Лицом к лицу

скачать книгу бесплатно


– Эва-эва-эва! – канючила-ворчала маленькая дочь, и я, забыв про желанного сына, была абсолютно счастлива.

Шли годы, Ирочка росла прелестным ребенком. Огромные голубые глазищи в обрамлении длинных пушистых ресниц – как и загадывала. Светлые волосы переливались на солнце золотом – как и мечталось! Мимо этой куколки спокойно пройти не мог никто, бабки даже ворчали, глядя на роскошный хвост, завязанный на затылке:

– Мамочка, зачем издеваешься над ребенком, такую куделю прицепила!

Я развязывала бант, и пшеничные локоны падали трехлетней дочурке до колен…

В тот вечер по дороге из детского садика мы Ирочкой зашли в магазин, и там, на самом видном месте, увидели большую куклу.

Что это была за кукла – загляденье! В розовом летящем платьице, с белокурыми волосами и голубыми глазами – ну полное подобие моей девочки – она смотрела на нас и улыбалась. Ребенок даже задохнулся от такой красоты, но я только что предупредила:

– Ничего не проси, до зарплаты еще два дня, возьмем только молоко.

Дочь, застыв перед такой замечательной куклой, опустила голубые – отцовские – глазки, и, ковыряя носком белой туфельки деревянные полы магазина, мечтательно выдохнула:

– Эх, вот бы мне такую Соньку! – я обомлела:

– «Даже имя уже придумала!» – сердце не выдержало, и мы побежали домой за деньгами. Заначка, четвертая часть зарплаты, была последней, но что значат шестьдесят восемь рублей перед счастливым смехом маленькой девочки, когда она получила свою Соньку?

Со свекрами, в постоянных придирках и скандалах, мы прожили лет семь. Игорь, продвигаясь по карьерной лестнице, уже был заведующим отделом Городского комитета комсомола, я все еще работала в школе – учила детишек математике.

Но однажды за завтраком муж обронил:

– У нас в Горкоме образовалась свободная квартира – но очень далеко – на окраине Красноармейского района, в Заканалье.

– Как это «свободная»? – опешила я.

– Кому не предлагают, все отказываются – даже уборщица не берет, – пожал тот плечами.

– Почему?

– Квартира однокомнатная и далеко от центра.

– А ты что, тоже можешь ее получить? – осторожно спросила я.

Муж взглянул с ноткой легкого презрения:

– Могу, но зачем? Ведь она – повторяю для особо одаренных! – на самом краю города.

И тут меня прорвало! Битый час я втолковывала этому идиоту, как устала жить под постоянным оком сварливой свекрови, как хочется иметь собственное жилье – повесить на окна светлые занавесочки, поставить в угол телевизор, а на тумбочку синюю вазочку – свою синюю вазочку! Но получить квартиру нам не светит – жилплощади свекра хватает на всех с лихвой.

Наконец Игорь все понял и вечером положил на стол ордер – такую маленькую бумажечку, дающую право на вселение «…в квартиру № 53 по улице Фадеева, 12».

Я на радостях достала из шкафчика позолоченые часы – плоские, стильные, приготовленные к его дню рождения:

– Это тебе, мой дорогой, ты заслужил такой подарок!

Игорь посмотрел на свои руки, довольно улыбнулся:

– А что? Они теперь всегда чистые!

Вскоре мы переселились в полученную квартиру – вот где было счастье! Я быстро нашла работу – в школе недалеко от дома. Игорю же приходилось вставать в шесть утра, бежать на электричку и «пиликать» более часа в свой Областной комитет комсомола, где он теперь работал.

В моей семье, с тех пор как муж стал видным комсомольским вожаком, периодически возникали споры о бесполезности этой организации для простого человека:

– Вот я, рядовая комсомолка, учитель средней школы, не имею никакой отдачи, только ежемесячно сдаю взносы.

А тот смеялся, уводя разговор совсем в другую сторону:

– Но ты же не «рядовая комсомолка» – ты моя жена!

– Понимаю – колбаса «сервелат», шпроты, сгущенка, конфеты «Белочка» на нашем столе бывают только благодаря твоей должности.

