скачать книгу бесплатно
23 августа 2006
Лето заканчивается, за окном дождь. И если мир нарисован акварелью, то всё должно превратиться в серую грязь с чёрным подтёком. Натянем транспаранты «Гуашевый мир», где краски, напротив, надо смешивать и разбавлять водой. Искать новые оттенки. Улыбнись, художник!
И всё же засело внутри печальное ощущение чего-то уходящего. Будто маленькая жизнь прошла. Просматриваю старые фотографии, пролистываю написанные заметки – маленькие маяки прошлого. Корабль уже отошёл от них, но пока не разглядел, к каким берегам держать курс.
Желания, задумки и планы стали с бешеной скоростью воплощаться в жизнь. Поступление на журфак, Немецкий институт публицистики, студенческий театр, просто театр, знакомства с режиссёрами, новые друзья, работа мечты (корреспондентом на телевидении) и в журнале, любовь-фиговь, бесперспективные рабочие отношения с французами, перспективные с немцами, закаты-рассветы, неоновый город, природа, палатки вокруг костра. Поездка в любимый пионерлагерь, двенадцатилетние хулиганы у тебя на плечах, мальчишки, девчонки, которые хотят быть похожими на тебя, периодические перемирия на родительском фронте, фильмы, творческие порывы вперемешку с перегоранием мозгов в разгар сессии. И всё в режиме нон-стоп. Нужно вновь сделать глубокий вдох, сосчитать: 3, 2, 1… Понеслась! Это то время, когда можешь заходить без стука в любую дверь, пока не выбрал свою. Главное – не бояться ошибаться.
27 сентября 2006
Как-то ещё в школе приходил к нам психолог и объяснял, что есть «я – реальное», «я – потенциальное» и «я – желаемое». Бывает, наверное, когда человек полностью доволен собой? Не знаю – не пробовала, но мне кажется, это скучно. Всегда должно оставаться то, к чему стоит стремиться. Правда, в последнее время всплывают заморочки «какой я хочу быть». По сути, нормальный человеческий поиск. С кем общаться, чем заниматься, о чём писать, где работать, куда ходить, как относится к людям и событиям, как одеваться и даже в какой цвет ногти красить. Об этом даже говорить бы не стоило, если бы не…
Человек «которым я хочу быть» – это кто-то вроде моего выдуманного героя. Завтра в голове у меня может родиться новая история, мне будет интересен новый персонаж, и тогда самой захочется попробовать им стать. Может, это для того, чтобы научиться понимать людей? Но меня удивляет и даже как-то забавляет то, что у меня получается быть «своим образом». И это вовсе не на уровне имиджа и прочих поверхностей, а на полном серьёзе – отношение к жизни. Окружающие тоже временами превращаются в каких-то персонажей. Иногда это помогает увидеть роль, задачи, цели каждого. И снова попытаться понять людей. А иногда этого делать просто не хочется.
Это жутко приятно: поступать так, как тебе хочется, говорить то, что ты думаешь, спорить с тем, с кем не согласен и не опасаться того, что «если бы ты поступил разумно… как велят… как все… как принято (у кого?)», у тебя бы не случился обвал. Кто не падает, тот не поднимается. Ценная безродная цитата: каждый раз, когда ты не получаешь того, что ты хочешь, ты получаешь бесценный опыт.
10 июля 2007
– Ну почему в день рождения сына надо напиваться с клиенткой???
– А если у неё тоже день рождения… И потом мы последний год на её деньги живём.
– Неправда. Нельзя же так со всеми туристами, которых ты возишь.
– Детка, это среда. Она тебя выбирает, или ты её. По любому приходится там вариться.
(вмешиваюсь в разговор)
– А у меня нет среды. Но знаешь, что везде что-то найдёшь… Не хочу залипать в одном и бесповоротном.
– Скоро твоё «хочу – не хочу» обернётся, и станешь мыслить практично. Где всё хорошо, нас никто не ждёт. А вот если попадаешь в проблемную точку, потом и «спасибо» скажут. И сам ощутишь, что помог.
