ты? Возвращайся быстрее!
– Катрин, малышка… – даже во сне Анна не знала, что ответить. Хотелось успокоить её, пообещав скорое возвращение, но Катрин опередила её, уверенно заявив:
– Мам, вот как проснёшься – сразу возвращайся. Я буду ждать! И Филу с Бри скажу, что ты скоро придешь!
На какую-то долю секунды Анна опешила, но вдруг сон её прервался столь неожиданно, как и начался. Сердце безумно колотилось, хотелось кричать, но она лишь жадно хватала ртом воздух, обезумевший взгляд скользил по камере и тому, что виднелось за ней. В голове, словно красочный калейдоскоп, быстро прокручивались сновидения.
Внезапно Анна осознала, что отчётливо чувствует чей-то взгляд, как тогда, с Роном. Женщина осмотрела всё вокруг, выглянула в коридор, но вокруг не было никого. Постояв и послушав, она обошла камеру – опять никого.
Беспокойство постепенно утихало, нервы приходили в порядок. Анна вспомнила первый сон, сосредоточила мысли именно на нём. Возможно, это и была та самая связь, о которой ходили легенды и слагали баллады. Если не в Империи, так в Исхине точно. Всю свою жизнь Анна считала их просто красивой сказкой: двое подобны одному целому, слышат друг друга на расстоянии. А как иначе? Но теперь уверенность исчезла. Нет никаких сомнений, это настоящее благословение богов. Или всё-таки жестокое проклятье, ведь она здесь, а он – там, за барьером. Эдвард, её муж… попрощаться с прошлой жизнью, и обрести такое чудо, чтобы больше никогда не увидеть, не услышать любимого по-настоящему…
Да и оно ли это на самом деле? Возможно, всего лишь игра переутомлённого разума, мечта, к которой стремится сознание. Давным-давно, ещё до замужества, Анна всерьёз интересовалась этой темой, будучи неприлично молодой, романтичной, безумной максималисткой. Она думала, что в мире существует безграничная, всепоглощающая любовь; изучала все трактаты, что смогла отыскать. В одной работе говорилось, что связь может быть, но возникает она очень редко, так как для её появления необходимы совпадения многих параметров обоих людей. Но даже это было не главным: самыми важными факторами являлись ощущения тех, кто образовывал связь. Они должны были находиться в состояниях глубокого резонанса, которые всё же… совпадали.
Анна долго возмущалась данной трактовке, но не могла не признать, что определённая логика в этом всё же была.
«Эд… Эдвард…» – позвала она, но услышала лишь тишину.
Мысли о последнем сновидении Анна старалась не допускать. Если бы её предположения оказались верными, то ей пришлось бы вплотную поговорить с Катрин. Однако они вернули ей давно утерянную надежду. Какая мелочь порой необходима, чтобы вновь начать верить. Задремав, Анна вздрогнула и услышала шум, доносившийся из коридора.
Глава 6
Дальнейшие события ещё долго не укладывались в голове, так как происходящее стало напоминать нелепый фарс. Анна уже приготовилась к допросам, а затем, возможно, и к пыткам, поэтому просто ничего не понимала. Впрочем, в более худшем положении оказались её надзиратели.
Шум, который она услышала чуть раньше, был быстрыми и тяжёлыми шагами приближающегося охранника. Однако тот был не один: его сопровождал гвардеец. Увидев его, Анна мысленно попрощалась с детьми, Эдвардом и вознесла молитву Богам с просьбой позаботиться о них. Ржавый скрип отпираемого замка, легкое свечение какого-то охранного заклинания. Анна тут же услышала голос гвардейца:
– Госпожа Тиволь, произошло досадное недоразумение. Мне жаль, очень жаль, – было хорошо видно, что эти слова давались ему непросто. Виданное ли дело, чтобы офицер личной гвардии Его Высочества извинялся перед простой горожанкой, захваченной территории! Чуть подумав, он продолжил: – Я бы хотел принести извинения. Вы свободны.
Анна непонимающе смотрела на него, затем перевела взгляд на тюремщика, который вмиг густо покраснел. Вспомнил, наверное, свои грязные обещания. Она довольно хмыкнула.
– Анна, вы можете идти, – подтвердил он как-то неловко.
Но эти слова не смогли в полной мере объяснить ситуацию. Больше всего Анну беспокоило вежливое обращение: даже если информация о задержанных не подтверждалась, что бывало крайне редко, никто перед ними и не пытался извиняться. Может, это какая-то новая уловка из раздела «добрый-злой стражник»?