– Пользуйтесь на здоровье благами комсомольской «верхушки», – ехидничал он.

И действительно, каждую неделю Игорь приносил пайки с деликатесами – в магазинах в те времена такого и в помине не было. Мы отдыхали в лучших номерах правительственных санаториев – летом в Сочи, зимой в Кисловодске, я уж не гворю о билетах на самолет или поезд – достать их в те времена было очень проблематично. А муж спокойно заходил в Обком КПСС, показывал дежурному у входных дверей свое красненькое служебное удостоверение и отправлялся на первый этаж – вторая дверь направо – «касса»:

– Жена с дочерью собрались к теще, – объяснял он девчонке-кассирше, – дай два билета на завтра – на самолет в Ставрополь.

– Любая прихоть – за ваши деньги, – улыбалась та и выписывала билеты, котрых в обычной кассе Аэрофлота не было на месяц вперед.

Но иногда, желая наглядно показать свое превосходство, Игорь вредничал:

– Почему мы не можем пройти в спец-зал? Там я смогу положить ребенка на мягкие сидения, – устав держать на руках заснувшую маленькую дочь спросила как-то в аэропорту у него, уже главного идеолога области – заведующего отделом пропаганды и агитации Обкома комсомола.

– Туда могу пройти я один, а вам не положено! – высокомерно отвечал Игорь и я, дурочка, представьте, поверила!

Прошло несколько лет – Ирочке шел седьмой год, и мы ждали второго ребенка.

– Пора перебираться в центр, – заявила я мужу в то утро. – Когда родится малыш, твоя мама станет приходить помогать – сюда-то, в Заканалье, она не приедет, это точно.

– Как ты собираешься «перебираться»? – как бы согласился тот.

– Будем менять нашу квартиру, – обрадовалась я, и на следующий день отправилась искать варианты обмена, не понимая всего могущества Обкома комсомола и даже не надеясь на получение нового жилья другим способом.

– Смотри – вот большая комната в трехкомнатной квартире, прямо в центре, на улице Комсомольской. Хозяин согласен, давай оформлять документы.

– А что, на отдельное жилье мы не тянем? – удивился Игорь.

– Нет, конечно! Кто равнозначно поменяет центр города на окраину?

– Ладно, уговорила. Но обменять нашу ведомственную квартиру без санкции секретаря Обкома невозможно.

– Так иди, проси разрешение, – и муж отправился к первому секретарю, Михаилу Катонову. Тот удивился:

– Отдаешь отдельную квартиру за подселение? Ты, главный идеолог области, заведующий отделом пропаганды и агитации Обкома комсомола? Второго ребенка ждете, говоришь? Будет тебе жилье – выбирай – трешка на улице Двинской или двухкомнатная здесь рядом – на проспекте Ленина.

– Трешка, конечно, хорошо, но далековато. Беру ту, что рядом с нашим Обкомом – на проспекте Ленина.

И в начале семьдесят восьмого года мы стали обладателями большой и светлой квартиры в девятиэтажном доме в самом центре города, окнами на оживленный проспект.

– Там было наше мужское общежитие – уж извини, состояние неважнецкое, – развел руками Катонов, вручая Игорю ключи, – наводи порядок и живите. За тобой новоселье!

Жилье действительно находилось в ужасном состоянии – насквозь пробитый унитаз и огромная дыра над рамой окна в большой комнате, куда зимой залетал снег, а летом дождь – далеко не все чудеса, увиденные нами. На на антресолях – сюрприз! – нашелся целый мешок сухой воблы, а паркет стоял дыбом после мытья «по-флотски» – ведро воды на пол и шваброй, шваброй!

– Временное пристанище одиноких мужиков – никто ни о чем не заботился, – смеялся муж, принимаясь за ремонт.

А я через несколько дней опять оказалась в знакомом роддоме.

Утром в палате рассказываю историю рождения дочери. Девица с соседней койки – похоже, ровесница, спрашивает:

– Ну и кто у тебя теперь родился?

– Представь себе, сын!

– Представь себе, и у меня тоже!

– Что значит – тоже?

– Да это же я тогда ревела вместе с тобой! И вот теперь сын – представляешь? – с этой дамочкой мы жили на соседних улицах, а детки даже учились в одной школе.