– Найди мне, Серёж, такую точку. Если что-то дельное нужно, я от души сделаю.
Серёга обдумал и заявил, что я римская женщина, свободная и независимая и в то же время вечно что-то ищущая, действующая со стремлением что-то понять и выстроить. Наверное, так, хотя абсолютно потерялась в этой жизни. Только, в отличие от моей мамы, нахожу такое положение вещей драматично-забавным. Может, это и катастрофический принцип, но всё время хочется, чтобы что-то происходило, быть внутри фильма и сценического бреда, чувствовать себя сразу и фишкой, и рулеткой. Лишь бы не пассивное благополучие!
Это я добралась до дня рождения чудесного Грегори – наследника друзей, найденных на индийских просторах. Ему год и он раз пять задувал вновь разгоравшуюся свечку в магическом центре шоколадного торта. Так, как это умеют делать «мои арамбольцы» (из деревушки Арамболь), на пороге не встречал ещё никто.
– Дурга (в Индии они меня так прозвали), здравствуй, чудо! Почему ещё не беременная?
– Сплюнь! Давай лучше за твоего сына тост поднимем.
– Нет, Дурга, такие люди, как мы с тобой, не смогли бы жить в Канаде. Там скучно. Там всё продумано, нет мысли и свободы. Зато стабильно, типичный коммунизм. Ты можешь не работать, а семь долларов в час так и будут в качестве пособия капать на твой счёт. И кредитованную квартиру ты можешь за всю жизнь не выкупить, но кому от этого плохо? Да для них в Индию съездить – это вообще событие века.
– У меня там подруга, лет десять как с родителями эмигрировала. Группа у них своя музыкальная, дизайном занимается. Плохо разве?
– Да там не разгуляешься и зажигать некого, точнее, и не требуется, я же там работал. А из Америки реальное только Сан-Франциско. Это будто Европа на выезде, вот там ещё как примут и полюбят и есть что раскрутить…
– Серёг, давай Макса из Индии вытащим? Я уже так соскучилась!
– А я, думаешь, знаю – как? Вообще нельзя одному так путешествовать. Это закон. Дикие места, поди угадай хозяев. Туда туристов-то по специальным разрешениям и за бешеные деньги возят.
– Ну его, вроде, любят там, все к общению расположены.
– Это до поры – до времени. А то и пришить могут, или у самого крыша поедет.
– После всяких пудж, долин, и ночей в спальнике посреди джунглей.
– А ты думала, это смехуёчки всё?
Вышли во двор. Была представлена местной молодёжи как подруга из Гоа. В начале первого посадил меня на машину, таксист славный попался, работал в Прибалтике в МЧС. Каждый день новая история и результат ощутимый – спас кого или предотвратил беду. А теперь, говорит, работа скатилась в разгребание развалин после взрывов. Тоже, конечно, необходимо, но роботом впахиваешь на износ. Ушёл на грузоперевозки работать.
– А я часто езжу по другим городам. Интересно, какие люди там. Ведь и город на человеке свой след оставляет, и человек. А в Москве ночью хорошо, красиво в центр поехать, пробок нет, прохлада, огни…
8 июля 2007
Прилетела в Челябинск. Переночевала по вписке у студентов-геологов, наслушавшись об Олдувае – первом человеке, найденном где-то в Африке: жил, говорят, 1,8 миллионов лет тому назад. Семь часов тряски в автобусе до Аркаима. Читать в пути невозможно, глаза не отрываются от «потусторонних» просторов. Южноуралье – степи-сте-е-е-пи-холмы. Разнотравье, приправленное разнопогодьем.
Пять славных дней в Аркаиме – снимаем авторский фильм о древнем городище и раскопках, где в день летнего солнцестояния собираются мистики, эзотерики и прочие искатели истин со всей России. Шаманы, кришнаиты, космоэнергеты, приверженцы индейского календаря майя – все слетаются, как пчёлы на мёд. Удивительно, что они не спорят между собой, а ведут себя, как часть единого братства. «Привлечённые тайной» – так называется наш фильм.