– Вы свободны, можете идти домой! Собирайте вещи и уходите отсюда! – ещё раз повторил гвардеец, как будто общаясь со слабоумной, и зачем-то добавил: – Это распоряжение самого Главнокомандующего. Герцог Турон лично принёс приказ.
Анна неимоверно удивилась, что гвардеец даже не попытался выволочь её, придав ускорения для верности. Решив не нервировать стражу, она кивнула и поднялась. Раз существовал какой-то особый приказ Его Высочества, то, разумеется, она не собиралась сопротивляться. Правда, у неё осталась целая куча вопросов: за что её арестовали, почему не отпустили сразу, кто такой этот герцог Турон, в конце концов? Хотя на последний вопрос можно и не отвечать, но всё же…
Гвардеец удалился, объявив, что дальше тюремщик вполне сможет справиться и самостоятельно. Надзиратель послушно повёл женщину к выходу, не сбавляя скорость и постоянно оборачиваясь. Должно быть, пытался отыскать в ней нечто необычное, но никак не мог найти. Они шли по тёмным, мрачным коридорам наверх, к свету и солнцу. Анне доводилось и раньше бывать проездом в замке Роял, но она бы никогда не могла подумать, что узнает его подземелья и тюрьмы, став заключённой. Хорошо, что её заточение длилось недолго.
Задумавшись, Анна не заметила, как оказалась прямо у ворот замка, за которыми начиналась её свобода. Бескрайнее небо, имевшее восхитительный и практически нереальный сиреневый оттенок в ранний рассветный час, освещали первые лучи тёплого солнца. Воздух был прохладен и свеж, мир медленно оживал, сбрасывая оковы сна. Сердце Анны забилось чаще, предвкушая замечательный момент. Сделав глубокий вдох, она пошла прочь. Она слышала, как стражник говорил что-то ей вслед, но не собиралась к нему прислушиваться. Она просыпалась вместе со светом, ощущая магию и энергию солнца, которая питала всё вокруг, давая жизнь.
Золотой диск величественно поднялся из-за горизонта. Так как замок находился на вершине холма, то его обитатели и Анна могли первыми встретить рассвет. С каким-то непонятным чувством неимоверного восторга она наблюдала, как природа радостно приветствовала солнце, как оживал город внизу, как начинали рассеиваться серые сумерки утра. Впервые за последние месяцы она шла по улицам, сохраняя на лице улыбку, а не сосредоточенное, нахмуренное выражение, ощущая себя счастливой, радуясь каждой мелочи. С удивлением она заметила, что наступила поздняя весна, практически уступающая место лету: всё расцветало, распускалось. Анна притормозила у вишнёвого дерева и принялась во все глаза рассматривать его красоту, будто увидев первый раз в жизни. Нежные лепестки цветов сливались друг с другом, ствол вишни словно был полностью окутан лёгкой дымкой белоснежного цвета с лёгким розовым оттенком. Точно прекрасная невеста, такая лёгкая и невинная, вишня явилась из недавнего сна. Если бы они находились в Исхине, а не на завоёванной территории, всё стало бы куда проще…
Из состояния абсолютного покоя и счастья Анну резко выдернуло отвратительное чувство, будто кто-то окинул её тяжёлым, недобрым взглядом. Она обернулась и посмотрела на замок, возвышавшийся на холме неприступной и тёмной громадой. Казалось, он продолжал пристально следить за каждым её шагом пустыми глазницами чернеющих окон. Возможно, такое ощущение вызвал неприятный осадок, оставшийся от недавнего происшествия. А может, повлиял характер нового владельца замка. Люди говорили, принц мог одним видом вселять трепет и ужас в сердца врагов и подданных. Его боялись намного больше, чем самого Императора и наследника. Однако Анна не собиралась лично проверять слухи и ещё раз поблагодарила Богов, что смогла выбраться из ужасного места.
Подобный перепад настроения был несвойственен ей. Всех целителей с ранних лет учили выдержке и самообладанию, поэтому многие считали их достаточно холодными и равнодушными. Конечно, такие противоречивые эмоции могли быть последствием событий, перенесённых с большой потерей нервов и душевных сил, но Анна уже потеряла покой. Она ещё раз грустно взглянула на нежные цветы и с облегчением подумала, что по дороге ей встретится целый сад чудесных растений, похожий на волшебную картину, а вечером туда можно привести на прогулку детей. Анна улыбнулась, подставляя лицо жарким лучам, и отправилась дальше – всё-таки её ждали дети, которых надо было забрать домой и успокоить.
