скачать книгу бесплатно
– Могу, у мамы там подружки сидят, о своем о девичьем толкуют, им не до меня, так что валяй, советуйся. Втюрилась, что ли?
– Да нет, понимаешь, меня завтра один тип в кино пригласил…
– Ну так чего тут советоваться, Тань? Тип ничего себе? Кино хорошее? Так иди. Если хочешь, конечно, а не хочешь – пошли его куда подальше. В чем проблема?
– Рай, а ты смотрела «Покаяние»?
– «Покаяние»? Он тебя на «Покаяние» пригласил? Танька, беги, даже не задумывайся, все кругом про этот фильм талдычат, но никто не видел пока, но говорят, потрясающая картина, мне один парень сказал со слов своего дядьки, который какой-то чин в Министерстве культуры, что, если этот фильм разрешат, значит уже все разрешить могут… Тань, а кто это у тебя такой борзый завелся? И где просмотр будет, колись? Может, и я туда протырюсь?
– Рай, я не знаю, мы просто договорились встретиться, а где, что – не знаю.
– Во сколько встречаетесь?
– Полтретьего.
– Тьфу ты черт, никак не смогу… Так кто этот тип?
– Да я и сама толком не знаю, познакомились на той неделе, я и не думала, а он вдруг звонит…
– Вдруг? А телефончик у него откуда?
– Сама не знаю, я не давала.
– Надо же, борзый какой. А сколько ему годочков? Старый небось?
– Почем я знаю, но не молоденький.
– А ты ж вроде молоденьких и не любишь?
– Райка, при чем здесь любишь, не любишь?
– Слушай, подруга, вот что… Либо колись, в чем дело, либо я пойду, а то мычишь незнамо что, правду говорить не хочешь, тебе просто поделиться охота? Вопроса не наблюдаю!
Но я уже малость пришла в себя и говорю:
– Вопрос в том, как одеваться?
– О, это уже конкретно! – засмеялась Райка. – Днем, на моднючий фильм, да еще неясно, может, и запрещенный… – задумчиво проговорила Райка, – значит, скорее всего в каком-нибудь творческом клубе, в доме архитекторов, к примеру… Тогда надевай что угодно. Можно подумать, у тебя шкафы от туалетов ломятся. А свое пончо слабо надеть?
– Почему? Можно, я, кстати, себе черное сделала, красиво смотрится.
– Совсем черное, без рисунка?
– Ага.
– А что, идея клевая… Тань, я тоже черное хочу! Его же на что хочешь можно надеть, на любую водолазку, на блузку… Кайф! Сделаешь?
– Без вопросов!
– Тань, в таком случае еще ряд советов, бесплатно! Во-первых, сильно не малюйся, днем неприлично считается, украшений никаких, ну можно маленькие сережки и колечко скромненькое какое-нибудь…
– Рай, ты чего? Откуда у меня украшения? Одно кольцо материно было, так я его загнала, сама, что ли, не знаешь?
– Знаю, но я на всякий случай. Вдруг твой поклонник тебя уже брюликами увешал.
– Ты чего, офонарела?
– Шучу. Да, а духи у тебя какие?
– «Может быть».
– Не пойдет!
– Почему?
– Дешевка, и не модно уже, прошлый век… Слушай, если хочешь, заезжай ко мне, дам подушиться, у меня французские, «Же Озе». Но только если рано утром.
– Да нет, не надо, я лучше вовсе душиться не буду.
– Ну и правильно, пусть лучше от тебя чистотой пахнет и невинностью, ты ведь у нас еще невинная?
– Райка, кончай!
– Танька, откуда невинная девушка такие неприличные слова знает?
– Да ну тебя, Райка! Вечно ты…
– Слушай, Татьянка, это что же, большое и светлое?
– А если и так! – рассердилась я.
– Ой, Таня, расскажи!
– Нет, пока не о чем рассказывать, мы виделись один раз.
– Но потом расскажешь, после свиданки? Кстати, после фильма он вполне может тебя в ресторан пригласить, ты в ресторане когда-нибудь была?
– Конечно, сколько раз, с Медеей еще и с ее родителями, – всхлипнула я.
– Ну вот, ты расстроилась! Не смей реветь, ты должна завтра классно выглядеть. Голову обязательно помой, и еще, глаза красить умеешь? Какая у тебя тушь?