Встретились с Митькой (режиссёром и моим сакральным братом) ночью на мосту. Жили, как белые баре – журналисты из Москвы, в коттедже на холме прямо в истоке грачиной сопки. Грачи – несмолкающие чудесники пернатого многоголосия. Нас принимали везде, по большей части, как работоманов. Уходили мы с камерой в восемь утра, возвращались за полночь. Пили чай, курили трубку, долго смеялись почти до рассвета, вспоминая встреченных за день героев. Наряду с эзотериками, Аркаим населили геологи, историки, орнитологи, географы. Герои из Башкирии, Казахстана, Челябинска, Питера, окрестных деревень, с горного Алтая. Отсняли 14 кассет. Ух, теперь и предстоит… Только вот на дельтаплане полетать не успели, хотя нас обещали свозить бесплатно для видеосъёмки. Раз семь мы ходили к пилоту, но ветер не утихал – степь.
Встречали закат на Горе Любви (Грачиной сопке), проходили по выложенным камнями спиралям на вершине Шаманки и горы Покаяния, очищали карму и загадывали желания. На обратном пути воссоединились с Митькиной девушкой и погнали в Пермь. Решили устроить сплав на катамаране по реке Койва. Там уж Урал так Урал. Огромные глыбы, камни с расщелинами, горные мхи, лес, растущий из скал. Много зон.
Июль – жара запредельна, спасала только река: лежишь с книжкой на мелководье в одной в панаме – благодать. Приплыли до Усть-Койвы в посёлок, где живёт легендарный дед Вася – хранитель Урала. Одним из первых он организовал речной и лыжный туризм в тех краях лет двадцать назад. В 96-ом помогал устроить неподалёку международную Радугу (фестиваль хиппи), подбирал поляну. Подарил нам на память горный хрусталь с Заполярья, взяв с нас обещание приехать к нему зимой – в небывалые красоты сверкающих снегов.
Автостопом, симороном (колдовство-баловство), газелью вернулись в Пермь. До Москвы билетов не оказалось. Помчались в Нижний Новгород ночным поездом. Попутчик-автоперегонщик рекламировал нам Якутск. Надо, говорит, ребята, ехать на добычу алмазов. Поварихой или водителем такси. Зарплаты высокие. Зимой, правда, не жара (-50), но воздух сухой, холода нет…
В Нижнем погулять не удалось, сразу бежим на маршрутку в Москву. Эх, у Митьки репетиция в театре, а то бы гуляли – в НН все любят ходить на стрелку – слияние Волги с Окой. И вот – в Москве. Оп-п-п-а! Но ненадолго.
8 августа 2007
хочется стать full moon
До забавности ужасное ощущение одиночества, словно покинутый богом.
Не потому, что внутри пустота… Внутри очень много. Оно постоянно рвётся наружу, чтобы вновь склеиться.
Просто непреодолимое желание, чтобы кто-то обнял. Крепко-крепко. Вот так. Москва. Та самая серая табуретка на кухне у горячей трубы… Я всегда возвращаюсь в это место, и становится невыносимо.
Ленка видела интересный процесс в холотропке. Разве всё это спроста? Я ещё не обучена холотропить на результат, но сдаётся мне… Надо что-то переимпринтировать…
10 августа 2007
Любовь не может быть на износ. Когда научишься её осознавать внутри, заструится прозрачной осью сквозь все твои движения. Она есть понимание себя. А к людям… Есть, когда сквозь человека разглядываешь суть миров. Когда его мир оказывается в твоей галактической системе, и не надо ни под кого себя подгонять. Необходимость только во взаимораскрытии.
Можно не расстраиваться непониманию сути, ведь наш путь, пока мы её ищем – каждый сам. Изнутри. Осознан и гармоничен. Долго вместе нельзя. Опасно – хочется раствориться. Вместе необходимо. И это цель пути. Научиться. Так, чтобы не испаряться. Вместе как очищение, возврат к себе через тебя, осознание, раскрытие сакрального взаимодействия. Создание того, что нельзя одному. «Никогда значит всегда» (с).