Игорю же, со своими комсомольскими делами, вечно было некогда – он и теперь не баловал частыми посещениями, зато свекровь с Ирочкой приходили каждый день. Глядя из окошка роддома на маленькую дочь в легком зеленом плаще и розовом беретике, связанном моими руками, почему-то хотелось плакать – казалось, я предала свою девочку, родив еще одного ребенка.

В конце мая праздновали новоселье:

– Так пахнет счастье, – грустно промолвил Катонов, войдя в детскую и вдохнув сладкий запах малыша – нашего новорожденного сыночка. А мы с Игорем этого еще не понимали – воистину: «Лицом к лицу лица не увидать»

…

Ирочка маленького братика встретила настороженно. Стояла возле детской кроватки и внимательно рассматривала нового человечка, пытаясь угадать, что сулит его появление лично ей. Потом, проникаясь заботой к малышу, приходила ко мне на кухню и говорила со значением:

– Иди, там твой сын плачет!

Сын плакал мало, что не удивительно – ведь я задвинула подальше всем известную книгу Спока, по которому когда-то растила дочь. То ли я не так поняла, то ли слишком буквально выполняла рекомендации автора, но вреда эта писанина принесла нам с дочерью немало. И не только нам – эта зловредная книга попила немало крови и у других молодых матерей – надо же такое придумать – кормить ребенка строго по часам! Будить, если он спит, и выжидать положенное время, если просит раньше. Нетушки – я не тормошила мальчика, чтобы перепеленать или покормить – сын ел, когда хотел. А еще я поставила в кроватку свою большую фотографию, и ребенок долго «гукал», разговаривая с «мамой». Но совесть-то иметь надо – долго не получая никакого ответа, парнишка решал – пора бы и пореветь…

Целый месяц мы не могли придумать сыну подходящее имя и звали его просто «мальчик» или «сыночек». Ведь это только кажется, что назвать ребенка – раз плюнуть – сами попробуйте, тогда узнаете! Каких только имен не предлагали – не нравилось ни одно. Муж, подозреваю, в порядке подхалимажа, даже предлагал назвать сына Володей – в честь своего лучшего друга, но я возмутилась:

– Обозвать сыночка Вовчиком? Не для того я его рожала! – и муж отстал. Вопрос так и оставался открытым, имени мальчик не имел.

В тот теплый июньский вечер Игорь, как всегда, задерживался на работе. Мы с дочерью выучили уроки, искупали малыша, почитали на ночь сказку про Золушку, и дети уснули. Супруга все не было.

Время уже перевалило далеко за полночь, когда мое терпение лопнуло. Я взяла лист бумаги и нарисовала на нем… То есть написать слово, подходящее к данной ситуации, я, как культурная дамочка не могла, а вот нарисовать – всегда пожалуйста! К изображенной фигуре сбоку пририсовала ручку – получилось вроде неплохо – главное понятно, что этот рисунок обозначает кое-что «с ручкой». Полюбовавшись своим художеством, прицепила его над супружеской кроватью и ушла спать к детям.

Вскоре послышался звук ключа в замке и на пороге… как там у классика? «Путаясь в соплях, вошел мальчик», а здесь – спотыкаясь на ровном месте, вошли двое. Сказать, что они были навеселе, значит не сказать ничего – они еле держались на ногах – Игорь и его приятель, тот самый – Владимир Жариков из Камышина.

–Ч-ч-ч! Свет не зажигай, спят, – предупредил собутыльника, – по-другому не назвать, – муж, и в этот момент они увидели листок, белевший над кроватью.

– Что это? Давай посмотрим.

Свет зажгли, записку рассмотрели – меня разбудил громкий хохот.

– Я так понимаю, это относится к тебе, – размахивая рисунком перед носом друга, веселился, распоясавшись, друг Володимир, – Теперь твоя партийная кличка – «ж-па с ручкой»! Ну, Викентий, ну молодец, – тут оба рухнули на кровать и моментально отключились.

Наутро, отправив Ирочку в школу, я собиралась устроить головомойку этим пьяницам, но они, сделав изумленные глаза, дружно оправдались: