скачать книгу бесплатно
Наследие Бурале
Вильдан А. Шарапов
В 1991-м году, близ Башкортостана, в селение Белый Рог произошло массовое убийство и поджог местного храма. Журналисты в один голос обвинили Ивана Салтыкова – владельца компании «Северный путь». Но дальше статей в прессе дело не пошло. Спустя десять лет Салтыков приглашает к себе единственного внука, чтобы раскрыть ему все тайны Белого Рога…
Вильдан А. Шарапов
Наследие Бурале
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ ПАСКАЛЯ
Дзынь-дзынь – Фируза постучала ложкой о край казана.
– Солнце, давай за стол! – громко позвала она, выкладывая в большую плоскую тарелку вареные овощи и говядину. – Если сейчас же не придешь, все достанется твоему дружку! Да, Паскаль? – она улыбнулась и взглянула на пса, мирно спящего у дивана.
– Мам, пять минут! – донеслось из комнаты.
– Господи, сколько можно? Я тебя предупредила, что мы садимся есть, еще полчаса назад. Никуда твои записки не денутся! – Фируза отвлеклась от ароматного бешбармака и направилась в комнату. Сын сидел за столом, заваленным бумагами, книгами и схемами. Он сосредоточенно что-то выводил по линейке.
– Сын, давай за стол, быстро!
– Мама, во-первых, это не записки, а серьезная работа. Во-вторых, мне шестнадцать лет. Неужели ты думаешь, что я не смогу подогреть себе бульон?
Фируза смотрела на его спину, на упрямый затылок. «Вот ведь упрямец! Отец тоже всегда стоял на своем. Неужели и сын таким же будет?»
– Верно. Тебе уже шестнадцать, а ты до сих пор с первого раза не понимаешь. Быстро!
В центре стола возвышалось произведение искусства – бело-золотое блюдо с зелеными и голубыми вензелями, наполненное овощами, мясом и ромбиками вареного теста. Кухню наполнял острый запах петрушки, укропа и лука в уксусе. Слева и справа от блюда с бешбармаком стояли две глубокие тарелки с тем же зеленым узором – они были заполнены жирным говяжьим бульоном.
– Мама, ты же понимаешь, что я не просто так все это… – сын покорно уселся на свое место, корча кислую мину.
– Понимаю. Побольше тебя понимаю. Хлеб? – Фируза протянула ему тарелку с ломтиками черного хлеба.
– Нет, мам. Просто… Ты думаешь, мне не стоит этим заниматься?
– Ну почему же? В том, что ты интересуешься историей семьи, ничего плохого нету. Даже если в истории этой семьи есть твой папа… – она откусила от ломтика.
– Перестань. Все равно, пока я с ним не свяжусь, про его сторону семьи мало чего узнаю. А связываться не хочется… – он вяло водил ложкой по поверхности бульона. – А вот о твоих предках я накопал немало! – он вдруг хитро улыбнулся.
– И что там? Бояре есть? – Фируза рассмеялась.
– Бояре? Ну ты даешь! Пока только мятежники.
– Чего? – Фируза уставилась на сына. Он удивления она перестала жевать.
– Мятежники. Кое-кто, но это пока не точно, бился плечом к плечу с самим Салаватом Галлиевым – башкирским мятежником, чье имя рождало страх в сердцах всех жителей губернии, – он придал своему голосу грозные интонации. – А это значит, что твоя родня, возможно, пила за одним столом с Пугачевым во время крестьянской войны. Ведь Галлиев был приспешником…
– Хватит ерунду нести. Ешь! – Фирузе вдруг стало неприятно слушать такое о своих «возможных» предках.
– Да, кстати: Галлиев был предателем – предал отца, – сын как будто не расслышал ее, – рассказав отцовские секреты Пугачеву. Мне кажется, это очень интересно, – Фируза заметила, как он вдруг захотел сменить тему. – А тебе неинтересно, что со стороны папы?
– Нет-нет! Если там и есть что-то хорошее, то это хорошее спрятано где-то далеко.
– Да? А мне кажется, это не так. Мало ли, может, у него…
Тут в дверь постучали. Произошло это так внезапно, что Фируза от испуга выронила ложку, пролив на юбку горячий бульон.
– Черт! Что такое? – она вскочила и начала махать рукой сыну, чтобы тот подал полотенце.
– Мам, сиди, я открою, – быстро передав матери вафельное полотенце, сказал он.
Отряхивая юбку, Фируза направилась за сыном ко входной двери.
– Кто там? – она смотрела на сына, прильнувшего к глазку.
– Это к тебе, наверное.
Замок щелкнул. В дверях стояла молодая светловолосая девушка в строгом костюме.
– Добрый вечер! Меня зовут Маргарита, я приехала к вам из Москвы.
– Здравствуйте. А по какому поводу? – спросила Фируза, протягивая Маргарите руку.
– У меня сообщение для вашего сына. Я секретарь вашего свекра, – в руках Маргарита держала небольшой дипломат.
– Секретарь? – тихо прошептала опешившая Фируза.
– Верно. Он просил передать вам… – Маргарита не успела закончить. Фируза опомнилась, всполошилась:
– Что я за хозяйка? Проходите, проходите!