Когда всё становится неземным, начинаешь ощущать себя комфортно и на социальной планете. И мы будем на взлёте. Даже если мы ошибаемся в главном. Даже если не дано летать, слышать горы, находить гуру, поддаваться внутреннему врагу. Кому не дано – дадим.
2 сентября 2007
– Как хорошо, что ты вернулся…
– Вот ты меня любишь, Дурга?
– Да.
– Да ладно. Это ж у тебя так, по приколу. Не разбрасывайся словами.
– Не любила, не была бы сейчас здесь. Сколько раз повторять…
Реальность – это то, что мы придумаем. Так зачем придумывать войны и разрушения, когда ты моряк и я моряк. Мы снова вместе. Надоело подстраиваться под реальность, глушить себя, укорачивать брюки. Это волшебно, даже в глазах самых скептиков. Посмеются, но волшебность только окрепнет.
11 сентября 2007
Готовлюсь к сессии, читаю В. Г. Белинского. Шокирована и влюблена… Лучше любого психолога!
Из статьи о литературе 1847 г. (2-ая ч.)
Белинский о дружбе:
«Всякое чувство, чтоб быть истинным, должно быть прежде всего естественно и просто. Дружба иногда завязывается от сходства, а иногда от противоположности натур; но, во всяком случае, она чувство невольное, именно потому, что свободное; им управляет сердце, а не ум и воля. Друга нельзя искать, как подрядчика на работу, друга нельзя выбрать; друзьями делаются случайно и незаметно; привычка и обстоятельства жизни скрепляют дружбу. Истинные друзья не дают имени соединяющей их симпатии, не болтают о ней беспрестанно, ничего не требуют один от другого во имя дружбы, но делают друг для друга, что могут.»
Романтикам, которых Белинский разносит в прах:
«Дружба нужна им, чтоб удивить мир и показать ему, как великие натуры в дружбе отличаются от обыкновенных людей, от толпы. Их тянет к дружбе не столько потребность симпатии, столь сильной в молодые лета, сколько потребность иметь при себе человека, которому бы они беспрестанно могли говорить о драгоценной своей особе. Выражаясь их высоким слогом, для них друг есть драгоценный сосуд для излияния самых святых и заветных чувств, мыслей, надежд, мечтаний и т. д., тогда как в самом-то деле в их глазах друг есть лохань, куда они выливают помои своего самолюбия. Зато они не знают дружбы, потому что друзья их скоро оказываются неблагодарными, вероломными, извергами, и они еще сильнее злобствуют на людей, которые не умели и не хотели понять и оценить их…»
Б. о любви:
«Любовь обходится им (романтикам) еще дороже, потому что это чувство само по себе живее и сильнее других. Обыкновенно любовь разделяют на многие роды и виды; все эти разделения большею частью нелепы, потому что наделаны людьми, которые способнее мечтать и рассуждать о любви, нежели любить. <…> Человек не зверь и не ангел; он должен любить не животно и не платонически, а человечески. Как бы ни идеализировали любовь, но как же не видеть, что природа одарила людей этим прекрасным чувством сколько для их счастия, столько и для размножения и поддержания рода человеческого. Родов любви так же много, как много на земле людей, потому что каждый любит сообразно со своим темпераментом, характером, понятиями и т. д. И всякая любовь истинна и прекрасна по-своему, лишь бы только она была в сердце, а не в голове.
Но романтики особенно падки к головной любви. Сперва они сочиняют программу любви, потом ищут достойной себя женщины, а за неимением таковой любят пока какую-нибудь: им ничего не стоит велеть себе любить, ведь у них всё делает голова, а не сердце. Им любовь нужна не для счастия, не для наслаждения, а для оправдания на деле своей высокой теории любви. И они любят по тетрадке и больше всего боятся отступить хотя от одного параграфа своей программы. <…>
Кто в молодости не мечтал, не предавался обманам, не гонялся за призраками, и кто не разочаровывался в них, и кому эти разочарования не стоили сердечных судорог, тоски, апатии, и кто потом не смеялся над ними от всей души? Но здоровым натурам полезна эта практическая логика жизни и опыта: они от нее развиваются и мужают нравственно; романтики гибнут от нее…»
Читайте классику, обсуждайте и спорьте!!!