– Самая обычная, в которую плевать надо.
– Слушай сюда: ты перед тем как тушь накладывать, глаза попудри, то есть реснички, тушь наложи, дай минутку просохнуть, опять попудри и опять тушь, и так раза три-четыре, глаза такие мохнатенькие будут, он с ума спятит, твой поклонник! У тебя пудра-то есть?
– Есть, только компактная.
– Ничего, сойдет! Еще вопросы будут?
– Нет, наверное…
– Тогда, ладно, Танюшка, я спать хочу, умираю. Ни пуха ни пера!
– К черту!
Глава 2
Любовь-морковь
На лекции я, конечно, не пошла, все утро занималась собой и на всякий случай отдраила квартиру. Вдруг он пойдет меня провожать? Вернее, поедет, у него же машина, но все равно. Наконец все было убрано, но обстановка казалась такой убогой по сравнению с его квартирой, что я чуть не расплакалась и решила ни за что его сюда не пускать. А когда глаза накрасила Райкиным способом, понравилась себе ужасно. Надела черные брюки, беленькую бакинскую водолазку, черное пончо и подумала: девчонка – класс! И плевать на мебель!
К метро «Университет» я примчалась в пять минут третьего, задыхаясь от волнения. Прошлялась минут десять вокруг метро, то и дело поглядывая на часы. И вдруг меня просто затошнило. От страха, что ли? Но я тут же сообразила, что ничего сегодня не ела. Хорошенькое дело, надо срочно хоть что-то сжевать. Неподалеку продавали пирожки с мясом. Я хотела купить, но вдруг вспомнила, как одна моя знакомая отравилась такими пирожками, так что в больницу попала. Обычно меня такие рассказы не пугают, но тут одна мысль, что в разгар фильма прихватит живот, повергла меня в панику. Но голод не тетка, и я купила первую попавшуюся булку, сжевала ее, едва не подавившись. А запить было нечем. И я начала икать. Просто напасть какая-то, икаю, не могу остановиться. Смотрю на часы – половина третьего. Сейчас он подъедет, а я икаю! И тут же услышала его голос:
– Таня!
От ужаса я замерла, боясь даже обернуться. И хотела броситься наутек, но он схватил меня за руку:
– Куда?
Я ахнула и перестала икать. С перепугу! Он стоял передо мной и ласково улыбался.
– Танечка, привет!
– Здрасте!
– Пошли, у меня тут машина.
У него была белая «Волга», показавшаяся мне просто верхом роскоши. Он усадил меня, закрыл дверцу и сел за руль.
– Ишь как глаза наваксила, – улыбнулся он, а я залилась краской. Я чувствовала себя совершенно несчастной. – Но тебе идет, ты такая красивая, глаз не оторвать. Значит так, сейчас мы едем на просмотр, а потом посидим где-нибудь, идет? Таня, не надо меня бояться, я девочек не обижаю, честное благородное слово.
– А почему вы… почему вы…
– Хочешь спросить, почему я пригласил именно тебя?
– Да, – еле слышно пролепетала я.
– Объясняю: я этот фильм уже видел, моя жена тоже, Сашка со мной никуда ходить не желает, почему, не знаю. А мне страшно хотелось еще раз посмотреть фильм в компании непрофессионала, человека молодого, со свежими мозгами, так сказать… Вот я и вспомнил об очаровательной девушке, с которой застрял в лифте.
– А телефон… Вам Саша дала?
Он засмеялся.
– Нет, я сам нашел.
– Как это?
– Взял ее записную книжку, посмотрел на букву Т, а там один Тимур, три Тамары и всего две Тани. Но вторую Таню я знаю, это моя двоюродная сестра, так что все оказалось несложно.
Народу было видимо-невидимо, Никите Алексеевичу с трудом удалось поставить машину, и не успели мы выйти, как кто-то сразу подскочил, спросил лишний билетик. Пока мы пробивались ко входу, билетики спрашивали каждую секунду, одним словом, ажиотаж был тот еще! Никита Алексеевич взял меня за руку, как маленькую, и тащил за собой, потому что в этой толпе я спотыкалась на каблуках. Наконец мы вошли. Он то и дело с кем-то здоровался.
– Тебе перед сеансом никуда забежать не надо? – тихонько спросил он.