Втроем они вошли в небольшую комнату, служившую гостиной. Паскаль вскочил, завидев незнакомку, но лаять не стал – он был воспитанным псом. Перед тем как щенком его привели в дом, было установлено правило: Паскаль останется только в том случае, если его воспитанию будут уделять время.
– Не переживайте, – успокоила Фируза встревоженную девушку.
Она предложила Маргарите сесть в кресло, а сама присела рядом с сыном на диван. Недопонимание и напряжение повисли в воздухе. Молчание прервала гостья:
– Недавно в Россию приехал Иван Дмитриевич… то есть ваш свекр, – Маргарита положила дипломат на стол и расстегнула замок. – Он сказал, что вы с ним не очень хорошо знакомы, поэтому он не решился просто написать вам, а послал меня.
– Извините, но ведь вы в курсе, что мы с его сыном уже давно… – Фируза нервно сжимала в руках испачканное в бульоне полотенце.
– Да, в курсе. Но, видите ли, сейчас для Ивана Дмитриевича этот факт значения не имеет – в своих намерениях он серьезен и хочет сделать все быстро, – она вынула из дипломата бумаги.
– Надеюсь, это не связано с моим бывшим мужем? – Фируза нервно усмехнулась.
– В каком-то смысле… Это вам, – Маргарита протянула ей бумаги, но сын сам взял документы и уставился в них.
– Вы можете зачитать и матери – для нее Иван Дмитриевич тоже предусмотрел подобное сообщение, – Маргарита надела очки и принялась смотреть в свой экземпляр.
Сын забормотал себе под нос, пробегая первые строчки: «…тебе пишет твой дед, Иван Дмитриевич. В скором времени я прибуду в Россию, чтобы решить незаконченные дела. Однако среди них есть одно, не терпящее отлагательств, – встреча с единственным потомком, достойным моего внимания. Я знаю, каков твой отец, – он отвратительный человек. Могу сказать, что я не лучше. Я знаю, что вы с матерью сильно обижены на него, и оправдывать его или себя не собираюсь. Но всю жизнь я мечтал пожать руку единственному внуку и передать ему главное – свою историю. Видишь ли, когда твой отец только родился, я уехал из России в Польшу – ради своего дела, которое в то время только начало приносить плоды и я не мог его бросить. А сына – смог. После родился ты, и меня не было рядом. Когда твоя мать познала горе и отчаяние предательства, меня тоже не было рядом с вами. И она вправе злиться на меня, – но сейчас я хочу исправить хоть что-то. Ведь никогда не поздно, верно? Это послание тебе передаст мой секретарь, Маргарита. Она прекрасный человек и большой специалист.
Я, Иван Дмитриевич Салтыков, хочу пригласить тебя, моего внука, в недавно приобретенный мной дом в окрестностях Казани для совместного времяпрепровождения. Мы с тобой познакомимся, и я отвечу на все твои вопросы. Если ты осчастливишь меня согласием, то Маргарита тебе во всем поможет. В случае отказа я не обижусь. Я рос без отца с трех лет, и, думаю, именно это превратило меня в ужасного человека. Я надеюсь, что ты не такой. Ваш Иван Дмитриевич». Сын отложил бумаги в сторону:
– Это шутка такая?
– Не думаю. Я же тебе рассказывала про деда, – Фируза нервно перебирала в руках полотенце.
– Да, но я думал, что он иностранец и совсем в России не бывает.
– Так и есть, – вмешалась Маргарита. – Письмо писать помогала я, так как Иван Дмитриевич плохо помнит, как писать по-русски. Помимо прочего он инвалид. О болезнях его я распространяться не буду, скажу лишь, что он очень стар и немощен.
– Он хочет, чтобы я приехал к нему?
– Верно. Он просил не говорить вам, но… Когда я ехала сюда, то сразу решила, что расскажу. Скорее всего, ваш дед не доживет до конца этого года. О точных прогнозах говорить сложно, но в лучшем случае ему осталось полгода. Иван Дмитриевич хотел, чтобы вы приехали к нему из интереса и желания познакомиться, а не из-за его состояния.
– Вы думаете, это хорошая идея? – обратившись к Маргарите, Фируза на сводила глаз с сына.
– Насколько я знаю, Иван Дмитриевич никогда к вам плохо не относился.
– О да, он пытался меня защищать – насколько это возможно на расстоянии. К нему у меня претензий нет, да и в любом случае решать не мне. Решать тебе, – сказала Фируза, продолжая смотреть на сына.
– А что он хочет мне рассказать?
– Скорее всего, он хочет поговорить о наследстве. Видите ли, после ссоры с сыном Иван Дмитриевич разорвал с ним отношения. Теперь он его не признаёт. Поэтому сейчас единственным достойным наследником, по словам вашего деда, являетесь вы.
– Но как?.. Он ведь меня совсем не знает. Мы с ним даже не говорили ни разу! Почему он считает меня хорошим наследником?
– Вы хороший, потому что единственный.
– Так… Это когда, получается, нужно ехать? – Фируза встала и направилась в коридор.