3 октября 2007
Хочу обнять, крепко прижать, внушить силу в кого ещё верю, потому что плохо знаю – то есть насквозь, но не позволяю в своём присутствии переставать быть собой… И снова так, как и должно быть. Иначе… Не иначе!
Сказку последний раз рассказывала ещё в Индии русским ребятишкам, когда купались в озере и уплыли на дальний камень. Припомнила гусей-лебедей, вместе досочиняли. И вот – рассказывала сегодня. Всё пришло само собой.
Было море из вопросов. В нём – остров правды. Туда одного путника привели птицы. Они видят 37 цветов, а люди только 12. И знают они гораздо больше. Тот, кто там, мужчина или женщина, ребёнок или гость системы, становится потоком. Там нет реальности. Не надо ничего бояться, мыслить, забывать-вспоминать, грустить. Можно только удивляться и спрашивать. Потому что нет там реальности. Есть там только правда. И ещё сиксилиарды триллионов путей, по которым можно путешествовать. Там друг друга не видишь. Кого-то ощущаешь голосом, кого-то ветром или дыханием, с кем-то споришь, с кем-то танцуешь. Остров нельзя вообразить. Можно только нарисовать. И это будет единственная правда. Ещё можно почувствовать – это когда очень холодно, только надо чтоб очень-очень, ну совсем никак, понимаешь, как сейчас?
В области серых каменных глыб с окнами, то есть в городе, жил мальчик. Всё было так однообразно и пасмурно, но ещё поправимо – холодно, да, очень-очень. Он ехал в электрическом тоннеле, трамвае, по-вашему, в свой день рождения. Встал с кресла, чтобы усадить бабушку. Пионером он не был, хотя все тогда ещё были. Но он встал, просто потому что у неё были добрые глаза, такие, знаешь, совсем добрые-добрые, настоящие. Только поэтому. Встал у окна, дыхнул на стёклышко, вот так, тихо-тихо, и стал чертить. И начертил остров. Тот самый. Только он ещё не знал.
Он с детства любил аэропорт и после школы сбегал туда, а не курить за гаражи. А уроки он любил, просто слушал и погружался, не думая о постороннем. В аэропорту его полюбила одна тётенька и стала пускать в зал ожидания – он каждый раз приносил ей свои рисунки, которые она собирала на стене. Он так мечтал полететь. Но ещё больше ему нравилось слышать разные истории и видеть лица, которые приземлились в этом месте впервые или покидают его навсегда. А разве можно представить, чтоб и вправду, навсегда-навсегда? Ты спишь? Сейчас самое главное, понимаешь? Он не полетел, не смог. А ты сможешь. Ты должен пойти туда.
Когда приземлишься, выходи на улицу, поворачивай направо и ступай чётное количество шагов, не важно – сколько, главное не 7, 9, 17, 29… Взгляни напротив и садись в рикшу, только обязательно к водителю с усами, тому самому, так надо… Когда он скажет «выходи», повернись вокруг себя и останови взор на первом, что увидишь. В двух метрах будет стёклышко. Не важно, зеркальце на земле или окно дома. Нарисуй его там. Ты узнаешь. Он очень хотел попасть, но попадёшь ты. Этот остров. Где птицы. Где правда. И ветер. Добрый-добрый, что прям совсем невозможно. И нет никакой реальности. И нас… Есть. Только потоки. «Мы ничто. Мы – это вы. Вы всё.» Ты знаешь, откуда это. Мой любимый фильм Вендерса. «Небо над Берлином». И два потока соединяются, да, почти так, и отправляются в путешествие, но не по триллиардам путей, а в мир. Наш мир. И они парят. Но не только над, а везде. И видят не только сверху, но и изнутри, и из-под. Ты ведь знаешь, как это, из-под. Можешь нарисовать. И внутри видят суть вещей, и сами они суть. И вокруг. И сверху. И повсюду. В потоке. Потому что там только правда. И очень-очень холодно, так, что можно разглядеть. Можно-можно, хоть руки уже и согрелись.