Пройдя несколько кварталов, она была вынуждена обернуться – знакомый мужской голос окликнул её. Запыхавшийся, спешащий навстречу ей Витан прокричал:
– Анна, подождите! Да стойте же вы, ну!
Сказать, что она была шокирована – это совершенно ничего не сказать. Анну вмиг начали терзать смутные сомнения, что именно он со своим таинственным другом являлись причиной её злоключений. Но вместо того, чтобы гадать, она могла узнать правду. Мужчина тем временем подбежал к ней и встал напротив, и только тогда Анна заметила, как сильно он изменился всего за несколько дней. Нельзя было сказать, что он стал совсем неузнаваем, но Витан заметно приосанился, появилась военная выправка, а лицо приобрело суровые черты. Камзол, в который он был облачён, явно достаточно дорогой: на нём не было золотой отделки или драгоценных камней, но замечательную ткань невозможно достать в любой лавке, да и к его изготовлению явно приложил руку профессиональный портной, а не какой-нибудь любитель, просто умеющий держать в руках иголку. Анна попыталась вспомнить, во что были одеты её гости в ту ночь, ведь в экстренных условиях она не особо внимательно разглядывала их костюмы. Нужно было успеть спасти жизнь раненого, а потом стало уже не до того. Сейчас же она могла рассказать, что одежда неброская (такие фасоны носили все мужчины в их районе), но пошита из качественной, дорогой ткани. Это вполне укладывалось в теорию Анны о том, что когда-то, прежде чем стать простым разбойником, Витан был аристократом. Возможно, тогда на них напали позарившись на дорогую для этого района одежду.
Мужчина выглядел очень виноватым, и это подтверждало ещё одно предположение Анны, связанное с причиной её ареста. Он потупил взгляд и неуверенно пробормотал:
– Здравствуйте, Анна. Я не успел перехватить вас в замке, ведь… меня задержали. Понимаете, это такая нелепая случайность! Рон хотел отблагодарить вас и…
– Конечно, отблагодарил, – саркастично произнесла она. – Благими намерениями выложена дорога в ад.
– Когда мы добрались до крепости, Рон сразу отдал приказ доставить вас, но потерял сознание, а гвардейцы бросились исполнять его волю. Меня же никто не собирался слушать, – пылко объяснял он. Брови Анны непроизвольно поползли вверх, она ощутила укол совести, сменившийся невероятным возмущением. – Простите…
– Что ж, Витан, я рада, что вы хотя бы сознались. Помнится, вы и ваш спутник уверяли, что мне нечего опасаться.
– Но мы же не думали, что всё так получится. Рон всю дорогу расспрашивал о вас, очень хотел отблагодарить. Всё-таки вы и сами должны признать, что слишком сильно хотели от нас избавиться: он был ещё очень слаб.
– Кстати, как он? Вы сказали, ему стало плохо, – запоздало забеспокоилась Анна.
– Он провёл два дня в бреду, не вставая с постели и мучаясь от жара. Но даже не переживайте: настоящий целитель сказал, что это последствия высокой регенерации, организму просто нужно время.
Анна выдохнула с облегчением, Витан решил сменить тему разговора:
– Ну, раз всё сложилось не так уж и плохо, давайте не будем впустую упрекать друг друга. Я как раз шёл за вами, чтобы сообщить весьма приятную весть: вам предоставляют место в крепости. Пойдёмте, я отведу вас к управляющему, – он попытался увлечь её за собой.
– Витан, подождите! Какое место? К какому управляющему? Мне нужно домой, к детям! Вы же знаете, где я провела почти трое суток.
– Это не займёт много времени! – переубеждал Витан, но менее уверенно, чем раньше. – Мне бы хотелось решить все дела сразу, иначе они могут затянуться, а мне нужно ненадолго уехать в столицу. Пока что я должен хоть как-то отблагодарить вас за помощь и сгладить случившееся недоразумение… да и Рон хотел поговорить с вами в спокойной обстановке.
– Ничего страшного, я верю вам и готова ждать столько, сколько понадобится.