Я обомлела от стыда, а он говорит:
– Нечего стесняться, мы все живые люди, иди вон туда, я буду тебя ждать у той колонны. Да не задерживайся.
Я, как глупая собачонка, побежала в туалет, раз хозяин велел, но при этом я была ему безумно благодарна, мне еще в машине захотелось, но я приготовилась терпеть сколько понадобится, а он обо всем позаботился. Но с другой стороны, может, это означает, что ему на меня наплевать как на женщину, вернее, на девушку? Я так была воспитана, что при мальчиках о таких вещах говорить нельзя ни в коем случае… Но он-то не мальчик, у него такая дочь, как я, и он все понимает. А я его за это люблю больше жизни. Я вдруг так отчетливо это поняла в клубном сортире… И еще подумала: раз он так обо мне заботится, значит, тоже любит меня? Хотя за что ему меня любить? Но тут я глянула в зеркало, и мне показалось, что меня есть за что любить…
– Какая ты красивая, Таня! – сказал он, когда я подошла. – Ну, пошли. – Он взял меня под руку и повел в зал. Когда погас свет, он шепнул: – Таня, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но прошу, забудь обо всем и смотри фильм, как будто меня тут нет.
У меня кровь в лицо бросилась! Ну, думаю, дела! Но я тут же решила сделать вид, что ничего не поняла, и смотреть фильм.
Ах, что это был за фильм! Я и вправду обо всем забыла. Многого, конечно, не понимала, но чувствовала – это настоящее… И еще мне безумно понравилась актриса, которая играла взрослую Кети, она была такая удивительная, элегантная, красивая, аристократичная и чем-то напоминала тетю Нуцико. Один раз она тоже испекла такой громадный красивый торт на шестнадцатилетие Медеи… У меня текли слезы и щипало глаза от туши, но я боялась вытирать лицо, чтобы не размазать тушь окончательно. Уже перед концом фильма Никита Алексеевич вдруг сунул мне в руку платок. Но я боялась шелохнуться, и, когда зажегся свет, он взял платок у меня из рук и сам вытер мне лицо. Ни слова не говоря. А потом опять взял меня за руку, чтобы я не потерялась. Люди выходили потрясенные, взволнованные. Какой-то человек, чье лицо показалось мне очень знакомым, хлопнул Никиту Алексеевича по плечу.
– Да, старичок, если это пойдет широким экраном, я уж ни за какие устои не поручусь… А это твоя дочка?
– Нет, племянница, – сухо отозвался Никита Алексеевич.
– Ах, вот как, племянница, – насмешливо повторил тот тип, – ну-ну, сделаю вид, будто поверил! Пока, приятель!
В гардеробе Никита Алексеевич подал мне пальто, это было так приятно. Когда мы сели в машину, он спросил:
– Ну как, Таня?
– Я не знаю, как сказать… Я не все поняла, наверное, но ужасно хочу посмотреть еще… А как фамилия этой артистки, ну, которая играет Кети?
– Боцвадзе, Зейнаб Боцвадзе. Удивительно хороша. А ты всегда в кино плачешь?
– Нет, очень редко.
– Ну хватит пока об искусстве, поехали обедать. Была когда-нибудь в Доме литераторов?
– Нет.
– Довольно приличный кабак. Голодная?
– Нет, спасибо. – А у самой уж живот подвело.
– Да ладно, небось с самого утра маковой росинки во рту не было, – засмеялся он. – Танечка, не надо стесняться. В ресторан ходят, чтобы поесть. И если тебе чего-нибудь захочется, говори, не мучайся. И не красней, хотя тебе это идет. Откуда ты такая, Таня?
Мы довольно быстро добрались до улицы Воровского. Спустились в подвальчик, он помог мне снять пальто, сдал его, мы опять поднялись, прошли мимо какой-то строгой тетки за столиком, которая мило улыбнулась Никите Алексеевичу, как доброму знакомому, и вошли в зал ресторана. Там было очень красиво – обшитые деревом стены, много резьбы, лестница наверх, камин, высокое окно с цветными стеклами, и народу много, и пахнет вкусно…
Столики в основном на четыре человека или на шесть, только справа у стенки два столика на двоих, один занят, а на втором табличка «Стол заказан». Вот за этот столик он меня и усадил.
– Ой, а разве можно? – испугалась я.
– Можно, можно, это я столик заказал.