Мы отвыкли фантазировать, а если и несём на ходу всякую чушь, так, скорее, в оправдание самим себе. Забываем, что мир – это только… Знаете, кто? Вот мы и вспомнили.
22 октября 2007
Зарубежная литература. Читаю. Спасибо, милый журфак…
Из Новалиса:
«Надо бы гордиться болью, всякая боль есть память о нашем высоком назначении. Большинство людей не хочет плавать до того, как научится плавать. Вместо того, чтобы сужать свой мир, упрощать свою душу, тебе придётся мучительно расширять, всё больше открывать её миру, а там, глядишь, и принять в неё весь мир, чтобы когда-нибудь, может быть, достигнуть конца и покоя. Этим путём шёл Будда.
Как дошёл до этого я, окрылённый юнец, друг муз, любитель странствий по свету, пламенный идеалист? Как смогли они так тихонько подкрасться и овладеть мною, это бессилие, эта ненависть к себе и ко всем, эта глухота чувств, эта глубокая озлобленность, этот гадостный ад душевной пустоты и отчаянья?
Не беспокойся, блудный сын, я не опозорю тебя. Но если тебе непременно нужно чьё-то разрешение на твоё удовольствие, тогда ты действительно бедняга. (Гермина) Эта женщина, разглядевшая меня насквозь, знавшая о жизни, казалось, больше, чем все мудрецы вместе взятые, ребячилась, жила и играла мгновеньем с таким искусством, что сразу превратила меня в своего ученика. Была ли то высшая мудрость или простейшая наивность, но кто умел до такой степени жить мгновением, кто до такой степени жил настоящим, так приветливо-бережно ценил малейший цветок у дороги, малейшую возможность игры, заложенную в мгновенье, тому нечего было бояться жизни. Именно в ту ночь я снова почувствовал, что случай – это судьба, а развалины моего бытия – божественные обломки.
Вы так несчастны, это нехорошо, так не надо. Мне жаль. Выкурите трубочку опиума.
Вы, несомненно, давно догадались, что преодоление времени, освобождение от действительности и как бы там ещё ни именовали вы вашу тоску, означают не что иное, как желание избавиться от своей так называемой личности. Она тюрьма, в которой вы сидите.
Нехорошо, когда человечество перенапрягает разум и пытается с помощью разума привести в порядок вещи, которые разуму ещё совсем недоступны. Тогда возникают разные идеалы… Они чрезвычайно разумны, и всё же они страшно насилуют и обирают жизнь, потому что уж очень наивно упрощают её.»
27 октября 2007
Ночь откровений…
Сила не в том, чтобы противостоять, а для того, чтобы принимать и трансформировать.
Ты будешь тем, что успеешь создать вокруг себя. Это важнее всего. Это и есть что внутри.
Каждый из нас – это всего лишь чья-то ассоциация с собой.
Не рассматривай чьи-то плоды творчества: понравилось – не понравилось.
Суть в другом: есть ли над чем задуматься и что это меняет?
Творчество – способность управлять углом зрения.
Избавилась от своей самой губительной привычки – зависимости от людей. Всё как раз наоборот. Только свободный способен любить.
Не каждый смог стать пророком. Но каждый рождён для реализации пророчеств.
Иногда нам хочется освободиться от себя. Лучший способ – это прийти к себе с улыбкой.
Как же верна фраза «хорошо, что мы – это мы», придуманная на летних дорогах, когда нас упорно останавливали на трассе за превышение скорости и почему-то не штрафовали.
29 ноября 2007
Мир для меня стал сильно другим за последнее время. Как будто включили ускорение трижды. Последние пару лет, каждый месяц, каждый день и час всё так стремительно трансформируется… Сначала полёт и осознание, восприятие и принятие реальности, а затем она распадается на множество осколков, будто картина растворяется и ускользает в дымке. А под ногами по-прежнему чёрное и снег.