Витан глубоко задумался, и Анна не стал ему мешать. Они неспешно продвигались по улицам в сторону её дома. Конечно, ей хотелось убыстрить шаг, но что-то подсказывало, что лучше не торопить спутника. Солнце поднималось всё выше, день обещал стать знойным. Как же им всё-таки повезло, что они попали на юг, где климат жаркий, зимы тёплые. Если постараться, здесь всегда можно найти себе пропитание, тогда как на севере они, скорее всего, умерли бы после завоевания: либо от голода, либо от лютых морозов.
– Давайте тогда так поступим: я договорюсь с кастеляном, что вы явитесь к нему на днях, а уж он позаботится о вас в моё отсутствие. Договорились? – неожиданно обратился к ней Витан.
– Хорошо, – согласилась Анна. Даже если бы что-то пошло не так, она смогла бы договориться со смотрителем замка. Конечно, статуса она больше не имела, но разобраться всегда можно.
– Вот и отлично! – обрадовался он. – Тогда я немедленно отправлюсь к нему, а потом зайду к вам и проверю, всё ли хорошо. До встречи?
– Удачной поездки, – пожелала Анна успокоившемуся Витану, который в последний раз улыбнулся и поспешил в обратную сторону.
Эмбер вначале отказалась поверить, что Анна вернулась из подземелий невредимой, и заперла дверь на ещё один замок. Но когда она услышала оглушительный вопль Катрин: «Мамочка вернулась! Я же говорила!», пришлось открывать. Анну вмиг заключили в крепкие объятия обрадованные дети. Подруге не терпелось расспросить её о случившемся, но это было бы бесполезно. Договорившись объяснить всё позже, Анна повела маленькую банду домой. Фил и Бри внимательно слушали рассказ о подземных тюрьмах, строя возможные планы будущих побегов и задавая вопросы об обращении с заточёнными. Катрин обиженно надувала губки, объясняя, что никто не верил в скорое возвращение мамы.
Анна заметила, что дверь их дома не раз пытались вскрыть. Наверное, кто-то из соседей видел её арест и решил, что обречённым на смерть хозяевам не пригодятся вещи. Хорошо, что защитные руны выдержали, иначе семье пришлось бы возвращаться в разорённый или даже кем-то занятый дом. Пострадали только вытоптанные сад и огород. Было непривычно заходить в свой дом, пусть и после короткого отсутствия, всё казалось чуточку чужим. Детям она тут же раздала поручения: Филу – навести полный порядок, Бри и Кат – что-нибудь приготовить. Старшие безропотно бросились выполнять их, не веря в возвращение привычной, устоявшейся жизни.
Сама Анна отправилась мыться – после нескольких дней, проведённых в ужасной темнице, ей необходима ванна. Она позволила себе немного понежиться под тёплыми струями воды, смывающей и грязь, и дурные мысли. Вода всегда успокаивала, помогая собраться с мыслями и придумать, что делать дальше. Анна обдумывала разговор с Витаном, и в сознании возникали новые вопросы о будущем месте в замке и личности самого мужчины и его друга Рона. Неужели они оба входят в свиту принца?
Глава 7
Поразмыслив ещё немного, Анна решила не зацикливаться на своих вопросах и здраво рассудила, что ответы на них сейчас не столь важны. Тем более в ближайшие дни она надеялась и так получить их – одну часть от управляющего, а другую от самого Витана, когда он вернётся. Даже хорошо, что он уехал, ведь Анна могла спокойно переговорить с кастеляном замка и, если возникнет такая необходимость, отказаться от щедрого предложения. Может быть, у него настолько ничтожные связи, что её отправят на кухню работать посудомойкой. Но и вот так сразу она не собиралась отказывать им: во-первых, труд посудомойки мог принести неплохой постоянный заработок, а во-вторых, её знакомый дал неплохую возможность узнать несколько тайн. В любом случае, переезд в замок она не планировала, не желая подвергать опасности детей.
Едва Анна успела завершить водные процедуры и надеть лёгкое летнее платье, как в комнату проскользнула маленькая Бри. Глядя на мать чуточку виновато и изредка всхлипывая, она быстро бросилась к ней в объятья.