– Он уже все подготовил и ожидает в Казани. Если быть точным, в Казанской области, поселок Чумское. Если ваш сын решит…
Фируза взглянула на сына, ожидая его реакции.
– Стоп, а что он подготовил?
– Дом, который он приобрел. Не переживайте – не из-за вас и не для вас. Иван Дмитриевич мечтает встретить старость в родных землях. Это дом с собственным прудом и хорошим участком леса. Он даже кроликов завел, хотя ухаживать за ними не успевает. После его смерти весь участок отойдет одному польскому университету. О том, что именно будет с домом, Иван Дмитриевич не распространяется.
– Мама, меня эта идея не радует. Неизвестный мне человек оставляет какое-то наследство и хочет, чтобы я поехал неизвестно куда с его помощницей. Все это как-то…
– Я вас понимаю, как и Иван Дмитриевич. И, как он передал, я не буду вас уговаривать. Если вы не имеете желания, так тому и быть, – Маргарита уложила документы обратно в портфель.
– Так, дорогой, ты в этом уверен? Я, конечно, тебя понимаю, но… Мы с ним много переписывались, так как ему было стыдно за поступки… – Фируза стояла в проходе и все сильнее сжимала в руках полотенце, – своего сына, но он и правда был добр ко мне.
– Я думаю… Да у меня и учеба… Как я сейчас сорвусь? Я…
Сын вскочил и ушел в комнату, не попрощавшись с Маргаритой.
– Вы его простите, просто у него… Все, что напоминает ему об отце…
– Конечно, я вас понимаю, и его тоже. Но если все-таки когда-нибудь ваш сын передумает, то пусть позвонит мне вот по этому номеру. Я устрою ему поездку. Ивану Дмитриевичу хватит одного дня, чтобы все объяснить и передать, – Маргарита направилась к выходу.
– Извините, я хотела узнать… Вы, конечно, не подумайте… Просто… – Фируза сильно смущалась и не находила себе места, – что хотел передать Иван Дмитриевич моему сыну? Неужели деньги?
– О, этого я вам сказать не могу. Но не потому, что мой начальник такой суровый и может меня уволить за передачу этих сведений. Это своего рода сюрприз. Но могу вас заверить, что Иван Дмитриевич помнит о своем внуке. А эмоции – это не про него, – Маргарита вышла из квартиры и остановилась перед тем, как уйти. – И если вы думаете, что это звучит смешно – ведь за шестнадцать лет дед ни разу внука не видел, – то вы ошибаетесь. Вот, – Маргарита вынула из внутреннего кармана конверт и передала Фирузе, – возможно, это поможет вашему сыну принять решение.
– Хорошо. Вы уж простите его. Я с ним поговорю.
– Мне кажется, не стоит. Он передумает, – Маргарита лукаво улыбнулась и помахала рукой Фирузе: – До встречи!
***
Паскаль шумно дышал, усевшись на кровати в комнате хозяина, – он следил за быстрыми движениями карандаша в его руке. Наконец тот отложил карандаш и, уставившись на конверт у края стола, взял его.
Паскаль встал и медленно приблизился к хозяину, требуя ласки. Но тот, не обращая на пса внимания, возился с конвертом.
Из него на пол вывалилась затертая, выцветшая фотография. Пес уставился на фотокарточку, с которой на него смотрел ребенок – маленький, лет двух. Знакомые глаза – глаза хозяина. Ребенок был в желтом костюмчике и разноцветной кепке набекрень. Хозяин поднял фото с пола и внимательно рассмотрел его. Перевернув, прочитал вслух:
– «Ивану Дмитриевичу от Фирузы и его внука». Похоже, мама писала. А ниже продолжение: «Дела вынуждают, но сердцу от этого не легче».
Он положил фотографию в кипу бумаг на столе. Паскаль взглядом проследил за его рукой.
– Эх, дружок, глядя на это, можно выстроить готовую картинку будущей работы, – стол юноши полнился черно-белыми фотографиями, записями из архивов, газетными вырезками, схемами. – Это история нашей семьи. Даже ты тут будешь. Люди в ней – живые, изученные. Вот взглянешь на них – а уже все ясно: кем и каким кто был. А самое интересное – генеалогическое древо. Пока это всего лишь схема, но ведь это пока! Вот только на правой стороне, стороне отца, – дыра. Хотя – один уже есть.
Паскаль безмятежно наблюдал, как его хозяин взял присланную фотографию, перевернул ее и прикрепил к схеме булавкой.
– А во главе всего – он, Иван Дмитриевич Салтыков. Человек, которого я совсем не знаю, но который смог бы прояснить картину…
***
– Маргарита, добрый день. Это…
– О, привет! Если что, мы можем на ты, – Маргарита уже знала, кто звонит.
– Хорошо. У меня к вам только один вопрос…
– Я тебя слушаю.
– Болезнь Ивана Дмитриевича как-то повлияла на его память?
– Я не совсем поняла…
– Ну… Он сможет вспомнить что-то о своих родных, о том, чем он занимался в молодости? Может что-то рассказать о своих предках? Возможно, он даже…
– Это интересно…