– Мамочка, я так переживала! Эмбер всё повторяла, что ты не вернёшься, поэтому нам нужно подобрать хорошую семью, где мы сможем остаться. А Кат ругалась с ней и говорила, что она врёт и ты скоро вернёшься…
Анна крепко обняла дочку, думая о ничтожности былых переживаний по сравнению с тем, что довелось испытать её семье. Впервые они остались совсем одни, ведь раньше, что бы ни случилось и какие бы тяготы ни выпали на их долю, рядом всегда была мама. Конечно, они не единожды обсуждали возможность возникновения такой ситуации, репетировали различные сценарии развития событий и прорабатывали дальнейшие действия. Однако реальность в любом случае оказалась бы страшнее.
Визит Бри тоже показал нечто важное для Анны. Первым к ней прибежал не Фил, который воспитывался единственным защитником семьи и был маленьким, но мужчиной, и не Катрин, самый маленький и оттого самый уязвимый малыш. Хотя в их семье всё было не так просто. Младшей, конечно, только исполнилось четыре, но она особый ребёнок. Анна чувствовала, что уже в ближайшем будущем дочке придётся столкнуться с чем-то странным, чего сама Анна не могла понять. Да, Катрин скучала по ней эти дни, но не более того. Мать этой троицы уже и не знала, кто из них переживал сильнее всего. На глаза навернулись слёзы, разум посетили угрызения совести – как можно было спрятаться в ванной комнате, оставив детей наедине со своими мыслями! Однако, положа руку на сердце, она поняла, что нельзя было поступить по-другому. Ей нужно было вернуть силы и спокойствие, а не пугать их своим видом и состоянием.
– Солнышко, всё хорошо! – пробормотала она, становясь на колени перед малышкой и глядя в её глаза. – Мама дома, не переживай. Всегда и везде мама будет мысленно с вами, я обещаю.
Бри сразу бросилась ей на шею и крепко обняла, но вдвоём они простояли недолго. Через пару минут Анна услышала тихий скрип открывающейся двери и звонкий голос младшей дочери:
– Бри, вот ты где! Мы же договорились не беспокоить маму! – возмущённо крикнула она. Сама непосредственность. Вообще не было заметно, что она хоть как-то напугана произошедшими событиями. Старшая дочь после этих слов только сильнее обняла мать и уткнулась носиком в её плечо, всем видом показывая, что ни за что не отпустит.
– Милая, а что же тогда ты здесь делаешь? – спросила Анна, улыбаясь и протягивая вторую руку, чтобы призвать её присоединиться к объятиям.
Малышка не заставила себя долго ждать и, уже обнимая мать и сестру, ответила:
– А я пришла позвать вас кушать.
– На всё-то у тебя есть ответ, – сказала Анна, целуя русую макушку и вдыхая родной запах своих девочек. – Пойдём вниз?
У кухни они натолкнулись на Фила, который, как и ожидала Анна, принялся напряжённо всматриваться в её лицо, одновременно ругая сестёр за причинённое маме беспокойство. Анна без лишних слов обняла мальчика, но он не попытался вывернуться, а судорожно вздохнул и прижался к ней. Она заметила, что за эти дни, проведённые без неё, он успел значительно измениться, став старше и серьёзнее. Его детство закончилось.
Завтрак прошёл в несколько напряжённой обстановке, хотя Анна старалась успокоить детей, как только могла. Они всем видом пытались показать, что всё хорошо, но как никогда чувствовала ложь. Не покидало назойливое ощущение, что их размеренная жизнь утеряна навсегда. Анна твёрдо решила провести весь этот день с детьми. Если с её клиентками что-то случится, то они найдут способ оповестить её об этом. Тем более Эмбер в курсе, что она вернулась домой и не представляет угрозы для остальных. Вместе с детьми Анна оценила ущерб, причинённый их огороду: он был погублен окончательно. Часть грядок была сильно потоптана, а то, что уцелело, давно растащили себе горе-мародёры. К счастью, подозрительные личности не появлялись вокруг, слухи и сплетни о злоключениях Анны разлетелись быстро. Она радовалась, что не придётся разворачивать военную кампанию в саду, хотя детям захотелось бы поучаствовать в этом мероприятии куда больше, чем в восстановлении сада и огорода.
Ближе к вечеру они заметно успокоились – сказывалось пребывание Анны дома. Немного подумав, она решила поговорить с Катрин о её пророческой, твёрдой уверенности в счастливом воссоединении семьи. Было необходимо убедиться в верности подозрений, ведь уже несколько лет она замечала в дочери черты, свойственные провидцам и менталистам. Раньше она старательно убеждала себя, что это простое совпадение, и гнала от себя подобные мысли, но в тот миг была уже почти свято уверена в этом.
В семье Коррильских волшебные способности не были редкостью. Эсмеральда была последним сильным прорицателем, но, увы, не смогла проследить за линией своей судьбы из-за некоторых особенностей дара: наделённые подобной магией люди не могут увидеть своё будущее и поверхностно знают удел людей, близко связанных с ними. Эдвард – менталист, поэтому нет ничего странного, что у его девочки проявились такие же способности. Куда удивительнее, что обе силы сразу, ведь обычно в человеке есть одна предрасположенность, либо одна сильнее, а вторая укрепляет её. Как развивать дар дочери, обучать её хоть чему-то, Анна совершенно не представляла. Ещё больше ум её беспокоило то, что злые, завистливые языки прознают о способностях Фила, Бри и Катрин и донесут об этом. В наличии дара целительства у старших она не сомневалась, но их ситуация была проще. Сама Анна могла научить их многому, в том числе и сокрытию сил от чужих глаз, да и практиковались они уже давно, помогая принимать роды. Их «работа» всегда вызывала у неё гордую улыбку. Всегда было весьма забавно наблюдать за реакцией рожениц, когда вместе с ней в помещение заходили дети и начинали абсолютно серьёзно, уверенно выполнять свои обязанности. Филипп задавал вопросы и записывал информацию о будущих мамах, Британи считала пульс и оценивала их общее состояние, а Катрин гладила по голове и успокаивала нежными словами, помогая с дыханием. Теперь Анна понимала, что дочка своим даром приносила женщинам покой, убирая боль, шок и уменьшая вероятность осложнений.
Оттягивая разговор, Анна посмотрела на детей, которые увлечённо рассматривали большой атлас, созданный ещё до захвата, с описанием известных на тот момент земель. Фил с жаром объяснял сёстрам какие-то факты об этом старом мире. Анна резко отвернулась, сдерживая непрошеные слёзы. В груди заныла тоска, ведь всё могло быть по-другому…
«Хватит! Пора уже собраться!» – одёрнула она себя, смахнула скользнувшую по щеке слезинку и усилием воли заставила себя улыбнуться. Младшая дочь, словно почувствовав, что к ней собираются обратиться, повернулась к ней и жизнерадостно произнесла:
– Мамочка, Фил так интересно рассказывает про Исхин! Когда мы туда поедем?
Осознание того, что Катрин абсолютно уверена в возможности поездки, выбило Анну из колеи.
– Филипп у нас большой молодец! – она похвалила старшего, взяв себя в руки, а затем добавила специально для дочки: – Малыш, подойди к маме, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.
Беседа стала долгой и трудной как для неё, так и для дочери. Анна подробно расспрашивала четырёхлетнего ребёнка о том, что она чувствует, откуда у неё появляется убеждённость в будущих событиях. И многое, многое другое узнавала она в тот вечер. В какой-то момент к ним присоединились даже старшие брат и сестра, потому что Кат злилась, если не могла что-то объяснить, и обижалась, что порой мама не понимала её слова. Дети всегда легче общались друг с другом, поэтому дело пошло куда легче. Постепенно разговор перешёл на отвлечённые темы.
В итоге Анна преисполнилась уверенности – её Катрин будет могущественным магом, причём как менталистом, так и прорицателем. Пусть ей не до конца известен потенциал девочки, но уже то, что она знала наперёд о возвращении матери из плена и явилась в её сновидение, говорило о многом. Дочка умела чувствовать будущие события, чётко видеть картинки в сознании. Анна не смогла скрыть сильный шок, отразившийся на её лице, что не могла не заметить испуганная Кат.
– Прости, мамочка! Я просто ощущала, как тебе плохо, и хотела подбодрить, скорее позвать домой, – начала оправдываться она.
Анна подтянула малышку к себе и принялась успокаивать, нежно перебирая пальцами пряди её волос. Будь они в Исхине, все двери открылись бы перед талантливой девчушкой, а лучшие учителя сочли бы за честь обучать её. Однако мир жесток, и они попали в Империю, где одарённые обучались в специальных интернатах, чтобы с юных лет служить во благо ей. К несчастью, менталистам приходилось хуже всего, ведь они могли влиять на сознание и убеждения людей, подчиняя их своей воле. Анна судорожно придумывала, как обучить дочку самостоятельно, как достать нужные книги…
